Франческа Грин вышла замуж! Ваше воображение будоражит сия новость? Как нет? Ах, вы не знаете эту счастливицу? Нет-нет, вы правы — чего же вам радоваться за незнакомую в принципе мазель. Совет им с супругом да любовь, конечно, но поздравления слать не станете. Что же, вполне разумно.
Абигайль Клейнхальцберг тоже так полагала и старалась донести сию простую в общем-то мысль до своих демократичных в общем-то родственников. Однако 1646 год выдался урожайным на проявления удивительной твердости характера старшего поколения. На свадьбу дочери о-о-о-очень полезного отцовского знакомого отчаянно упирающуюся ревенантку отправили чуть ли не силой под строгим родительским надзором.
Не то, чтобы любящая развлечения Аби, была совсем уж против поездки, нет. Но она не раз слышала, что некоторые Кафки также водят дружбу с этим славным семейством и имели честь быть приглашенными на торжество. И вполне вероятно, что среди гостей мог оказаться ненавистный ей Артур Кафка. А лицезреть наследника клана и кузена по совместительству девушка не хотела категорически... опасаясь, что он вспомнит о своих угрозах. Да, она боялась восемнадцатилетнего мальчишки с присущими его возрасту горячностью и поспешностью в принятии решений.
Два месяца назад зеленоглазый вампир, провожая уезжавшую в родной Данциг кузину, по-братски обнял ее, что-то негромко сказал на прощание и довольно рассмеялся, глядя на опешившую Абигайль. Негодяй посмел напомнить, что ревенантка теперь его должница на веки вечные. В случае игнорирования каких-либо его просьб или отказов от встреч, наследник невозмутимо пообещал посетить родителей мазель Клейнхальцберг и сообщить им о том, что имел неосторожность... скомпрометировать их дочь! И позвать ее замуж! Сделать ей предложение! Испортить только начинающуюся жизнь дурацким браком! При одном только воспоминании о том разговоре Аби готова была открутить Артуру голову, чтобы более в нее никогда не приходили столь идиотские идеи. Тогда она не смогла даже достойно ответить — слишком много ненужных свидетелей их окружали. Пришлось испепелить кузена гневным взглядом и гордо прошествовать к карете, стараясь скрыть бушующие эмоции.
Но время шло, а младший Кафка о себе знать не давал. Решив, что в Артуре все же победило благородство, а не пакостная натура, девушка успокоилась и даже стала вспоминать совместную ночь с улыбкой — небольшое приключение, безо всяких последствий. О таких вещах частенько вспоминают, когда хотят подумать о чем-то хорошем и приятном.
И вот теперь спокойствию угрожала абсолютно ненужная поездка в предместья проклятого Бругге...

Судя по всему, удача Артуру и Абигайль досталась от кого-то там свыше одна на двоих. И обычно кузены честно делили ее поровну, ничуть не мешая жизни друг друга на разных концах княжества. До того самого злополучного дня, который будто вознамерился доказать гостье свадебного торжества, что даже отсутствие наследника ситуацию не исправит. И праздник от этого веселее не станет. И коварных мазелек вокруг не убудет...
Аби сокрушенно рассматривала подол скромного, но со вкусом пошитого нежно-голубого платья и изредка закусывала нижнюю губу. Со стороны могло показаться, что девушка пребывает в задумчивости — откуда на воздушной ткани могло взяться багровое пятно, бросающееся в глаза с любого ракурса? Но на самом деле всегда хладнокровная ревенантка едва сдерживалась, чтобы не заплакать. Второе испорченное платье за последние три часа лишило ее самообладания, зато пробудило жажду мести двум очаровательным сестричкам, прибывшим на свадьбу из какого-то маленького городишки неподалеку от Данцига. Семнадцатилетние девчонки-вампирессы с незатейливыми именами Энни и Мари с самого утра намертво приклеились к двум статным и, судя по глазам, прожившим как минимум сотню лет ревенантам. Мужчины держались стойко, хотя изредка и косились затравленно по сторонам, будто выискивая пути к отступлению. Абигайль их понимала — трещание малолеток раздражало даже ее, когда доводилось проходить мимо этой четверки. А вскоре один из них все же подло дезертировал да не просто куда-то там, а прямиком к мазель Клейнхальцберг с предложением станцевать. Девушка согласилась, о чем впоследствии отчаянно жалела. Энни и Мари, не обремененные в своей глуши особым воспитанием, решили разобраться с «конкуренткой» по-своему. Сначала пару раз Аби кто-то довольно ощутимо толкнул в спину, затем она задела юбкой хрупкий столик с хрустальной вазой, хотя могла поклясться, что тот стоял слишком далеко, чтобы стать жертвой ее неловкости. Ну а потом один из гостей опрокинул на ее неимоверно красивое кремового цвета платье бокал вина. Он долго просил прощения, утверждал, что его толкнули под руку, но кто же поверит? Еще и покачали укоризненно головами — мужчина, а оправдывается, как ребенок. Ревенантка отнеслась к конфузу с неизменным равнодушием и отправилась в отведенную ей комнату, чтобы сменить наряд. Благо, что таковых она захватила сразу несколько. Спустя полчаса она вновь появилась среди гостей, стойко выдержала испепеляющие взгляды сестричек и... вот уже могла созерцать очередную пакость от находчивых девчонок. Одна из них лично перевернула бокал теперь уже с кровью на оторопевшую темноволосую девушку, преувеличенно вежливо извинилась и растворилась в толпе.
Фантазия Абигайль уже нарисовала сцену жесточайшей казни двух вампиресс, когда она неожиданно заметила своих родителей в компании... Отто Кафки. Троица наверняка бы привлекла к скучному до зубовного скрежета светскому разговору и ее, так что медлить было нельзя....
...К вечеру веселье в усадьбе только возросло, слуги расслабились и занимались чем попала, зная, что сегодня хозяевам не до них. Поэтому старый конюх Гринов чуть не подавился папиросой, когда возле него, развалившегося на лавки подле конюшни, возникла хрупкая девичья фигурка в брючном костюме и мрачно потребовала себе лошадь.
— Извините, мазель, — аккуратно начал тот, с тщательно скрываемым интересом разглядывая остроухую гостью, — но был дан наказ сим вечером лошадок только показывать. А уж прокатиться завтра можно будет.
— Хочу сегодня, — капризно и одновременно сердито сообщила девушка. — Немедленно!
— Да вона и дождь скоро начнется... — мужчина осекся, глядя, как зеленые глаза наливаются слезами. — Хорошо-хорошо, мазель! Но хорошего скакуна все равно не дам. Есть у нас молодая кобылка, пугливая немного, но для неспешной прогулки невдалеке подойдет как нельзя лучше.
Абигайль лишь кивнула и нетерпеливо переступила на месте. Сегодняшнему дню получилось вывести ее из состояния душевного равновесия, и теперь ревенантке хотелось сбежать хотя бы ненадолго от громкой музыки, веселого смеха и прочих атрибутов свадебного празднества.
— Зовут Гертруда, — с любовью сказал конюх, выводя на улицу белую лошадь, испуганно косящуюся на будущую наездницу. — Вы с ней поласковее...
«Со мной бы кто поласковее», — с тоской подумала Аби, легко вскакивая в седло, и благодарно кивнула мужчине, еще не подозревая, что совсем скоро будет желать ему провалиться сквозь землю вместе со своей любимицей.
В это время суток в сентябре было еще было светло, но дождевые облака приблизили наступление сумерек.
— Мы недолго, — пообещала ревенантка кобыле уже наедине и погладила ту по шее. Они неторопливо ехали по единственной дороге, ведущей в Бругге. — Вон до того леска доедем и обратно повернем.
Она бы так и сделала, но вы же помните, что вся удача ушла к Артуру Кафке? Обещанный конюхом дождь все не начинался, но зато гроза налетела в один момент. Вспышка молнии и далекий гром заставили вздрогнуть даже задумавшуюся о чем-то своем девушку. Что же ждать от пугливой лошади? Животное тонко заржало, сбилось с шага и шарахнулось куда-то вбок. Абигайль тотчас же собралась, натянула поводья, живо припомнила все советы, но ничего не успела предпринять... Очередная молния будто ослепила Гертруду.
— Да стой же ты, тупая! — завопила в принципе неплохая наездница, когда увидела, что кобыла сиганула еще раз вбок и рванула к лесу. До него было слишком мало, чтобы раздумывать или пытаться остановить понесшую лошадь.
«Собраться, руки прижать к телу, вытащить ноги из стремени и падать на бок», — послушно повторила про себя девушка и отпустила поводья, хотя те же советчики советовали этого не делать.
Падать было... больно. Нет, не так. Падать было страшно. А вот приземляться — больно. Зато Аби в полной мере прочувствовала на себе выражение «вышибить дух». Его встреча с землей действительно вышибла. Какие-то мгновения она просто хватала ртом воздух, а потом закашлялась, переворачиваясь на спину и пытаясь выровнять дыхание. Словно в насмешку из-за края черной тучи выглянуло солнце, а гром прогрохотал еще раз, но явно отдаляясь...

Подниматься после грандиозного по своей силе и идиотизму ситуации падения Абигайль не спешила. Нежная и ранимая Гертруда проявила удивительную прыть и, как подобает барышням с таким характером, ушла в закат. Вернее, ускакала к Морготовой матери в лес, оставив наездницу в гордом одиночестве горевать о потере. Она и занималась этим аж минут пять, поминая лошадиную родню до десятого колена и приплетая к этим непростым отношениям главного конюха. Гневную тираду, произносимую вполголоса, прервало появление в поле зрения ревенантки рыжеволосого незнакомца. Девушка благоразумно заткнулась и собралась уже встать, раздумывая, где она могла видеть этого парня, как тот вдруг всплеснул руками, рухнул на колени возле нее и протянул на первый взгляд чистую (а там как знать, как знать...) руку. И вот это движение определенно было лишним, потому что лапать себя незнакомым мужчинам Аби старалась без лишней нужды не позволять. И именно поэтому она молча, но решительно отклонилась от верхней конечности, наградив рыжего отнюдь не ласковым взглядом. Вообще-то разумные расы после такого понимали, что мазель тут вовсе не тоскует, и убирались восвояси, но благородный рыцарь так легко сдаваться не собирался. Аби, впрочем, тоже. Она несколько неуклюже, но без посторонней помощи поднялась на ноги и... очутилась на руках у жаждущего спасти ее от всех невзгод.
— Вы не ранены, мазель? — решил выяснить тот, будто не замечая попыток ошарашенной такой бесцеремонностью мазель выбраться из крепких объятий.
— Нет! — рявкнула в ответ девушка. — Пусти меня, олух!
Наверное, не стоило быть столь резкой с юношей в дорогих одеждах и каретой за спиной — он определенно хотел просто помочь, но Абигайль об этом не думала. Она вообще думала только о том, что более неудачного дня за все семьдесят пять лет ее жизни сыскать трудно.
— Вы просто испугались, — понимающе бормотал тем временем незнакомец, устраивая пыльную и злую ношу на мягком сиденье.
— Я спокойна, как никогда, — сквозь зубы процедила ревенантка, потирая саднящую коленку и разглядывая грязные ладони. Рыжий смутился и протянул белоснежный платок, который Абигайль тут же безнадежно испачкала в попытках стать чище самой.
— Мне бы в усадьбу «Зеленое небо», — она даже поморщилась, называя идиотское имя жилища Гринов. Подумала секунду и добавила. — Пожалуйста.
— Не беспокойтесь, мазель, сейчас я доставлю вас к вашему возлюбленному и все будет хорошо, — абсолютно невпопад ответил юноша и пригладил девичьи взлохмаченные темные пряди.
Абигайль резко шарахнулась в сторону, ударилась плечом об дверцу кареты и поняла, что она в ловушке. Какой-то непонятной, странной, но ловушке. И ее кому-то везут! Какой-то придурок захотел получить ее себе в личное пользование и ее так просто выкрали! Внутри все похолодело, а потом словно проснулся вулкан, кипящей лавой которого стали вопли и попытки выбраться из транспорта.
— Я никого не люблю! — визжала Аби, пытаясь вырваться и дотянуться до двери, от которой ее благоразумно оттащил рыжий. — Я ни к кому не поеду! Пусти-и-и-и!
— Да все ругаются, с кем не бывает! — увещевал ее «похититель», пытаясь увернуться от кулаков и здоровой коленки, метившей аккурат в самое святое.
— Со мной не бывает! Пусти, идиот! Меня найдут, а тебе отрубят голову-у-у-у! — ревенантка безрезультатно царапнула ногтями окошко и вновь была силой возвращена на середину кареты.
— Или наградят, что я вас спас, — отдуваясь хмыкнул незнакомец, — теперь я понимаю, почему он вас выбрал. Такая же псих... неординарная вы, как и он.
Абигайль лишь издала угрожающий рык и атаковала рыжего с новой силой, решив, что за свободу будет сопротивляться до последнего...
... Через полчаса горе-наездница все же оказалась на той самой долгожданной свободе. Просто они прибыли к ее загадочному воздыхателю, и девушку торжественно под локоток вывели на свет божий. У ее спутника на левой щеке красовалась уже начавшая подживать благодаря регенерации, но все еще заметная глубокая царапина. Сама Аби была белее обычного и упиралась изо всех сил, да так удачно, что разлучать их с каретой пришлось силой. Притихшую ревенантку юноша взмахом руки пригласил следовать за собой, она даже сделала пару шагов, понимая, что сопротивление бесполезно, и наконец увидела имение, в котором жил загадочный возлюбленный. Хотя теперь вовсе даже не загадочный, а определенный вампир-самоубийца. А вот и он... Улыбчивый Артур встретил их в огромном холле, довольный как никогда. Правда, радовался он недолго, аккурат до того момента, пока из-за спины его друга не выдвинулась кузина Кафки.
— До-о-о-обрый вечер, — тоном, не предвещающим ничего хорошего, протянула Аби, не дав рыжему и слово вставить. — Кому тут жить надоело?

В грязном и помятом брючном костюме Абигайль чувствовала себя неуютно аккурат до той степени, когда ты готов с удовольствием провалиться сквозь дорогущий паркет, лишь бы не позориться дальше. И чтобы эти бесстыжие зеленые глаза перестали смотреть так укоризненно, будто это она заявилась без предупреждения в гости да еще и в неподобающем виде. Одним своим присутствием Аби вызывала такой диссонанс в обстановке, что чувство прекрасного у парней наверняка было в ужасе от подобной компании. Она это понимала, как и то, что Артур скорее всего уже пожалел о своем решении доставить кузину к себе домой.
Последняя догадка грела душу настолько, что ревенантка злорадно улыбнулась и подала руку, искренне пожелав подхватить наследнику холеру после лобызания не слишком чистых ладошек. И ногой тряхнула незаметно — несколько травинок и небольшой камушек живописно свалились посреди холла, олицетворяя единение хозяев дома с природой. Ну, или отсутствие расторопных горничных.
— Счастлив лицезреть вас, несравненная... Ваш визит — истинный бальзам для моих глаз и сердца, — проговорил Кафка с абсолютно невозмутимым выражением ненавистной ехидной физиономии, позволил себе ничего не значащую улыбку и продолжил. — Позвольте пригласить вас в дом? Вы, очевидно, устали с дороги и, наверняка, не откажетесь от отдыха и напитков... Или сразу распорядиться об ужине?
— О поминальном ужине, — еле слышно ответила девушка, мечтательно поглядывая на старинный и определенно тяжелый торшер неподалеку. Но переходить к военным действиям стоило без свидетелей, так что она добавила уже погромче, специально для рыжего. — Предпочту отдохнуть, если милсдарь Кафка не против, у меня выдался непростой вечер. К тому же... я ранена, вот!
Сунув под нос Артуру поцарапанный палец, Аби страдальчески вздохнула, прижала руку ко лбу и умирающим голосом полюбопытствовала:
— У вас есть комнаты с железными засовами?
— С мазель что-то произошло, — неожиданно ожил приятель наследника, перебивая ту на полуслове. — Я нашел ее едва дышащей неподалеку от дороги.
— Я там природой любовалась! — повысила голос Абигайль, меньше всего желая, чтобы кузен узнал о ее неумении совладать с лошадью. — А ранил меня твой... ваш то есть, уважаемый Артур, слуга!
— Вообще-то... я его друг, — пробормотали сбоку.
— Так я вам и поверила, — фыркнула разошедшаяся ревенантка. — Так на чем мы там остановились? Ах да, мне плохо, я ранена, проведите меня в мою комнату.

На стенания кузины о почти что смертельном ранении и требования немедля препроводить ее в покои Артур внимания не обратил. По всей видимости, мальчишка считал царапину слишком несерьезной, хотя Аби могла бы рассказать о паре десятков случаев, когда за такой вот мелочью следовал летальный исход. Но ее, к сожалению, никто ни о чем не спрашивал, а уж в открытую перебивать наследника она не решилась, и так наговорила лишнего. А может дело обстояло совсем наоборот — кузен сообразил, что ревенантке действительно хочется поскорее сбежать, и назло перевел разговор. Благо, что тему его дружок подкинул замечательную. Так или иначе, но вынужденная в этом доме гостья лишь скрипнула зубами, когда Артур привлек ее к себе и принялся горячо благодарить рыжего. Выходило это у Кафки до того правдоподобно, что девушке на мгновение даже показалось, что он действительно обеспокоился ее судьбой. И она даже на какую-то секунду решила, что из ее родственника выйдет неплохой мужчина, с которым рядом любая будет чувствовать себя как за каменной сте...
— Похоже, что грохнувшись с лошади, ты изрядно приложилась своей чудной головкой, милая. Зачем же было ехать куда-то одной, если у тебя сложности с верховой ездой? Неужели ты так соскучилась по мне? — этот негодяй определенно умел читать мысли и заботился о том, чтобы мнение кузины о нем, не приведи Роза, не поменялось в лучшую сторону! Ее выпустили из очень даже терпимых объятий и бережно, но твердо взяли за руку. Аби очень хотелось отодвинуться подальше от кузена, но тот даже не шелохнулся, когда девушка попыталась было высвободиться из крепкой хватки. А потом и вовсе потянул за собой, ничуть не беспокоясь, хочет ли она идти куда-то или нет!
— Если ты совсем двинулся тем небольшим разумом, что плавает у тебя в черепной коробке, — негромко и подозрительно спокойно нарушила тишину Абигайль, послушно следуя за наследником, — и у тебя хватило наглости вот так просто притащить меня к себе, то может ты позаботишься о комфорте гостьи? Я что — должна вести с вами двумя светские беседы вот в этом вот наряде? Может мне в таком виде еще и выйти поздороваться с Отто, когда он вернется? И зачем тебе этот Ганс, если он выполнил то, о чем ты просил, и привез меня?
Выпалив всего лишь половину из накопившихся вопросов, девушка помолчала целых несколько секунд, а потом вновь зашептала:
— И с чего ты взял, что я упала с лошади? Может меня ограбили, избили и бросили умирать! Ты бездушный мальчишка! А может вообще это ты все подстроил?
А почему бы, собственно, и нет? Артур Кафка был настолько изобретательно противен, что вполне мог устроить плохих гостей на чужой свадьбе. А уж гроза и нервная лошадь — вообще ерунда. Этот еще и не на то способен, лишь бы ей досадить!
Зайдя в дорого и со вкусом обставленную гостиную, Аби с достоинством опустилась в белое кресло, провела чумазой ладошкой по его подлокотнику, расправила складки воображаемой юбки и выразительно покосилась на кузена.

Неугомонная кузина хотела было поставить обнаглевшего мальчишку, который позволил себе абсолютно неподобающие прикосновения к ее персоне, на место, но потом передумала. В любом случае чуть позже их ждет серьезный разговор, а сейчас... почему бы и не воспользоваться гостеприимством и довольно приятной компанией двух вампиров? Это всяко лучше, чем толкаться в душном помещении, ожидая, пока тебя пригласят потанцевать или осчастливят пустой беседой. Ну, и в триумфальном возвращении в усадьбу пешком тоже ничего хорошего для себя ревенантка не обнаружила. Пожалуй встреча с Артуром была самым удачным завершением бесконечного дня, наполненного неприятностями. Абигайль украдкой взглянула на кузена и неожиданно тепло улыбнулась. Мальчишка сидел с абсолютно невозмутимым лицом, и только зеленые глаза сверкали, выдавая бурю эмоций внутри хозяина. Достойный наследник клана, гордость и радость Отто, таким знакомством не грех и похвастать в следующей раз на каком-нибудь празднике перед приятельницами...
Девушка благосклонно поглядела на многочисленную выпечку и прочие сладости, которые предложил ей Артур, и смело взяла самый большой шедевр кондитерского искусства. Она настроилась скоротать время в уединении с пирожным и чашкой чая, не участвуя в беседе друзей, как вдруг поняла, что в гостиной повисла гробовая тишина. Ревенантка взглянула поверх горки взбитых сливок на присутствующих и недоуменно приподняла бровь. Ганс косился на нее с умилением, Артур — с плохо скрываемым неодобрением. Да, она проголодалась. Что такого? Но задавать вслух этот вопрос Аби не торопилась, все еще надеясь, что про нее позабудут. Левая половина лица начала ощутимо припекать, кузен уже добрую минуту добросовестно испепелял взглядом родственницу, и игнорировать его немое возмущение было уже невозможно. Пирожное с громким вздохом было возвращено на кофейных столик, а Абигайль сначала горячо поблагодарила рыжего вампира за свое спасение, потом сухо пересказала о случившейся с ней неприятности, старательно не обращая внимание на насмешливые искорки в глазах наследника. И лишь спустя полчаса ее ненадолго оставили в покое, стараясь не замечать методично исчезающие кондитерские изделия. Чаевничала девушка с таким мрачным видом, что даже Артур сдерживался от комментариев по поводу ее неуемного аппетита...
... — Приятно было повстречать вас вновь, мазель, — голос Ганса прозвучал громче обычного. Аби моргнула, подняла голову и увидела, что юноши уже стоят подле нее. Рыжий явно собирался покинуть поместье, а Артур наверняка хотел проводить приятеля... да и ее тоже. В комнаты, где можно принять ванну и переодеться. Пыльная кузина, присыпанная крошками, — зрелище не для ранимой подростковой психики.
— Уже уходите, милсдарь Вернер? — светски поинтересовалась ревенантка, поспешно поднимаясь и улыбаясь как можно ласковее. — Очень жаль, в беседах с вами время пролетает незаметно. Но, смею надеяться, мы с вами еще увидимся?
Ганс вспыхнул и залился краской, будто целомудренная девица после первого поцелуя, а Кафка тем временем хранил недоброе молчание. Абигайль усмехнулась про себя и подарила рыжему еще одну многообещающую улыбку.
— А может вы меня и домой отвезете? — девушка едва ощутимо коснулась предплечья друга Артура и умело скорчила просящую гримасу.