Гиппогриф, вылетев из терпящего крушения воздушного корабля, почти сразу же начал делать вокруг него широченные, постоянно расширяющиеся круги. Почему-то, пусть происходящее и пугало, нервировало его, он испытывал и немалый интерес к тому, как все будет развиваться дальше, а заодно, что совсем уж не свойственно ему было, он пытался представить, предположить, что могло привести к тому, что столь огромное чудовище, в утробе которого он столь долгое время блуждал, вдруг перестало держаться в воздухе перейдя от гордого полета к столь странной и страшной гибели! Оно буквально распадалось на части! Но если большинство обломков просто падали в воду, то часть, все одинаковые, летели более уверенно, и целенаправленно, пусть и так же, вниз. Сейчас они не слишком интересовали химеру, но и вид медленно разрушающегося и падающего в море гиганта, так же быстро начал навевать тоску — крылатый испытывал некое... Сочувствие. И не только потому, что он уже понимал, что этот гигант, творение рук создателя.
Через некоторое время он уже вовсю смотрел по сторонам, с внутренним дискомфортом взирая на бескрайние просторы воды (конечно, ведь он всю свою жизнь обитал в городе и лишь ночью иногда поднимался в небо. Получалось так, что даже в таком виде он не мог ощутить всей той свободы и вместе с тем, пустоты вокруг, как сейчас). Честно говоря, он не мог с уверенностью ответить себе, приятно это чувство, или же наоборот. Но в любом случае, оно волновало. А ведь в дополнение ко всему, добавилось что-то глубинное, инстинктивное — он не был приспособлен для очень долгих перелетов и нахождение над сплошное водой...
К счастью, была все же и земля. Совсем маленькая по сравнению с той огромной, на которой он жил, но хоть что-то! Уже этот факт немного успокоил Аттала. А следом за этим, он уже отметил и то, что все эти штуки устремились именно туда!
Колебания были не долгими, и химера устремился следом за ними, пусть и не слишком-то торопясь. Он уже не преследовал цели прятаться — после того, что произошло, данная мысль просто вылетела из головы, вытесненная другими желаниями. Такими как простое желание оказаться в месте, где можно почувствовать под лапами опору при приземлении, увидеть, что же случилось с пассажирами, надежда увидеть там тех, кто уже успел стать ему знакомыми, а заодно, может быть узнать что произошло? Хоть это и выражалось в виде любопытства к происходящему в целом.
Через некоторое время, он уже заметил участок берега, на котором были двое... Они как раз стояли рядом и смотрели друг на друга, так-что гиппогриф мог предполагать, что остался пока незамеченным, нарезая круги над ними, как если бы он был огромным... Грифом в пустыне. Только цели у него были совсем иные. Единственное, что его немного сейчас огорчало — они не были знакомы ему, он Тал их просто никогда не видел, или видел, но мельком во время посадки. Но после на удивление удачного опыта знакомства в воздухе, крылатый был настроен оптимистично.
И, для начала, быстро начал снижаться. Вот только совершил это достаточно своеобразно. Гиппогриф пролетел прямо над ними, на высоте порядка ста метров и, затем, совершая полукруг начал приближаться к земле. Но вот только правильно ли он делал, что решил это совершить на открытом пространстве прямо между этими двумя девушками и лесом? Но с другой стороны, в голову ничего лучшего не приходило.