[Орлей] Луарский дворец    (временной скачок в несколько месяцев) 

В одном из роскошных номеров роскошного отеля Эффенбаха Марию уже ожидал ее слуга Тайлер. Она остановилась здесь сразу по приезде в Дракенфурт. Путешествие с полным комфортом — это она любила. А здесь и большая кровать и завтрак в постель. Если хочется похандрить, то все пространство в твоем распоряжении. Дома ей такого не удавалось, она сталкивалась с родственниками на каждом шагу. Однако сейчас ей не виделась возможность побыть одной. Слуга наглаживал ее вещи, как дверь резко открылась, и Мария влетела в комнату, захлопнув дверь за собой. Она смотрела на Тайлера глазами, полными испуга, а он смотрел на нее недоуменно. Прошло буквально пару минут, как она начала разговор первой:
— Тайлер! Это невыносимо, — обижено сказала она. — Ты же знаешь, что для меня это испытание, но все равно заставляешь сделать это.
Тайлер лишь пожал плечами и лукаво улыбнулся. Детская непосредственность Марии и ее обиды порой забавляли его. Также ему импонировало то, что он легко может манипулировать ей, фактически она стала рабом своего слуги. Он советовал что ей одеть, куда пойти, а у девочки не было навыка ставить прислугу на место. Вот и сегодня он мечтал, чтобы такая юная и привлекательная особа не сидела как старая дева дома и вязала носочки, а подышала свежим воздухом, вот и под всяческими предлогами выталкивал ее на улицу.
— Вы кажется за завтраком мне обещали, что сами купите билеты, — ответил он спокойно и как бы равнодушно на ее выпад.
— Тайлер, но ведь эта ваша обязанность, — продолжала возмущаться она.
— Хм, не помню, чтобы это входило в мои обязанности... Я должен подумать над этим. Зато я точно должен подготовить ваш багаж. Вы точно хотите взять с собой все эти вещи?
Тайлер указал на пирамиду из коробок и чемоданов в углу. Мария пребывала в уныние эти дни и ужаснулась, при виде этой картины. Ей стало так нехорошо, что слова просто полезли наружу.
— Тайлер! зачем вы взяли столько вещей, тут одних шляпных коробок штук десять! Я не собираюсь носить все это. Я не сниму траур как минимум до конца года!
Слуга лишь довольно пожал плечами, укладывая очередную стопку выглаженного белья. Спорить она не мастак и ей почти ничего не оставалось делать кроме как подчиниться. Мария даже не знала как поступить, потому стояла минуту молча. В глубине души она была с ним согласна, но ей было тяжело начать новую жизнь. Вместе с Уолтером умерла частичка ее, и мир точно никогда не будет прежним.
Оставив отчаянные попытки противится слуге, она надела черную шляпку и вышла из номера отеля. Предстояло немало пройти, многое обдумать, оценить и переоценить.

  Центральный парк

Отредактировано Мария Эссекс (29.03.2011 23:34)

Когда постучались в дверь и робко попросились открыть, чтобы вручить некую записку, Элизабет занималась тем, что ничего не делала. Наверное, это и было то, что получалось у неё лучше всего. Мечтала, мурлыкала песенку и расчесывала волосы. Мысленно уносясь куда-то вдаль. Представляя неясные картины будущего и вполне осязаемое прошлое. Лиз великодушно разрешила войти и получила из рук молоденькой служащей отеля записку.
— Спасибо, можете идти. — Она сразу же отпустила девушку, чтобы с интересом изучить содержимое. Перечитала один раз, другой, заулыбалась. Оказать ему честь? Почему бы и нет. Это же, как настоящее свидание, на котором она никогда не бывала. Свидание, которого у них никогда не было. Во всяком случае, запланировано. Тогда, летом, в Сен-Мишель, это была неожиданная улыбка фортуны. Их встреча, прогулки, обед в гостиной. Только вот пол часа... как пережить эти пол часа без него? Она интенсивнее замахала расческой, укладывая непослушные, вьющиеся пряди. Переодеваться ей было незачем, она и так была совсем нарядная, уже собранная для поездки к портному. Поэтому, закончив с волосами, Лиз уставилась на часы, отмеряя каждую минуту бегущими секундами, складывая их в 5, 10 минут... Так тяжело и долго. Тик-так. Часы всегда шли слишком долго для тех, кому приходилось ждать и бежали, словно ошпаренные, когда хотелось остановить прекрасное мгновение. Но ей совсем не хотелось, чтобы он заподозрил её в неучтивости или излишней торопливости. Поэтому нужно было прийти непременно в срок. В срок, который сейчас тянулся ужасно медленно.

  Холл

Отредактировано Элизабет Бэтори (17.10.2011 14:45)

Вестибюль 

Фридрих зашел в номер и осмотрелся. Комната была выполнена в том стиле, который всегда нравился рыжему вампиру. Армель же, в свою очередь направилась прямиком к постели, что было неудивительно, у Вайса же было совершенно другое направление — ванная комната. Оставив девушку в комнате, он первым делом обшарил все двери, обнаружив за одной из них ванную и, оставшись полностью удовлетворенным тем, что таковая здесь вообще имеется, закрыл дверь.
— Ой...
Развернувшись, он заметил, что девушка уже достаточно быстро избавилась от своего испорченного платья, оставшись в ночной сорочке. Вспомнив о правилах вежливости, вампир отвернулся и даже глаза закрыл, показывая всем своим видом, что он даже и не думал подглядывать за тем, как вампиресса переодевается.
«Чего я там не видел? Все мужчины и женщины одинаковые. Но девушки... Ах, это смущение может выражаться в различной степени».
Однако, судя по всему, Армель было совершенно не до того, смотрит на нее вампир или же нет. Как только голова блондинки коснулась подушки, девушка тут же оказалась в объятиях Морфея и, судя по тому, что за спиной было достаточно тихо, и Фрид не слышал возмущений насчет того, что как ему не стыдно подсматривать, Армель заснула. Рыжий обернулся — так оно и оказалось. Милашка даже одеялом не прикрылась. Мужчина улыбнулся, слегка укоризненно покачал головой. потом медленно подошел к спящей и практически бесшумно сел на кровать.
Которая в данном номере оказалась одна. На кресле спать не улыбалось, поэтому Фридрих решил быстро принять душ, чтобы не заснуть прямо в ванной, и аккуратно примоститься где-то на краешке кровати. Аккуратно потому, что он привык спать в самых разнообразных позах. раскинув руки и ноги, иногда обняв того, кто находился рядом, иногда забросив на него руку или ногу, иногда отбирая одеяло и даже иногда двигаться так, что умудрялся просто-напросто спихнуть с кровати. Детская привычка, от которой молодой вампир никак не мог избавиться, однако тех, кто ночевал с ним в одной кровати (и умудрялся быть не сброшенным на пол) таковая обычно умиляла, отчего Фрид всегда шипел и фыркал.
— Спи, моя радость, усни... Смелая девочка, не боится оказаться с незнакомым вампиром в одной комнате и даже в одной кровати. Я бы на ее месте поостерегся, зная меня. Хотя о чем я говорю, она меня не знает совершенно. А вот оставить ее в гордом одиночестве и уйти, не попрощавшись, некрасиво, как минимум. Ну ладно, подождем, как выспимся она и я, позавтракаем и мне придется покинуть ее.
Рыжеволосый адвокат аккуратно вытащил из-под Армель одеяло, развернул его и укрыл девушку практически до плеч. Особо прохладно не было, но, учитывая то, в чем сейчас спала блондинка, она могла простудиться. Это Фридриху было почти все время жарко, поэтому он предпочитал ходить в более легкой одежде. Он встал и направился в ванную комнату. Там же скинул с себя всю одежду, налил воду и с преогромным удовольствием забрался в ванную. «Куда бы мне направиться потом? Черт, задаю себе такой вопрос, будто мне изначально было недостаточно приключений на свою пятую точку. Долбанный авантюрист. Хотя мне безумно хочется встретиться с одним вампиром и узнать, как у него идут дела по поиску артефакта. Эх, принц, не попал ли ты в очередную переделку, ведь ты их находишь с такой же легкостью, что и я. Кошмар просто».
В ванной Фридрих провалялся около полутора часов, выходить ему оттуда безумно не хотелось, однако усталость все-таки взяла свое, он вымылся, укутался в полотенце, потом пригласил в номер одного из работников отеля, выдав ему одежду свою, дабы направить его в стирку и обработку. А также предоставил платье Армель, которое было уже испорчено и, по мнению вампира, восстановлению не подлежало. А если и подлежало, то чинить его пришлось бы достаточно долго. Поэтому Найтлорд поступил иначе: выпросил у работника каталог с женскими платьями и выбрал то, что ему пришлось по вкусу.
«Надеюсь, Армель после пробуждения не придушит меня подушкой за то, что я избавился от ее платья. Однако же я просто хочу, как лучше».
Заплатив молодому парню за все услуги, которые в самом ближайшем будущем будут оказаны, Фридрих наконец-то доплелся до кровати, почти что завалился на нее, поправил полотенце, чтобы оно не сползло с бедер, и сам уснул буквально за минуту. Безо всяких снов.

Сон выдался у Фридриха каким-то тяжелым. Он ворочался, бормотал, учащенно дышал; возможно, действие антибиотика, который ему вкололи, дабы ослабить действие яда, закончилось, и теперь организм боролся с ядом сам. Однако сон пошел вампиру на пользу, ему действительно стало лучше, только пока что спящий рыжеволосый этого не ощущал. Единственное, что у него от ворочания сползло полотенце почти до самого неприличного, но и об этом он тоже был не в курсе. А поскольку спал он без одеяла и почти что на крае кровати, полотенце грозило вовсе упасть на пол. Благо вампир перевернулся на живот, поэтому дальше смущать девушку, которая спала с ним, рядом он не мог. Разве что своей полуоткрывшейся пятой точкой. Однако все положенное ему время он проспал, надо сказать, что достаточно неплохо выспался, и через некоторое время Вайс открыл мутные глаза. Пока что приходил в себя ото сна, несколько раз похлопал ресницами, словно прогоняя наваждение и остатки неприятных сновидений. Фрид предпочитал спать вообще без снов, поскольку знал, что некоторые из них могут быть вещими, иногда совершенно неприятными, а иные сны и вовсе приходилось расшифровывать, так как в них были заключены некие тайные знаки и предупреждения, которые еще необходимо было разгадать, прежде чем правильно истолковать. Но за толкованием снов обращаться нужно было к совершенно иным личностям. «Сегодня вроде бы ничего плохого не приснилось. Так, Фридрих, а ну прекращай думать о подобном. Так и параноиком стать не долго, если постоянно ожидать от сновидения какой-то негатива. Надо просто отдыхать и расслабляться, постольку поскольку мысли материальны, и если постоянно ожидать плохого, оно рано или поздно сбудется. Да и спать прохладно как-то. Ох ты, Роза, да я же без одеяла. Дует как-то во все места. Ах, ну да, еще и почти без полотенца».
Молодой мужчина слегка приподнялся, потом повернулся спиной к вампирессе (о ее существовании в этой комнате он почему-то напрочь забыл, а может быть где-то в глубине подсознания думал, что она находится, вероятно, в ванной комнате, но никак не поблизости от него), потянулся всем телом, подняв вверх руки, потом все-таки соизволил запахнуть полотенце обратно. Повернул голову и обнаружил, что на кресле неподалеку от него лежит вычищенная и обновленная одежда, а рядом висит новое платье для его спутницы. Ой, а где же спутница-то? Фридрих резко обернулся: Армель сидела на противоположной стороне кровати, выглядела девушки смущенной, потому что щечки ее покрывал легкий румянец. Вампир быстро прокрутил в голове последний временный интервал и вспомнил то, в каком виде он спал. Благо не на спине. Хотя чего стесняться-то ему?
— Армель, доброе утро. Прошу прощения, если я смутил вас своим внешним видом, но я вчера также настолько устал и вымотался, что совершенно забыл одеться, прежде чем лечь в постель. Хотя логично было бы раздеться, что я и сделал, но, с учетом того, что рядом вы, мне следовало надеть хотя бы брюки. Еще раз извиняюсь, никак не могу избавиться от привычки спать вообще обнаженным.
Брякнул он это, не подумав (хотя кто знает, кто знает...), потому что Армель зарделась от его слов еще больше. Фридрих слегка ухмыльнулся, потом кивнул в сторону принесенной работниками отеля одежды.
— Вы не подумайте чего, однако ваше платье было, на мой взгляд, безнадежно испорчено, поэтому я решил рискнуть и заказать вам другое. Возможно, то платье было одним из ваших любимых, я этого не знаю, но мне показалось, что легче было приобрести новое, чем кардинально чинить старое. Вы примерьте его, надеюсь, я угадал с размером.

* * *
После всех этих утренних любезностей они с милашкой Армель позавтракали свежими бруггианскими вафлями с горячим кофе и омлетом с сосисками. Заурядная гостиничная еда, ничего выдающегося, но в приятной компании эта немудреная снедь казалась на удивление вкусной. Как бы это странно ни звучало, но Фрид только что провел самую беспокойную и... самую лучшую ночь в своей жизни. А теперь ночь продолжалась прекрасным утром. «Как хорошо. После такого завтрака и умереть не жалко», — брякнул вслух Найтлорд, допивая свой крепкий кофе без сахара.

И как в воду глядел. Ибо Смерть явилась за ним всего минуту спустя.

Конец игры

Главный проспект 

10 апреля 1828 года.

Металлический потертый ключ повернулся в лунке с приятным щелчком — было очевидно, что хозяева гостиницы не скупились на обслуживание номеров, ведь скважина была аккуратно установлена и обильно смазана. Круглая металлическая ручка была отполирована сотнями и тысячами рук предшествующих постояльцев. И хотя номер был не из дешевых, зная то, что отель Эффенбаха славился своей посещаемостью и богатой историей, не трудно было сделать вывод, что и у этой комнаты посетителей было хоть отбавляй.
Авель устало толкнул тяжелую деревянную дверь и вошел на порог. Его тяжелые черные сапоги на толстой подошве с множеством заклепок и натяжных ремней уверенно пригладили ворсинки черного коврика для входящих гостей. Как только за спиной наемника послышался уже знакомый, но все такой же глухой обратный щелчок замочного механизма, он выдохнул и отпустил сжатую в правом кулаке толстую тесьму. Неподъемная для простого смертного сумка гулко упала на деревянный пол, чем-то звякнув внутри. Авель нагнулся и распустил все тугие затяжки на своей обуви, после чего стянул с себя еще мокрый кожаный плащ, аккуратно повесив его на одинокую, похожую на скелета вешалку.
— Надо бы тебя отмыть, но, кажется, за меня справилась река. Все бы ничего, только запах...
Следом за плащом последовала черная и мокрая хлопковая рубаха. Переступив из ботинок на приятный деревянный пол, вампир прошел в первую комнату, которая, по всей видимости, была гостиной. Пол был устлан паркетом темного дерева. Тут стоял большой широкий диван цвета темной слоновой кости со множеством мягких темно-бордовых подушек, уголки которых заканчивались симпатичными бежевыми кисточками. Рядышком мостился круглый журнальный столик, выполненный из того же дерева, что и остов его исполина-соседа. Несколько стульев, обтянутых дорогой парчой, шкаф и большой камин, около которого лежала шкура какого-то дикого животного — какого именно, Авель не разглядел, да и не было в том никакой надобности. Отстегнув толстую металлическую бляху на поясе, перед тем как сбросить с себя отяжелевшие от речной воды штаны, мужчина достал колечко, которое оставила ему Силентия Стрикс. Развязав и отбросив в сторону разболтавшиеся на ногах обвязки из шерстяной ткани, Авель рухнул на диван, разглядывая безделушку.
Он мало что смыслил в ювелирных украшениях, но, судя по всему, оно было весьма дорогим. Золотой металл тонкой змейкой охватывал палец, превращаясь в переплетение витков, обрамляющих и удерживающих своими тонкими стебельками зеленый камушек. Диаметр был настолько маленьким, что Авель нацепил изделие на кончик мизинца, после чего сам себе криво ухмыльнулся.
«Что улыбаешься, бестолочь? — обратился он сам к себе в мыслях, разглядывая незамысловатую игру света на поверхности металла, — думаешь, здесь тебе улыбнется удача? Забыл, как тридцать четыре года назад тебя связали и бросили умирать в чаще леса? А ведь из каких побуждений шел за ней! Думал о себе, словно о рыцаре, рвущемся в бой за свою даму. Почти семь сотен лет прожил, а как девки дурачили, так и продолжают дурачить. Когда поумнеешь?»
Он вновь ухмыльнулся. Аккуратно положив колечко на подлокотник дивана, Авель поднялся с дивана и проследовал во вторую комнату — спальную. Она была вдвое меньше гостиной, однако обладала более уютной обстановкой. Под ногами лежал теплый пуховый ковер, на стенах горели тусклые приятные ночнички, а посередине на высоком постаменте из двух ступеней стояла большая дубовая двуспальная кровать. В дальнем углу комнаты была еще одна дверь — она вела в ванную комнату, где стояла медная ванна и располагалось отхожее место.
Спустя сорок минут Авель стоял около окна в гостиной, растирая непослушные белые волосы махровым полотенцем. Рядом валялась распотрошенная дорожная сумка, на подоконнике стоял флакон с недорогим, но любимым парфюмерным запахом наемника — запахом дикой северной сосны. Передать этот запах было невозможно, он буквально манил своей терпкостью и пьянил, словно дорогое южное вино с лучших плантаций Хастиаса.
Внезапно в дверь раздался деликатный стук. Авель проследовал в прихожую.
— Милсдарь, ваш вечерний костюм, — произнес учтивый мужской голос.
Наемник запустил руку в карман висящего на треноге плаща, достал оттуда золотую монетку, после чего открыл дверь и забрал свой заказной костюм.
«Нельзя недооценивать хороший стиль, — говаривал как-то его опекун, наполняя прозрачный стакан на толстом донышке очередной порцией вина, — сегодня ты пьешь, як поворотная шкура, а завтра должен быть вылизан и строг, представляя свой доклад ученому совету на президиуме!»
Разумеется, дядя Лаплас никогда своему совету не следовал. По крайней мере, второй его части так точно. Чего не скажешь о его пристрастии к алкоголю.
Спустя еще некоторое время Авель предстал перед зеркалом в прихожей своего номера в совсем ином обличии, нежели он явился в город. Костюм был черного цвета, приталенный. Из-под манжетов фрака торчали белые наглаженные рукава, украшенные голубыми переливающимися запонками. Высокий стоячий накрахмаленный воротник поднимался по бокам и сзади, едва прикрываемый белой шевелюрой наемника.
— Меня мало били, — утвердительно произнес он сам себе, разглядывая себя в зеркало.

  Пятизвездочный ресторан «Эскарго для инфанты»

Отредактировано Авель Логиэс (14.01.2016 14:51)