Начало игры

За окном мелькали городские пейзажи, один другого краше. Летнее солнце встало совсем недавно, и окрасило нежным розово—персиковым цветом крыши домов, залило мостовую гальку теплыми солнечными зайчиками. Редкие вампиры семенили домой спать, а человеческая часть населения города, наоборот, только просыпалась. Вон булочник, сонно потирая глаза, открывает лавку, попутно принимая запасы на кухню от более ранней пташки — своего поставщика. А сапожник, что по соседству с пекарем, лениво качает ногой, сидя в старом обшарпанном, по всей видимости самодельном, плетеном кресле — он только проснулся, впереди рабочий день, но ещё есть время на неспешный отдых.

Во всей этой жизни был особый, правильный порядок. Суета, месиво запахов и звуков, движение. Жизнь! В самом настоящем и полном смысле этого слова. Эх, вернуться бы к пекарю через полчаса—час да прикупить ещё горячий чесночный калач с острым сыром и пряными травами… Дрейк было расплылся в мечтательной улыбке, но вовремя одернул себя, как раз перед тем, как хмурый вечно недовольный взгляд лейтенанта упёрся в него. Вопрошать себя за что лучшему курсанту академии клириков достался именно такой куратор было бесполезно. Впрочем, Аарон никогда не жаловался на судьбу, как бы она не поворачивалась. Он возьмет всё хорошее, что есть в этом человеке, и откинет всё плохое, и сам станет лучше. В этом весь смысл, не правда ли?

И ни запах застарелого алкоголя, ни амбре от дешевых сигарет Харриса не могли испортить стажеру его радость по поводу первого настоящего дела. Нет, они, конечно, будучи курсантами выпускного класса, уже участвовали в общественной жизни города, но понятное дело, что не в роли следователей. Патрулировали улицы, увозили трупы в городской морг, стояли в оцеплении — в общем, делали всю грязную работу констеблей. Но сегодня—то совсем другое дело! Аарон даже с вечера до блеска начистил свой именной жетон с индивидуальным номером, и прицепил его на лацкан пиджака. «Именем закона!» — молодой человек репетировал перед зеркалом на разные голоса и интонации эту фразу весь вечер, пока в комнату деликатно не постучался отец, чтобы, смеясь, напомнить, что на работу сыну только завтра.
Жалко, конечно, что самостоятельно работать Дрейку не дали, всё—таки быть на побегушках у престарелого матершинника — то ещё удовольствие, но молодой клирик был уверен, что долго это не продлиться. Он точно сумеет доказать, что достоин значка и того доверия, которое ему оказал город, приняв в ряды правоохранителей.

Кэб качнулся и наконец остановился, но Харрис в нетерпении выпрыгнул из него раньше, прямо на ходу. Мысленно Аарон осуждающе покачал головой, но что ещё поделать с человеком, который с утра пьёт на работе?
— Доброе утро, констебль Вилсон, — большую часть людей, патрулирующих Казенный квартал, Дрейк уже знал лично, благо он был с ними в одной упряжке и знал кто чего стоит.
— Младший лейтенант Дрейк, — констебль легко прикоснулся к козырьку шлема, здороваясь со старшим по званию. Аарон даже немного смутился, ещё совсем недавно они были с ним на одной и той же ступеньке, а теперь — он старше и выше по положению, и кто знает, заслуженно ли.
— Двое, мужчины, люди, из простых. Вроде как и дрались, но ссадин и синяков нет, кожа какая—то синюшная, как у утопленников. Обнаружил хозяин склада, когда пришел на работу утром, — пока констебль рассказывал, вся честная компания зашла в док, чтобы осмотреть место преступления. Логично было предположить, что потасовка и впрямь имела место быть, если бы не масса несостыковок. Во—первых, отсутствие следов борьбы. Мужчины лежали в неестественных позах, пальцы были скрючены, а не сжаты в кулак, и Дрейк скорей бы сделал ставку на агонию и болевой шок, чем на драку. На грязном полу не было ни единого следа потасовки — ни брызг крови от ударов кулаками (ну не фехтовать же будут работяги из фабричного района?), ни клочков ткани или вырванных волос, ни следов борьбы на пыльном полу. Их просто принесли и положили здесь.

Клирик достал из перекинутой через плечо сумки на длинном ремне большой альбом и графитовый стержень. Присев на корточки, он принялся размашистыми линиями делать набросок—зарисовку, попутно стараясь как можно точнее запоминать детали. И пускай новомодные криминалисты уже оснащены камерами, чтобы делать дорогущие снимки, он всё сделает по старинке, как его учили в академии. Синюшный цвет лиц покойных, потрепанная одежда (местные?), засаленная нитка на запястье одного из бедолаг с деревянным подвесом—рыбой, и Аарон готов был биться о заклад, что когда—то ниточка была ярко—красной. Такие делают на третьей улице бабки—вдовы, что живут в приюте, но всё ещё стараются как—то зарабатывать на свою нелегкую жизнь. В народе говорят, что эти рыбки дают достаток, а красная ниточка даёт исцеление от недуга, как только перетрется — болезнь уйдет. Суеверия, конечно, но у простого люда кроме их бед и тяжелой жизни больше ничего нет, что давало бы надежду.

Запустив руку в карман, молодой человек нащупал крашенные в ярко—желтый цвет металлические жетоны. Эти метки оставляли рядом с уликами, чтобы акцентировать внимание. Методично раскладывая на месте преступления жетоны, Аарон опустил один такой рядом с отчетливым отпечатком обуви. Плоская подошва, мягкая, и очень большая. Это был размер пятидесятый, не меньше. Что за великан мог его оставить? Вряд ли такая персона останется незамеченной в Казенном квартале.
Харрис, тем временем, обыскивал трупы. Дрейк готов был биться о заклад, что он ничего в карманах этих бедолаг не найдёт, но попытаться стоило.

— Что говорит хозяин? Знает этих двоих? Может кто—то что—то видел? — Это констеблю, — Что по твоей части? Как умерли? Давно? Слепок вон с того следа сделал? — Эти вопросы были адресованы уже криминалисту.
— Хозяин, знамо дело, крутит носом и говорит, что видит впервые этих, как он сказал, пропойц. Думаю, не врёт, да и не может же он вообще всех запомнить, кто отирается за ржавый гульден на его складе, — констебль Вилсон пожал плечами, явно не зная, чем ещё помочь лейтенанту. — Парни прочесывают доки, расспрашивают кто что видел. Авось выстрелит.

Уставший криминалист, который работал здесь уже пару часов кряду, включился в беседу моментально, будто и не был целиком и полностью поглощен работой.
— Причину смерти первоначально назвать не могу. Видимых повреждений нет, несколько мелких ссадин и пара кровоподтеков не могут быть причинами смерти. Вскрытие надо. Температура тела указывает на смерть в пределах четырех часов, возможно чуть меньше, если делать поправку на теплую погоду. Слепок сделал, гипса на него ушло, конечно… — с сожалением протянул криминалист, даже в этой мелочи проявляя свою прижимистую натуру. — Отправлю в городской морг к Эштону, он такие загадки любит. Думаю, через часа четыре будет какая—то ясность, если у него нет завала.

— Ну, а ты что скажешь?
Дрейк поднял задумчивый взгляд на куратора, уже и не надеясь, что его мнением когда—либо поинтересуются.
— Думаю, опрос местных ничего не даст, хотя попытаться стоит. Надо наведаться к вдовушкам в местную богадельню, которые делают такие амулеты. Если нитка всё ещё при нем, не перетёрлась и не порвалась, с учетом тяжелой ручной работы, значит сделана недавно. Может и вспомнят. Самое интересное — это великан, который здесь явно был. Возможно, что—то видел, возможно, что и сам участвовал. Свидетель или соучастник, но он точно замешан.