1) Имя и фамилия персонажа:
Люсида Старк.
— прозвище, псевдоним
Сокращенное имя — Люс. Прозвище — Кроха Джинджер, Джин (из-за цвета волос).
— ваш клан
Внебрачный ребенок Трампов

2) Раса:
Ревенант.

3) Пол:
Женский.

4) Дата рождения, возраст:
7 сентября 1803 года.

5) Внешность:
«Милое дитя». Так называли Люсиду незнакомцы, которые не имели чести обратиться к ней по имени.
— Милое дитя, не желаете приобрести эти изумительные золотые серьги для себя или вашей матушки?
— Моей «матушке» это вряд ли интересно, а я не ношу дорогих украшений.
— Да что уж там! Они всего лишь позолоченные. Зато какая цена! Это же грабеж чистой воды... по отношению ко мне. Хватайте их скорее, пока я не смотрю, пока не передумал! И не слушайте тех, кто скажет, что это начищенная медяшка.
«Экий прохвост» — подумала девушка, но промолчала. Она не любила пустых препирательств.
У Люсиды не было и половины той наивности, которую излучало ее лицо.
По-детски невинные зеленые глаза, пухлые розовые губки херувима и кожа, нежнее юнхайского фарфора. Ангельский лик завершали мягкие золотистые локоны, которые Люсида украшала недорогими самодельными аксессуарами: венками, заколками из накрахмаленной ткани. Она и впрямь не носила дорогих украшений. За исключением одной вещи: старых отцовских часов, которые он подарил ей на пятилетие. Они имели особую ценность для обоих. Эти часы отец собрал для материя Люсиды, Агнии. Она отчаянно убивалась тем, кто с каждым годом ее жизни время ускоряло ход. Словно хотело доказать, что ему подчиняется все и вся, даже «бессмертные». Поэтому Гильберт собрал особые часы, которые тикают в десять раз реже обычных. Но им так и не суждено было попасть в руки депрессирующей вампирессы, которая не сочла достойным ее пылкой натуры растрачивать оставшиеся десятилетия своей молодости на компанию стареющего часовщика. Люсида всегда носила их при себе. В память об отце и предательстве матери.
Отец говорил, что Люсида совсем не похожа мать, которая одним только взглядом вызывала прохладный трепет. Это и завораживало, и отталкивало одновременно. Люсида же всем своим существом источала очарование и тепло. В ее присутствии окружающие становились заботливее и отзывчивее. Всем хотелось защитить хрупкую малышку, даже если она в этом абсолютно не нуждалась. Иной раз это чудовищно раздражало девушку. Но рассмотреть ее раздражительность мог только тот, кто хорошо ее знал: Люсида плотно сжимала губы и переводила взгляд.
Но ей не так уж часто доводилось быть в центре событий, посему и раздражители встречались не часто. Неприхотливость натуры Люсиды явно отражала ее светская жизнь (а, точнее, ее практически полное отсутствие) и внешний вид. Она не любила ярких нарядов и редко одевалась в дорогие ткани. Столь же редко носила корсет. Чаще всего Люсиду можно было увидеть в бежевом или коричневом платье, которое не доставляет сложностей при стирке (ей не хотелось беспокоить мадам Бессин по пустякам). Обувь всегда выбирала самую удобную, поскольку любила побродить по незнакомым закоулкам Дракенфурта. Столь небезопасное занятие никогда не страшило Люсиду. Ее внешняя слабость и детский вкрадчивый голос могли обезоружить любого случайного встречного.

6) Характер:
Замкнутость Люсиды понять не мудрено. Она никогда не жила жизнью, уготованной ей природой. Она не была человеком и не чувствовала себя ревенантом. Но комплекс гадкого утенка сделал свое дело: Люсида выросла очаровательной, образованной и проницательной девушкой. Да, она была чуть более тихой, задумчивой и меланхоличной особой, но, как и в любой другой юной деве, в ней жила романтичная жилка, подталкивающая писать стихи, танцевать под звуки прекрасной музыки и, конечно, влюбляться, пусть даже ненадолго. Ее без опаски можно назвать девушкой широких взглядов на амурные дела. Кто-то может счесть подобное мировоззрение низким. Но истинные ценители прекрасного поймут и согласятся: «Красота — во всем и в каждом, вне зависимости от пола или расы».
Общество четырех-пяти лиц ее всегда отягощало, толпа незнакомцев, напротив, успокаивала. Люсида давно подметила, что тонкие материи чьей-то харизмы подобны газу: занимают все предоставленное пространство. Это объясняет, почему ее так тянет покой и уединение переполненных питейных заведений. Огромное количество людей превращается в единый хмельной организм, что освобождает от назойливости отдельных лиц. Все же, несмотря на определенную прохладу по отношению к любителям поболтать, Люсиду нельзя назвать грубой или черствой в общении. К собеседнику она никогда не выказывает нарочитого неуважения, даже если извещает его о всей глубине своего презрения. Как бы там ни было, девушка с особой трепетностью относится к тем, кого любит. Правда, таковых осталось немного: Чарли, Мэггимэй да милая мадам Бессин.
В работе (делающей Люсиду по-настоящему счастливой) она аккуратна и ответственна. Ювелирная точность всегда была, скорее, частью натуры, нежели навыком. Именно детали (вещей, людей, вампиров), как считала Люсида, делают мир более материальным, делают его ощутимее, делают его глубже.
Будучи воспитанной порядочным человеком, Люсида и сама не лишена морального стержня. Она верит своим идеалам, не нарушает принципов и не любит самообмана. Свобода от веяний мира извне предавала девушке едва ли не идеальную целостность. Но не рожал еще мир абстрактно мыслящих существ без душевных ран. Иной раз эти раны затягиваются. Но, зачастую, превращаются в червоточины, имеющие склонность разрастаться, покуда в них живет червь. И червем этим было чувство предательства. Проще не сближаться, чем быть покинутой.

7) Биография:
За двадцать с лишним лет биография Люсиды не успела обрасти живописными деталями.
Все тихо, размеренно и обыденно, кроме самого факта ее рождения.
Ревенантка родилась в доме Гильберта Старка, скромного часовщика с нескромной славой, сына еще менее скромного первооткрывателя электроповодников, Стефана Старка. Почти всю сознательную жизнь Берти провел в своей мастерской, предаваясь единственной страсти — сборке часов, чем, честно признаться, разочаровывал отца, возлагавшего большие надежды на юношу, но в иной сфере.

Часовщик был холост и никогда не заводил серьезных отношений. Добросовестный труд и неплохое наследство, полученное после смерти Стефана, позволили ему собрать достаточно денег, чтобы обустроить свое жилище и не знать нужды. А жил он весьма неплохо, для человека.
Порядок в доме (который и был мастерской) поддерживала мадам Бессин, добрая простаковатая экономка, которая отлично знала свое дело. Их обоих устраивала такая скромная и неприметная жизнь.
Но все изменилось, когда порог «Клок Йарда» переступила знатная дама с пронзительным взглядом и обезоруживающей улыбкой. Она принесла с собой великолепные золотые часы, трагическим образом повстречавшиеся с брусчаткой. Но Гильберт был не настолько зелен и наивен, чтобы не отличить случайный ущерб от намеренно причиненного.
С этого все и началось… Ночные прогулки, тайные свидания и первые признания в любви (вот только исходили они лишь от Гильберта). Отец Люсиды не мог понять лишь одного: почему Агния давала отпор десяткам соблазнительных вампиров-аристократов, но сама избрала престарелого часовщика непримечательной наружности и, в конце концов, Человека?

Гильберт не переносил тайн и недомолвок, и женщина сдалась. Она была трампессой, по определению почти столь же плодовитой как пустыни Хурбастана. Агния Фон Трамплтон никогда не считала семейный очаг своей стезей, и по сему бесплодие ее не пугало, но разве отказалась бы одинокая аристократка продлить свой род? Разумеется, нет, если это ей ничего не сулит. Но от большинства своих сородичей-эмпатов ее отличал еще один дар — предвидение. И на закате молодости ей было видение — зачатие ребенка, не от вампира, но от человека. От вполне конкретного человека, найти и покорить которого было проще простого. Гильберт узнал правду, когда Агния была уже беременна. Не простить мать своей будущей дочери (это Агния тоже предвидела) он просто не мог. И простил. Трампесса на время покинула свой дом и вынашивала ребенка в тайне, скрываясь в Фабричном районе, в доме Гильберта. А затем родилась Люсида…

Счастливый отец души не чаял в дочери. А мать тем временем придавалась скорби по своей уходящей молодости. Она не могла и не хотела разбазаривать свою жизнь в убогой (по ее меркам) мастерской, нянчась с полукровным бастардом.
— Я никогда не противилась видениям. Она, — Агния указала изящной кистью в сторону колыбели, — не мой выбор. Это мое предназначение, и я его выполнила.
Это было прощание. Больше объяснений не требовалось.

В прочем, Гильберт неплохо справлялся с утратой. Если раньше он всецело принадлежал работе, то теперь большую часть себя он посвятил дочери. Она была чудесным ребенком, только немного замкнутым, если речь заходила о матери (хотя тема эта и не была популярной). Обладая даром эмпатии, она чувствовала всю боль отца и жила с ним в унисон. Первые двадцать лет ее жизни прошли ровно, гладко, и, можно сказать, счастливо, учитывая все обстоятельства. Мадам Бессин любила ее как родную дочь, но по-настоящему близких отношений между ними не было.
Люсида переняла страсть отца к часовому механизму. Уже в десять лет ей было достаточно слабого тиканья, чтобы понять, на сколько секунд отстает или спешит стрелка. Она могла целыми днями собирать и разбирать часы, чтобы понять суть их работы. А годам к пятнадцати она стала собирать свои собственные механизмы, помогая, тем самым, отцу с работой. Это то занятие, которому Люсида отдавалась полностью. Механика, впрочем, не была единственным увлечением девушки. Будучи отчасти воспитанной мадам Бессин, она познала некоторые тонкости алхимии. К ней Люсида не имела особого призвания, но цельное видение частного сослужило ей неплохую службу.

Однако, мы забегаем наперед. До определенного возраста крошка Люс не больно походила на девочку. Скорее, на бесполого сорванца с хмельным рулевым в ее светлой головушке. Юркая и озорная, она успешно возглавляла добрую дюжину ребят из фабричного района в дворовых войнах с одноклассником Уолтером и его сворой за фиктивное обладание величественным гнилым дирижаблем Чарли Вудервуда, Ушастого Вуда, как остро прозвали его ребята. Она обожала это. Но самой целебной ее отдушиной были друзья — Мэгги Мэй Роук и Чарли Крауч. Скромная цыганка, преисполненная неземным очарованием и нежностью. Боязливый, но сердечный паренек с самыми светлыми душевными порывами. По своему отверженные, дети находили друг в друге особое утешение.
Спустя годы рыжее безобразие приобрело иные духовные и физические формы. Но нелепому закону притяжения противоположностей, первым ее возлюбленным юношей стал никто иной, как ненавистный ранее Уолт. Первые поцелуи, вздохи признания... Первые. Столько всего первого. Как и свойственно всему первому, эта влюбленность была скоротечной, но неизменно волнующе-прекрасной. Позже были и другие любови. Но не об этом наш сказ.

Вскоре после двадцатилетия Люсиды идиллия ее маленького мира была нарушена. Однажды в мастерскую пришел клиент, прибывший прямиком из порта (бедняга сам еще не знал, что болен свиной проказой). Лекарства помогли мадам Бессин и Люсиде, но не ослабленному старому отцу. Болезнь протекала долго и мучительно. Он боролся. Вырванное у смерти время дало возможность Гильберту разрешить последние дела: дать мадам Бессин тысячу наставлений, составить завещание и переписать все документы на Люсиду. По завещанию дочь получила отцовский дом и все его сбережения. Беатрис Бессин была завещана внушительная сумма денег и передана в личное пользование мансарда дома (на тот случай, если она больше не будет работать и жить в комнате для прислуги), которую та, в последствии, сдала в аренду.

8) Откуда вы узнали об игре?
От Кошки

9) Связь с вами: 

10) Пробный пост:
Крохотные шестеренки, разбросанные, на первый взгляд беспорядочно, на верстаке у окна, отражали первые лучи восходящего солнца и пускали солнечные зайчики по сосредоточенному лицу Люсиды. Уже несколько дней у нее все валилось из рук. Работа не сдвигалась с мертвой точки. Возможно, всему виной были заунывные звуки скрипки, раздававшиеся из квартиры сверху (если можно назвать квартирой убогую отсыревшую мансарду), которую мадам Бессин сдавала нищему приезжему студенту. Не то чтобы Люсида не любила музыку... Напротив, она ее обожала. Ей хотелось танцевать, хотелось выпить будоражащий разум коктейль, хотелось предаваться вдохновению и писать стихи, хотелось заняться любовью. Иными словами, работа в список спонтанных желаний, навеянных игрой предрассветной скрипки, явно не входила, хотя она и обожала свое дело более всего на свете. Иной раз Люсида разгоралась намерением подняться к таинственному соседу и разбить чертов инструмент, не дававший ей покоя. Но через пару мгновений она остывала и возвращалась к работе. А спустя неделю, не более, Люсида поняла, что с нетерпением ждет очередного импровизированного частного концерта. В глубине души она была благодарна этому юноше. За то, что скрашивает ее добровольное одиночество, не вторгаясь в личное пространство.

11) Локация, с которой вы начнете игру:
Заброшенный пансионат.

Отредактировано Люсида Старк (30.06.2011 00:38)