Арчибальд Блюменфрост находился в доме своего приемного отца в Гааге, в его же кабинете, на скорую руку превращенном в домашнюю лабораторию. Он был причесан и напомажен. На нем был опрятный белый халат и резиновые перчатки. За ним висели прикрепленные к стене графики, перед ним громоздился стол, заставленный алхимическим инструментарием.
Перед столом полукругом расселись в резных креслицах шестеро джентльменов, судя по виду, весьма высокого происхождения. Они внимательно слушали мэтра.
Мэтр запустил руки в стоящую перед ним банку с желтой мутной жидкостью, осторожно извлек из нее мозг и поднял его так, чтобы все могли хорошенько рассмотреть:
— Удивительно осознавать, — поставленным голосом лектора вещал он, — что предмет, который я держу в руках — это место, которым кто-то ощущал, думал и любил. Веками ученые пытались разгадать загадку этого маленького предмета, который уместится в ладони каждого их вас, и который, в то же время, способен вообразить межзвездные пространства. Вам должно быть известно, господа, что мозг эволюционировал изнутри наружу, но знаете ли вы, что в процессе своего развития он повторил все этапы вампирской и человеческой эволюции? Нет-нет, вы не ослышались, — поспешил он заверить, обнаружив встревоженные гримасы слушателей, — я сказал именно: человеческой...
— Но мэтр, я, конечно, искренне прошу прощения, — смущенно перебил его один из джентльменов, почтенный вампир в модном фраке, сидевший с котелком на коленях, — я прекрасно вас понял, но имел в виду другое. Кажется, я слышал стук в дверь. 
— О, вот как, — удивился доктор, — странно. Кто бы это мог быть в такое время?..
— Еще раз прошу прощения, что перебил вас, — краснел джентльмен.
— Все в порядке, господин Ренд, уважаемые господа, — встрял присутствовавший в кабинете отец Арчибальда, мэтр Григориус фон Блюменфрост. — Видите ли, наш дворецкий взял отпуск, поэтому я вынужден буду оставить вас на минутку, чтобы выяснить, кто же этот гость, посмевший побеспокоить нас при столь неуместных обстоятельствах.
— Нет-нет, прошу вас! — опередил отца Арчибальд. — Прошу вас, не вставайте. Я сам спущусь.
Он перехватил мозг в одну руку и прямо с ним спустился в холл на первом этаже «Витриоля».
— Если причина, которая заставила вас перебить меня посреди лекции, — раздраженно пропыхтел он, открывая дверь, — не достаточно веская, клянусь дряхлыми титьками моей прабабки, вас ждет та же участь, что и несчастного хозяина этого мозга!

— И вам не хворать, — в свойственной ему далекой от церемоний и этикетов манере проворчал Блюменфрост, рассеянно вытерев руку в перчатке о халат и протянув ее для пожатия своему нежданному гостю. — Да-да, я тот самый Блюменфрост, собственной персоной. А это, — кивнул он на мозг, — ФРЕД, знакомьтесь. Правда ФРЕД немного невоспитан, поэтому не отвечает. Но в его положении это, согласитесь, простительно. А вы, юноша, пока еще не заслужили моего прощения за ваш неожиданный визит. Право же, застали меня врасплох... Так значит, вас привело ко мне желание принять участие в экспедиции, молодой господин Абель... Аскар, если я не ошибаюсь? Аскар, Аскар, я вижу это по вашим надбровным дугам и форме ушей. Итак, милсдарь Абель Аскар, пройдете со мной, я представлю вас публике вашего круга, которая собралась как раз, чтобы прослушать лекцию, которую вы с таким энтузиазмом перебили.

Блюменфрост особенно надавил на слово «перебили», желая заставить молодого вампира в полной мере ощутить свою вину за спонтанное вторжение в его дом. Но этот вампир то ли делал вид, то ли действительно был настолько непробиваемо самоуверенным, что ни малейшего внимания на его язвительные намеки не обратил, продолжив гнуть свою линию насчет участия в экспедиции. «Ох уж эти Аскары, — мысленно покачал головой ученый, — наглости им не занимать».

Он кивком головы пригласил молодого Аскара следовать за ним в кабинет, указав при этом глазами на стоявшую в холле банкетку:
— И стул с собой прихватите. Уж извольте простить, не могу оказать вам должного гостеприимства и самому поднять этот треклятый стул в кабинет, поскольку мои руки, как видите, заняты.

Они поднялись по лестнице в кабинет, и Блюменфрост представил собравшимся присоединившегося к ним гостя. Как Абель мог заметить, публика и верно собралась почтенная — сплошь сливки высшего ученого и светского общества. Справа налево от окна к двери сидели: профессор Леонхарт Дем Ренд (младший брат главы всенорданской гильдии алхимиков), мэтр Григориус фон Блюменфрост (опекун Арчибальда, заменивший ему родного отца), господин Шилярд фон Трамплтон из клана Трампов (известный нефтяной магнат, давний друг Арчи), милсдарь Артур Кафка (член знатного бруггианского клана Кафок), милсдарь Грэм фон Кейзерлинг (глава клана Кейзерлингов, дальних родственников Аскаров, с которыми они в натянутых отношениях) и профессор Мориарти, гений в области прикладной алхимии (весьма, надо сказать, уважаемая в ученых кругах личность, хотя широкой публике много более известна его спившаяся в упырицу дочь Филиппа, у которой в начале века случился роман с самим Алукардом).

Почтенные милсдари учтиво (пожалуй, слишком уж учтиво, что на языке высокого этикета могло означать легкую насмешку) приветствовали присоединившегося к ним Аскара.

— Господа, — вышел на середину кабинета Блюменфрост, по-прежнему как трофей держа в руке мозг, ласково поименнованный ФРЕДом, — поскольку молодому господину Аскару не терпится обсудить дела планирующейся на конец первой декады августа этнографической экспедиции, давайте прервем нашу лекцию и обяжем его обсуждением интересующего его вопроса.

Господа иронично заулыбались, снисходительно глядя на Аскара, как на ворвавшегося в посудную лавку слона. Мол, что с возьмешь с него. Аскар — он Аскар и есть. Эти выскочки считают, что мир крутится вокруг них и их алчных интересов.

Не смотря на очевидную, даже ошарашивающую выгоду предложенных условий, Арчибальд не спешил пожимать протянутую для заключения сделки руку. Он был простым рассеянным мечтателем-ученым и совершенно не смыслил в делах финансовых, но в проблеме финансирования экспедиции было больше политики, чем экономики. А политикой, даже если ненавидишь ее всей душой, приходится заниматься. И разбираться в ней. Жизнь потому что нынче такая. Хочешь жить — умей вертеться. До Блюменфроста уже дошли слухи о том, что финансировать экспедиционый проект собирается сама королева Хастиаса, убежденная в том, что путешественникам не составит труда заехать по дороге на место крушения «Атлантиса» и подобрать там потерпевших, тем самым косвенно приобщив августейшую персону к спасательной операции, каковое приобщение создаст авгуйстейшей нужное влияние на мнение недовольных коронованием на хастианский престол вампирессы простых людей.
Ситуация с королевой была опасная и тонкая, как апрельский лед на Кручице. Не стоило ее разочаровывать отказом от финансирования. Иначе был риск свалиться под воду и захлебнуться в недовольстве сильных мира сего.
Выручил Шилярд фон Трамплтон, нефтяной магнат, давний друг Арчибальда (единственный в комнате, кто мог похвастаться богатством, превосходящим даже аскарово).
— Господин Аскар, — обратился он к юноше, — позвольте вмешаться. Ваше предложение звучит настолько выгодно, что невольно закрадывается мысль: а уж не кроется ли в нем подвох? Вы объявили, что расчитываете на 15% от прибыли экспедиции. Но известно ли вам, что запланированная экспедиция не только этнографическая, но и спасательная? Вы, вероятно, слыхали о крушении дирижабля Атлантис в районе горячих морей, за марнадальскими ступенями, то есть там, где предположительно сейчас дрейфурт Ксенон? Вы наверняка знаете, что спасение пассажиров Атлантиса собирается финансировать официальный Хастиас? И, стало быть, вы своим предложением о финансировании поставите доктора, далекого от финансовых дел, в крайне затруднительное положение. И кроме того, сами того не желая, оскорбите ее величество королеву хастианскую. Вы ведь этого не желаете? Но дослушайте, что я хочу вам сказать. Я говорю сейчас о вашей выгоде. Если вы проспонсируете — сейчас будьте крайне внимательны — если проспонсируете не саму спасательную и этнографическую экспедицию, а поиск багажа и предметов роскоши, перевозимых на «Атлантисе», которые, как вы понимаете, гавкнулись вместе с пассажирами, то получите 15% от стоимости... ммм... скажем так, чтобы не церемониться, — добычи. 15% от фамильных жемчугов, столового серебра, бабушкиных сапфиров с куриное яйцо, черных бриллиантов и шкатулок слоновой кости. И в этом случае вы, господин Аскар, ничуть не оскорбите ее величество. Кстати, — разыграл он припрятанную карту, впрочем, еще не зная какой она масти и как ляжет, — ведь, кажется, это с вашим папенькой она расторгала помолвку перед восхождением на престол в качестве супруги покойного Вольфганга Груффида?

Это предложение понял даже далекий от финансовых операций Блюменфрост. Лукас Абель настолько хотел оказаться в экспедиции, что готов был перевести деньги не на счет экспедиционного фонда, а на личный счет доктора. Попросту — предлагал взятку.
Шилярд фон Трамплтон хотел было что-то возразить на этот счет, уже даже открыл рот, но, когда последние слова Аскара дошли до его сознания, решил, что раз Аскару хочется поразбрасываться деньгами, то лучше ему в этом не препятствовать. Он вообще не имел привычку препятствовать другим, когда те желали потратиться. Иначе не стал бы богатейшим вампиром Нордании и, быть может, всего мира.
Но он заметил зреющее возмущение в глазах оскорбленного доктора и вовремя среагировал:
— Господин Блюменфрост, прошу вас, не спешите отказывать юному Аскару. Вы могли его не совсем верно понять. Он не собирается предлагать вам взятку, он, скажем так, инвестирует в вас, лично в вас, а не в весь экспедиционный состав. И чтобы уверить вас в этом, он внесет аванс на ваш депозит. А в случае неудачи нашей операции просто отзовет обратно свои вложения. В итоге вы ничего не потеряете, а лишь приобретете: в случае удачи операции — хорошую надбавку к пенсии. В случае неудачи — приятную компанию в лице молодого дельца, — указал он на Абеля, хитро сощурившись, — а ведь парень-то не промах. Хочет 25%. Полагаю, вы сойдетесь в цене его пребывания на борту корабля.
— Мэтр Блюменфрост, — вмешался Кейзерлинг, — господин Шилярд совершенно прав, вы ничего не теряете.
— Сын мой, — загорелся Григориус фон Блюменфрост, — ты обладаешь чистой душой, однако лишен коммерческого чутья. В вопросах деловых нельзя полагаться лишь на видимость. Даже если что-то в деловом мире принимает форму этически неприемлимого, его суть может служить благородным целям. Разве существует цель более благородная, чем спонсирования... ээ... научного прогресса в твоем лице?
Даже Артур Кафка был вынужден согласиться с неопроверживой выгодой аскарова предложения и посмотреть на него другими глазами.
«Вот так, значит, Аскары и купили свое место под солнцем», — подумал Арчибальд, пожимая руку Абеля. Сделка была заключена.

* * *
Назавтра Блюменфрост и Аскар посетили банк, и Аскар перевел обещанную сумму на пенсионный счет доктора. Доктор взамен вручил ему торжественное приглашение на борт пакетбота «Что-то начинается». Что-то действительно начиналось... И это что-то, начиналась с политически-финансовых игр. Значит, у чего-то было большое будущее, ибо все великие открытия — история не даст соврать — начинались с великих интриг.