Старуха и вовсе зачахла.
Продовольствие сегодня привез Седрик. Вместо мистера Бормана. Того уже не будет. Ни завтра, ни на будущей неделе. В общем... с концами. Бесцветные старушечьи глаза бездумно и безрадостно вперились в остывшую чашку чаю. Потухшие, на сером, как папиросная бумага, сморщенном лице экономки, они походили более на пару пуговиц потертого перламутра. Солнце уже давно отклонилось от зенита, но Клок Йард так и не проснулся. Не пахло ароматным луковым супом на кухне. Не вертелась старая затертая пластинка под натиском ржавой иглы, остро нуждающейся в преемнице, не скрипел измученный дощатый настил на полу мастерской.
Ни одна болезнь не подкосила Беатрис за все тридцать пять лет работы на мистера Старка. Но сегодня ей нездоровилось. Что же к врачу не обратиться? Бросьте, не всякая хворь прячется в теле. Есть такая, хандрой зовется, что скрывается куда глубже. На самом дне души.
— Ээй! Стааарк! К вам гости! — раздалось вслед за громким нахальным стуком.
Дерзкий гость, так живо барабанивший по входной двери, явно не из тех досужих соседей, что легко сдавались и возвращались в свое извне, так и не получив реакции изнутри. По большом счету, из недр дома в последние дни крайне мало что являлось на свет божий.
Обреченно выдохнув, мадам Бессин оставила чайную медитацию. Суставы ныли и всеми силами стремились замедлить передвижение несчастной. Наконец, преодолев коридор между кухней и прихожей, женщина приблизилась к двери. Гость подозрительно затих, точно собираясь следом налететь на старуху с разбойным воплем. Ослабленная дрожащая рука потянулась к двери, и та с тихим, но отвратительным, скрипом по-театральному плавно отворилась.
— Чарльз?.. — Охнула Беатрис, впервые оживившись за последние пару дней. — Чарли. Ты ли это, мой мальчик?!
Не дав парню опомниться, старуха неуклюже, но что было мочи, сгребла его в охапку и прижалась лицом к вороту рубахи. Кажется, ее это успокоило на пару мгновений, но уже в следующий миг слезы брызнули из глаз Беатрис, и та жалобно-горько застонала.

Спустя пару минут всхлипывания прекратились. Тщетно пытаясь осушить глаза, старуха потерла их руками. Дрожащая и раскрасневшаяся, она сделала шаг обратно в комнату и повлекла за собой Чарли. Чаю предлагать не стала, как делала это прежде на протяжении последних пятнадцати лет дружбы «святой троицы». Это был уж вовсе дурной знак. Парень побледнел, но держался бодро, словно мотивируя Беатрис не расклеиваться окончательно. Ловко смахнув какой-то хлам с дивана, Чарли заботливо помог женщине присесть и приготовился слушать.
Несколько раз тяжело вздохнув, экономка подняла взгляд на гостя и заговорила уже более связно.
— Все в небо рвалась. Помнишь, милок? Вас за собой тянула... Благо, вы не успели. Уберегла Роза, уберегла... — голос женщины скрипел как старая телега, а плечи уже беззвучно содрогались. Мадам Бессин не переставая заламывала пальцы, от чего вся сцена выглядела еще более удручающей. Чарли лишь вопросительно, но терпеливо наблюдал. Женщина крепилась, как могла, но не выдержав натиска эмоций, снова разрыдалась.
— Не вернулась Люси. Не вернулась, милок. Разбилась треклятая машина... Как же ты не слышал? Весь Ксенон, судачат, был устлан телами. Но Люси не было среди них. И среди спасшихся тоже. Столько дней прошло... А я... я все... Ох... — после уже ничего невозможно было разобрать, да и без толку.
— Ступай к жене, Чарли. Ступай. Уж пусть лучше от тебя узнает. — Под конец сумела выдавить из еще одну внятную фразу Беатрис.
У вечного весельчака от лица словно жизнь отхлынула.

Бриг «Гинеколог Моргота»    (спустя достаточно долгое время после описываемых событий)

Абигайль с детства не любила, когда ее будили ранним утром — холодно, скучно и сон недосмотренный покоя не дает. Ведь всем же известно, что самые сладкие сновидения — на рассвете, чего же их столь кощунственно прерывать? Любые дела можно отложить на потом, даже литье слез за умершими. Но, по всей видимости, Люсида об этом не догадывалась. Ее слабо ощутимые, но настойчивые мысли решительно выдернули ревенантку из обволакивающих ее покоя и умиротворения, заставив темноволосую девушку несколько... разозлиться. Нет, конечно же, приятно, что тебя вспоминают и все такое, но нужно было раньше этим заниматься, раньше. А сейчас ей хочется спать, причем вечно и беспробудно, без всяких навязчивых отголосков прошлого.
Аби прислушалась и осталась довольна услышанной тишиной. Скорее всего Люс просто случайно припомнила что-то эдакое, погрустила пару минут и со спокойным сердцем занялась своими повседневными делами. А ревенантка сейчас столь же преспокойно...
Новая волна воспоминаний мелкого эмпата не дала даже додумать, что же мисс Клейнхальцберг сейчас сделает, а окатила окончательно пробудившегося призрака холодом боли и отчаяния. Ну и чего, спрашивается, вдруг Джин вздумалось тосковать? Да притом еще и так сильно, что даже подремать мирно не дает? Ох уж эти живые, грустят они, а отдуваться должны никого не трогающие души давно ушедших, и где справедливость? А нет ее, даже на том свете нет.
Абигайль шумно вздохнула и удобно устроилась в кресле подле кровати уже просыпающейся Люсиды. Привидение было недовольно произволом со стороны лучшей подруги, поэтому даже не удосужилось как-то поделикатнее возвестить о своем появлении. Как только рыжеволосая ревенантка приоткрыла глаза, незваная призрачная гостья тут же бодро возвестила:
— Утро доброе, рыж! Вставай скорее, раз уж позвала.
Аби не знала, зачем она здесь, но впервые за все время после своей гибели почувствовала непонятную надежду и тепло. Как оказалось — не зря. У наших героинь, думающих, что счастливая жизнь кончена, на самом деле все только начиналось...

  (скачок в один день)    Психиатрическая лечебница

Отредактировано Абигайль Клейнхальцберг (17.12.2011 22:58)

Собор Святой Розы 

Как они будут вспоминать этот день? Как один из самых счастливых? Как один из самых черных? Их каюты останутся пустыми. В Визе их не дождется экипаж, присланный из Сен-Мишель-Лорана.
«Не забыть отправить телеграмму... Даниэль... дети... они должны были уже приехать...»
Мимолетные, отрывочные мысли сквозь пульсирующую боль в висках.
— Эдгар... Мы могли бы помочь в содержании этой мастерской?
— Да.
— Люси будет против, если мастерская её отца придет в запустение...
— Да...
— Положим, купить?
— Да.
— Пусть мадам Бессин живет здесь...
— Да.
— Нанять часовщика? Подарить дом Чарли и Мэгги?
— Да, да!
— Люси все это не понравится! Не понравилось... бы.
Она не слушала его. Не слышала. Зачем он отвечал, если ответ они оба знали? Просто потому, что его голос успокаивал Элизабет, что бы он при этом не говорил? Во всяком случая, Эдгар на это надеялся. Он перехватил руку колотящей в дверь девушки и качнул головой:
— Не надо. Элизабет...
Как объяснить ей? Как сказать о том, что в ее долгой жизни будет еще много потерь? Что он тоже умрет намного раньше ее, хотя к тому времени это, возможно, будет уже не столь важно... Кто-то из великих утверждал, что можно привыкнуть ко всему. В том числе и к потерям. Все ложь. К этому нельзя привыкнуть, но с этим можно научиться жить.
— Элизабет... — Эдгар протянул руку, коснулся ее мокрой от слез щеки. — Не надо. Если там никого нет, проще расспросить соседей, чем ломать дверь.
Спокойный, уверенный голос. Если бы кто-нибудь знал, как порой непросто дается ему это спокойствие.
— Позвольте мне увезти вас в отель. Я все узнаю сам.
И в этот момент за дверью раздались шаги.

Отредактировано Эдгар Лоран де Вирр (12.01.2012 15:50)

Она отступила от несчастной двери и снова прижалась к Эдгару. Ей уже было все равно, что подумают невольные свидетели этой сцены и её маленькой истерики. Элизабет прижималась к нему и успокаивалась. Его спокойствие, его уверенность всегда передавались ей. И всегда теплело на сердце.
«Мой хороший, мой любимый... мой...» — она подняла на него свои ещё мокрые от слез глаза.
— Хорошо, да... Простите.
А дальнейшее происходящее Лиз помнила плохо. Распахнулась дверь и её взору предстала Люси... вся в лучах солнца, как ангел, с огнем, отраженным в рыжих волосах. Слегка раздраженная, усталая, сонная и такая родная. Бедной Элизабет показалось, что она сошла с ума. Но даже в полуобморочном состоянии правила хорошего тона, привитые десятками лет её родителями и учителями, не отказали урожденной графине. Хотя она так и не нашла в себе сил отцепиться от Эдгара. Лиз кашлянула и заговорила срывающимся голосом первое, что пришло в её, без сомнения, безумную голову.
— Эдгар, познакомьтесь, это моя подруга, Люсида Старк. Вы же видите её?
Он видел. Даже не нужно было ходить к гадалке. Джинджер была вполне реальна и, кажется, не вполне довольна этим ранним вторжением.
— Дорогая Люси, позволь представить тебе моего... жениха, барона Эдгара Лорана де Вирра. — Она все же не удержалась и дотронулась до неё, все ещё как будто в полусне отстранившись от любимого. — Прости, дорогая, что мы тебя потревожили в столь ранний час, мы думали ты... ты умерла.
Какая веская причина! Какая глупая шутка! Люси была живая. Теплая. Хмурая. Лохматая, будто всю ночь бродила по фабричному району и округе, подметая собой тротуары. Стряхивая с себя наваждение, девушка всплеснула руками и заверещала, хватая подругу в охапку.
— Мы думали, ты умерла, понимаешь!? Правда, правда, Эдгар? Мы сразу приехали, как получили письмо! Мадам Бессин, дирижабль, и тебя не нашли! И мы сразу приехали, хотя опоздали на пароход. Ну, я же знала, что это не правда, я знала! А мы сегодня обручились, скоро свадьба, представляешь? Ты же получила приглашение? Живая! Ох, я за этот час натерпелась... Ну разве же так можно? — Она тискала подругу в объятиях, рассматривала со всех сторон, чтобы убедиться, что Джин действительно жива и здорова, что-то говорила, гладила её по волосам и смеялась, периодически переводя взгляд на Эдгара, чтобы он подтверждал её эмоциональную и бессвязную речь. Ну конечно, это просто ошибка! ...и внезапно вспомнила, что если про смерть Люси в письме были весьма туманные сведения, то Аби была точно убита в Хастиасе и похоронена в Бругге. Элизабет, наверное, изменилась в лице, замерла и отстранилась, не выпуская рук Люсиды:
— Абигайль?

Отредактировано Элизабет Бэтори (16.01.2012 19:33)

Лиз, понурив голову, зашла в дом за подругой. «Разговор будет долгим» — билось в ушах и в сердце. Аби, конечно же, не удалось спасти. Слабая надежда, что недолго согревала сердце вампирессы, блеснула и угасла. Она никогда не придет на её свадьбу... и Люси не приедет. Нужно все отменять, нужно надевать траур. Она никогда не позволит себе веселиться и жить в полную силу, когда трагическая судьба так безжалостно расправилась с её лучшей подругой.
Люси усадила их с Эдгаром на диван, удалилась готовить чай и, очевидно, собираться с мыслями. Элизабет же прикрыла глаза и взяла любимого за руку. Его прикосновения всегда успокаивали и вселяли тихую уверенность, что все будет хорошо. И только теперь девушка поняла, какой усталой и грустной выглядит её подруга. Что-то случилось и с ней такое, что заставило исчезнуть любопытным искоркам из глаз, обычной веселой деловитости и жизнелюбию. Что же её так изменило? «Разговор будет долгим». Сейчас они все узнают. Ревенантка вернулась с подносом. И села в кресло.
Элизабет нервничала. И не знала, хочется ли ей знать всю жестокую правду, или её удовлетворят общие фразы. Люси вздохнула, внимательно глядя на Лиз:
— Мне говорить при господине?
— Ну разумеется! У меня от него нет никаких секретов... Люси, я прошу тебя, говори все. Какой бы страшной не была эта история — я выдержу. — Она нервно теребила подол, пытаясь скрыть свое волнение.
Тяжелую атмосферу разрядила неожиданно появившаяся гостья. Мокрая, изрядно помятая, не менее усталая, чем Люси, в больничной пижаме, со следами то ли грязи, то ли копоти на дырявой клетчатой ткани. Блондинка в несколько шагов подлетела к дивану, на котором они сидели, явно порываясь то ли схватить их с Эдгаром в объятия, то ли задушить. Лиз испуганно вжалась в диван, прячась за своего кавалера. В душе шевельнулось странное ощущение. Незнакомка явно была очень обрадована неожиданной встрече... Неужели она знает Эдгара? Больше всего Лиз боялась встретиться в этом большом городе с его бывшими пассиями. Она не сомневалась, что они были и их было не мало. Эдгар был не молод, но успешен, богат и красив. И никогда не был женат... Значит, совершенно точно ничто не мешало ему заводить приятные интрижки. И сейчас она совершенно не была настроена выслушивать слезливые переживания его, пусть и прошлых, но романов.
— Вы её знаете? — тихонько шепнула она ему на ушко, чтобы никто не услышал, прижимаясь к его спине, напрочь забыв о приличиях. Но тут же мягко отстранилась, подавая блондинке руку. Пусть пассия.
— Здравствуйте, мазель. Не имею чести быть с вами знакомой, — и испытующе посмотрела на Люси и Эдгара.
Можно было сказать, что леди появилась здесь во внеурочный час, тогда, когда Люси должна была без утайки поведать о событиях произошедших с её подругами. Можно... Но несчастная девушка не должна была страдать от ничем не подкрепленных подозрений Элизабет. Радость встречи могла была быть вызвана не Эдгаром, а Люси... Ведь у часовщицы могли быть другие друзья. Даже такие странные, в больничных пижамах, со слезами в больших голубых глазах. В которых светилось что-то знакомое и любимое.

Отредактировано Элизабет Бэтори (30.01.2012 11:18)

Да. Рассказ Люси даже не то, чтобы удивил Элизабет — поверг в шок. Осознание так близко подошедшей к подруге смерти, заставило её снова вспомнить Хастиас и злополучный бал, где она тоже, едва не простилась с этой жизнью. Но если жизнь Бетти разлетелась на осколки в течение одной ночи, а потом было долгое и мучительное осознание произошедшего, то Джинджер, несомненно, хлебнула горя сполна, пережив целую череду злосчастных испытаний. И выжила. Возродилась. Не сломалась. Пока подруга рассказывала, Лиз молчала. Она просто не знала, что сказать. Любые слова поддержки тут были бы неуместны.
— Люси, ты молодец, — когда ревенантка закончила рассказ, Лиз поднялась со своего места и обняла подругу за плечи. — Я всегда знала, что ты сильная, а теперь я в этом убедилась. Все будет хорошо!
Ничего не значащие слова. Так тяжело говорить что-то ободряющее и умное, когда тебе изливают душу. Как передать всю глубину сочувствия и понимания, если для этого не придумано нужных слов?
— Тебе нужно развеяться, сменить обстановку... Ты могла бы поехать с нами в Орлей, правда, Эдгар? Уверена, там мы могли бы помочь тебе справиться с твоей... болезнью. Вместе проще, ты же знаешь. Ведь должны же быть лекарства... или хотя бы специалисты в этой области. Главное, что ты жива! — Она гладила девушку по голове и старалась быть сильной, мудрой и ответственной. Люси сейчас, как никому другому нужна была поддержка.
Веселая девушка, которую Люс назвала Ноей, кажется, совершенно не разделяла печального духа, царившего в Клок Йарде. И все же, определенно, это задорное создание ей кого-то напоминало...
— Жаль, что малютки Аби нет с нами... — Лиз решительно стряхнула навалившееся печальное состояние. Нет Аби, Люси стала ликантропом, и у неё теперь сумасшедшие друзья. Ну и что. Жизнь не заканчивается! И безумная Ноя, несомненно, права, что совершенно не печалится. Люс хватило печали в прошедшие недели.
— Эдгар, а ведь и правда... Давайте увезем Люси в Орлей? Жаль, конечно, что пропали билеты на пароход, но ведь можно поехать и сегодняшним поездом... — Лиз улыбнулась блондинке и села обратно на диван. — И на вас тоже распространяется мое приглашение посетить Орлей. Друзья Люсиды — мои друзья.
Рискованное предложение. Позвать в свой дом оборотня и душевнобольную. Но оставлять подругу в таком плачевном состоянии здесь, она тоже не могла себе позволить.

Отредактировано Элизабет Бэтори (31.01.2012 10:48)

Абигайль с плохо скрываемой завистью слушала вторую подругу, с подозрением косясь на выглядевшего слегка озадаченным вампира. Главное — чтобы не начал вопить и ногами топать, а то, что восторга не испытывает от идей возлюбленной, так это естественно. Какой же нормальный мужчина захочет тащиться в другую страну с душевнобольной, которая умудрилась сбежать даже из-под надзора дюжины врачей, и оборотнем, лишь чудом не сожравшим никого в свое первое превращение? И ты гляди — держится, причем очень даже успешно. Вздохнул лишь обреченно пару раз и вежливо предложил Джин поговорить наедине. Или что значило то странное слово на непонятно каком языке? Решил произвести впечатление... на кого только? Может лет четыреста назад непонятный диалект был в моде, и господин де Вирр просто забыл, как слово переводится? А что, бывает. Надо Лиззи посоветовать подарить ему на именины словарь... Ревенантка сообразила, что мысли перескочили на совсем уж бредовые идеи, и поспешно вернулась к окружающей действительности, глядя вслед скрывшимся в спальне вампиру и Люсиде. Девушка сдавленно хмыкнула и не удержалась:
— Говорят, что оборотни в первые дни такие ненасытные...
Аби сочувственно вздохнула, с трудом сдерживая предательскую улыбку, и с удовольствием добавила:
— ...и не только в плане еды.
Святая Роза, неужели она такой останется навсегда? Ну почему ей так нужно было прокомментировать обычную в общем-то ситуацию? Неужели теперь тело будет править под себя характер новой хозяйки? Ноя ведь была младше на каких-то семьдесят лет, откуда только взялась вся эта бесшабашность и непосредственность? Молча вопросив все это, Абигайль с трудом сдержалась от продолжения и решила сообщить подруге куда более волнующую весть.
— Люси столь долго живописала свои приключения, что забыла упомянуть о незначительной детальке, — иронично проговорила белокурая девушка, поудобнее устраиваясь в кресле, — совсем маленькой — что тут делаю я. Если в двух словах, то вчера в психиатрической больнице был пожар, в котором мы с ней лишь чудом не сгорели. И это было бы вдвойне обидно — отправиться на тот свет, только вернувшись с него.
Аби замолчала, посмотрела на Элизабет, а потом помахала ладошкой, словно привлекая к себе и без того пристальное внимание вампирессы.
— Лиззи, ау. Я живая, правда... Немного не в себе, причем в самом прямом смысле этого слова.

Сначала Лиз просто наблюдала, затем неуверенно заерзала на своем месте. Кажется, Люсида, со своей новой знакомой замышляли что-то не доброе. Она переводила непонимающий взгляд на девушек, на Эдгара и обратно, в полнейшем недоумении и смущении.
— Не переживай, милая. Верну его в лучшем виде, — хитро так пропела лучшая подруга, уводя её будущего мужа... И вот именно после этих слов и красноречивых жестов, Лиз, сначала вспыхнула румянцем, а затем нахмурившись уставилась зачем-то на свои туфли.
— Говорят, что оборотни в первые дни такие ненасытные... и не только в плане еды. — Подала елейный голос Ноя. А Лиз вздрогнула и вжала голову в плечи, от звука закрывшейся двери. «Наверное, не нужно было приезжать». Она продолжила чертить на полу замысловатые узоры, мыском от своих туфелек и старалась не думать о том, почему Люси так себя ведет. Старк так изменилась? Или это изменилась вовсе не Люси, а она? Или это вообще, и не её подруга даже, а кто-то чужой? Иначе, зачем так смущать и без того расстроенную Элизабет. И представать перед Эдгаром в таком нелицеприятном свете. Не понятно!
Чертить линии надоело. Что происходит за дверью, расслышать было не возможно, и вампиресса тряхнула головой, поднимая взгляд на сумасшедшую Ною, которая, наконец, прервала неудобное молчание сама.
— Люси столь долго живописала свои приключения, что забыла упомянуть о незначительной детальке. Что тут делаю я. Если в двух словах, то вчера в психиатрической больнице был пожар, в котором мы с ней лишь чудом не сгорели. И это было бы вдвойне обидно — вернуться на тот свет, только вернувшись с него.
Будущая мазель де Вирр попробовала улыбнуться и понимающе закивала. Все знают, что бесполезно спорить с сумасшедшими. С ними нужно соглашаться. И чем доброжелательнее и явственнее это делать, тем лучше.
— Я очень рада за вас, мазель. Вернуться на тот свет едва вернувшись!? Нет ничего ужаснее! Какое счастье, что удалось этого избежать.
Но Флинн не думала униматься и замахала руками прямо перед лицом интенсивно соглашающейся Лиз.
— Лиззи, ау. Я живая, правда... Немного не в себе, причем в самом прямом смысле этого слова.
— Милая Ноя. Вы и правду живая! Я нисколечко в этом не сомневаюсь, честное слово! — она сложила ладошки на груди, подтверждая свои слова и, на всякий случай заулыбалась шире, а отодвинулась — подальше. Ей хватило сумасшедшего Груффида. Больше она не позволит так глупо себя обмануть.
— А то что вы не в себе... Глупости. Кто вам это сказал? — Она деланно развела руками, словно удивляясь и начала искать глазами тяжелые предметы. Эдгар, конечно, был поблизости... Но вдруг Люси тоже, как и Ноя, стала сумасшедшей?