На протяжении всего пути, девушка настойчиво пыталась вырвать ладонь из руки, но успехов это не дало. В сотый раз проклинав свою слабость, она выжидающе посмотрела на незнакомца. И только он сказал первое предложение, она тут же потеряла к нему интерес. Сколько раз ей уже доводилось слушать такие нотации? Раз сто? Может больше? Айрин равнодушно скользнула взглядом по его лицу и перевела взгляд на небо. Оно было такого же оттенка, как ее глаза. И это заставило девушку усмехнуться. «Розовые сопли и банальное сравнение» — с сарказмом подумала она.
Когда речь чуть-чуть поутихла, Айрин с раздражением подумала, что этот день явно не удался. Есть до сих пор хотелось, да еще и этот субъект свалился на бедную голову девушки.
«Читает мысли?! Мааааать... Вампир! Все, Андерс. Прощай» — мысленно Айрин попрощалась со своей жизнью и не только с ней. Успела уже морально подготовиться к встрече с родителями и извиниться перед пропавшим братом. Но не тут-то было. Чувство долга? У кого? У Айрин? Усмешка, растянувшаяся на лице, заставляла многих взрослых нервно передергивать плечами, детей пугала до икоты, а представителей воровского рода уважительно пропускать дорогу.
— Милейший, — с издевкой проговорила она, — вам крупно не повезло. Вы встретили самого бесчестного человека в мире. Я, между прочем, не просила мне помогать. Вы, кстати, лишь усугубили мое положение. Теперь в глазах своих коллег я выгляжу...не очень хорошо.
Скрестив руки на груди и сделав лицо непроницаемо холодным, Айрин вызывающе смотрела на своего «спасителя». Но внезапно ей в голову пришла одна мысль. Резко шагнув вперед, девушка указала пальцем на объявление.
— Могу предложить вам вот это, — Айрин резким движением оторвала объявление об экспедиции и развернулась. Зря она это сделала. Оказавшись перед самым носом незнакомца, девушка ойкнула и быстро отошла на несколько шагов назад.
— Эээ. В общем, на том острове есть сокровища и полно всяких старинных вещей, — быстро сказала она и протянула объявление парню.

Отредактировано Айрин Андерс (29.08.2011 18:54)

— Чего ж ты меня не убил-то? — нагло заявила девушки и демонстративно отвернулась. — Это тоже было бы доброе дело! Скольких бы ты спас от моей работы! — драматично продолжала она, ничуть не смущаясь. Сейчас ей было абсолютно все равно, что о ней подумают или, что с ней сделают. Такое часто бывает, когда она сильно пугается.
— Меня не напугать смерть или пытками, — фыркнула девушка, медленно обходя незнакомца и стараясь не вставать к нему спиной. Внезапно, ярко голубые глаза, до этого сверкающие, остекленели. В голову вдруг пришло то, что она упустила.
— Вот, черт, — буркнула она и села прямо на землю. Живот заурчал, но девушка не обратила внимание, продолжая сидеть и тупо пялиться в пространство. «Если ж меня убьют, кто скажет братишке, что я жива была? Билли пропал, может даже умер, Ник давно в том царстве, даже библиотекарь скончался... Может отправить письмо циркачам?» — такая нелепая, но в то же время, такая важная мысль, заставила понять, что жить-то все-таки жуть, как хочется.
— Тебе нужно в дом у маяка. Там есть старый алхимик. Он и руководит этой экспедицией. Если ты боишься заблудиться, я могу проводить, — монотонно сказала она, продолжая думать над тем, что с ней может приключиться в этой самой экспедиции. «Зато я может смогу найти брата».
Шорох, раздавшийся совсем близко, заставил Айрин подскочить чуть ли не на полтора метра. Она прислушалась. Да. Определенно не ее день.
Схватив парня за руку, девушка понеслась, что есть силы, а бегала она очень быстро. Айрин бежала по дворам и подворотням, находила дорогу там, где ее найти невозможно и наконец, остановилась тяжело дыша.
— Тьфу. Еле убежали. С местными ворами шутки плохи. Особенно со старшим поколением, — отрывисто бросила она, уперевшись ладонями в колени.
— Отсюда и до маяка не далеко.

Айрин снова села на землю и тихо сказала:
— Философ хренов. Ничего ты не понимаешь. А еще вампир называется, который жить может сколько угодно! Тебе сейчас сколько? Сто, двести или триста лет? Да если я до сих пор жива — это значит, что намного сильнее тебя! Не в физическом плане, а в духовном. Мне есть за что жить. А для вас жизнь развлечение: денег море, теплые, уютные дома, красивые женщины. Ничего ты не понимаешь! И хватит называть меня ребенком. Пошли уже. Кстати, еще раз тыкнешь в меня пальцем, получишь кулаком в глаз. И плевать, что ты меня сильнее и выше.
Айрин была зла. Невероятно зла, поэтому из нее просто выплескивались слова, которые она уже давно хотела сказать какому-нибудь богатенькому. Которые живут и в ус не дуют. Чуть успокоившись, она встала и направилась в сторону выхода.
— Пойдем. Провожу я тебя. Все равно ведь только на кэбе и можешь путешествовать, — буркнула девушка. Она перестала обращать внимание на юношу. Ловко лавирую между людьми, она шла в сторону маяка. Ни разу не обернувшись, посмотреть успевает за ней вампир или нет. Сейчас она пыталась восстановить ту преграду между мыслями и эмоциями, что разрушил ее недавний взрыв. Когда ей это наконец-то удалось, она резко обернулась. На губах играла знакомая усмешка, в которой чудным образом смешались превосходство и презрение. В руках у нее была небольшая булочка, которую она с блаженство откусила. Когда она успела ее украсть, Айрин сама сказать не может, ибо в это время была немного не в себе.
— Кстати, на счет тех воров. Их разыскивают за убийство вампиров, — и улыбка на губах такая милая и добрая. — А убить они из нас двоих хотели кого, а? Смекаешь? Ладно уж. Потопали, — к концу фразы улыбка прошла, и она вновь возобновила свой путь.

  Дом у маяка

Начало игры

Мири активно работала локтями, пробираясь через рыночную площадь. Гвалт, шум, толкотня, специфический воздух рынка, в котором смешивались десятки запахов: тут тебе и рыбный ряд со свежими (и не очень) дарами моря, завезенными из порта неподалеку; вон небольшой прилавок с пахучими пряностями; вот груды фруктов, часть из которых уже начала подгнивать; неподалеку кожевенник из деревни привез на продажу свой товар — нагревшаяся на солнце выдубленная кожа тоже издавала своеобразный аромат; да в конце концов амбре человеческих тел разной степени помытости — толпа была огромна и разношерстна. Мири была совсем не в духе. Запахи большого, живущего своей жизнью города, наиболее сконцентрированные в таких местах, душили ее. Она никогда не чувствовала себя комфортно в больших скоплениях народа. За те полчаса, что она пробыла на площади, у Мири уже два раза попытались срезать кошелек. Если первого воришку она просто схватила за руку и пихнула обратно в толпу (поднимать шум ей не захотелось — вот уж наверняка он был на промысле не один и отмазать его сумели бы, а самой Мири привлекать излишнее внимание городской стражи было ни к чему), то второму она сломала один из тех цепких пальчиков, что обнаружила на своем кошельке. Неудачливый карманник лишь тихонько пискнул, стоически сдержал крик и постарался побыстрее скрыться в толпе.
Наконец, Мири удалось пропихнуться сквозь людскую массу к углу площади, где было посвободнее. Тут же был поворот на узкую улочку, только Мири не знала, ведет ли она туда, куда надо. А надо Мири было в местную гостиницу. Услышала девушка о ней от одного из торговцев в порту. Вроде как снять комнату в ней было не так уж и дорого, а еда в таверне на первом этаже являлась вполне сносной. Остановиться Мири все равно где-то надо было, причем чем дешевле жилье — тем лучше. Пусть денег у нее с собой было вполне достаточно, чтобы позволить себе снять что-нибудь поприличнее, тратиться Мири решительно не хотелось. Кто знает, когда она сможет найти себе работу и сможет ли вообще. В чужом городе, одна, без связей и знакомых...
Мири тяжело вздохнула и покрепче перехватила лямку заплечной сумки.
— Со кираса, Миро¹? — горько усмехнулась себе под нос девушка, — Кай ту²?
Одна надежда вела ее по сотням дорог, через долины и моря, она привела ее и сюда — в этот чужой незнакомый город, где никому до Мири нет дела. Надежда, что Мири снова в этом мире окажется не одна. Иногда она завидовала обычным людям, которые еще не нашли своей второй половины. Они-то могут верить, что кто-то случайно встреченный может оказаться ею, а если и не он — так в мире еще тысячи людей. Мири же пришла на свет плечом к плечу со своей несчастной половиной, изначально обрела ее в виде брата-близнеца... А теперь его нет рядом с ней.
Никого нет рядом с ней, даже самой себя, потому что не цельная она — всего лишь оборванная половина. Обычные люди учатся быть сами по себе, пока не найдут тех, кому судьбой предназначены. У близнецов же горше судьба, им с рождения не нужна такая наука. А когда их разлучают (если разлучают), то учиться становится поздно.

-----------------------------------------------------
¹ — что делать будем, Миро? (романо ракирэбэ)
² — где ты? (романо ракирэбэ)

Отредактировано Мири Рэйес (22.03.2012 18:31)

Из очередного приступа саможаления ее выдернуло прикосновение к локтю и глубокий мужской голос:
— Эй? Мануш?
Простая короткая фраза, а какую бурю она всколыхнула в душе Мири. Это обращение причинило ей почти физическую боль — словно чья-то рука в гневе хлестнула ее по щеке (заслуженная пощечина, которую она так никогда и не получила), и горит красное пятно на смугловатой коже — всем видное клеймо позора.
Она резко обернулась и отступила на шаг. Оглядела мужчину — статный, высокий, смуглый и черновласый, одет небедно, держится с достоинством. Цыган, да наверное еще уважаемый в таборе. Наверное, он услышал ее. Краска стыда залила лицо Мири. Да неужели она произнесла те слова вслух, да еще так громко, что он услыхал...
— Нат! — тут же поправилась, — Нет, не мануш.
Повисло неловкое молчание. Мири глядела в сторону, не смея поднять взгляд. Ей стоило бы удивиться, пожать плечами, рассмеяться и спросить, с чего он взял, что она мануш... Но страх и стыд сковали ее по рукам и ногам. Ей сбежать бы, нырнуть в толпу, и ищи-свищи потом.
Но ей казалось, что все уже кончено. Что все уже по ней видно — женщина с оружием да в мужской одежде, явно одна, не из этого города (все мануши в пределах табора друг друга знают). Явно изгнали, выбросили из табора, иначе не шаталась бы она одна, без мужа и семьи.
А раз так, то через день-два все мануши Дракенфурта будут знать, что в городе оскверненная, и узнавать ее без труда — с такой-то внешностью.
И будут крики и плевки ей вслед, ни один уважающий себя мануш и близко не подпустит ее к своему прилавку, руки не подаст, если она упадет... Хоть Мири и не планировала приближаться к манушам и так, понимая, что не посмеет, но одно дело — когда ты добровольно на это идешь, другое — когда тебя гонят.
Мири зажмурилась, неловко пытаясь отступить назад. И куда делась вся ее сноровка и ловкость?
Девушка сделала глубокий вздох, пытаясь обрести контроль над собой и своими эмоциями.
— Извините, вы обознались, — голос ее прозвучал неожиданно глухо.
Мири резко развернулась спиной к цыгану, намереваясь продолжить движение.

Отредактировано Мири Рэйес (22.03.2012 18:32)

И Мири снова остановило прикосновение к локтю. На этот раз хватка стала крепче, показывая, что мужчина не намерен отпускать ее просто так. Мири обмерла на месте. Ну вот, все. Началось. Он все понял. Теперь она здесь получит то, чего не получила десять лет назад в родном таборе за свое предательство. С лихвой. Свои бы, может, еще пожалели: все же на их глазах росла, всем табором воспитывали оставшихся без матери близнецов, таки ведь дочь уважаемого человека, ну свихнулась с горя после смерти отца и брата... Нет, оправдывать и прощать не стали бы (такая черная неблагодарность), но не смогли бы быть слишком жестоки. Чужие же будут гнать зло, без пощады, как гонит пинками от прилавка с едой уличный торговец вшивую, явно чем-то больную дворнягу. Потому что ходячая скверна — ниже падать некуда — все попортит, удачу отвратит от дома, дети болеть будут, ай да как ее носит земля, грешную? Порядочный мануш, даже случайно коснувшись оскверненного, не преминет сразу вымыть руки в соленой воде, а если уж оскверненный за одежду его ухватил — так стирать придется в трех водах, пока носить можно будет.
И что он ее держит? Неужто не противно? Чего сделать с ней хочет?
Мири медленно обернулась, ожидая худшего. И ее глаза широко раскрылись от удивления. Вместо презрения на лице цыгана играла теплая улыбка. И смотрел он на ее скорее с жалостью, нежели с отвращением.
Неужели до него не дошло? Мири наконец осмелилась взглянуть мужчине прямо в глаза. Нет... Все он прекрасно понимал. Он обо всем догадался, по его поведению это было видно.
Почему же он тогда так стоит и улыбается, а не оттолкнет ее от себя, не плюнет ей под ноги, как положено?
Происходящее просто не укладывалось у Мири в голове. Вид у нее был абсолютно несчастный и сконфуженный. Вот он — ее оживший ночной кошмар, в котором мануши распознают в ней оскверненную. Почему же этот кошмар не пытается растерзать ее на куски и закидать камнями, а вообще выглядит так, как будто хочет ей помочь?
Возможно, корни ее страха происходили от того, что сама Мири сбежала до того, как должна была понести заслуженное наказание. О том, как непосредственно происходит осквернение и изгнание, Мири знала лишь по слухам да по детским страшилкам. На ее памяти кого-то из табора выгоняли лишь раз, но она была слишком маленькая, и даже речи не шло, чтобы ребенок мог при этом присутствовать.
Поэтому постепенно чувство вины в ее сознании раздувало масштабы наказания, которое она еще не понесла. В ту ночь, когда она бежала из табора, она совсем не думала, как будет выглядеть ее поступок в глазах общины. Она была движима горем, ее хотели насильно выдать замуж за нелюбимого ей человека, никто ее не понимал, все от нее пытались что-то скрыть. Лишь потом она поняла, что табор считал, что действует ей на благо (что не мешало самой Мири думать: «Да засуньте вы себе такое благо в задницу!»). Ведь с точки зрения манушей, нет для женщины большего счастья, чем материнство и брак. А что выдавали ее замуж, не спросив согласия, так все ж считали, что она не в своем уме, поэтому вполне естественно, что за такого человека вопрос надо было решать общине. Поэтому для табора побег Мири накануне свадьбы был черной неблагодарностью, семье жениха — позором. А то, что Мири взяла с собой некоторые вещи, для них было кражей имущества табора, хотя сама девушка считала, что берет часть причитающегося ей наследства.
Поэтому Мири не понимала, почему этот мануш смотрит на нее так... так добро и с пониманием. Хотя должен бы гнать ее от себя, как прокаженную.
— Есть где жить? Не-мануш... в городе опасно. Откуда хоть приехала?
В городе опасно. Мири про себя слабо усмехнулась. На дорогах Айзы опасно, ночью в абаджанских городах опасно, там каждый при себе имеет оружие, потому что стражникам плевать на безопасность простого люда. В Дракенфурте же дело обстояло иначе. И жители тут выглядят в разы беззаботней, и оружие Мири видела только у стражников.
И она сдалась.
— Негде... — тихо ответила Мири, — С Айзы я. Сегодня корабль причалил...

Отредактировано Мири Рэйес (23.03.2012 14:09)

— Мири. Мири Рэй... — девушка запнулась, закусила губу и вздохнула. — Просто Мири.
Почему-то у нее язык не повернулся произнести свою фамилию. Она ее уже недостойна. И не потому, что сбежала из табора, прихватив вещички. Она замарала имя своей семьи не грязью, а кровью: безвинных ли, виноватых — это уже без разницы, когда ты соглашаешься убивать за деньги, пусть даже стараешься не брать откровенно подлую работу вроде нападений на караваны. Возможно, кто-то скажет, что деньги не пахнут, но для Мири от монет шел тошнотворный запах крови, пота, страха и ненависти. Самое страшное, что она к нему почти привыкла.
Самое странное, перед посторонними она могла называться полным именем, но перед манушем — нет. Слишком много истории несла в себе эта фамилия. Если чужие ее не знали, то у манушей она пользовалась глубоким почетом. А у Мири еще и был жив в душе образ отца. Джанко Рэйес — гордый, достойный представитель своего рода, а она — позор на его седую голову. Был бы он жив... Сердце девушки болезненно сжалось. Тогда бы она не стояла здесь. Осталась бы там, в таборе. Не смогла бы бросить отца, видя, как подорвало его здоровье исчезновение сына. Проходила бы еще год-два в девках, а потом бы и сам Джанко настоял, чтоб она вышла замуж, порадовала бы его внуками. И она бы вышла. Но была бы глубоко несчастна, не была бы уже собой. И никакое время бы не залечило в ее сердце до сих пор кровоточащую рану, которую оставил там Миро, покинув их семью.
А так... Так она хотя бы живет надеждой, что когда-нибудь его найдет. Что все эти жертвы — не зря. Что отец порадовался бы за них, обрети близнецы снова друг друга. Но в глубине души Мири понимала, что слишком страшная цена заплачена за это: то, на что она уже пошла, а хуже всего — то, на что она готова пойти ради этого. Но Мири старалась об этом не думать. Не думать о том, что ее одержимость братом выходит за все разумные пределы. О том, как она предает все, чему ее учили, людей, которые ее растили, ради ничем не обоснованной надежды и погони за призраком.
Из мрачных размышлений ее снова вырвал голос удержавшего ее мужчины:
— Только не обманывай старого барона. Вижу же, что боишься. Выгнали тебя что ли? С табора?
Мири насупилась и буркнула:
— Сама ушла.
Это было правдой, хотя и не изменяло ее статуса «оскверненной».
— Идем, — и опять Мири подхватили под локоть, на этот раз уже ведя куда-то. — И не дрожи ты. Я старый слишком для тебя. Приставать не буду.
Мири послушно зашагала, но через какое-то время аккуратно высвободилась из его хватки, показывая, что дескать, сама могу идти, не убегу никуда уже. Хотя и не особо противилась тому, что он ее вел. По правде говоря, было во встреченном ею мануше что-то такое, что заставляло Мири чувствовать рядом с ним совсем ребенком. Возможно, дело было в том, что она дала волю страху, снова вернулась в свои зеленые 18 лет, когда судорожно пихала в котомку запасную рубаху да шарилась в шкатулке с драгоценностями (вот в кою-то пору сгодились наконец, запылились ведь уже красивые бусы, серьги да подвески, ни разу не надетые).
— Не такой уж вы и старый, — равнодушно пожала плечами Мири. Выглядел цыган действительно лет на сорок — в полном расцвете сил мужчина, как говаривала ее тетушка Айша.
Слова про «приставать не буду» как-то проскользнули мимо ее ушей. Для нее это было чем-то самим собой разумеющимся. Слишком много лет она прожила как мужчина. У нее и в голове не укладывалось, что кто-то может ее воспринимать как... как девушку со всеми вытекающими.
— Девичьи твои прегрешения на Айзе детскими шалостями покажутся. Ты же не табун лошадей украла? — мануш продолжал ее расспрашивать.
«Девичьи прегрешения, детские шалости..» Мири невольно усмехнулась и покосилась на привязанный к поясу крис в ножнах: «Теперь буду знать, как это называется»
— Не зарезала тамошнего барона?
Тут Мири мрачно улыбнулась:
— Не успела.
Тамошний барон — тот, который заправляет ее табором сейчас, — Мири и вправду не нравился. Было по нему видно, что он спит и видит, как бы подсидеть ее отца. Пусть на похоронах он выдал на-гора проникновенную речь о том, каким усопший барон был хорошим человеком, но Мири-то понимала, что в душе он ликует, видела скрытое торжествование в его глазах. Возможно, она была неправа, все ее домыслы были беспочвенны и проистекали лишь от того, что слишком больно было видеть, как ее отца «заменяют», отодвигают в прошлое. Вот он был барон, а вот его не стало. Табор погорюет и продолжит жить дальше. Король умер, да здравствует король!

Отредактировано Мири Рэйес (22.03.2012 15:31)

— А я Тарино Пури. Вроде как главный тут среди мануш.
Да неужели? Это имя было ей знакомо. Цепкая память разворошила ворох давно погребенных воспоминаний и вытянула нужную нить. Как Мири осторожно выглядывает в щель шатра, вцепившись в плотную ткань, полусонная — ее разбудили радостные крики снаружи, щурится от яркого света факелов. Вот мужчина спешивается с коня (конь в мыле — видать, дорога была дальняя), вот ее отец крепко стискивает его в своих медвежьих объятьях, потом хлопает по плечу, оба смеются и громко разговаривают друг с другом, не скрывая переполняющей их радости. Мири не помнит, о чем они говорили, разве что только имя... Тарино. Так отец называл незнакомца. Мири, помнится, удивилась. Никого еще из чужаков (так Мири называла тех, кто не принадлежал к табору, а заезжал сюда по делам) ее отец не встречал так радушно. Нет, он всегда чтил обычаи гостеприимства и оказывал любому гостю теплый прием, в этом ему отказать было нельзя. Но редко чьему приезду он так искренне радовался. Мири тогда спросонья не разглядела лица гостя...
Он потом приезжал еще пару раз, но с Мири они так и не пересеклись. Еще подростком она чуралась чужих и стеснялась попадаться им на глаза. Хотел только Джанко показать кому своих детей, так Мири всегда ускользала куда-нибудь подальше от табора, а Миро потом ее же искал. Ох и влетал потом ему нагоняй за то, что не уследил за сестрой... Саму Мири Джанко не трогал, не поднималась рука, вздыхал только и глядел недовольно. Баловал ее отец, ничего не скажешь. И за все ее шалости подзатыльники получал Миро, на него возлагалась ответственность за сестру.
Как давно это было... И она тогда была в пышных юбках, с тяжелыми черными косами, только сверкали большие разноцветные глазищи из-под чернильных бровей. Еще совсем девочка с тонкими запястьями и узкими лодыжками.
Мири шагала вслед за Тарино, глядела ему в спину и думала, неужели это действительно старинный друг ее покойного отца сейчас хочет ей дать кров, даже не зная, кому на самом деле он сейчас протянул руку помощи? Вот уж на самом деле, мир тесен.
И ведь все сходилось, все, что изредка рассказывал ей о нем отец. Сейчас Мири жалела, что слушала его тогда вполуха.
Наконец, они подошли к невысокому дому. Тарино открыл перед ней дверь, а Мири замерла на пороге. Она боялась, но совсем не того, о чем думал приведший ее сюда мужчина.
Он ведь понимает, что она оскверненная. Она оскверненная, а он — барон. И он приглашает ее в собственный дом, предлагает разделить кров и пищу. Это очень большой риск, узнает кто — даже барону будет непросто отмыться. Большинство мануш гнали бы ее подальше от порога камнями, а этот — предлагает войти внутрь. Вот сумасшедший, грязь в дом тащить по доброй воле.
Она испытывающе взглянула Тарино в глаза, словно пытаясь проверить, действительно ли он готов пойти на это или же недопонимает, какие последствия может повлечь это с виду невинное приглашение.
Но если это старый друг ее отца, может, стоит ему довериться?

  Дом Тарино Пури

Кладбищенские ворота 

Всю дорогу Лира думал о том, что она должны сделать, но, только вот, девушка не представляла, как это все провернуть. На самом деле, охотница направлялась в бар, но для этого ей пришлось пересечь рыночную площадь. Список с именами, который она должны была уничтожить, лежал в кармане куртки, что позволяло всегда быть на чеку. Хотя с другой стороны оставлять его было неразумно,ведь если кто-то его увидит, то начнутся вопросы, которые были нежелательны.
Лира надеялась найти какую-нибудь информацию о личностях в баре или в таверне, там частенько бывают хорошо осведомленные люди, именно такие ей и были нужны. Идя вдоль прилавков, Лоур не замечала людей, которые шли ей на встречу. Сейчас казалось, что все они должны пропускать её, а не  она их. Так и произошел небольшой инцидент, хотя так его назвать, наверное, нельзя.  Прямо на Лиру шла другая девушка. Охотница заметила, что та разговаривала до этого с одним из торговцев и решила, что та так и будет стоять, но сейчас она шла навстречу Лоур, которая думала о своей работе и, естественно, Айси задела девушку.  Ничего примечательного, так слегка ударила рукой. Но тут какой-то мужчина прямо перед ней начал сдвигать бочку и не удержал её. Она покатилась вниз и должна была сбить Лиру, но  девушка отпрыгнула назад. Однако зацепилась за какую-то деревяшку и умудрилась свалиться прямо на другую девушку, которая до этого прошла мимо неё, а ещё раньше разговаривала с торговцем. Неловкий момент получился, оставалось только надеяться, что на неё будут не слишком злиться...

Отредактировано Лира Лоур (25.06.2012 12:52)

Лира сразу и не поняла, что случилось. Но когда какая-то девушка начала ругаться, то поняла, что она кого-то придавила немного. Лоур видела, как та самая девушка, за которой она наблюдала, вскочила и начала кричать, ну может и не кричать, но сердилась она — это точно. Охотница не стала делать резких движений, она не торопясь поднялась и отряхнула грязь с брюк. Пока она все это проделывала, незнакомка говорила о том, что это ужасный день и, что так поступать нельзя. Как будто Лира этого не понимала. Но ведь не она была виновата в том, что заварилась вот такая каша. Когда молодая леди прекратила говорить, Лира соизволила поднять взгляд. Перед ней стояла самая обычная дама, которых много в Дракенфурте, но это явно раньше видела высшее общество, и теперь оказалась на улице по каким-то неизвестным обстоятельствам. Ну, может это не так, но Лира могла ведь предполагать. Напоследок девушка решила выразить все свое недовольство и прямо сказала, что Лира должны извиниться. Нет, она бы извинилась, но сейчас, когда это сделать ей приказывали, она не хотела. Конечно правила надо соблюдать, но сейчас они на улице, тут этикет не действует.
— Милая леди, — начала довольно-таки вежливо Лоур, хотя и не своим обычным голосом. (Ей не понравилось, что ей назвали юной). — Вы действительно считаете, что я могла не извиниться?
Лира смотрела на незнакомку своими большими глазками, пытаясь сделать так, чтобы та чувствовала себя неловкой.
— Неужели вы считаете меня такой, такой невоспитанной? — глаза распахнулись ещё больше, хотя было уже понятно, что охотница немного переигрывает. — Да, как вы могли так подумать?
Затем последовала недолгая пауза, после чего Лира своим обычным тоном и с нахальным видом сказала:
— Извиняйте, мамзель...
Девушка специально исковеркала обращение, но только вот она не знала, как же зовут такую вежливую особу.
— Так, как вас зовут?

Отредактировано Лира Лоур (26.04.2012 20:13)

Лира стояла и ждала следующего действия девушки. Вариантов исхода этого маленького инцидента было великое множество, но сейчас охотница рассматривала только два. Первый — незнакомка назовет имя, которое окажется странным и Лира вдоволь посмеется, или девушка окажется неглупой и просто промолчит. Но, как дальше будет видно, не подойдет ни один из этих вариантов.
Лоур стояла сложив руки перед незнакомкой, на губах играла легкая улыбка, которая слишком сильно отдавала сарказмом. Похоже вопрос застал леди врасплох. Сначала она просто молчала, но потом все-таки произнесла:
— Кэссиди. Кэссиди ла Въер, миледи. Теперь, прошу, представьтесь и вы! — в голосе звучала усмешка, но Лира не обратила на это внимания. Сейчас в голове охотницы постоянно звучало имя девушки, которую она встретила совершенно случайно, которую могла пройти, и которая была второй в списке. Некоторое время Лоур стояла и смотрела на свою собеседницу. Обычная девушка, но она была им нужна, значит, нужна и ей.
«Но что мне теперь делать? Точно не смеяться, надо сделать так, чтобы она поехала со мной. Так, Лира, включай все своё обаяние. Пора заняться работой, потом будешь отдыхать!» — думала Лира.
— Кэссиди, — спокойно, без тени сарказма или чего-то ещё начала Лоур. — Прошу прощения, за то, что сбила вас. Правда, я не хотела. Просто эта бочка оказалась прямо передо мной.
Она пыталась вести себя спокойно, хотя все внутри кипело, так и хотелось что-нибудь вытворить из ряда вон выходящее.
— Меня зовут Айси, — добавила охотница. Она решила, что будет лучше, если девушка не узнает её имя. Пусть она будет для мазель ла Въер Айси. В конце концов, Лира не врала. У нее было несколько имен, а точнее прозвищ, и Айси — одно из них.
— Мне очень жаль, что все так получилось. Просто у меня, как обычно, сработал инстинкт. — Лира уставилась своими глазками на собеседницу, ожидая, что ответит та. Хотя в мыслях, Лира молила только об одном — хоть бы Кэссиди ла Въер не ушла.

Отредактировано Лира Лоур (28.04.2012 10:01)

Лоур видела, что ей не доверяют, да и сама прекрасно понимала, что перегибает палку. Ей не нужно недоверие Кэссиди, ей нужна она сама. Но на данный момент Лира вообще не знала, что можно сделать. Она не ожидала такой скорой встречи, однако было необходимо найти то слабое место, из-за которого бы девушка пошла с ней.
«Если я провалюсь, то мне будет плохо. Но пока что мои успехи нельзя назвать хорошими, они хуже некуда. Я потеряла все свои способности. Но нет, я должна. значит будет. И все!»
Лира посмотрела на собеседницу, которая немного отошла. Нужно было чем-то привлечь её внимание, и единственное, что пришло охотнице в голову, так это поговорить с ней. Что ещё остается делать в таком случае:
— Поймите, я не хотела, просто не могу себя контролировать. Эти странные явления, которые со мной происходят. То я груба со всеми подряд, то до слащавости вежлива. Мне это ужасно не нравится в себе, но ничего не могу поделать. Это кошмар какой-то. Вы не представляете, сколько у меня проблем со всем этим. Возможно, если бы не резкие перепады настроения, меня бы тут не было. Но что я могу сделать. Это часть меня, и она, к сожалению, никуда не денется. Я, наверное, уже надоела вам за сегодня.
Лира отошла от Кэссиди. Она очень надеялась на доброту этой девушки, но она уже начала оглядываться по сторонам. Ситуация становилась критической. В случае неудачи Лиры сейчас, придется предпринимать более радикальные способы, а этого не хотелось. Благо бутылок вокруг много, и ударить Лоур всегда успеет. Прохожие даже не заметят, здесь часто случаются драки, но, конечно, желательно, чтобы они отошли от площади. С другой стороны всегда можно дать ей снотворное, но опять появляется проблема — люди. Так что придется включить все своё обаяние и сделать так, чтобы им удалось отойти хотя бы за угол, где можно подкупить торговцев, которых там не так много. Лира надеялась, что девушка составит ей компанию, именно поэтому спросила:
— Не хотите со мной выпить? А то как-то не хорошо у нас с вами получилось. Я угощаю! Пойдемте, не хочется просто взять и расстаться на такой скверной ноте.
Лира старалась быть убедительной, но сказать однозначна, получилось ли, нельзя. С одной стороны ей могли поверить, а с другой — нет. Но сейчас хотелось, чтобы первый вариант выиграл. Девушка смотрела на Кэссиди, ожидая её решения.

Отредактировано Лира Лоур (30.04.2012 18:59)

Лира понимала, что сейчас проиграла. Но она не собиралась сдаваться. В конце концов, никто не может повредить ей разыскать эту девушку через час или два в более подходящем месте. На самый крайний случай, Лоур могла заняться другими лицами из списка.
— Что ж, тогда, я думаю, нам стоит распрощаться, — сказала Лоур. — Да и мне уже пора, а то боюсь комнат не останется, чтобы переночевать. А их итак еле найти можно, спасибо, что имеются знакомые.
Лира мысленно благодарила свои способности, ведь если бы не они, то девушке действительно некуда было бы пойти. А так она сейчас просто поваляется у себя на кровати и подумает, что делать дальше. Так она предполагал поступить сейчас, но это не значит, что она действительно так поступит. Лоур посмотрела на Кэссиди и, улыбнувшись, добавила:
— Не волнуйтесь, я не маньячка, пока.
Охотница рассчитывала, что эти слова прозвучали игриво, хотя сейчас Лира не играла, она действительно решила приостановить свою работу, потому что поняла, что никакого толку сейчас не будет. Лучше выспаться и пойти ближе к вечеру, когда на улице будет меньше народу, а ещё надо будет запастись снотворным, очень сильным снотворным. Девушка отряхнула пыль с куртки и произнесла:
— Счастливо оставаться.
После чего зашагала в сторону противоположную той, откуда она пришла. Но Лира не собиралась уходить. Нет, в какой-то момент у неё действительно возникла мысль, что лучше уйти. Но она заметила, что люди начали расходиться. Их стало меньше, а это значит, что увеличивались её шансы. Потеряй Лоур сейчас Кэссиди, она больше не найдет её. Оставалось два варианта. Первый — собеседница сама остановит её, и второй — охотница будет следить за ней, пусть она и потратит на это много времени.

Этот жест был неожиданным. Лира уже готова была смириться с тем, чтобы просто уйти и вернуться к этому делу позже. Но видя заинтересованное лица собеседницы, охотница поняла, что чем-то заинтересовала её. На губах Кэссиди появилась улыбка, а это могло значить только то, что Лоур действительно чем-то её заинтересовало. Осталось только порассуждать и понять чем. Девушка подошла к охотнице и взяла её под руку. На удивление вежливой стала мазель, что не могло не удивить. Но как-то все равно, первый этап выполнен вполне успешно, а это значит, что можно переходить ко второму. Кэссиди попросила рассказать Айси о себе. И что было рассказывать?
— А, рассказывать и нечего, — ответила Лира. Она старалась поддерживать непринужденный разговор, но при этом уже думала на счет того, как бы увести девушку с площади. — Жила одно время за пределами Дракенфурта, но вернулась полтора года назад, вот теперь снимаю жилье то тут, то там.
Это было правдой, просто Лира опустила некоторые подробности.
«Где есть такой двор, чтобы можно было незаметно сделать то, что нужно. Таверна, хорчевня, бар... бар! Точно! „Шепот небес“ — это то, что нужно. Там мы выпьем, а потом я сделаю то, что нужно. Только необходимо раздобыть снотворное, чтобы вырубить её на более долгое время. А затем отвезу её в комнату, пока буду искать других, или лучше доставить её в пункт назначения, а потом искать других?»
— Как на счет бара, чтобы выпить? Таи подают отличную выпивку, и что лучше всего в моем положении — не дорогую.
«Лира посмотрела на собеседницу, что если ей не понравится, что я тащу её в дешевый бар? Да она сама по-моему живет не роскошно».
— А ещё там подают отличную закуску, да и народу сейчас не должно быть очень много.

  Бар «Шепот Небес»

Отредактировано Лира Лоур (25.06.2012 12:47)

Табор манушей 

Славный город Дракенфут всегда поражал размахом, множеством людей, снующим по узким улочкам. Причем людей совершенно разных, таких же разных как город в те или иные моменты. Он мог быть темным, мог становиться светлым, похожим на сказочное королевство из картинки с яркими рисунками, пролистанной в далеком детстве. Словно бы живой был, таким же живым, как любой из жителей. Только сливались городские в сероватую толпу часто, и попробуй в них различи кого. В городе властвовала неизвестность, да и свободы здесь так мало, а стены оставались столь высокими, что отчетливо казалось — вот вот надвинутся, сомкнутся, раздавят и сожрут без следа. Таких историй Милош знал не мало — кто-то по молодости и дурости пропадал, сунувшись за городские стены и больше ни слуху, ни духу. Кто-то это, конечно же, не он, да только все равно каждый раз подкрадывалось пренеприятное ощущение и побыстрей сделав все дела, обретал полный покой лишь за высокими каменными стенами. Но та слабость была скрыта где-то в самых темных уголках подсознания. Еще чего б ни хватало признаться кому, что побаивается улиц, площади, торговых рядов и иногда безликих жителей. Нет, в таком признаваться даже самому себе не стоит. Вот и сегодня вполне буднично так, словно каждый день в Дракенфуте ошивался, Милош въехал за городские ворота и тут же приосанился, выпрямляясь в седле, внимательным, цепким взором по сторонам посматривая. Тут ведь только глаз да глаз нужен. Разгоряченный долгой скачкой жеребец, переминался с ноги на ногу, то и дело подпрыгивал, словно заправский козел горный, вылупив глаза косился на всякие диковинки, и так и норовил закусить удила, двигаясь не по прямой, а витиеватым боком. «Еще б не хватало сшибить кого... У, каналья! Будет тебе потом по ушам, ой будет!» Сердито цыкая и едва слышно ругаясь сквозь зубы, он в который раз одернул ретивого и глянул на своего спутника. Ох, как улыбался Кристофер... Красота, да и только. Похоже, город знал не понаслышке и бывал тут не раз и явно не два. Гул людской нарастал, народа становилось все больше, а как подъехали к площади городской, так там вообще, словно яблоку негде упасть.
— Да, ничего тут так... Весь мир поди собрался. Действительно наверно праздник какой намечается, а то чего они все.
Нисколько не разделяя энтузиазма, Милош нахмурился и проверил на месте ли кинжал. Все там же, во внутреннем кармане ножны, рукоять в подмышку упирается. Куда б он делся то? Хотя в такой суете и правда можно не заметить, как лишишься не то чтобы кинжала, а как жизнь улетит не заметить можно. Отродясь столько людей за один раз не видел и не сказать, что увиденное радовало и веселило. Сейчас бы обратно на простор и чтоб ветер в лицо, а копыта коня грязь из земли выбивали, и на всей скорости в ту деревеньку, где какой-то там не поймешь кто объявился. Мечты, да и только. Нет, раз обещал, то поможет обязательно. Вон у человека родня пропавшая есть, в таком деле грех не помочь. Только где искать девчушку средь такого? «И денег-то нет вообще. Вот дурак пьяный, думал, что осталось чего. Одна дыра в кармане, да вошь на аркане. Свиснуть может тоже у кого, как добрые люди делают? Так нет, один бы свистнул, а сейчас нельзя, пожалуй.» Скрипнув зубами, Милош уставился на придорожных девок и непроизвольно поморщился, словно лимон целиком заглотил. Очищенный, так кислятиной и сочащийся.
— Моргот их раздери... И как таких земля то носит?! Дело девок детей рожать, воспитывать, вышивать крестиком, готовить обеды, порядок в доме наводить, да ждать благоверного со службы. А эти фурии, чтоб их, весь род девичий портят! И болячки те, слыхал в таборе нашем один испил того сладкого нектара, так помер потом спустя месяц, язвами весь покрылся и никто помочь не смог.
В сердцах сплюнув в сторону девиц, хотя и отъехали уже порядочно, Милош вскоре остановил жеребца подле прилавка с дородным мужиком и бочками. Да спешился вслед за Кристофером, привязывая Мирко подле, щелкая безобразника по морде, когда тот, ощерив зубы, потянулся к уху буланого с явным намереньем цапнуть как следует.
— Ох, я вам устрою веселую жизнь...
Внимательно, с любопытством прислушиваясь к разговору и примечая про себя, что за сравнение с лошадиной задней частью неплохо б того здоровяка разукрасил, он подошел поближе. С одной стороны пиво это хорошо вообще, с другой еще лучше, что он не Кристофер, а тот за себя сам вполне постоять может, так что лезть в бутылку не за чем абсолютно. Склонив голову и кивнув, в знак того что все понял и объяснять вообще не стоит, парень привычным жестом убрал с лица выбившуюся темную прядь.
— Курьер так курьер, мне-то чего. Хоть принцем вампирьем окажись, не удивлюсь ведь.
А вот и пиво выставили... Не дожидаясь приглашения, Милош подхватил прохладную глиняную посудину. Пиво любил под настроение, да и без настроения тоже уважал, иногда без всякой меры.
— И твое здоровье! А отца и сам, откровенно говоря, не знаю, так что пустое это. Но наверняка папка хорош был, раз такое из меня выросло. Подарок ничего, ты не думай, из Заразы твоего через пару годков лихой конь вырастит, вот посмотришь! Если не сожрет за это время. — усмехнувшись, и покрепче сжав пальцами кружку, он помотал головой, — Да пусть за голодранцев принимают, мне пока и так хорошо. Потом что-нибудь придумаем.
«Ага, денег еще просить не хватало б. Вот подвернется удача, срежу у какого-нибудь толстосума кошель. А пока без рубашки проживу, не жмет ничего, не давит, вот и ладно». Не выпуская пива, и быстро застегнув куртку, Милош следуя примеру, набросился на горьковатое пенное и едва не давясь от жадности, позабыл обо всем на свете. Вкусно, ничего не скажешь. Давненько пивом не баловался, случая подходящего не было, да и компании все не те. Оно ведь свой вкус полностью лишь в компании хорошей и раскрывает. Вот как сейчас. Заканчивает только быстро. С грохотом поставив пустую кружку на прилавок, утираясь рукавом, парень кивнул в сторону разношерстной толпы вдалеке.
— Может, там поищем? Что-то интересное, поди, происходит, а может наоборот вора поймали, подрался кто. Были б зацепки у нас какие, да жаль, нет ведь ничего. Все на судьбу уповать, да слова Агарюн.

Отредактировано Милош Рейно (25.01.2013 22:22)