Касл-Рок — маленький городишко, расположенный достаточно далеко от оживленных дорог и живущий в основном сельским хозяйством и туризмом. История этого города уходит корнями в глубокое прошлое. Когда-то, лет шестьсот назад, здесь были медные рудники, а после того, как меденосные жилы истощились, город стал медленно умирать. Численность населения снизилась в несколько раз, торговый тракт был перенесен в более удобное место и Касл-Рок опустел бы окончательно, стал бы городом-призраком, если бы несколько предприимчивых жителей не решили заняться сельским хозяйством и туризмом. Ими были мастерски распущены слухи о якобы целебных свойствах местной экологии, о потрясающе полезных местных овощах и фруктах, о живительной силе местных горячих ключей. Правдой было только последнее утверждение, однако замысел сработал, и в город потянулись мэтрессы с детьми, пожилые милсдари охотно проводили здесь свободное время, оставляя в Касл-Роке значительные суммы, покоренные нетронутой природой, нарочитым кантри стилем местной архитектуры (местные жители с любовью и изобретательностью воссоздавали в интерьерах своих достаточно комфортабельных особняков характерные особенности убранства сельских домов), ну а некоторые были в восторге от обилия красивых и чуждых предрассудков служанок.
Именно в этот самый город и отправили Релира заботливые родственники, которых сильно беспокоила холодная отстраненность юноши от происходящего вокруг него и его нежелание общаться со сверстниками. Да что там беспокоила! Откровенно говоря, у них мороз по коже шел, когда они смотрели в мертвые, словно у рыбы глаза совсем молодого ещё вампира (они даже и не подозревали, что именно таким образом действует эмпатический щит).
Релир прибыл в город теплым летним утром, когда городок только начал оживать (час молочниц уже прошел, а час дворников ещё не наступил). Прочитав адрес, записанный на бумажке, юноша стал озираться в поисках кого-либо, кто помог бы ему добраться до пункта назначения, однако никого живого в пределах видимости не наблюдалось. Таскаться же в поисках нужной улицы Релиру совершенно не улыбалось — две массивных сумки, которыми снабдила его маман, немилосердно оттягивали руки, и отправиться искать нужный особняк с такой ношей мог только законченный мазохист. Найдя неподалеку лавочку, он сел на неё, поставил рядом с собой вещи и, откинувшись на спинку, стал из-под полуприкрытых век наблюдать за облаками.
Да, путешествие выдалось не самым приятным, да и не может быть ничего приятного в том, чтобы почти двое суток трястись в старом, чуть не разваливающемся экипаже, который подскакивает на каждой выбоинке. Сейчас все, наверное, мышцы в теле Релира болели, сам он после такого вояжа сильно устал, к тому же суточный цикл Релира был ещё дракенфуртский, следовательно сейчас молодому вампиру полагалось готовиться ко сну, потому не стоило удивляться тому, что юношу быстро сморило и он задремал.
Проснулся он от того, что его ноги кто-то тормошил. Открыв глаза и взглянув на то, что происходит, Релир повеселел:
— Нет, вы это видели? — мыслеобразом обратился он к своим альтер-эго. — Дворник, вместо того, чтобы разбудить непонятно зачем и почему спящего тут мальчишку, старательно обметает то место, где он сидит. Да ещё и кланяется, когда тот просыпается из-за его манипуляций. Это же чушь какая-то!
— Успокойся, думаю, что местные жители могут зайти куда дальше, лишь бы удержать у себя отдыхающих. — флегматично ответил ему Умник.
— Мда... Действительно. — подумал Релир. — Но лично я не смог бы так.
— А вот этого мы не знаем. — ехидно возразил Сволочь. — Если бы ты вырос в этом месте и с молоком матери впитал все местные правила и уложения — то смог бы. Да что там смог, ты бы просто не мог представить, что бывает по-другому.
— Возможно. — безо всякого интереса пробормотал юноша.
Выспросив у дворника где именно находится пансионат мазель Орни и заручившись его помощью в переноске вещей (за энную сумму в твердой валюте, конечно), Релир пошел вслед за своим проводником. Город ему понравился, чувствовалось, что у этого места есть традиции, есть история и, самое главное, что здесь живут люди, которые любят свою малую родину и с удовольствием работают над поддержанием её в порядке. Центральная улица была вымощена брусчаткой, к особнякам, многие из которых имели по два-три этажа, почти везде примыкали обширные сады и лужайки, содержащиеся в идеальном порядке. Её под прямым углом пересекало около десятка второстепенных уличек. В Касл-Роке было хорошо. Ощущение какого-то покоя, умиротворенности охватило Релира, и он с удивлением начал искать причину этого. Архитектура всех строений была такой, что новоприбывшему отдыхающему казалось, что он попал в прошлое — идеализированное прошлое, то, каким помнили его потомки — весь негатив был словно стерт гигантским ластиком, а все хорошее, положительное, наоборот, преподносилось в самом радужном свете. Тут было просторно, дома не давили на юношу, они словно сливались с деревьями, травой, образуя с окружающей природой гармоничный ансамбль.
Прошло более получаса, пока уставший юноша и его не менее уставший провожатый, наконец подошли к своей цели. Это был крепкий двухэтажный дом с несколькими входами, который приютился в тени огромных, в несколько обхватов, дубов. Подходы к дому были вымощены плиткой, а около двери висел изящный медный колокольчик, начищенный до блеска.
Распрощавшись со своим проводником и позвонив в колокольчик, Релир стал ждать. Ждать пришлось долго, около четверти часа, но в итоге хозяйка дома все-таки показалась. Мазель Орни была более чем полной женщиной пожилого возраста. Её рост был явно выше двух метров, и вкупе с чрезвычайно большим весом это давало впечатляющий эффект: во время хотьбы бы вся эта махина покачивалась, некоторые части тело подпрыгивали, звук шагов и шуршание огромной юбки можно было услышать метров с тридцати. Одним словом, женщина была колоритная, и Релиру сразу захотелось, чтобы их знакомство прошло без конфликтов: спорить с такой мадам — себе дороже.
Орни оказалась любезной и хлебосольной хозяйкой, которая сделала все, чтобы постояльцу понравилось в её доме. Пансионат был сугубо мужским и попасть туда любой особе женского пола было бы крайне проблематично, если только она не являлась матерью или сестрой жильца, за этим хозяйка следила очень строго. Впрочем, среди прислуги было достаточно миловидных девушек, которые нет-нет, да и бросали заинтересованные взгляды на юношу, парочку из которых мазель Орни перехватила, но никак на них не отреагировала.
— Так, так... Чувствую, за богатым юнцом вскоре начнется охота. — весело прокомментировал Сволочь.
— А по башке чем-нибудь тяжелым не хочешь? — мрачно осведомился Релир.
— Да ты ещё и мазохист! — восхитился тот. — Самого себя по голове бить надумал? Да, за таким оригиналом любительницы экзотики в очередь выстроятся.
— Замолчи, а? — попросил Умник. — Слушать тебя тошно уже.
Проверив бумаги вампира (в особенности те, которые подтверждали предоплату проживания), Орни повеселела и буквально силком потащила юношу к столу, и тому в порядке самообороны пришлось съесть весь тот обильный завтрак, который ему успешно пыталась скормить хозяйка. После этого Релир, сказавшись уставшим и сонным был отпущен из удушающих пут гостеприимства и радушия в свой номер, который располагался на втором этаже пансионата. Номер оказался большим и просторным, состоял он из двух комнат и на вкус вампира был вполне удобным и комфортным: большая двухспальная кровать, отличный письменный стол, множество шкафов, стеллажей, комодов, стульев — все было приспособлено для длительного проживания даже самого взыскательного постояльца. Немного оторопевший от напора мазель Орни, Релир решил принять ванную, после чего задернул плотные, темные портьеры и бухнулся на кровать. Он действительно устал за время путешествия, и теперь тело требовало отдыха.
Проснувшись утром, Релир умылся и начал распаковывать привезенные с собой вещи, коих оказалось великое множество.
— Да, тебя как будто не на два месяца на отдых собирали, а отправляли в далекую-далекую экспедицию. — прокомментировал действия юноши Умник, когда второй час распаковки и раскладывания вещей подходил к концу.
— Это точно. И знаешь что? Хватит с меня «далеких экспедиций». — мрачно буркнул в ответ Релир.
Альтер-эго мгновенно замолчали, ни один из них предпочитал не вспоминать того, что было во время последней такой экспедиции. Слишком страшно. Слишком горько.
Первым пришел в себя, конечно же, Сволочь, который через час предложил вампиру выбираться на улицу не через дверь, а через окно:
— Ну ты сам подумай! — убеждал он Релира. — Там, внизу ведь сидит эта... дама... и если она тебя с дороги накормила таким завтраком, то что же будет теперь? Ты же просто лопнешь, деточка! А если она начнет тебя кормить исключительно пирожными (я уловил их запах, когда мы вошли)?! Это же ужас!
На стенания Сволочи Релир не ответил. Он давно заметил, что если не обращать внимания на него, то он довольно быстро успокаивается, зато если вступать с ним в диалог, то эта сволочь не успокоится ни через час, ни через два. Поэтому Релир пикировался со Сволочью только когда тот слишком уж сильно доставал его, либо тогда, когда юноше была нужна ясная голова — в тех ситуациях, когда необходимо было быстро, четко соображать и принимать решения.
Внизу, несмотря на все опасения альтер-эго Релира, его никто не стал задерживать и бесчеловечно испытывать на нем результаты экспериментов в области кулинарии. Выйдя на улицу, юноша направился к центру (если это так можно назвать) городка. Примерно в середине центральной улицы находилась мощеная все той же брусчаткой округлая площадь, по краям которой находилось множество разнообразных заведений увеселительного толка: рестораны, кафе, закрытые и открытые танцплощадки. Ночь уже вступила в свои права, луна освещала все вокруг и мрака практически нигде осталось, ведь в дополнение к ночному светилу Касл-Рок заливал свет множества факелов. Факелы те, кстати, вырабатывались на местной мануфактуре, и мастера-алхимики строго блюли секрет их изготовления — добавляя какие-то реагенты в смолу, они добивались эффекта разноцветного пламени, и сейчас площадь сверкала всеми цветами радуги — синим, красным, желтым, фиолетовым, зеленым. Атмосфера праздника, атмосфера радости и счастья стегнула эмпата по нервам, но он, входя в толпу, все-таки поставил эмпатический щит, однако губы его растянулись в непроизвольной улыбке. Релиру было приятно видеть этих искренне веселящихся, открытых и чистых людей — что туристов, что местных. Местные деликатесы не привлекали юношу, танцевать ему не хотелось совершенно, а потому, немного покружив по площади, ввязавшись в несколько ничего не значащих разговоров, он пошел в сторону пансионата. У него было достаточно книг в багаже, а сегодня как раз подходила очередь Умника «вставать у руля». Альтер-эго уже долго ждал такой возможности, а Релир не хотел его огорчать.
Прочитав почти до самого утра, Релир уснул и спал без снов.

Отредактировано Релир Беркли (05.01.2012 14:40)

Релир проснулся с сильной головной болью. Все-таки мозг вампира не рассчитан на проживание нескольких «жильцов», особенно таких, как Умник.
— Ты что же, сволочь (Сволочь, это я не тебе), опять пока я спал обдумывал все, что прочитал в этих своих дурацких книжках?!
— Ну, в общем да... — смущенно отозвался Умник, который действительно никак не мог уснуть и витал в своих неведомых эмпириях всю ночь.
— Договаривались же, зараза ты эдакая, что днем мы спим! Тьфу на тебя... Даже говорить с тобой не хочется.
Релир встал, оделся и даже не умывшись пошел вниз, сдаваться мазель Орни — есть хотелось чрезвычайно, юноша не ел больше суток, да и на ночные бдения Умника было потрачено большое количество энергии. Сонно моргая, Релир вышел на кухню, где среди десятков побулькивающих котелков, шипящих сковородок и издающих неопределенные звуки непонятных приспособлений буквально порхала Анна. Кухня явно была оборудована из расчета на габариты этой женщины и, с удивительной для столь массивной комплекции легкостью, та плавно перемещалась между столами и грелками, кое-где помешивая, пробуя на вкус, добавляя специи в готовящиеся блюда. Запах стоял такой, что у голодного подростка даже слегка закружилась голова от предвкушения будущей трапезы. Заметив его, мазель Орни расплылась в улыбке и завела разговор о «милой деточке, которая морит себя голодом», одновременно прикрикнув на снующих тут и там служанок, которые тут же принялись сервировать стол. Да, всякое видел Релир, но стол, заставленный несколькими десятками блюд на некоторое время ввел его в состояние священного трепета: первой промелькнула мысль «да не влезет же это все в меня», а потом инстинкты и умопомрачительные запахи сделали свое дело, и он накинулся на еду. Снедь была великолепна, мазель Орни была настоящей волшебницей во всем, что касалось приготовления еды. Почти через час Релир выполз из-за стола изрядно потяжелевшим, но довольным.
Плана действий он не составлял, сейчас объевшемуся юноше был просто необходим променад, и ему было неважно куда идти и зачем. Выйдя за двери гостеприимного пансионата, он отправился в лес. Привычка бегать была привита ему ещё в самом начале обучения. Ордисы уделяли одинаковое внимание как умственному, так и физическому развитию, и к настоящему моменту пробежать десять-пятнадцать километров не составляло для Релира труда. А бегать было необходимо, и дело вовсе не в том, что потеряй он форму, то ему предстояло бы выдержать головомойку от родителей, нет, просто сейчас Релиру подобные забеги начинали доставлять радость. В начале обучения он, естественно, стонал и всеми фибрами души ненавидел и их, и своих тренеров, однако потом мальчик втянулся, а вскоре и вовсе стал упражняться без напоминаний, тело уже само требовало нагрузки, а сам Релир получал особое, ни с чем не сравнимое удовольствие от тренировок.
Пробежав до окраины Касл-Рока, он заметил, что темнеющий в отдалении лес подсвечен десятками огненных точек. Присмотревшись, он понял, что это люди, которые с факелами в руках частой гребенкой прочесывают лес. Заинтересовавшись, он легкой трусцой побежал к ним. Все оказалось просто: люди вышли на поиски потерявшихся в лесу детей: Католину и Алансо Риес. Они пропали ещё прошлой ночью, однако родители (которые, как понял юноша, были какими-то местными шишками) не стали поднимать шума: вдруг дети остались с ночевкой у друзей, но забыли предупредить, или ещё что-нибудь в этом роде. Однако, на вторые сутки они были вынужденны признать, что их чада действительно пропали. Город был обшарен снизу доверху, никаких следов найдено не было, тогда кто-то вспомнил о том, что брат сестрой хотели сходить на одну из термальных скважин, что располагались неподалеку от Касл-Рока, где были построены прекрасные купальни. Там их, конечно, не оказалось, и тогда не находящие себе места родители предложили прочесать дорогу к скважинам, которая проходила как раз через ту часть леса, которую Релир выбрал для пробежки.
— Скажите, уважаемый, — вежливо обратился юноша к своему собеседнику, просто одетому пожилому бородачу в светлой широкополой шляпе, — А почему я ничего об этом не знаю? Ведь если обыскали весь город, то мазель Орни тоже должна быть в курсе всех этих происшествий, ведь так?
Старик замялся с ответом, что-то неразборчиво пробурчал, и потихоньку прикидывал, как бы поскорее завершить неудобный разговор.
— А тут и думать нечего! — мысленно заявил Сволочь Релиру. — Мы ведь тут посторонние, гости, туристы. Фиг они что нам скажут, пока как следует на надавишь. И плевать они хотели, что кто-то из отдыхающих может что-то знать, мог что-то заметить или услышать. Им лучше угробить этих двоих, но не волновать нас, не ставить под удар репутацию Касл-Рока.
Глаза Релира округлились, и он неверяще посмотрел на собеседника:
— Вы что, ничего не сказали приезжим? — прямо спросил он.
— Ну... Как бы это сказать... В общем, нет. — выдавил из себя старик. — Но это не имеет значения, уж коли мы их не найдем, то никто не найдет — чуть бодрее добавил он, однако некоторая неуверенность в его голосе все ещё чувствовалась.
— Роза, какие же идиоты! — зло прокомментировал Сволочь. — Что делать то будем?
— Ну а ты как думаешь? — буркнул ему в ответ Релир. — Я Ордис или кто? Поможем, конечно!
Последовавшее далее было чрезвычайно скучными: юноша договорился с организаторами поисков, получил факел и встал в цепь людей (и не людей), которые обшаривали лес метр за метром. В холодном ясном небе ярко светили звезды, вскоре поднялся пронизывающий ветер, и вампир где-то в глубине души пожалел, что ввязался во все это: одежда его отнюдь не соответствовала погоде, тем более, что с небес нет-нет, да и срывались редкие, холодные капли дождя. Поиски были однообразными и выматывающими, но Релир ощущал что-то вроде смутного удовлетворения от того, что поступает он правильно. Поляна за поляной, дерево за деревом, просека за просекой, везде проходили поисковые партии, то тут, то там мелькали красно-оранжевые отблески огня, слышались голоса мужчин. И наконец, слева засвистели, все поспешили туда. Католину и Алансо нашли. Уже успевшие окоченеть тела почти сразу же были накрыты чьими-то куртками, однако Релир в свете луны успел заметить, что все открытые участки кожи были покрыты маленькими, но глубокими ранками, надрезами, определенно сделанными каким-то режущим инструментом или оружием. Кого-то из мужчин вырвало. Релир опустил голову и отошел в сторонку. Дожидаться, пока безутешные родители прибудут на место страшной находки он не хотел.
Вернувшись назад, в город, он медленно побрел к особняку мазель Орни. Зайдя в пансионат, он первым дело пошел к себе наверх и переоделся, одежда после ночного похода не сияла чистотой. После этого юноша спустился вниз и тут же получил от Анны столько разнообразной снеди, сколько хватило бы, наверное, на прокорм целой роты. Релир хотел с кем-то поговорить, все-таки события ночи выбили его из колеи: нет, он уже видел и мертвецов, и убийства, но всякому человеку, сколь бы он ни был закален и подготовлен, становится не по себе при виде детского трупа, при виде смерти, которая обрывает только-только родившуюся жизнь. Выставив привычный ментальный блок, он хотел заговорить с мазель Орни, однако она отвечала непривычно скупо и односложно, Релир понял, что она чем-то озабочена и не стал приставать к женщине. 

* * *
Незадолго до описываемых событий.

Джон Калем вывалился из своей кровати и со стоном приподнялся на локтях. Да, последние пять кружек пива вчера были явно лишними... Впрочем, Джоном его звали всего несколько человек в Касл-Роке, остальные знали его под прозвищем Хорек. Выглядел этот человек вполне презентабельно, благообразное лицо, длинные седые волосы, простая, но прочная темная одежда. Когда-то, лет двадцать назад, когда ещё Джон держал бутылку, а не наоборот, он был замечательным плотником, но когда в город, привлеченные все увеличивающимися финансовыми потоками, которые приносили в Касл-Рок туристы, пришли специализированные строительные компании, жизнь Хорька стремительно покатилась под откос. Как ни старался стареющий мужчина, но составить им более-менее серьезную конкуренцию он не смог. Постепенно ему перестали доверять серьезную работу, из зодчего, который возводил деревянные дома, он стал приходящим рабочим, которому даже заказы на серьезный ремонт перепадали не каждый год. Сейчас Хорек брался за любую работу, и практически всю выручку он спускал на алкоголь. Жил мужчина в пансионате мазель Орни, платил не деньгами, а работой, которую старый огромный дом требовал всегда. Поначалу жить в качестве наемного работника в доме женщины, которая когда-то была его возлюбленной, на которой он чуть не женился и которую он, черт возьми, любил до сих пор было горько и обидно, но со временем он привык, тем более, что Анна, несмотря на возраст и чопорность, была не чужда желаниям обычной здоровой женщины, и они не раз встречали восходы вместе.
На сегодня у Хорька не было запланировано никакой работы, и он по давней своей привычке пошел гулять по городу, попутно замечая все то новое, что случалось в Касл-Роке, заговаривая со старожилами и, что греха таить, собирая и разнося сплетни. Солнечное утро скорее раздражало, чем радовало пожилого человека, голова которого раскалывалась на части, словно внутрь черепа кто-то засунул пару тяжелых свинцовых шаров, которые неспешно перекатывались там, доставляя Хорьку знакомые, но оттого не менее болезненные муки похмелья. Поход по городу не принес каких-то сенсационных новостей, народу вообще было непривычно мало. Вздохнув, Джон решил прогуляться к пруду, который питали несколько горных ручьев. Пруд тот был достаточно удален от Касл-Рока, лесные тропинки к нему нельзя было назвать удобными, туда редко кто заходил, а потому идея искупаться в ледяной воде и, возможно, избавиться от головной боли не могла не привлечь Хорька. То и дело жадно припадая к огромной фляжке, внутри которой плескался какой-то горячий ягодный напиток, заботливо приготовленный мазель Орни, он не спеша продвигался вглубь леса. Мало-помалу алкогольная интоксикация стала отступать и мужчина стал получать удовольствие от прогулки.
Уже на подходе к пруду он краем глаза заметил какое-то движение, что-то двигалось в лесу, двигалось быстро и бесшумно. «Чертовы туристы», — подумал он, — «Даже сюда добрались. Искупаться, наверное, не получится. Жаль...».
— Эй, есть кто-нибудь? — голосом, в котором слышались недовольные нотки крикнул он.
— Есть, но зачем же так кричать? — ответили ему.
Голос доносился со стороны пруда и Хорек пошел к нему. У самой воды он заметил две фигурки. Пруд окружали старые ивы, их ветви свисали над водой и давали достаточно тени. Несмотря на солнце, подбиравшееся к своему зениту, возле воды царил полумрак.
— Здесь красиво. Спокойно. Здесь хочется быть, не правда ли, милсдарь... — донеслось от одной из фигурок.
— Хорек, зовите меня Хорьком, — отозвался Джон и стал подходить ближе, по голосу он понял, что перед ним подростки, почти дети, — Что вы тут делаете одни? Знаете, это опасно, играть у воды, тут довольно глубоко.
В ответ ему донесся лишь приглушенный смех.
— Что вы, Хорек, совсем не опасно, — ответила ему, кажется, девушка, — мы ведь не лезем в воду. Скажите в этих лесах водятся хищники? Волки, лисы, может быть совы?
— Не-ет. — протянул Калем и пожал плечами. — Дикие собаки время от времени встречаются, но волков и лис нет.
— Собаки! — раздраженно фыркнул парнишка, стоявший чуть позади девушки. — Мерзкие существа! Как можно было променять свободу на сытое рабство?! Этих тварей следовало бы уничтожить, ведь раз они способны предать свою сущность единожды, то кто знает, не предадут ли они ещё и ещё раз! — парень проговорил это зло, ехидно, одновременно он повернулся к Джону. Рослый, щуплый, этому подростку было ещё далеко до зрелости, как, впрочем, и его сестре (да, сестре, слишком большое уж сходство можно было заметить в чертах их лиц), в эту пору подростки кажутся нескладными, неловкими, они будто целиком состоят из одних лишь коленок и локтей.
— Нет, я никогда не думал об этом. — признался Хорек. — А вы тут одни? Где ваши родители или кто вас там сопровождает?
На этот раз рассмеялись оба подростка, они встали и пошли к Калему, говорить на расстоянии пяти метров было не удобно. Только сейчас Джон смог как следует рассмотреть их: очень похожие друг на друга, рослые молодые люди, впрочем, люди ли? Внимание Хорька привлекли их глаза. В полутени леса казались огромными, и чем ближе они подходили, тем более манящими и желанными они становились, в эти глаза хотелось смотреть, в этих глазах хотелось утонуть, они были словно колодцы, ведущие в иное «где» и иное «когда».
— Кто вы такие, — спросил внезапно обессилевший Джон, и сам почти не услышал звуков своего голоса- Кто...
— Скажи лучше, кто ты такой?, — мягко, ласково произнес тот, кого Хорек посчитал парнем, — Тебе живется нелегко, да? Они насмехаются над тобой? Они не уважают тебя?
— Да, да... — Калем уже практически не владел с собой, не понимал, что происходит, все его внимание захватили две пары глаз.
Он тонул в них, погружался в какие-то неведомые пучины, которые манили, влекли и человек, в конце концов, перестал сопротивляться. Когда они подошли совсем близко, Хорек внезапно все понял, все осознал. И согласился с происходящим. А когда пришла боль, он даже не вскрикнул.

Отредактировано Релир Беркли (09.01.2012 11:38)

Мириам Солье размеренно шла по тротуару и мурлыкала про себя мелодию из одной новой оперетты. День был погожим, солнце ярко освещало Касл-Рок, зелень словно светилась изнутри потрясающе яркими, сочными цветами и радовала глаз. Настроение женщины было прекрасным, финансовые дела шли отлично, в этом месяце её и так солидное состояние ждала существенная прибавка: на детский спектакль, подготовкой которого она занималась вот уже третий месяц, должна была придти добрая половина населения города. Вспомнив то, какие ей достались актеры, она презрительно фыркнула. Большая их часть была никуда не годна — только и могут, что зазубрить свою роль, а потом бледными, трясущимися от страха губами быстрым речитативом прочитать ее со сцены. Однако, нашлись все-таки три-четыре актера, которые были весьма и весьма неплохи, совсем не боялись сцены, да и играли с искренним чувством и полной самоотдачей. Ну и, конечно, была Мелинда Солье, её дочь, над актерской игрой которой она работала уже не первый год, и надо сказать, что результат превзошел все ожидания. Вот что значит хорошая наследственность! Ещё раз проанализировав ситуацию, Мириам довольно улыбнулась. Без сомнения, все пройдет именно так, как она и рассчитывает. После представления касса будет полна, мало кто из обывателей захочет пропустить выступление своих детей и родственников (а Мириам забрала для участия в постановке практически всех подходящих по возрасту бездарей в Касл-Роке и окрестностях), приглашенные журналисты напишут хвалебные отзывы и о спектакле, и о гениальной мэтрессе Солье, чей педагогический талант смог за столь ничтожный срок превратить совершенно обычных ребят в талантливых артистов. Ну ещё бы они не написали это, учитывая сколько денег им было заплачено за эту маленькую услугу! Мелинда после спектакля, скорее всего, лишится девственности с этим её смазливым поклонником, Дэвидом. Мириам скептически усмехнулась: не самая лучшая кандидатура для первого мужчины в жизни её дочери, но что же делать, если более достойных кандидатов в этой глуши не сыскать? А ведь Мелинде шел уже шестнадцатый год, уже пора становиться женщиной. Поговорить, что ли, с этим романтичным идиотом? А то ведь ведет себя как герой рыцарского романа, временами от его повадок смешно становится, а ведь мальчик может и не догадаться в решающий момент взять дело в свои руки... Раздумья Мириам прервал стук открывающихся ставень, она взглянула на источник шума и вздрогнула. Дом Диаборнов, также называемый старожилами «Диаборн Хиллс». Не нравился ей этот дом, так же как не нравилась и та сделка, которую она с ним провернула. Нет, сама сделка была чрезвычайно выгодной, однако слишком странно она происходила, слишком много было ей заплачено ха молчание.
— Ставни, о Роза, они навесили ставни... — едва слышно пробормотала она. Это были единственные ставни в Касл-Роке, больше никто не использовал такого анахронизма, все предпочитали пользоваться куда более практичными и красивыми теневыми занавесями. Впрочем, если они, как и многие в городе, решили тщательно воссоздать образ старинного дома, то почему бы и нет?
Окрик дочери оторвал Мириам от мрачных мыслей. Мелинда с детской непосредственностью неслась по улице, на её лице можно было прочесть радостное предвкушение и энтузиазм. За ней с мрачным видом тащился Дэвид, при виде которого женщина чуть не рассмеялась — он был нагружен таким количеством сумок с покупками, что впору было задуматься, а не превышает ли их тяжесть вес самого тщедушного юноши.
— Мам, привет! Мы с Дэйвом вечером идем к мазель Орни! — выпалила она. Мальчишка так очаровательно покраснел, кто Мириам чуть не прыснула. «Мда», — подумала она, — «природа наградила этого балбеса очаровательной мордашкой. Коли у них с Мелиндой ничего не выйдет, заберу его себе».
— Только смотрите там, без глупостей! — надев на лицо маску строгого родителя ответила она дочери. — Впрочем, Анна и так не даст никому распускать руки.
Цвет лица Дэвида окончательно стал похож на цвет перезрелого помидора, он пытался что-то сказать в ответ, но ничего членораздельного так из себя не выдавил.
— Ладно уж, идите, голубки, — саркастически добила старшая Солье ухажера. Ну что тут поделаешь, любила она ставить людей в неудобное положение. Когда они пришли в пансионат, Релир уже занялся снедью, он ел и не чувствовал вкуса еды — все его мысли были направленны исключительно на происшествие в лесу.
— Хорошее «происшествие»! — тут же откликнулся умник на думы юноши. — То, что сотворили с этими несчастными детьми — это «чрезвычайное происшествие», а то и ещё что похуже.
— Что ты имеешь в виду? — тут же заинтересовался Релир, по опыту он знал, что Умник редко ошибается, да и не имел он привычки высказываться столь категорично, не имея на руках убедительных доказательств своей правоты.
— Это не просто убийство. Ты заметил, как именно были убиты эти двое?
— Хм... Ран было много, да ещё голые они были. Что ещё-то можно было заметить? — не понял куда клонит альтер-эго Релир.
— А кровь на земле ты увидел? — ехидно поинтересовался Сволочь. — Нет, темно же было. Да хватит вам говорить загадками! Если есть, что сказать — рассказывайте! О Роза, как же достали меня ваши выкрутасы! — возмутился юноша. — Вы что, нормально говорить не можете? Почему я должен каждое слово из вас клещами вытаскивать?
— Ладно, не злись. — Примирительно ответили ему Умник со Сволочью, причем вместе, их мыслеобразы практически сливались. Релир секунду помедлил, осознавая что именно означает такой слаженный ответ и буквально взорвался:
— Ну это уже свинство, милсдари! Вы что, опять за моей спиной все обсудили, а мне даже не сообщили ни о том, что заметили, ни о том, к каким выводам пришли?! А не пошли бы вы все!..
Релир крайне не любил, когда альтер-эго закрывали от него свои сознания и общались приватно. Мало кому понравится, когда в собственной голове происходит что-то, остающееся для тебя тайной, и Релиру от подобного, конечно, становилось чертовски неуютно. Справедливости ради следует сказать, что юноша частенько затыкал рот своим личностям, когда они мешали ему думать, и тем самым не оставлял им иного выбора, кроме как общаться тайно.
— Релир, мать твою! Успокойся! — гаркнул на него Сволочь. — Мы тоже изнервничались от всех этих поисков, да и лицезрение детских трупов не добавило нам душевного равновесия, но мы находим силы держать себя в руках. Соберись уже, Ордис недоделанный!
— Да спокоен я, спокоен, — вздохнул юноша, осознавший справедливость упреков, — все уже. Извините.
— А дело в том, что на земле не было крови. — пояснил Умник. — Хотя множественные раны не могли не оставить следов на месте преступления. А из этого следует, что их убили не там, а лишь перенесли на ту поляну, когда брат с сестрой уже были мертвы.
— И они не сопротивлялись. Вообще. — добавил Сволочь.
— Извини, конечно, но вот этого ты знать не можешь, — недоверчиво проворчал Релир.
— Могу, ещё как могу. Просто некоторые пользуются мозгом по назначению, а не как ты, — парировал Сволочь. — На их телах не было ни ссадин, ни синяков, ни иных следов сопротивления, не было на них и специфических гематом от веревок, значит их не связывали перед тем, как пытать.
— Логично. — вынужден был признать Релир. — Стоп, ты сказал «пытать»? — тут же насторожился он, у юноши было особое отношение как к пыткам, так и к тем, кто их практикует.
— Ты меня разочаровываешь. — вздохнул Умник. — Конечно же, их пытали. На телах этих несчастных не было ни одной смертельной раны, только мелкие, пусть глубокие, но сами по себе не опасные надрезы. Просто их оказалось слишком много, и они истекли кровью. Боюсь, что это могло продолжаться не один и не два часа...
— Моргот побери ту тварь, которая сделала это, — от шипящего мыслеобраза Релира, переполненного ненависть, не по себе сделалось даже его собственным личностям. — У вас какие-нибудь мысли по этому поводу?
— Нет. — печально сказал Умник, даже не представляю, кто бы мог сотворить такое. Не похоже ни на одну расу, которую я знаю. А ты всерьез намерен заняться этим делом? Есть же, в конце концов, официальные службы, которые будут обязаны заняться расследованием.. Я не уверен, что нам следует вмешиваться не в свое дело.
— Ты забыл, похоже, к какому клану мы принадлежим. Да и чем ты собрался заниматься в этом городишке? Поправлять здоровье? Гулять на природе? Даже не смешно. Это ведь скука смертная. Погоди, а ведь действительно, те дети были голыми... Может быть это изнасилование? А убили их тогда, чтобы они не проговорились о личности преступника.
— Однозначно нет, признаков сопротивления нет, как и... как бы это сказать... иных признаков. — уверено заявил Умник.
— Тогда я вообще ничего не понимаю. Какой смысл был их убивать? На работу гуля не похоже, на убийство с сексуальным подтекстом — тоже. Мешать никому до такой степени, что этот кто-то решился на убийство они не могли. Может я и дурак, но я не понимаю зачем их убили.
— Ой дура-а-ак. — ехидно протянул Сволочь тонким голосочком. — Вспомни себя себя в те годы. Ну хорошо, пусть ты был не таким ребенком и никого не убил, а способен был лишь планировать, но откуда ты знаешь, что тут детишки не из ранних?
— Сволочь, я не знаю, что я сейчас с тобой сделаю за такие шуточки. — холодным как лед мыслеобразом отрезал Релир.
— Это что-то уникальное. — не обращая на конфликт личностей вздохнул Умник. — Мы даже не представляем того, откуда нужно начинать поиски. Хотя сама идея лезть во все это мне и не нравится, но задача интересная. В духе лучших детективов. Согласен, чем загнивать во всей этой благостной атмосфере дружелюбия и радушия, лучше заняться делом.
— Детективов?! — возмущенно бросил тому Релир. — А ничего, что погибли абсолютно невинные люди?!
— Да прекрати ты кипятиться! Сказал же, помогу, а тебе не все ли равно, какими причинами я при этом буду руководствоваться? Или ты считаешь, что если я сейчас устрою истерику и начну рыдать по невинно убиенным, то это как-то поможет делу? Что случилось — то случилось, и ничего уже не исправить.
— Да, ты прав. — грустно сказал юноша и на секунду замолк. — Но почему твоя правота обычно оказывается такой... бесчеловечной? Почему, чтобы добиться наилучшего результата приходится изображать из себя бесчувственную скотину? — в мыслеобразах слышалась глухая тоска.
— Потому, что реальная жизнь. К сожалению, иначе никак. — печально ответил Умник.
Беседу Релира с альтер-эго прервал некий Джин Найтлорд, который представился и поинтересовался у юноши последних трагических событий. Все один к одному! Неужели появился союзник в поиске злодея? Прикидывая так и эдак, вампир все-таки пришел к выводу, что поделившись информацией, он ничего не потеряет, зато может приобрести очень и очень немало. Сконцентрировавшись, он сжатым информационным пакетом передал Джину все сведения которые имел об этом деле, включая свои выводы. Далось это юноше нелегко, по опыту он знал, что расплачиваться придется двумя, а то и тремя часами головной боли, однако общий зал пансионата был явно не лучшим местом для разговоров вслух. Некая мазель Мелинда, сидевшая неподалеку, тут же это подтвердила, всплеснув руками и таким же шепотом обратившись к вампирам:
— Что?! Убийства?! У нас в Касл-Роке?! Милсдари, умоляю, расскажите мне об этом!
Юноша, явно сопровождавший её, тяжело вздохнул и едва заметно покачал головой.

Отредактировано Релир Беркли (18.01.2012 08:07)