Айрин быстро вышла из оцепенения. Ну не тот она человек, который может грустить долго. Ведь, как уже говорилось, она считает, что прошлое всегда должно оставаться в прошлом и не тревожить настоящее.
Кого ее снова назвали «малышкой» она деланно насупилась, все своим видом показывая, как относится к такому обращению.
— А я вроде как решила остаться с вами... Мэгги говорила, что нужна работница, а мне все равно нечего делать, — пожала плечами Айрин и мысленно добавила «и жить на улице не хочется». Чуть помедлив, она продолжила:
— Я не спрашивала людей о брате. Я ведь даже не знаю как он выглядит. За десять лет многое могло измениться. А когда я была младше, я даже не верила, что он жив, — беззаботный голос совершенно не вязался с темой разговора. Было как-то неправильно слушать такой голос в разговоре на не очень приятную тему.
— Скажи... ты человек ловкий, хитрый?
— Шутите? — изумилась девушка и вытаращила глаза. — Да с моей профессией это самые важные черты, что требуются. Раз я еще жива, значит я достаточно ловкая и хитрая, — на последних словах она даже засветилась от гордости. Она на самом деле гордилась своими умениями. Нок говорил, что Айрин далеко пойдет, может даже вырасти до высшего ранга. Кто знает, кто знает.
Внезапно, Айрин сильно треснула себя по лбу, так, будто хотела раскрошить себе череп. «Если брат жив, то он может быть рядом!» — пронеслось у нее в голове и она неожиданно сорвалась с места, позабыв про собеседника. Но тут же остановилась и, подняв указательный палец вверх, заявила:
— Я скоро вернусь. Ну, может не скоро. Но я точно вернусь! Так что не думайте, что я сбежала! — последние слова были уже еле слышны, так как девушка почти скрылась из вида. В голове Айрин был кавардак, но она спешила найти брата, а это могло занять не мало времени...

Отредактировано Айрин Андерс (20.08.2011 21:54)

[Казенный квартал] Часовая мастерская Старка 

Чарльз шёл удивительно прямо держа спину. А что ещё ему оставалось делать. Мысленно он попытался прокрутить уже сотню диалогов с женой. И всё выходило тошно. Даже не то слово. Тоскливо. Душу рвало на кусочки. Рвало во всех смыслах, рвало чувствами, тяжёлыми как монеты в фонтане, желчью бессилия, желудочным соком отчаяния, и наконец истекая безумием, в которое факир чуть не ударился.
В какие-то секунды Краучу казалось, что он просто прямо сейчас упадёт на землю, рухнет подбитой птицей... Но вновь и вновь он вспоминал слова игрушечного рыцаря из сказки. «Снова полечу!» — и Чар, словно птичка на надгробии взлетал. Нужно дойти. Рассказать весть. Жизнь ещё не кончена. Да и Джин не такая уж слабачка, чтобы просто так вылететь в трубу. Не вериться. И рыцарь, на смену которому пришёл просто джентльмен, как на смену божеству, повелителю стихий приходит волшебник, смешивающий в своей лаборатории какие-то вещества, одобрительно кивал. Снова полечу — достойный девиз, чтобы жить под ним. Надежда — живучая тварь, которая даже с перебитым хребтом будет ползти и улыбаться.
Одним словом Крауч пришёл в лагерь почти таким же, каким и вышел, разве что в глазах появился лихорадочный сухой блеск, присущий людям одержимым идеей, да и в движениях появилась некоторая резкость.

Мишка, не без любопытства, но и без видимого энтузиазма, попеременно пырился на взрослых. Ну, взрослость Айрин, конечно, можно поставить под вопрос — от горшка два вершка. А вот мужик был точно старый, лет двадцать. В любой другой ситуации физиономия дядьки его бы не заинтересовала (даже прыщей нет), другое дело рот! О, да, его рот извлекал на свет божий самые заветные и и обнадеживающие слова.
«Будет мне билет, будет мне билет... билет, биииилллееееет!» — Невольно пританцовывая, выдал мысленный речитатив Альбус.
Остальная часть разговора пролетела для мальчика как фанера над Филтоном. Он уже привык смотреть на подборотки — тяжела, брат, жизнь низкорослика — во время трескотни старших. Да и, собственно, какая, в попу, разница? От их разговоров уши в трубочку заворачиваются. Характерно фыркнув, малыш дернул циркачку за рукав.
Эх, не долго музыка играла. «Пора домой» — самые паскудные, пардон за мой орлейский, два слова. Хуже, разве что, «Ложись спать». Не дав мальчику опомниться, Айрин потащила его обратно из цирка — купол драматично удалялся. Альбус хотел было продекламировать что-то о правах ребенка, но усомнился, что оные существуют. Айрин доволокла своего недодруга до дороги и стала нескромно пялиться на каждого прохожего. Спустя минуту, не более, в хищный обзор ее попался старик с повозкой, направлявшийся в город. Добрый дед оказался. Но не слишком благоухающий. Малыш недовольно скривил нос, когда тот усаживал его на тележку, аки мешок с сеном... или чем похуже, судя по запаху соседних мешков.

  [Волкогорье] Отель Эффенбаха

Отредактировано Джулиан Ассман (27.06.2012 20:01)

[Окрестности Дракенфурта] Охотничий домик 

«Усталые мысли крутились в моей голове, словно истёртые шестерни в древнем, замолкающим механизме, у которого вот-вот кончится завод. Да и видок ещё тот. Будто у древних доспехах, испятнанных сотней битв. Помятый пиджак, на котором парочка собачих следов, вполне сойдёт за панцирь, а грязные после похода по лесу ботинки, за боевые сапоги солдата. Ну и рыжая Люсида вполне сойдёт за пленницу, взятую доблестным воином в полон. Лоскутное одеяло, взятое из охотничьего домика вполне годилось, чтобы прикрыть наготу, а вот для того чтобы идти не очень. Из леса-то я её на закорках и руках вынес, но пронести до конца сил бы у меня не хватило бы. Впрочем, выйдя из леса я придумал кое-что получше. С некоторым трудом отодрав от одеяла пару кусков потолще, я обмотал ступни подруги. Вроде ничего, подобные обмотки должны были продержаться достаточно долго... Правда от всех треволнений, событий, и долгого периода голодовки Джин всё ещё слегка пошатывалась, и я временами нетактично хватал подругу, и не слушая даже возмущённых воплей сажал на закорки. Правда Старк обычно достаточно быстро приходила в себя, как раз к тому моменту когда я начинал выдыхаться.
— Игогого! — Чарли решил немножко подурачится, и сделал вид что он конь, недовольный седоком и поднявшийся на дыбы. — Фр! Спускайся, Джин! Мы почти пришли. — Получилось неплохо, девушка даже рефлекторно попыталась меня слегка придушить — видимо сработал рефлекс с детства. Но всё же спустилась, буркнув что-то, что я разумно пропустил мимо ушей. Или не буркнув... Эхма, надеюсь моё шалопайство она не примет слишком близко к сердцу. Зато её гордость не пострадает, пусть перед Мэгг она предстанет не измученной зверькой, а гордым гением, пусть и слегка потрёпанным событиями.
В окрестности цирка мы вступили почти рука об руку. Время было ранее, поэтому риск столкнуться с кем-то из труппы, был как никогда мал. Так мы и вернулись... домой. Рыжее измотанная изящность в лоскутном одеяле и потрёпанный фокусами судьбы факир в своём некогда лучшем костюме».

События прошедшего лесного похода, возвращения в цирк, и долгой дороги навсегда останутся в памяти Чарльза именно такими.

Отредактировано Чарльз Крауч (09.11.2011 17:31)

Музыкальный антураж

[Окрестности Дракенфурта] Охотничий домик 

Избара Раста. Дорога к богу. Мелкими шажками по дороге к богу Люсида направлялась туда, где оставила добрую долю своего сердца. То место в груди, что занимал Морган, изожгло себя и истлело вместе со смертью девушки, оставив по себе щемящую пустоту. По крайней мере, в это было легче верить. Но рядом был человек, любовь к которому никогда не приносила боли, а это дорогого стоит.
Солнце лениво ласкало прохладными утренними лучами свежие зеленые холмы и едва-едва проникало под толщу воды в реке, но уже высоко поднялось над горизонтом — словно щадило маленькую ревенантку. На одну душу может выпасть немало испытаний, каждому отведено по его силам, но не все можно вынести, когда в замысел судьбы вмешивается злая шутка природы. И тогда на помощь приходят любимые — сила, с которой не сравнятся все беды этого мира и Того. То по-взрослому шагая рядом с Чаром рука об руку, то по-детски взбираясь ему на спину, Люсида проделывала свой путь к цирку. Избара Раста... Только однажды она была здесь. Перед самым отъездом Краучей. Набравшиеся мудрости с дороги ветхие фургоны, выгоревшие от обилия солнечной любви палатки и уже тронутый временем цирковой шатер — самое сердце скитающегося дома артистов. С труппой Люс тоже не была хорошо знакома, но отчетливо помнила бедного юношу, что запал ей в душу после единственного ее визита сюда. Марко Бейлиз. Никто из циркачей ни сном, ни духом не знавал, как глубоко и безнадежно грустный мим влюблен в восхитительную Реджину. Нет, многочисленные ее поклонники — не редкость. Каждый мужчина в цирке мечтал о такой красотке, но лишь Марко чувствовал так светло и чисто. Ему не уступал лишь сам Чарльз — силе его любви к Мэгг Люсида дивилась долгие пятнадцать лет. Рыжая ревенантка жила чужой любовью, и только в людях находила столько тепла. Тепла, которого ей, без малого — трампессе, так не хватало в собственном сердце.
— Фр! Спускайся, Джин! — дурачился Чарльз, никак не походя в этот миг на хозяина цирка. Вообще на какого-либо хозяина.
— Люблю тебя за это, — впервые проблеск улыбки мелькнул на замаранном потухшем лице, когда, приподнявшись на цыпочках, девушка наградила друга поцелуем чуть ниже виска и крепко сжала такую родную руку.
Чарльз с едва заметным прищуром смотрел теплым искрящимся взглядом, и в этот момент все весенние травы мира могли позавидовать безграничной зелени его глаз.
— Мне кажется, или ты усох? Или я подросла? — пытаясь быть непринужденной, бросила девушка.
Чарли давно уже вырос, и сложно было признать в нем того мелкого юркого мальчика, на голову ниже подруг. Те времена прошли, но шутка осталась. Как и нежность друг к другу.
До неприличия схожий с цыганской юбкой цирк обретал четкие очертания, лишь изредка теряясь в последних клочьях утреннего тумана, водянистой сеточкой оседающего на коже путников. Маленький пестрый мирок, напоминающий игрушечную заводную карусель, бегущую по бесконечному кругу в быстром, но ровном ритме. Яркую иллюстрацию из книги, пахнущую домом и чернилами. Сон еще не покинул кочующий городок, когда двое нарушили идиллию замершего царства. Трое...
Люсида почувствовала Ее прежде, чем перед глазами возник знакомый силуэт. Ревенантка не была столь сильным эмпатом, отнюдь. Но их особенная связь зародилась еще в детстве. Одна читала сердце, другая — мысли. Им никогда не требовалось лишних слов. Люсида не успела даже глубоко вздохнуть, когда Мэгги уже сжала измотанных ходоков в объятьях. Ее волосы, как и прежде, пахли цветами, но в остальном она изменилась и расцвета подобно тем же цветам. Ее восхитительные формы и очертания всегда были предметом зависти Люс, застрявшей в детском теле. Возможно ли это? — Но, кажется, за долгие месяцы в разлуке она стала еще прекраснее и женственнее. Они с Чаром заслужили друг друга. Счастливчики.
Предательские слезы прокладывали бледные тропинки на коже, слизывая пыль дороги.
— Мэггимэй, — едва слышно шепнула девушка, выпустив из объятий Чарльза и прижавшись всем телом к подруге, — ты должна знать...
Произнося это, ревенантка чуть дрожащей от волнения рукой расстегнула тоненький браслет с инклюзом и протянула его Краучу.
— Пусть у тебя побудет немного, — от Мэгги у нее не могло быть секретов.

Отредактировано Люсида Старк (27.11.2011 12:07)

— Бур-бур, конечно, я уже старый, скоро стану совсем как спичка, а потом — пфух, и исчезну! — поневоле Чарли рассмеялся, на лице фокусника вновь заиграли краски жизни. Ненадолго, слишком уж он устал, но всё же. Он буквально на секунду закрыл глаза, а Мэгги, любимая, оказалась тут-как-тут. Щетина слегка уколола не такую уж и нежную ладонь цыганки, и фокусник слегка потёрся о бесконечно тёплую длань женщины, давая понять, что всё хорошо...
Фокусник безропотно принял инклюз. И вот Джин и Мэгги, Шестерёнка и Зверька, закружились в извечном женском танце лучших подруг. Факир улыбался, глядя на это. Его душу словно окунули в тепло, усадили у самой печки счастья, в которой пекари судьбы испекли эту встречу. Усталость сквозила в факире, как поток воды из открытых шлюзов, но всё же он привычно загонял её поглубже. «Вот значит как... я не хотел, чтобы Мэгг видела ту глупость... Кхмф», — Крауч улыбнулся, вспоминая свою очередную выходку. И ведь почти сработало! Похоже в следующий раз надо попытаться встать на четвереньки...
Чарли устроился на траве, возле входа в шатёр, и задумчиво вертел в руках прихваченную из лохмотьев Люсиды бутылочку: «Интересно, что это? Впрочем... не думаю, что я хочу об этом знать. Когда-нибудь я спрошу об этом у Старк, но это будет не сегодня». Когда подруга вышла из шатра, Крауч вытаращил глаза. — Мэгги, родная моя, хорошая, вкусная, сладкая... ты ведь не заставишь её выступать на нашей арене, а оставишь это дело старой спичке, мне то бишь? — Факир подмигнул рыжей, и протянул обе руки, прямо так, с земли, обе с раскрытыми ладонями, на одной была таинственная бутылочка, а в другой инклюз.

Эта парочка всегда отличалась крайним радушием и безграничной доброжелательностью. Вот и все, пожалуй, на что не позарилось время. В остальном на цирковую чету у него не хватило милосердия. Конечно, у Краучей еще был добрый десяток лет, пока их бушующая юность будет мерно, но непоколебимо прямо двигаться по предначертанному курсу — к закатной зрелости. Но что значат десять лет, когда позади уже — шестнадцать? И, что, это вся жизнь? Бессмыслица! Шестнадцать лет они были семьей, но только сейчас осознали, сколько разнится временной бег для каждого из них. Вот и сейчас уже мэггино платье издевательски повисло на ревенантке в тех местах, которые современные модницы уже не так стремятся скрыть. А ведь раньше девочки так любили меняться нарядами...
Платье пахло цветами, которыми Мэгг с безумным рвением пыталась наводнить все в округе. «Цветы без корней» — так по-цыгански. Люсида невольно усмехнулась, выхватила взглядом маленький, но густой полевой букетик и мысленно обозвала подругу живодеркой. Мэгг даже никогда не приходилось переспрашивать, чем она так прогневила королеву «бездушных механизмов», как сама ее и окрестила.
Сдержанный красный. Красный — так в духе Мэгг. Сдержанный — в духе Люсиды. Признаться, даже в мешковатом наряде она чувствовала себя светской леди. Еще бы, после больничной пижамы и старого одеяла (не в обиду Чарли, спасибо ему, конечно, за изобретательность).
За те недолгие минуты, что девушки провели под опекой повидавшего виды шатра, что, вкусив пыль дороги, был готов защитить кого угодно от чего угодно, солнце исчерпало свою жалость. Бойкие лучи, истосковавшись по прохладной земле, стремительно пробивали облачное покрывало. Недовольно поморщившись, Люсида прикрыла глаза от едкого света, который живо обнажил отпечатки прошлой ночи, что благоразумно скрывал полумрак «покоев» циркачки. Заметно напряженные синеватые прожилки под кожей, следы запекшейся крови на теле, что упустил из виду Чар, отмывая подругу в скудном ручье, обосновавшемся на окраине угодий. Так она походила на героиню городских страшилок о гулях. Отчего-то всем коварные хищницы представляются дамами в нарядном красном платье с окровавленным личиком. «Нет, увольте!» — не в нашем это духе.
Благодарно улыбнувшись, девушка приняла свои чудом уцелевшие (нет, не в руках Чарли, а там, в лесу) личные вещи. Браслет благополучно вернулся на запястье, а бутылочка с драгоценным Излюдином надежно устроилась в сложенном вдвое широком поясе.
Краучи были, как и всегда, очаровательны. Их милые перепалки непрестанно поднимали Люсиде боевой дух. Друзья всегда оставались для нее целебной отдушиной. Но сейчас, увы, этого было мало. Требовалось время, и у нее оного было в избытке. Вот и пускай займется делом. И докажет, что не врут о нем, что на самом деле — лечит.
За годы дружбы у «святой троицы» сложилась своя система знаков из фраз, взглядов и жестов, что снимали груз необходимости передавать все обилием слов. Вот и сейчас, как повелось, Мэгг бережно тронула подругу за плечо и вопросительно посмотрела в глаза. Что, Чарли понимал это, означало: «Как ты?». На что Люсида, как и множество раз прежде, понимая, что искренних обнадеживающих слов не подобрать, добродушно ответила: «Спроси меня завтра».
Но более теплого общества, нежели это, стоило поискать. И все было бы в ажуре, если бы собственный удручающе-потрепанный вид не лишал девушку покоя.
— Мои любимые, хорошие, сладкие и иже с ними... — кривляя слащавые споры супругов, бросила ревенантка, тоскливо глядя в сторону реки (это ведь река шумит?) — я, право, голодна как волк, в самом полном понимании этого слова, но сейчас бы предпочла искупаться. Позволите?

Отредактировано Люсида Старк (27.11.2011 02:24)

Люсида была не с ними, и пускай их рыжуля вновь одела браслет с инклюзом и скрыла свои мысли от Мэггимэй, цыганка видела в зеленых глазах подруги холодную отстраненность. Хотя и глупо было ожидать какого-то иного поведения от ревенантки, которая воскресла из мертвых и была укушена оборотнем, но Крауч все равно расстроилась, хотя вида и не подала. Она кивнула в ответ на вопрос Джин и легонько толкнула локтем под бок тихо посмеивающегося Чара. Муж был в своем репертуаре, но подруга детства даже не улыбнулась, хотя комментарии Крауча могли развеселить кого угодно.
Мэгг послушно последовала за уверенно шагающим фокусником, который не смотря на усталость, легко тащил под руки обеих своих «девочек», умудряясь еще и что-то бормотать себе под нос. Что-то «шутительно-смешательное» и легко-забавное. А потом гордо устроился прямо на траве, повернувшись к реке затылком и навалившись на присевшую рядом жену. Мэгг твердо решила не спускать глаз с купающейся Люсиды — чем Моргот не шутит? Раз на тот свет позвал, что ему мешает повторить свои шутки? Нет уж, Джин теперь будет купаться под строгим надзором цыганки, которая только сейчас муженька по носу стукнет... Темноволосая девушка недовольно фыркнула, отобрала травинку из быстрых рук Крауча и положила горячую ладошку ему на глаза.
— Спи лучше, — мягко велела она и вновь перевела взгляд на их рыжеволосую Джин...
...Купание продлилось несколько дольше, чем то было запланировано троицей. Люсида так заманчиво плескалась в прозрачной прохладной воде, что Мэгг не выдержала и выскользнула из-под Чара, позволив супругу легонько опрокинуться на траву. Спустя мгновение на берег доносился звонкий девичий смех и всплески, которые делали крохотные ручки подруг в попытке как можно сильнее забрызгать друг дружку переливающимися каплями. Ревенантка немного ожила и повеселела ровно настолько, что теперь Краучи могли со спокойной душой отправить ее домой. Правда, предварительно взяв с нее слово, что подруга на днях обязательно явится на очередное представление, причем с хорошим настроением и всенепременно сытая. Джин торжественно пообещала и даже положила руку на вновь бьющееся сердечко, чем немало позабавила своих друзей детства — до того маленькой и серьезной она выглядела по сравнению с ними. А заодно и заверила Краучей, что дома она поест куда больше, поэтому, дорогие друзья, отвезите меня побыстрее восвояси...
Решив, что с кусачей Джин сейчас лучше в споры не вступать, Мэгги отправила мужа провести их рыжую крошку, а сама отправилась в цирк, потому что на горизонте уже возникла целая куча дел, требующих безотлагательного вмешательства владельцев...