Где-то с минуту Орнелла переминалась с ноги на ногу от нетерпения, прежде чем дверь отчего дома открылась. «Нет, это просто сонное царство какое-то! Я тоже человек науки, тоже практикующий алхимик, но я ж не запираюсь в мрачном особняке, будто крыса в грязном подвале?! Морготов отшельник... Ничего, я тебе сейчас устрою праздник жизни», — как и все наркоманы «под кайфом», сейчас вампиресса находилась в состоянии возбужденном, лихорадочно-радостном без особой причины. Причем у этой девицы еще и возникало желание ввести в подобное состояние всех окружающих, до которых только могли дотянуться ее загребущие ручки.
Решительно влетев в просторный холл, она на несколько секунд замерла, оглядывая обстановку и оценивая ситуацию. Кузен, все такой же невозмутимый, с неизменным выражением безразличия и презрения на лице, спустился в холл. Интересно, а он всегда приветствует гостей лично или чуял, что это она явилась по его душу?.. Так или иначе, а пришло время забав и шарад!
— Теодор! Мой дорогой кузен! — счастливо взвизгнув, девушка за считанные секунды преодолела разделявшее их расстояние и повисла у вампира на шее. Плевать, что слуги смотрят, какое ей до этого дело? — Я наконец-то нашла время, чтобы посетить Дракенфурт и просто не смогла не заехать к тебе. О, дорога была ужасной, даже не спрашивай! — вдоволь потискав драгоценного родственничка, Орнелла наконец-то обратила свое более пристальное внимание на обстановку. Как она и подозревала, неприглядный вид особняка снаружи явно поддерживается искусственно, поскольку внутреннее убранство было весьма и весьма достойным. «Ох, ты и плут, оказывается, братишка... Что ж тут такое творится, что ты отваживаешь от себя всех, кого можешь?» — еще более странным было то, что для дара эмпата главы клана будто бы не существовало. Совсем. Пустое место. Девушке внезапно стало неуютно, даже холодно (хотя такое с вампиром в принципе случиться не может). Она зябко передернула плечами, невольно ловя себя на мысли, что сейчас воочию видит свой самый большой кошмар.
— Надеюсь, я не сильно припозднилась? И не отвлекла тебя от важных дел? — вопрос скорее вежливости, чем искренности. В сущности, какая разница, чем до этого занимался брат? Она приехала! Она! Он просто обязан бросить все и заниматься исключительно ее восхитительной персоной, — Я так давно не была здесь, у меня грандиозные планы! — «И на тебя в том числе», — внутренний голос удовлетворенно крякнул, ведь если Теодор не сильно изменился со времени их последней встречи, то все должно получиться как ей надо.

Отредактировано Орнелла Дем Ренд (26.11.2011 18:19)

Сегодня вампиресса была довольной донельзя. Пока все складывалось удачно, да и мысль о сегодняшнем столкновении с одним из своих фаворитов была крайне приятна. Задумчивость вместе с лишними нескромными мыслями улетучилась мгновенно от короткого прикосновения губ кузена к тыльной стороны ее ладони. Волна сладких мурашек пробежалась по телу, оставив после себя томное ощущение тепла в каждой клеточке. Как же давно она его не видела! Короткие деловые столкновения в гильдии не в счет, разве они могут заменить встречу в неформальной обстановке?.. Несмотря на то, что Теодор никогда не воспринимал свою подругу по играм как уже взрослую во всех отношениях женщину, Нелли никогда не теряла надежды и самоуверенности на его счет. Когда-нибудь она все-таки женит на себе этого упрямца, скрывающегося от мира в своей лаборатории! Если, конечно, он не собирается уничтожить собственный клан, отказавшись от женитьбы в принципе и тем самым обескровив семью настолько, что восстановление станет невозможным. В конце то концов, где он найдет партию лучше?! Орнелла с чисто женской непринужденностью отбрасывала неприятные для своего мнения доводы, предпочитая думать, что все будет так, как хочет именно она.
— Ай-ай-ай! Как нехорошо так лукавить! Уж я-то знаю, что это не работа ищет тебя, а как раз наоборот, — хитро прищурившись, она шутливо-укоряюще улыбалась. — О, планов у меня много, очень много. И я ни за что не дам тебе увильнуть, ты — основная их часть! — отчасти это было правдой, поскольку во многих ее экспериментах кровь ближайшей родни была важной составляющей. Только как ее получить... Просить? О, нет. Просьбы чересчур обязывают, сковывают в самое неподходящее время. — Говорят, что у тебя появилась воспитанница... — она постаралась сделать вопрос как можно более нейтральным в эмоциональном плане, хотя на самом деле чувствовала неприятный укол ревности. Кто она такая? Неужели какая-то восхитительная красавица, пленившая этого безумного алхимика, который никогда особой тягой к благотворительности не отличался? И если так, то как заставить Теодора быстро забыть ее, полностью стереть воспоминания об этой девушке?.. Кровь застучала в висках, мысли хаотично метались по голове, как стадо глупых круторогих баранов в деревенском загоне. Она уже ненавидела эту несчастную... Почему несчастную? Наверное, от того, что счастливой нельзя назвать объект ненависти Орнеллы.
— Во-первых, я сто лет не была в театре и картинной галерее! Кстати, я слышала, что наш блудный кузен Эльер наконец-то объявился? Мне бы хотелось посмотреть на его работы, о них столько говорят! Во-вторых, я хочу праздника. Самого настоящего праздника! Чтобы и бал, и гости, свет, музыка, танцы сутки напролет!.. — умолчав о своих основных целях и желаниях, девушка атаковала кузена новой порцией легкомысленной женской болтовни, наполненной эмоциональным хаосом.

Возлюбленный брат был как всегда в своем репертуаре. Кто-то наращивает список любовниц, кто-то коллекционирует открытия или путешествия, а этот книжный червь был одержим знаниями. Весьма скромная библиотека его стараниями раздобрела, раздалась вширь и ввысь настолько, что походила на одряхлевших человеческих матрон. Орнелле лишь оставалось удивленно округлять глаза да восхищенно цокать язычком, рассматривая эту книжную вакханалию.
— Теодор, ты неподражаем. Правильно в Гильдии шепчутся — единственная твоя любовница это алхимия, — в легко соскользнувших с языка словах не было удивления, скорее доля упрека, ведь с талантами и умом старшего Ренда их клан мог бы подняться на небывалые высоты. Однако же этот вампир избрал совершенно другой путь, довольно эгоистичный, но вполне понятный. — Mon chéri, ты же знаешь, что пока я живу ради своего удовольствия. Хвала Розе, у меня есть возможность брать от жизни все самые... Приятные и пикантные ощущения.
Однако, эмоциональная пустота поместья удручала. Нелли с легким укором посматривала на кузена, явно осознанно лишающего ее легкого ужина. «Вот ведь свинтус! Окружил себя манекенами и радуется... Это ж надо быть таким айсбергом! А я, судя по всему, суденышко, которое должно потонуть от столкновения. Ну уж дудки! Не выйдет!» — мысленно показав брату язык, она решила сосредоточиться на предстоящем ужине. И только мысли вампирессы перескочили к воспитаннице Теодора, как он сам упомянул ее, заставив сестру поморщить аристократический носик. Вот теперь он поступал действительно по-свински. Неужели было так трудно предложить сначала любимой кузине прикупить для себя такое украшение? Уж она то лучше, чем старший Ренд, знает, что с таким приобретением делать. Орнелла даже чуть прикусила нижнюю губу от приятных мыслей: говорят, что воспитанница была очень молода, по вампирским меркам так и вовсе ребенок; не дурна собой, не глупа... Это действительно было бы увлекательно.
Теодор любезно помог ей сесть, но размечтавшаяся девушка очнулась только тогда, когда почувствовала прохладное, едва уловимое, но явно не случайное скользящее касание кончиков пальцев к ее шее. Казалось, на миг время замерло, и Орнелла так явственно слышала свой глубокий вздох. Взбудораженная собственными мечтами, она так легко поддавалась на провокации забавляющегося кузена...
«Ничего, ничего. Мы еще посмотрим кто кого!.. Вот выйду замуж, и будешь локти себе кусать!.. Хотя, мне же никто не мешает одновременно иметь не только мужа, но и пару-тройку любовников?» — последний мысленный вопрос был скорее риторическим. Крайне заманчивая перспектива, не правда ли?
— О, это же чудесно! Правда... Я бы очень хотела познакомиться с твоей подопечной. Расскажи мне про нее немного поподробнее... И кстати, так куда, говоришь, на этот раз запропастился Эльер?
«Поближе познакомиться, ага. Интересно, кто-нибудь уже успел сорвать этот дивный цветок?» — самодовольная улыбка, лихорадочно-возбужденный блеск глаз, легкий румянец, заигравший на щеках... Пока она была еще сыта, хотя и от дополнительной порции эмоций вампиресса бы не отказалась.

Отредактировано Орнелла Дем Ренд (20.12.2011 19:33)

Начало игры

Не торопясь, Саэль спускался по одному из ответвлений лестницы, ведущей со второго этажа. На площадке, где правая и левая лестницы сходились, юноша остановился и поднял голову — на стене, прямо напротив него, висел портрет без лица. Мужчина на полотне был изображен на фоне этого самого замка в его былые годы и простирал руку куда-то вдаль. Он был высокий, худощавый, с величественной осанкой и в дорогой одежде.
— И почему лица не изобразили? — только когда спросил, понял, что произнес вслух и усмехнулся. — Загадка предков?
Он покачал головой и продолжил спуск.
Библиотеку, как ни странно, он нашел сравнительно легко — минут через сорок. Возможно ,сказывались годы, проведенные вне поместья, а возможно и подсознательное желание забыть все, что могло напомнить ему о родителях. Саэль застыл на пороге, напоминая безмолвный памятник безграничному восторгу. Сколько он себя помнил, книги были единственными его друзьями, а тут их оказалось столько... Кто-то же собирал это богатство, искал по миру, читал, бережно хранил.
Библиотека была залита косыми солнечными лучами и в их свете плясали пылинки, которые всегда сопровождают большие скопления книг. Саэль сделал шаг вперед. Вдруг, вся обстановка поменяла цвета — стало намного темнее, а свечи зажглись сами собой.
— Мама, мама... Смотри... — восьмилетний мальчик вбегает, вбегает с драной кошкой в руках, оставляя за собой на ковре дорожку их грязнух следов.
— Саэль, опять ты приволок какую-то пакость? — красивая женщина, кутавшаяся в шаль, даже не отняла глаз от книги. — Верни на место, пока я не позвала нянек.
— Ну, ма-аам... — тоненький голосок звенит от накатившей обиды.
Юноша тряхнул головой и видение пропало.
Сделав глубокий вздох и сосчитав про себя до пяти, Саэль прошел к креслу, в котором сидела женщина из видения, и, остановившись, коснулся подлокотника кончиками пальцев. Возможно глупости, но в воздухе витал аромат ее любимых духов — смесь розы и фиалок. Вот уж гремучая смесь...
Юноша закрыл глаза, сдерживая рвущееся наружу отчаяние — он много раз останавливался на дороге, сомневаясь в том, что сумеет одолеть очередное препятствие, побороть собственную неуверенность, страх, желание вновь оказаться в домашней обстановке, среди тех, кому не так уж сильно и нужен. Сейчас в роскоши этого огромного, уже ставшего чужим, дома он думал о том, что неужели когда-нибудь настанет день, и нечто подобное станет для него привычным? Но не будет ли это окном того, что сейчас составляет неотъемлемую часть его личности? Искал и не находил ответа. Наверное, потому что его не было. По крайней мере, однозначного.
Юноша зачем-то потрогал изящную статуэтку на столике, провел ладонью по обивке спинки кресла, прислушался к звукам из коридора, посмотрел на себя в зеркало и усмехнулся.
Забыл...
Прищурив глаза, Саэль направился к одному из стеллажей, заметив там книги по травам и алхимии, которые навсегда остались для него непреодолимым соблазном. Чтобы отвлечь его внимание, нужно было дать ему в лапки какую-нибудь книжку — чем древнее, тем лучше — о его излюбленных искусствах.

Отредактировано Саэль Дем Ренд (15.12.2011 22:35)

Мало того, что Теодор был бездушной скотиной, так еще и провокатор был из него изумительный! Наглый, бессовестный, жестокий... И, пожалуй, единственный, кого Орнелла действительно ревновала. Может, это и было проявление искренней привязанности, но вампирессе было легче считать, что это очередной вывих ее ненормальной психики. Самое гадкое в этой ситуации, что кузена это только забавляло.
Сжигающее внутренности чувство удушливой волной взорвалось где-то в груди, и Нелли судорожно и глубоко вздохнула, насколько позволял корсет. Все-таки это было странное чувство. По силе сравнимое лишь со страстью, такое же опасное и лишающее разум контроля над чувствами. Такое жаркое, что мужчины невольно оттягивали воротники рубашек, а веера женщин трепетали со скоростью крыльев крохи колибри. Поруганные собственнические чувства тлели обжигающими угольками в сердце, заставляя лихорадочно теребить и комкать тонкий батистовый платок в руке.
Она поспешно отвела взгляд, боясь, что даже в полумраке свечей будет заметно, как затуманились и потускнели золотистые глаза. Жутко не хотелось, чтобы этот самодовольный, хоть и дико обожаемый, болван заметил ее реакцию на нарочно сказанные слова. Надеяться на это было глупо, даже наивно... Три сбивчивых удара сердца — и дыхание снова выровнялось, красная пелена слепой ненависти ко всем женщинам Теодора ушла из разума. В конце концов, может, он просто ее дразнит? Да наверняка так оно и есть!
— Если бы я собиралась использовать этот стол не только для ужина, я бы как минимум поинтересовалась кто, из чего и как он сделан. Информация, знаешь ли, лишней не бывает... А почему нет? — длинные ресницы кокетливо затрепетали, — Культурный досуг вполне вписывается в мою программу удовольствий в этом городе. Кроме всего прочего, я соскучилась... По этому дому, — мстительно улыбнувшись, она демонстративно равнодушно скользнула взглядом по аппетитному родственнику. Правда, победа над собственными эмоциями длилась не так уж и долго... Да и какая девица в здравом уме устоит перед таким искусным манипулятором, как Теодор?
Его дыхание обжигало кожу, губы едва-едва касались остроконечного ушка, вкрадчивый голос буквально обволакивал разум... Орнелла невольно чуть склонила голову в бок, практически приглашая кузена немного наклониться и наконец-то прикоснуться поцелуем к ее шее. Глаза закрылись сами собой, ожидание было мучительным, но каким-то сладко-желанным, по-садистски приятным. Едкая ревность в теле и разуме снова сменилась на мягкие, теплые волны возбуждения. Даже ее клыки заныли от предвкушения... Морготовы муки. Играется ведь, явно, и не особо скрывает это! И почему она до сих пор поддается на его провокации? Ведь это происходит далеко не в первый раз, может даже из-за этого она так редко бывает в столице, да и не особо рвется в гильдию.
— Ну почему же, я так долго была лишена возможности полноценно... Обогатиться духовно, что с большим воодушевлением жду новых впечатлений от Дракенфурта. Думаю, это будет крайне увлекательно. Не всем же жить такими затворниками, как ты, — некоторое время ей понадобилось, чтобы взять себя в руки и прекратить прогибаться под возлюбленного родственничка. За одно то, что она испытала сегодня такую гамму эмоций, уже можно было сказать кузену «спасибо».

Отредактировано Орнелла Дем Ренд (20.12.2011 16:48)

Кончики его пальцев касались ее руки едва-едва, но так нежно, что полуприкрывшая глаза Нелли едва ли не мурчала от удовольствия. Сладкое ожидание немного затянулось, но она была уверена, что все будет компенсировано с лихвой. И тут... Волшебное ощущение сменилось прохладностью тонкого стекла. Скотина... Вот почему? Почему она раз за разом поддается на его провокации, с не скрываемым азартом подыгрывая вечно скучающему кузену? Ответ был довольно прост, и от этого становилось еще неприятнее. Он привязал ее к себе намного крепче, чем хотел. Возможно, что именно это когда-нибудь и убьет его, ведь уже за одну эту привязанность свободолюбивой Орнелле полагалось люто ненавидеть, хоть и желать, это бессовестное чудовище. Вот и сейчас он все так же продолжал проверять на прочность ее выдержку, одновременно и играючи дразня, и окатывая насмешливым равнодушием.
Дар эмпата так отчаянно тянулся к нему тонкими нитями, но ментальная паутина с тем же успехом могла быть накинута на манекен. Ровное, совершенно ничего не выражающее, эмоциональное состояние ее кузена не могло не раздражать. К Морготу ужин! К Морготу Теодора! Бежать, бежать из этого пустого дома...
И снова проблески надежды рушат ее только что возникшие порывы. Спальня это, конечно же, крайне интересно, вот только с какой стати вампирессе верить в свои призрачные иллюзии?.. Мысленно махнув на все рукой, она послушно дала увести себя. В конце концов, она действительно устала, да и поздновато было возвращаться в отель... За платьем можно было послать прислугу, благо в родном поместье она исполнительная, хоть и тупая на эмоции.
Спальня, которую ей любезно предложил кузен, была довольно скромна, однако же полностью отвечала требованиям поникшей духом вампирессы. Эдакий мини-склеп, только смахивает на жилище короткоживущих. Она задумчиво прошлась по комнате, рассматривая свои временные владения и заодно наблюдая за Теодором краем глаза. Все такой же безразличный, все такой же отрешенный... Ну ничего. Она ему еще устроит веселую жизнь.
— Меня все устраивает, — довольная улыбка привычной маской легла на губы, глаза снова излучали счастье и азарт «сытого» наркомана. Правда, сейчас это был, по большей части, спектакль одного актера для одного зрителя. — Только вот кровать для меня великовата, ты же знаешь, я редко бываю одна.
«Да-да, во всех смыслах, мой дорогой. И моя постель обычно согрета еще до того, как я в нее попаду», — она снова улыбнулась кузену открыто, с хорошей долей злорадства. Вся приятность ее маленькой мести была в том, что сказанное было исключительно правдой. И он не мог этого не чувствовать, не знать.
— Так что пускай будет эта. И если твой купленный ребенок придет ко мне на пару часиков, я вспомню и расскажу ей какую-нибудь замечательную, добрую и крайне приятную сказку, — плюнув на приличия (да и когда она их, собственно, соблюдала в этом доме?), вампиресса скинула туфли и аккуратно стала вытаскивать из причудливо уложенных волос шпильки. Когда, наконец, все приятно поблескивающие драгоценными огоньками заколки оказались на небольшом столике, Орнелла освобождено встряхнула пышной гривой распущенных рыжих волос. Приятное ощущение свободы... Хотя бы в такой малости.
— Тебя же баюкать не надо, верно? Отлично засыпаешь и в одиночестве? — подойдя к кузену вплотную, она с вызовом посмотрела ему в глаза. Острое желание отвесить пощечину этому так успешно сопротивляющемуся мужчине стало нестерпимым... Но вместо этого она пальцами взяла в замок его подбородок, для надежности впив в кожу ноготочки, и заставила кузена чуть повернуть голову. Поцелуй в щечку на ночь? Слишком просто... Девушка уткнулась носом в шею мужчины, вдохнула родной и знакомый запах, а затем с удовольствием прочертила напряженным кончиком языка влажную полосу вверх, практически до подбородка.

Отредактировано Орнелла Дем Ренд (22.12.2011 18:00)

Воистину, сегодня было утро чудес. И первое чудо заключалось в том, что Орнелла практически впервые за все время этих непростых отношений решила идти до конца. Выиграет или же проиграет — вопрос второстепенный. Ее эмоциональный внутренний монстр жаждал хоть какой-то реакции от брата. Ненависти, ярости, ревности, страсти — все, что он мог предложить, было сейчас желанно. Должен же он, Моргот его забери, чувствовать к ней хоть что-то!.. Увы, к ее немым просьбам и мольбам жестокосердный Теодор был глух. Злость, ненависть, желания, отчаяние — все разбивалось о его непоколебимость... Какой необдуманный шаг с ее стороны — ткнуть его любопытным носом в свои амурные похождения. Это женщины упрямо бросаются в бой, едва на горизонте мелькнет игривый отблеск глаз соперницы. Мужчины же предпочитают озлобиться и замкнуться, и только после тщательного обдумывания ситуации предпринимать какие-то шаги. И далеко не всегда те, которые жаждет объект ревности... Мысли бесконечными ураганами проносились по сознанию, пока она проявляла неслыханную наглость — требовала исполнения своих желаний.
Он мог уйти. Так страшно, что Орнелла успела пожалеть обо всех сказанных сегодня словах и возненавидеть его еще больше. Но азарт перекрыл страх, открывая двери для ее хваленой наглости и самоуверенности. Не все ли равно, пока ее язык слизывает с его кожи тепло и родной запах, который она почувствует и узнает в любой ситуации? И вот оно — второе чудо. Такое желанное, такое рисковое, горьковато-сладкое с примесью эйфории... Эмоциональный фон вокруг них взорвался сумбурным водоворотом, наконец-то он не выдержал!.. Где-то внутри, в груди, нарастало рвущееся наружу ликование. Легкое прикосновение его пальцев к свободно падающим волосам — и секунды начинают растягиваться до тех пор, пока время окончательно не замирает. Одно движение сильной руки и терпимая боль начинает резать сознание, уже полностью затуманенное возбуждением. Девушка послушно запрокинула голову, отвечая кузену открытым честным взглядом.
«Ты можешь уйти. Но я не могу обещать, что отпущу сама», — короткие мысли в голове бились в такт пульсу. Момент ожидания, как ей казалось, затягивался, но сейчас вампиресса наслаждалась всем. Напряженной болью, его прикосновениями и дыханием, и теми эмоциями, что чувствовала сама. И вот оно, третье чудо. Она никогда не применяла, да и не будет, свои способности на брате, и теперь так явственно это понимала. Ни за что на свете... Отчаянно хотелось завоевать его всего своими силами, по-настоящему, без дешевых фокусов. Но желание это было настолько невероятным, что причиняло только горечь разочарования; настолько сильным, что при окончательном провале оно убьет Теодора.
Чудо четвертое — поцелуй. Такой яркий, что ее руки задрожали; такой фееричный, что в голове не осталось ни одной мысли. Лишь ощущение невероятности происходящего и самого настоящего счастья. Вампиресса прижалась к брату сильнее, одна ладонь скользнула по его груди вверх, чуть сжала плечо, и лишь затем упокоилась на шее мужчины. «Наконец-то...» — ловкий язычок скользнул по его губам и тут же устремился в восхитительную глубину поцелуя. За секунду до этого она намеренно чуть прикусила его клыком — этого было достаточно, чтобы кровь рубиновыми капельками окрашивала соитие их губ, теперь еще более динамичное и страстное.
«Мой... Мой... Только мой! Никому не отдам...» — ноготочки с силой впились в его шею, она сделала шаг назад, утягивая кузена за собой. Еще немного, еще чуть-чуть, буквально самую малость... Бесшумные, чуть торопливые шаги выдавали ее с головой. Скорее утянуть его, пока проклятый упрямец не очнулся, пока не бросил ее здесь снова одну.

Отредактировано Орнелла Дем Ренд (25.12.2011 23:28)

Печально, но счастье никогда не было и не будет вечным. Как и все в этом мире, оно так же бренно и поддается тлену и гниению. Ее придуманная идиллия медленно, но верно, изошла ядовитыми трещинами, а потом взорвалась, брызнув острыми осколками во все стороны. Непонимание происходящего сменилось сначала яростью, а затем опустошенным истерическим смехом. Как глупо... Она так хотела верить в то, что небезразлична этому скоту, что совершенно забылась. Непростительная глупость, факт. Как только его шаги стихли, спальня наполнилась звонким смехом вперемешку с всхлипами. О, нет! Реветь вампиресса не собиралась. Ненависть и унижение высушили слезы мгновенно, но эмоции требовали хоть какого-то выхода.
Пошатывающаяся от хохота вампиресса медленно поднялась с кровати, цепляясь за высокую спинку кровати. Да уж, замечательное завершение не менее замечательной ночи, просто чудо да и только! Злость на себя, ненависть к объекту своей страсти, униженное женское самолюбие... И безграничная усталость. Теодор не мог не знать, что мало что есть страшнее, чем отвергнутая подобным образом женщина. Значит все честно, он уже предупрежден о последствиях. А в том, что они будут, сомневаться не приходилось. Если уж кузену так нравится играть — Нелли предоставит ему такую возможность, по-родственному так сказать.
— Да, возлюбленная сволочь, ты прав. Мне надо отдохнуть... — до боли хотелось упасть на кровать, зарыться в подушки и по-девичьи разревется, пожалеть себя, но... Проклятая привычка держать практически все эмоции при себе не дала добросовестно выплеснуть накипевшее разочарование, восстановить поруганное самолюбие. И вот уж чего она точно не ожидала, так бешенного прилива сил гнева от еще недавно желанных объятий. Вместо податливой любовницы Теодору теперь пришлось держать в своих руках разъяренную фурию. Вампиресса зашипела от ненависти и начала яростно вырываться, мысленно проклиная кузена. Его руки сжали ее сильнее, прижали к себе, а затем, несмотря на сопротивление, легко подняли.
— Отпусти меня, скотина! Немедленно! — девушка временно прекратила брыкаться, но лишь затем, чтобы перевести дух и высказать брату все, что она о нем думает, — О да, я отдохну в теплой расслабляющей ванне! После того как утоплю там тебя!
Когда ее ноги наконец-то снова коснулись пола, она мгновенно развернулась к Теодору лицом и отвесила хлесткую болезненную пощечину. Ухмыляющаяся, довольная тварь. Ей даже не надо лезть в его эмоции, чтобы узнать ощущения, которые он испытывает сейчас. «Дрянь, дрянь... О, Роза, какая же он пакостливая дрянь!» — их отношения и раньше походили на дуэль, но все было вполне невинно... Сейчас же все кардинально изменилось, ведь старший Ренд наконец-то добился того, чего хотел.
Требовательно и громко зазвенел колокольчик, вызывая служанку. Как только та явилась, Орнелла в раздражении отбросила серебряную вещицу.
— Помоги мне раздеться, — тон, не терпящий возражения, явно произвел на прислугу должный эффект. И хотя она бросала на хозяина неуверенные взгляды, все-таки принялась расшнуровывать корсет. — Что стоишь, Теодор? Ты же получил уже то, что хотел, можешь быть свободным. А ты, дуреха, даже не смотри на него, он безобиден как уж.
Вспомнились строчки из старой деревенской сказки, которую Орнелла слышала давным-давно и запомнила только потому, что хохотала практически над каждым четверостишьем. «Ты, дружок, из тех мужей, что безвреднее ужей: егозят, а не кусают, не сказать ишо хужей!»* — это так точно описывало ситуацию, что Нелли горько ухмыльнулась. Брата же буквально окатило волной насмешливого презрения и холода, ей было даже плевать на то, что он опять закрылся от нее полностью. Самое главное, что он будет знать то, что чувствует она, а не наоборот. Глубокий вздох, долгожданная свобода и лишь тонкая короткая сорочка из нежнейшего хастианского шелка. Демонстративно развернувшаяся спиной к Теодору девица жестом отослала прислугу, развязала последний узелок на белье и, скинув последнюю преграду, наконец-то погрузилась в теплую воду. Восхитительный тонкий цветочный аромат окутал ее, и хотя настроение было далеко от идеала, становилось лучше.
-----------------------------------------------------
*Л. Филатов «Сказ о Федоте-стрельце».

Отредактировано Орнелла Дем Ренд (28.12.2011 20:21)

Прикрыв от блаженства глаза, Орнелла неподвижно лежала в теплой воде, и лишь иногда осторожно, едва-едва касалась пальчиками нежных клубов ароматной пены. О проигрыше сегодняшней партии думать совершенно не хотелось, но мерный довольный голос брата раздражал. Его веселья было настолько много, что оно едва ли не сочилось через короткие фразы. Но, увы и ах, теперь ее это не занимало. Вампиресса демонстративно не обращала на кузена никакого внимания, твердо решив для себя игнорировать его до последнего. Пускай себе жужжит на заднем плане, пускай. Пускай забавляется, ищет к ней новые подходы для очередного раунда, этот сизифов труд лишь порадует ее.
— Не разочаровала? Приятно слышать. Жаль, правда, что не могу сказать тебе того же, но... — голос Орнеллы наполнился фальшивой грустью, которую она явно и не старалась выдать за чистую монету. Его дыхание обожгло нежную кожу, но девушка даже не пошевелилась, предпочтя остаться равнодушной к тому, что раньше сводило ее с ума. — Зато ты... Ты... — мокрый пальчик мягко постучал по аккуратным губкам, уже чистым от крови, — Ты алхимик хороший, вот. Вампиресса вновь глубоко вздохнула и довольно потянулась, всколыхнув пенные воды. Мышцы приятно покалывало, раздражение медленно, но верно, уходило, и на его место приходила привычная язвительность. Что поделаешь, стычки с братом закалили ее характер и, несмотря на болезненность сегодняшнего утра, она сумеет восстановиться морально довольно быстро. В том числе и через обтирание ног об ближнего своего. Ближним, что было еще приятнее, был незабвенный кузен.
— Солнышко мое, поверь, ты получил удовольствие сегодня по максимуму. В остальном тебе ничего не светит, всему свое время. Жаль, конечно, что ты у меня так неуклюж в общении с дамами, но я смирилась. Уже давно. Что до моих желаний, то я вольна их менять, когда мне вздумается, — ехидно улыбнувшись, она откинула голову назад, чтобы полюбоваться на Теодора. На очередное, можно сказать ласковое, прикосновение рыжая бестия ответила все тем же каменным спокойствием. Несомненно, ее реакция его не устроит, а с другой стороны — пускай будет благодарен, ведь это явно лучше, чем сломанные пальцы (а именно такую реакцию спровоцировал бы праведный женский гнев). Теперь она спокойна и может со вкусом осыпать возлюбленного родственничка насмешками. — Даже с ванной у тебя вышла промашка... Придется ждать, пока ею наслаждаюсь я. Увы, здесь места тебе явно не хватит. Ну, ничего... Часа через три она будет в полном твоем распоряжении, так что крепись, милый. Зря, кстати, разделся. Замерзнешь, — развернувшись, она смерила его скептическим взглядом с ног до головы.

За что? Вот скажите на милость, за что Роза подарила этому гаду такое очарование, такую едкую притягательность? Вот вроде всего лишь представляет из себя какое-то источающее желчь и боль существо, но сколько в нем привлекательности, сколько силы и уверенности... Во рту снова стало горько, будто Орнелла от души хлебнула полыневой настойки.
— Ты всегда меня бросал... Всегда, — в негромком голосе можно было уловить тоскливо-обреченные ноты, но лишь в какие-то доли секунды.
«Другая, говоришь? А чем я отличаюсь от остальных вампиресс? Ношу фамилию Ренд? Прости, это не такой уж и отпечаток на женскую душу. Почему меня не должно задевать твое пренебрежение? Почему я должна его покорно сносить и раз за разом делать новые попытки завоевать тебя? Кто бы знал, насколько я тебя ненавижу... Если бы мыслью можно было бы убить, то от тебя, возлюбленный кузен, не осталось бы даже обгорелых перчаток!» — едкая тоска была невыносимой, внутри все снова заходило ходуном от душевной боли. Зачем она снова поддается на его провокации и накручивает свои нервы на собственный кулак? Что же это в конце концов такое?! Он не единственный достойный мужчина на этой бренной земле, давно пора было оставить его наедине со своими пробирками, опытами и гнездом тараканов в голове. Понятно дело, что ей просто не будет, но может тогда и у Теодора в голове просветление наступит. Хотя последнее — маловероятно.
Наконец-то его оскорбления были на руку вампирессе. Злость и унижение — самые первые друзья-предвестники безразличия, и это хорошо. Трудно будет ломать тот храм, который она сама же возвела в своем сердце, но есть такое слово «надо».
Нежное прикосновение его руки пробежалось электрическим зарядом по всему телу, но теперь она сознательно гасила этот заряд, не давая ему превратиться сначала в искру, а затем — в пламя. Волна пенной воды заставила ее инстинктивно зажмуриться и отвернуться... И если лицо было еще спасено от неприятного умывания, то вьющиеся рыжие волосы этой участи не избежали. Орнелла медленно повернулась обратно, безучастно разглядывая кузена.
— Я? Волнуюсь? За тебя? Ты же знаешь, я легко отправлю тебя повидаться с твоим наставником и глазом не моргну. Так что не говори больше глупостей, из твоих уст это слишком нелепо слышать. Хотя да, прости... Ты стареешь, глупеешь... И что бы ты там себе не думал, я все равно младше тебя, старый хрыч! — она звонко рассмеялась, словно пыталась так отогнать тягостные мысли.
Пальчики ее ноги робко коснулись его предплечья, затем аккуратно прошлись по плечу и вниз по ключице. Вот зачем ей нужны были эти духи... Затем же нужно было обучение в гильдии компаньонок... Все ради одного единственного чудовища, которому все равно. Нет, даже хуже. Его это забавляет... Но это все лирика. Скоро все-все изменится. Почему-то она была в этом твердо уверена.

На самом деле едва ли Теодор понимал, насколько он жесток к своей кузине. С одной стороны, вампир выказывал свое полное пренебрежение, а с другой — цеплялся за нее снова и снова, намеренно удерживая рядом. Ни да, ни нет. Истинная собака на сене, вот только какая ей польза от этой всей чехарды? Весьма сомнительное удовольствие получать пощечины и поцелуи по очереди. Иногда ей начинало казаться, что он просто так изощренно издевается, что он может по-другому, но не хочет. Возможно, все было не так, но такой гарантии ей никто не мог дать, а потому доверять кузену не было никакого желания и сил. Слишком уж часто он отвергал ее и абсолютно не ценил...
Моргот его забери, ну почему она не может позволить себе заплакать? Почему не выскажет в лицо этому упрямцу все, что думает?.. Самый банальный ответ, который напрашивался в первую очередь — она просто извращенка. Конченная мазохистка, которой тупо нравится, когда ее унижают, методично вытирают ноги и втаптывают в грязь. Второй вариант, правда, был еще хуже: ей нравилось баловать Теодора. Покорно сносить все, лишь бы он получил вожделенное удовольствие и упоение властью над другим вампиром, даже несмотря на ее собственную боль... Это было слишком, но судя по всему, являлось правдой.
Да, ее нутро отчаянно бунтовало, требовало свободы от тирании брата, но он, как всегда, оказывался сверху. Так чутко на ее эмоции еще никто не реагировал, она же к немалой досаде сообразила, что совершенно позабыла о контроле, и результат не заставил себя ждать. Как только в ее душе зародилось сопротивление, вампир начал его гасить. И не безуспешно, надо признать, поскольку Орнелле стало затруднительно воспринимать мужчину как своего злейшего врага, хотя и очень хотелось. Надо признать, старший Ренд был мастером по части подобных фокусов... Еще одно мягкое прикосновение его руки, вызвавшее легкую приятную дрожь в теле — и щечки вампирессы заметно порозовели благодаря румянцу. Его язык медленно скользил по ее пальчикам, будто заново изучая, ладони продолжали свое неторопливое путешествие по ножке вверх... Часть Нелли противилась этим ласкам, а часть благоговела и блаженствовала. «Скотина, сволочь, подлец, обольстительный гад!» — она судорожно вздохнула, чувствуя как тело начинает предавать разум, поддаваясь на очередную провокацию.
— Не надо... Не хочу! — девушка постаралась сделать голос как можно более твердым, уверенным, но получился еле слышный шепот. Наверное, ее неуверенные попытки поджать ноги, чтобы прекратить нежную пытку, были смешны ему. К тому же, было уже поздно... Вампиресса даже не успела испугаться и вскрикнуть, как оказалась в его объятиях, а в следующий миг — полностью погруженная в воду. Она испуганно дернулась, но Теодор удержал ее, разбавляя пытку очередным невероятным поцелуем. Ну конечно же, он опять с ней играет, опять обманет, опять бросит... Острые ноготочки впились с силой в его спину, она старалась сделать как можно больнее, несмотря на то, что начала энергично отвечать на поцелуй. Терзаемая двойственными эмоциями, разумом она не могла принять решение: капитулировать или же продолжать наращивать броню для обороны? Тело же, судя по всему, давно приняло решение и было всеми руками-ногами за несносного кузена.
И вдруг они резко вынырнули из водного плена, когда у вампирессы уже начала кружится голова от недостатка воздуха. Собраться с силами и оттолкнуть его было нереально... Объятия мужчины, такие сильные и желанные, окончательно вскружили Орнелле голову, внутри затрепетала крыльями стая бабочек, а низ живота знакомо заныл сладкой истомой.
— Скотина... Как же я тебя ненавижу! — она приникла к его губам снова, пользуясь моментом. В конце концов, если он снова ее бросит это лишь больше мобилизует силы для борьбы с внутренним демоном, закалит Нелли окончательно. Увы, но в то, что день они проведут вместе за крайне приятным занятием, ей в свете последних событий не верилось совершенно.

Отредактировано Орнелла Дем Ренд (30.12.2011 20:58)

Ну, конечно же — в его восхитительных бронзовых глазах сверкала искорками насмешка, ее попытки взять ситуацию под свой контроль были слишком жалкими. Да и откуда у влюбленной женщины могут быть силы к сопротивлению, когда бороться приходится с объектом собственной страсти? Очень, очень, очень глупо. Почти безнадежно. Разве можно отказать жадным рукам, вольно скользящим по мягким соблазнительным изгибам? Разве реально оттолкнуть этого вампира, чтобы разорвать долгий страстный поцелуй? Ответы очевидны, не правда ли.
И еще одна странность: у нее было столько любовников и любовниц, что можно было ими заселить небольшой городок, но от откровенных прикосновений кузена девушка робела и краснела, будто подросток. Полуприкрыв глаза от блаженства, она тяжело и глубоко дышала, а несносный Теодор только и делал, что дразнил ее еще больше. Его насмешливые взгляды и улыбки, жаркий шепот и легкое касание кончика языка к ушку... Нет, этот мужчина окончательно решил ее извести, свести с ума, превратить в прах! И ведь даже ответить было нечем. Она, увы, отдала себя в его (будем честными, не самые надежные) руки, теперь оставалось беспомощно наблюдать за собственным падением. «Бежать... Бежать... Сейчас все прекратится!.. И я сбегу...» — но пока затуманенный страстью разум пытался продумать план к отступлению, брат принялся откровенно пытать ее. Острое прикосновение молочно-белых клыков к внутренней стороне ее бедра заставило сердце биться сильнее, разносить по всему телу вместе с кровью дикий адреналин. Просить бесполезно — он ее не отпустит, пока не наиграется. Требовать тоже не вариант, Теодор просто рассмеется и примется пытать вампирессу еще изощреннее. В том, что его возможности в этом плане практически безграничны, Нелли была уверена.
Ласки, расточаемые чуткими руками, лишь еще больше распалили. И чем сильнее становилось возбуждение, тем быстрее росло неприятное чувство ожидания подвоха. Где-то же он должен быть? Он же не может иначе, это уже проверенный десятилетиями факт. «Еще немного... Еще чуть-чуть... Он прекратит, это точно... Иначе просто не может быть!» — и она ждала этого, чтобы хотя бы в этот раз пощадить свое самолюбие по максимуму. Только почему-то нежно-жестокие игры продолжались и продолжались.
Вампиресса с силой прикусила клыком нижнюю губу, пытаясь хоть как то отрезвить себя. Боль стегнула тело раскаленной плетью, тонкая струйка яркой крови потекла по аккуратному подбородку, тяжелые капли одна за одной падали на грудь, рисуя на влажной коже причудливый узор. Вот он, момент истины... Она будто почувствовала его рывок и потому успела чудом увернуться, мягко соскользнув в воду рядом с ним. Дрожащие пальцы вцепились в край ванны, и держась за него она неуверенно двинулась в противоположную от мужчины сторону, неотрывно следя за ним затуманенным взглядом.
— Да, растет. Но ты ведь именно этого и добивался, да? — по идее радоваться было рановато, но ее небольшая победа воодушевляла. Хоть что-то пошло не по его плану, было поперек его желаний. Интересно, сильно ли его это взбесит?

Сил сопротивляться не осталось... Все это было глупо и бесперспективно с самого начала, но признавать Теодора победителем жутко не хотелось. Он ведь всего лишь наглый гад, правда же?.. Желанному кошмару легко удалось настигнуть ее снова, заключить в объятия и начать вновь неторопливо изучать тело, теперь полностью вверенное ему. Больше вампирессе ничего не оставалось, надо было уже, наконец, найти в себе силы признать его над собой. Она не чувствовала, что может снова отстранится от кузена.
— Не отпускай меня больше... — глаза закрылись сами собой, чтобы Нелли могла в полной мере насладиться ощущениями от расточаемых чутким языком и уверенными руками ласк. Вампиресса сама не заметила, как вновь уже обнимала желанного, как никогда, брата, прижималась к нему. Первый стон — томный, негромкий, но ясный, словно белый флаг на баррикадах. И она уже не сопротивляется, а наоборот, наклоняет голову, подставляя шею под поцелуи победителя. Новый стон, уже более громкий, снова нарушает тишину ванной комнаты — так приятно и легко позабыть обо всем, послать к Морготу все свои сомнения и просто наслаждаться моментом. Пока возлюбленный с ней, пока он принадлежит ей, хотя бы сейчас... Поцелуй обжигает губы, и каждая клеточка тела воспламеняется в ответ на страстные ласки, начинает яростно гореть и плавится — и все ради него, для него. Кто бы мог подумать, что отдать себя полностью ему будет настолько быстро и легко?.. Еще несколько часов назад девушка бы не задумываясь сбежала, чтобы потом найти утешение в объятиях очередного любовника, самоутвердится и пожалеть свое самолюбие. А что теперь? Как теперь уйти от него, возможно ли это вообще? «Даже если ударишь, я все равно буду целовать тебе руки», — новая марионетка алхимика была послушной, восторженной и страстной, полностью открытой как для его поцелуев, так и для пощечин. И неважно, физическими они будут или ментальными.
Каких невероятных сил ей стоило разорвать головокружительный поцелуй, кто бы знал! Ноготочки с силой проходятся по плечам мужчины, оставляя ярко-розовый след, а губы уже мягко скользят по его шее вниз поцелуями, осторожно прикасаются к только что оставленным царапинам. Кончик языка раз за разом изучает их, вбирая в себя мельчайшие бусинки крови. О, как неповторима на вкус его кровь!.. Сердце стучится так сильно и быстро, что, кажется, еще секунда — и не выдержит, сгорит от адреналина. Вампиресса доверчиво прижалась к брату, потерлась кончиком носа об его подбородок, вновь осторожно прикоснулась к его губам своими. Так легко, так трепетно, будто к святыне.
«Мое проклятье, мое счастье, моя жизнь...»

Отредактировано Орнелла Дем Ренд (02.01.2012 15:00)

Утро все-таки было крайне неудачным. Теодор просто физически не был в состоянии вовремя остановить свое неуемное желание играть ее чувствами. Зря, очень зря. Поначалу обнадеженная Орнелла блаженно прикрывала глаза, вслушиваясь в звуки вкрадчивого бархатного голоса, млела от прикосновений и поцелуев... А потом снова все прекратилось. Вампир в очередной раз оставил ее, предпочитая смаковать вино, а не пожинать плоды ее влюбленности. Разочарованная в очередной раз, вампиресса почувствовала, как возбуждение сменяется раздражением, и сила этого чувства была ничуть не меньше, чем сила угасшего вожделения. Прикрыв глаза, девушка слушала шум крови в висках, сердце стучало быстро, но ровно. В этот раз злость показывать не хотелось, хотя и особо скрывать она ее не собиралась тоже. Ему ж нравится читать эмоции других? Вот и пускай наслаждается.
Жутко не нравилось бросаться из одного состояния в другое, от ненависти к страсти и обратно. Безмерная усталость и тупое раздражение, странное спокойствие, больше похожее на апатию — вот что ей осталось тяжелым осадком на душе. Самоуверенный глупец... Женщина может ждать очень-очень долго, особенно если ей периодично давать надежду, будто собаке лакомство, но рано или поздно и этому терпению приходит конец. Вера постепенно растворяется в этой череде противоречий, дражайший кузен просто обязан был знать это. Иначе он совершенно зря себя мнит знатоком человеческих и вампирских душ...
— Знаешь... Ты меня всегда удивлял, — сев на кровати спиной к окну, Нелли принялась аккуратно стягивать мокрые локоны в упругую плеть, чтобы лишняя влага мелкими капельками начала стекать с кончиков волос. — Затворник, который никогда не понимал мир, но всегда хотел бросить его к своим ногам, — стряхнув крупные капли на пол, девушка мотнула головой из стороны в сторону, чтобы растрепать волосы, так они быстрее высохнут. Черный шелк простыни приятной прохладой обнял тело, вампиресса закуталась плотнее в ткань и снова легла на кровать — в этот раз уже на живот и обняв руками подушку. — Ты был прав, я устала. Когда будешь уходить, не забудь задернуть шторы обратно, я не очень люблю солнечные ванны.
«Наслаждайся плодами своих трудов, милый. Больше я бегать за тобой не собираюсь, как бы мне трудно не было, ты этого не дождешься», — сон, конечно же, не спешил к ней, но и продолжать этот спектакль тоже не хотелось. — «Лучше бы все оставалось так, как было долгие годы...»

Отредактировано Орнелла Дем Ренд (03.01.2012 20:51)

Знаете ли вы, что у эмоций есть вкус? Даже обычный человек может уловить отголоски этого послевкусия на кончике языка. И каждый раз он будет совершенно иным: неповторимым, словно отпечатки пальцев или радужка глаза. Надо ли говорить, что состоявшийся эмпат способен различать все оттенки вкусового коктейля эмоций? Так сомилье пробует вино, смакуя рубиновые капли, и воображение его мгновенно вспыхивает от ярких картин в стиле Моне. Солнечный виноградник, вольно раскинувшийся на берегу чистой, блестящей отполированной галькой на дне, реки. А эти яркие, наполненные солнцем ягоды, теплые и терпкие, готовые вот-вот сорваться с отяжелевшей грозди и снять тяжкий груз с обвивающей подпорки лозы... Удивительно, правда? Все это можно увидеть лишь благодаря человеческой фантазии, что уж говорить об ментальных способностях... Основа коктейля, ее апатия, была пресной. Вкус был, но никакой совершенно, как будто жевала вату. Усталость же разбавляла это безвкусие тонкими металлическими нотками, а горечь разочарования разъедала легким, но нудным жжением кончик языка.
Простынь, так любовно обнимавшая ее тело, улетела куда-то в сторону, невольно заставив поежиться. Как же это предсказуемо... Видимо, Теодору была настолько невыносима мысль о том, что хоть что-то доставляет ей удовольствие, что он мгновенно бросался лишать ее малейшей радости. Вампир просто не мог пройти мимо, оставить ее в покое, проиграть хотя бы один раунд. Только победа, только распятый противник, захлебывающийся собственной кровью. Легкое прикосновение к ее плечам, как подтверждение его присутствия, как знак, что ее попытка прекратить поединок не удалась. Едкое удовлетворение по кончику ножа.
Резкий рывок — и тело стегнуло болью, пока еще терпимой. Пока еще. Ну, конечно же, разве должна ли она просто так испытывать удовольствие? За все надо платить, верно, возлюбленный брат? Спину выгнуло, и волосы, стянутые в жгут, покорно вплелись в узел расплаты. Теперь запястья саднило, явно останутся красные следы, которые придется прятать несколько недель... Зажмурившись, Орнелла зло зашипела и оскалилась, как загнанный зверь, резко дернулась в противоположную Теодору сторону, но попытка оказалась неудачной. Он тянул ее на себя и, несмотря на ожесточенное сопротивление вампирессы, ему это удавалось. И все же волосы потихоньку выскальзывали из узла благодаря оставшейся в достаточном количестве влаге. Чтобы хоть как-то ослабить давление на ноющие руки, девушке все же пришлось подняться и кое-как сесть. Жгучая злость, терпкая боль — тонкой струйкой, слоями.
— Мне нужно, чтобы ты провалился к Морготу в лапы! — она сдержанно процедила сквозь зубы пожелание, одновременно давая себе небольшую передышку. Еще немного, и волосы выскользнут, наконец, тогда станет свободнее. — А ты хочешь больше не попадаться мне на глаза и оставить меня в покое! Я же не нужна тебе, ты столько раз доказывал мне это, — просить, конечно же, бесполезно, эта тварь ее сейчас не отпустит, пока не выпьет до дна. Паразит, который осушал ее душу раз за разом, оставляя лишь пустую оболочку с крохотным запасом для восстановления. Новый рывок что есть сил, и волосы так кстати выскальзывают из слишком толстого и короткого канатика, все-таки вещь декоративная, не предназначенная для постельных игр или обездвиживания противника. Очередная порция боли, но слез не будет, нет, ни за что. Хотя душевная боль была намного сильнее физической... Такой эгоизм, такая жестокость, и к кому? К единственному существу на этой бренной земле, которое его любит по-настоящему. Капризный ребенок, ломающий все свои игрушки, даже не задумывающийся о том, что далеко не все можно починить. Резкий поворот головы, и мокрые волосы неприятно хлестнули его, хоть какая-то отместка... Острый комок застрявших слез в горле — как источающие ядовитый аромат кристаллы, украшающие ободок бокала.
Отвратительное чувство... Ни с одним человеком или вампиром она не чувствовала себя девицей на ночь. Зато с любимым довелось, как это ни странно. Вещь, которую используют, а потом небрежно отбросят от себя, как отработанный материал. «Неужели так жизненно необходимо губить все, к чему прикасаешься?..» — она подавила немую мольбу, задавила злостью зарождавшееся отчаяние. Ведь единственный, перед кем девушка была на самом деле полностью беззащитна, сейчас с удовольствием и бессовестностью пользовался этим. Злость на себя — как последний свежий штрих к коктейлю.
Не пить, ядовито.