Утро. Она проснулась. А проснулась ли? Эта тонкая грань между сном и явью уже давно стерлась, словно кто-то невидимой кистью смазал четкие контуры, превращая картину жизни в бесформенное пятно акварели. Заводная карусель ярких красок, помноженная на тысячи масок — это то, что называют жизнью. Но иногда люди создают мир из теней, в котором кусочком угля чертят абстрактные, никому непонятные зарисовки, подушечкой пальцев стирая грани и четкие линии... пока не кончатся и эти невзрачные краски. А что потом? Потом, когда больше ничего не осталось, кроме стакана воды, в котором покоятся чистые кисти, одни используют их, пытаясь исправить то, что уже получилось и лишь еще больше все портят. Другие выбрасывают ненужные и уже бесполезные кисти, выливая воду на испорченный холст, тем самым смывая все, что было ранее, наивно полагая, что бумага вновь станет чистой. И те и другие ждут чудес, не зная, что их не бывает. У таких осталась надежда. У них еще что-то осталось. А как быть, если бумага не выдержала и стала расползаться на глазах? Уже не склеишь, не удержишь кусочки в холодных руках. Такие уходят, для них уже не существует ни надежды, ни страха — ничего. Так и она просто ушла, без цели, не оглядываясь, не надеясь, что возможно вернуться. По привычке дышать, двигаться, говорить — это не ново, не упоительно, всего лишь необходимость. Выглянув в окно, вспомнила, что где-то идет война — вот они, серые краски, невзрачные, бессмысленные зигзаги интриг, помешанные на жажде власти и превосходства. А если сорвать все напускное — обнажается уродливый скелет прогнивших тел, которым условности иллюзий заменили собственные, реальные мысли и чувства. Скука, жажда зрелищ, которые будут тешить самолюбие, лелеять надежды на то, что все это настоящее, истинное и непоколебимое. Глупо. Война еще никогда не приводила к миру — всегда найдется кто-то, кто захочет повторить, разогнать скуку, стыдливо прикрывшись честью, доблестью и прочими неведомыми ему чувствами. Память всегда будет хранить лишь результат, позорно имитируя склероз, когда речь зайдет о самом процессе и тех, чьими жертвами была выложена эта дорога к победе. «Глупо!» — повторила она, отходя от окна, а в руке ее с треском рассыпалась уже ненужная флейта.

[Назанин] Крепость «Термидор»    (прошло несколько дней) 

Февраль 1826 года.

Пустота... Княжну Браун затягивала пустота, пучина боли и страха... Снова одна, совершенна одна, лишенная надежной защиты и заботы...
Скандал в кабинете Маркуса Брауна решил дальнейшую судьбу Рошель, после такого она просто не могла более оставаться в поместье.
Кипя праведным гневом и срываясь на слуг девушка собрала свои вещи, и снова покинула родовую крепость, искренне надеясь, что на этот раз навсегда. Конечно теперь обстоятельства более благоприятными: не было нужды прятаться от военных, работать в порту... У Риган было достаточно средств к существованию, и титул, который еще что-то значил в мире. И хотя политические вопросы мало занимали Рошель, за обстановкой в стране и мире она наблюдала, и делала свои выводы.
Часто приходила в голову мысль, перебраться в Дракенфурт, но была одна существенная деталь: Райан не давал о себе никаких вестей. Молодой адмирал исчез, он вполне мог покоиться на дне Кораллового моря... Это тревожило больше всего. Ах, если бы Райан был рядом с ней, все проблемы казались бы такими ничтожными! И размолвки семьей, и война... Как часто думая о возлюбленном Риган утирала слезы.
Даже не зная жив ли любимый, Рошель не постоянно думала о нем, думала каждую минуту... И эти мысли сводили ее с ума.
Так сегодня, силясь вынырнуть из этой черной ямы, девушка решила развеяться, прогуляться, и хоть немного отогнать мрачные мысли. Ее номер был одним из самых лучших в гостинице, но как эти комнаты осточертели Рошель!
Нарядившись по своему обыкновению невестой — во все белое, девушка велела подать экипаж, и отправилась в рейд по окрестным тавернам.
Возле одного хорошо знакомого ей заведения, брюнетка отпустила возницу на несколько часов, и вошла внутрь.

  [Окрестности Равены] Таверна «По сто грамм»

Улица Гвардейская 

— Отказаться от крови очень трудно, да и жить, постоянно ограничивая себя просто невозможно! — сказала Роза, и Риган понимающе кивнула. Живя с таким тираном как дядюшка Маркус, брюнетка частенько угощалась кровью, с одной единственной целью — забыться. Лишь в тот день, когда она узнала о том, что князь Роланд схвачен, а Сайрус при смерти, девушка отказалась от этой спасительной бутылки, поняв как много попросту прошло мимо нее. А ведь эти события касались Рошель самым прямым образом...
— Раз уж так сложились обстоятельства, — девушка поправила мех на плаще, стряхнув с него снег, и взглянула под ноги. Зрение все еще было немного расстроенным, из-за чего княжна могла свалиться на намерзшем ледке, — Раз уж так сложились обстоятельства, ничего не поделаешь. Остается только контролировать себя, и выдержать меру... И еще научиться не корить себя за содеянное. Не корите, Розмари. — Она наконец глянула на спутницу, и улыбнулась сочувственно улыбнулась, видя что мазель Бантон все еще переживает.
— Хм... Я тоже жила здесь... — княжна развела руками, удивленно глядя на портье. — И мы ни разу не столкнулись в фойе... Удивительно, не правда ли? Так долго находились в десятке шагов друг от друга, а встретились только в какой-то таверне, на столь приличном расстоянии от гостиницы! Вот они — превратности судьбы. — Зрение немного пришло в норму, и девушка больше не чувствовала себя такой пьяной. «Как хорошо» — подумала Рошель, — «Неужели может быть так хорошо? Невероятно!»
— На самом деле ничего не произошло, мазель Роза, просто я велела кучеру ждать возле таверны ровно столько, сколько потребуется, и совсем позабыла об этим. А он ждет, бедняжка... Вот, отправила за своим экипажем к таверне, не возвращаться же мне туда самой. — Риган криво усмехнулась. Возвращаться к таверне было так лень... Блаженное чувство истомы разлилось по телу, и теперь оно требовало покоя: крепкого сна и горячей ванны, а душа просила приключений. — Ах, я завтра же уеду отсюда. Только отдохну как следует, и уеду.

  (полгода спустя)    [Дракенфурт] Отель Эффенбаха

Отредактировано Рошель Браун (10.03.2011 17:52)

Локация    через место вербовки членов экспедиции ([Хастиас] Тайная лаборатория Блюменфроста) и флешбэк «Старые друзья и с чем их едят»   

Посетив дворец и отчитавшись перед Изабеллой о выполнении задания, мужчина отправился в гостиницу «Континенталь». Здесь он предполагал жить до тех пор, пока не переедет в Хастиас окончательно. Что означало: прощай, уютный сруб в лесу, к которому он так привык. Нужно будет здесь обзавестись тайным убежищем, чтобы спокойно превращаться в вервольфа. А то знаете, возвращающийся домой из лесу голый (одежда-то при превращении рвется) капитан флота может вызвать подозрения у соседей, как и приходящий все в тот же дом оборотень.
Но кота Пелоросса твердо решил забрать с собой.

Сейчас, второго августа, Реголо был наконец выспавшимся, довольным жизнью и готовым на подвиги капитаном. Как раз таким, каким и следовало быть. Целыми днями он занимался подготовкой, утверждая состав экипажа, а так же готовя вверенное ему судно к отплытию. «Что-то начинается»... Точнее не придумаешь.
А еще что-то кончается, но это совсем иная история.

Так вот, сегодня его день не отличался разнообразием. Реголо, перескочивший отчего-то на солярный график, проснулся утром, часов в семь. Сегодня он ожидал прибытия своего старого друга, моряка, который хотел устроить свою дочь на экспедиционное судно. Пелоросса был рад помочь другу, тем более что некоторые должности на корабле так и оставались свободными. Изабелла, конечно, выделила пакетботу экипаж, но некоторые моряки почему-то вызывали неприязнь бывшего приватира, и он предпочитал по мене возможностей заменять их другими. Все же Реголо было привычнее работать с командой, набранной самостоятельно, а не выданной кем-то вышестоящим.

И вот они пришли. Товарищ-моряк (кто бы думал, что торговец может быть другом пирата?) с дочерью, а еще слуга с двумя бутылками. Одна бутылка — с вином для дамы, вторая — с ромом для двух капитанов.
— Настоящая морская волчица, выпьет столько же, сколько двое мужиков, — хмыкнул Реголо. О том, что ром будет куда покрепче вина, приватир предпочел умолчать. Пусть гордится, что уж.
Нет, умение перепить представителей сильного пола — определенно не то, что было нужно настоящей леди, как считал приватир. Однако, все по его же мнению, леди не место было и на корабле, и на войне... И много где еще. Так что раз уж женщина претендует на роль члена экипажа, на роль настоящей леди ей претендовать уже не стоит.
Так что, в таких условиях умение перепить мужчин может быть предметом гордости.
Однако ничего против женщины на корабле он все равно не имел. Хочет — на здоровье, лишь бы справлялась с обязанностями.

Обсудив все с отцом девушки, Пелоросса обратился к ней:
— Ну что ж, опыт у вас есть, и при таком поручителе... Возьму своим помощником. К тому же, вы были на острове, и можете помочь его отыскать. Об этом мы еще поговорим, и лучше всего — в присутствии навигатора.
Кстати, а ведь на эту беседу о курсе к Ксенону нужно будет позвать еще одного человека... Пелоросса взял со стола письмо от Арчибальда, в котором тот прислал ему список команды на данный момент, и быстро пробежал по нему глазами, ища имя, которое так и крутилось на языке.
— Скарлетт Бладрест, — озвучил рыжий капитан свои мысли, на какой-то момент забыв о том, что он говорит вслух. — Тоже была на том дирижабле и, соответственно, на Ксеноне.
Пелоросса взглянул на Рампалтизу.
— Вы ведь с ней знакомы, не так ли?

— Да, она плывет, — кивнул Реголо, положив письмо профессора со списком участников обратно.
Мужчина налил себе ром в стакан и сделал два больших глотка. Хорошо, когда тебя не берет алкоголь. Пей — не хочу, будешь трезв как стеклышко. Бедные люди, как же им жить тяжело без этого и других замечательных вампирских свойств!
А Рампалтиза сияла. Кажется, у нее были очень хорошие отношения со Скарлетт. Да и, должно быть, встретить среди кучи незнакомых людей подругу для девушки — большое благо.
Желание сделать человеку хорошо подтолкнуло капитана к следующему шагу.
— Ну, тогда и жить будете вдвоем в каюте. Раз уж все так удачно сложилось...
Пелоросса поставил стакан на стол. Вот и еще один человек в команде. Старпом молодая-молодая, сложно будет на нее полагаться, но мы не ищем легких путей. Чего не сможет — тому научим.
— Судно наше называется «Что-то начинается», это пакетбот. Найдете нас в порту в нужный день. И, пожалуйста, из Равены не выезжайте, чтобы почтальоны могли легко вас отыскать — я пришлю записку с днем и временем отплытия, когда оно наконец определится.
На этом — все. Личное общение можно было оставить на потом, но Реголо не сомневался, что они поладят.
— В принципе, это все. Не смею задерживать дольше, — улыбнулся бывший приватир.

Начало игры

Валентина опустилась на диван, перелистывая свежую прессу. Газеты продолжали освещать трагедию, связанную с дирижаблем. Девушка отложила газету, и подошла к окну. Вид из ее номера был великолепным, конечно если бы не приглашение в ту экспедицию, да и не ее любопытство которое, разумеется, сыграло ключевую роль в этом решении, она могла бы себе позволить пробыть этом чудесном месте как можно дольше. Все это время у дверей стояла горничная, и ждала позволения уйти по своим делам.
— Графиня, — раздался тихий голос горничной, — могу ли я вам быть чем-то полезной?
Валентина слегка безразлично посмотрела на девушку, за тем молча, прошла в спальню.
— Ты можешь быть мне полезной и помочь одеться, — властным тоном произнесла девушка из спальни.
— Слушаюсь, графиня, — все столь же робко и тихо ответила девушка и вошла в спальню к Валентине.
Собравшись Валентина, отдала распоряжения, чтобы собрали ее вещи, и ждали ее дальнейших распоряжений. Горничная, учтиво поклонилась и вышла из номера. Валентина осталась одна, наедине со своими мыслями, и раздумьями. Оставалось лишь ждать, когда ее оповестят о времени отправления. А пока она снова устроилась на диване и взяв в руки газету, стала медленно листать страницы.

Отредактировано Валентина (01.09.2011 12:02)

Пелоросса был вполне доволен тем, что смог доставить своей помощнице радость. Ну, согласитесь, что радовать кого-то — вообще весьма приятное занятие. А с подселением ее к Скарлетт он, похоже, попал в самую точку. Кстати, Рампалтиза показала себя с лучшей стороны в искусстве пить — после бутылки вина она была абсолютно трезва. Реголо понадеялся, что она не уступает мужчинам не только в этом. В целом приватир не очень-то любил женщин, занятых мужским делом и догоняющих мужчин в разных качествах, но Рампалтиза для него была в первую очередь членом экипажа, а не женщиной.
Распрощавшись с другом и его дочерью, Пелоросса вернулся к своим делам.

День отплытия был отличный. Мысли о выходе в море, первым за столько-то лет, гнали прочь другие, мрачные и тухлые мыслишки о предшествующих событиях.
Первое, что было у Пелороссы по плану — выспаться, и этот пункт он выполнил. Что-что, а хорошо спать приватир умел. Еще он отлично умел досыта есть, и как же хорошо, что это умение совпадало со вторым пунктом плана!
А дальше его ждал корабль, на котором перед отплытием у капитана тоже еще были дела. Зная, что в гостинице остановились несколько человек из состава экспедиции, он отправил к ним служащего гостиницы, чтобы разбудил по надобности и сообщил о скором выходе из порта. Им пора было уже собираться.

  Порт и морской вокзал

Отредактировано Реголо Пелоросса (01.09.2011 23:42)