Гостиница на окраине Дракенфурта. 20 июня 1828 года.

Солнце, прорываясь сквозь листву, назойливой мухой скакало по лицу. Вальд, устав сквозь сон отмахиваться от настырных лучей, приложил ладонь ребром ко лбу и осторожно открыл глаза. Судя по высоте светила, было уже где-то около полудня. Он порылся за кроватью и достал из сыроватого прохладного угла бутыль кефира, сыпанул в неё ложку молотого стебля бодряка горьколистного и, в три движения взболтав, тут же выпил, а после выдохнул и поморщился. Возможно, не лучшее по вкусу сочетание, но в его случае с последствиями «симпозиумов»* ничто не справлялось лучше. Учёный на всякий случай сверился с последними записями в блокноте. Память не подводила: сегодня вечером, ровно в 19 часов назначена встреча с некой мазелью. Накануне он обратился к незнакомке с просьбой, которая иной кисейной барышне показалась бы настолько неприличной, что та одарила бы учёного страстной оплеухой, но в этот раз научное любопытство ознаменовалось большой удачей.

Раздался настойчивый стук в дверь, затем она приотворилась и в щели появилось лицо администратора гостиницы.
— Милсдарь, время расчёта, — строго произнёс управляющий.
— Что? Так ведь в два, разве нет? — удивлённо спросил Вальд.
— Верно, и два уже наступило, у вас пять минут на сборы, — он махнул рукой на большие часы в коридоре, — или вам придётся заплатить за следующую ночь.
Окончательно прогнав сон, учёный второпях натянул костюм и пошёл на выход. Проходя мимо, он обратил внимание на коридорные часы, подбитую войлоком стеклянную дверцу, засаленный пальцами циферблат. «Вот шельма» — произнёс в сердцах Вальд и покинул заведение. Спорить сегодня не хотелось.

* * *

«Это слишком банально… а это слишком откровенно… а это… слишком строго…» — бурчал в размышлениях Мар, разглядывая витрину цветочного магазина.
— Плексиглазка дымчатая, — пояснила продавщица, заметив, как Вальд заинтересовался прозрачными прожилками странноватого цветка в углу.
Мужчина кивнул, припомнив рисунок из учебника ботаники.
— Будете брать?.. О, милсдарь, вы знаете толк в настоящей красоте, — сладковатым голосом польстила девушка, и подсунула веер лоскутков самых диких расцветок ему под нос, — …Ваша пассия будет в восхищении. Во что завернуть?
— У меня деловой визит, — сухо поправил её Вальд.
— Ох, — виновато вздохнула цветочница, и движением фокусника подменила лоскуты на рулон чёрной крафт-бумаги.
— …Не настолько, — добавил Мар сквозь в зубы.
Согласившись на перевязанный бечёвкой небольшой букетик, он отправился на Кафедральную площадь, туда, где обыкновенно договаривался о встречах.

Оказавшись на месте, Мар с великим удовлетворением отметил подкрадывающуюся к цифре «12» минутную стрелку. Он поправил цветы, и принялся важно расхаживать по мостовой, с интересом разглядывая окружающих.
— 19:15, — отбили башенные часы.
Незнакомки нигде не было. Учёный забеспокоился и на всякий случай заглянул в блокнот.
— Забодай меня кальмар! — воскликнул Вальд, — Перрон! Как я мог перепутать…
И он рванул со всех ног в сторону вокзала, разгоняя букетом зевак.

* * *

От паровоза послышался протяжный гудок и мимо учёного пронёсся раскатистый лязг натягивающихся вагонных сцепок. Платформу окутало облако пара.
— Милсдарь Мар? — шепнул голос за левым ухом, — Вам письмо.
— А? — только успел Вальд спросить в пространство, как в прямо в ладони очутился желтоватый конверт без подписи и других опознавательных знаков.
— Быстрее, запрыгивайте на подножку, — произнёс голос.
Мар послушно схватился за перила и начал вертеть вокруг головой, пытаясь найти хозяина голоса, но тот уже, словно дым, растворился в толпе.
— Маленькая формальность, — проводник в форменном кителе обратился к учёному, — предъявите, пожалуйста билет.
— Ах да, сейчас, — Мар растерянно посмотрел на проводника, на конверт и начал в надежде на чудо его неуклюже разворачивать. В конверте, оказались аккуратно сложенная вчетверо записка всего из двух слов каллиграфическим почерком: «Объясню позже», и, действительно чудо, оттиснутый высокой печатью на форменном бланке железнодорожной компании билет в третий вагон поезда «Дракенфурт — Орлей».
— Благодарю вас. Прошу в четвёртое купе, господин, — учтиво произнёс служащий, сохранявший всё это время каменное спокойствие, и протянул руку в сторону коридора.

-----------------------------------------------------
* συμπόσιον — совместное возлияние (др.-греч.)

Отредактировано Вальд Мар (24.05.2018 09:47)

Зайдя в вагон, Вальд первым делом осмотрел интерьер. Интерьер, очевидно, предполагал быть дополненным почтенными господами, теми самыми, что пьют «Шато де Вальд» по утрам только потому, что ничего дешевле в фамильном имении не завалялось. Бедный врач-недоучка в этом великолепии, несомненно, смотрелся бы досадным недоразумением, если не сказать, нелепицей. «Как хорошо, — подумал он, — что я сегодня надел свой лучший костюм, не так сильно отсвечивать буду. Вот войду я сейчас, а там целый Роттьшильд сидит. Что же тогда делать?». Мар отряхнул полы пиджака, поправил галстук, и собравшись духом, решительно дёрнул дверь купе.

— Нахал! Кто вы такой? Как вы смеете? Ничтожество! Ничтожное животное из жалкого мужского племени! Инсигнифьянт! За такое оскорбление в лучшие времена лишались головы! Начисто! Да, вы не ослышались, на-чис-то! Хотя, чего вам лишаться?! Вы ещё смеете смотреть на меня? Что за веник у вас в руках? Быстро уберите это! Я сказала — быстро! Смотрите, моя Бубочка уже чихает! Пересыпать бы вас дустом, как тараканов, чтоб не смели больше никакую заразу переносить! — неземное создание, целиком состоящее из воланов, лент, оборок, карманной собачки, пудры и архитектурных сооружений на голове, явно выражало неудовольствие появлением молодого человека, — Что вы таращите глаза, словно язык проглотили?! Вон отсюда! Вон! Не-ме-длен-но!!!
— Я ваш попутчик, вот, видите? — можно было бы услышать, прекратись поток звукового давления хоть на секунду. Учёный выставил перед собой собой билет, и глазки создания невольно скосились на несчастный листок бумаги.
— Это невозможно! Это совершенно невозможно! Импоссибль! Чтобы мужчина со мной, мной! в одном купе?! Где вы украли это? — распалилась фифа.
— Так вы разве не муж с женой? — явившийся на шум проводник ещё раз рассмотрел билеты, — А я уж было подумал, какая интеллигентная пара! Хм-м… действительно, даже фамилии разные. Надо же!
— Муж? С женой? Неслыханно! Террибль! Или вы двое сейчас же покинете купе, или я! Я!.. Вы хоть знаете, кто я?!..
— Сини де ля Троэль? — прочитал с билета попутчицы Вальд.
— Именно! — задрала нос попутчица, — Что, вы ещё здесь?!
— От лица «Южно—Норданского экспресса» приношу свои глубочайшие извинения, сие досадное недоразумение будет исправлено, — вступился проводник, и, сдвинув очки на переносицу принялся рассматривать список пассажиров вагона, — милсдаря Мара, к сожалению, переселить некуда, а для вас, мазель де ля Троэль, могу предложить прекрасное свободное место в седьмом…
— Вы? Хотите? Выселить? Меня?.. — гневно переспросила девица.
Служащий, по-отечески положив руку на плечо, отозвал Вальда на шаг в сторону коридора, слегка пригнулся к уху и произнёс:
— Не извольте беспокоиться, милсдарь. Эту несуразицу в короткое время мы разрешим! А пока могу предложить посетить наш ресторан. В знак извинения от компании — ром «Луис Альберто» — вам в подарок, в баре назовёте пароль…
— …Так! что вы там шепчетесь?! — ещё повысив голос воскликнула дама.
Вальд всунул ей прямо в руки букет плексиглазки, от чего та замолкла, не зная, как реагировать, развернулся, и молча направился в сторону вагона-ресторана.

Учёный шёл вперёд, сосредоточено рассматривая убранство вагона, и мучительно соображая, что же делать в том самом ресторане без флорена в кармане, вместо того, чтобы смотреть перед собой. За что и поплатился в соседнем вагоне, столкнувшись практически лоб в лоб с неким лицом, обрамлённым рыжими кудряшками. Оно выглядело совершенно знакомым, хотя никак не намекало, при каких обстоятельствах встреча могла быть.
— О, вы то мне и нужны! — выпалил Мар вместо извинений.

Отредактировано Вальд Мар (07.06.2018 19:15)

20 июня 1828 года.

Эфенди Саид Абу-ль-Аман ибн Амин аль-Махди Раад Сайф Хаким аль Гита (именно так было написано в билете, бедный и несчастный труженик железнодорожного вокзала может вам подтвердить) с комфортом расположился во втором купе четвертого вагона поезда. Хотя выкупить ему пришлось еще и первое, потому как представитель другого государства, да еще такого высокого ранга, он никогда не путешествовал в одиночку. Вместе с ним ехал его верный помощник Мустафа, который выполнял одновременно обязанности лакея, секретаря, информатора, правой, а иногда и левой руки самого дипломата. Кроме того, у посла загадочной заморской страны всегда была при себе тень, она неотступно следовала за своим господином, никогда не открывала рот, пока её не спросят, не делала лишних движений без крайней необходимости, не мешала, но всегда была наготове в случае опасности, эту самую тень звали Абу. Телохранитель был, по меньшей мере, на голову выше и так довольно высокого по человеческим меркам сансарийца, а учитывая весьма широкие плечи, вовсе казался по-настоящему огромным. Несмотря на полученное разрешение, личный охранник не носил сабли во время визита в Норданию, но Саид нисколько не сомневался, что его верный пес может свернуть шею любому, кто даст для этого повод. Спальные места для стража и помощника находились как раз в первом купе.

«Дорогая Ибтихадж…» - начал мужчина выводить слова письма  аккуратным ровным почерком, однако через секунду спокойно скомкал листок и достал еще один.
«Моя дорогая Ибтихадж, моя работа в Нордании продолжается. Уже месяц прошел, и я, наконец перестал мерзнуть от здешней погоды, у нас никогда не увидеть таких мрачных туч и долгих моросящих дождей, даже не верится, что когда-то я прожил здесь несколько лет, на этом материке все меняется очень стремительно, даже оглянуться не успеешь, а они изобретают что-нибудь новое, нам есть чему поучиться у них. У нас сейчас должны созревать самые вкусные фрукты, надеюсь, что еще успею попробовать персики из нашего сада. Поцелуй от меня Санабиль и Жасмин, когда-нибудь я обязательно привезу вас в Дракенфурт, чтобы вы посмотрели на эту удивительную страну…» - дипломат отложил письмо и потер глаза. «Завтра закончу, сейчас нужно немного отдохнуть» - подумал про себя он. Последний месяц в Дракенфурте был достаточно интенсивным, сделка по покупке огромной партии оружия была на финальной стадии, уже совсем скоро Сансара получит новейшее вооружение, какого нет даже у императорской армии в Мун-Ци, а это стоит очень многого, ведь побеждает всегда тот, кто идет в ногу со временем.

- Мустафа, здесь где-нибудь можно поесть? – поинтересовался Саид, не отрывая взгляд от написанных строк для любимой дочери, почему весь последний месяц он чувствует себя безумно уставшим от всего на свете? Быть может, пора заканчивать со всеми эти интригами и хитросплетениями миропорядка? Уйти к брату, жить до глубокой старости и ухаживать за абрикосовыми деревьями? Как легко было на войне, там своего врага видишь в лицо, можешь заглянуть ему в глаза, а затем отсечь голову, и все проблемы решались звоном стали и грохотом пушек.
- Эфенди, насколько мне известно, со слов проводника, в шестом вагоне располагается ресторан, - учтиво ответил помощник.
- Присмотри за купе, - сказал Саид, заботливо свернул начатое письмо и положил в небольшую шкатулку на письменном столике, после чего отправился исследовать поезд в надежде найти заветное место, где можно утолить голод, посол искренне пытался вспомнить, когда же ел в последний раз, кажется, позавчера. Абу двинулся вслед за своим господином.

Коридорчик в вагоне был невероятно узкими, но для дипломата это не оказалось большой проблемой, слишком уж эпатажная и впечатляющая была у него внешность, даже по меркам местной аристократии. Просто представьте себе, что на вас с хмурым лицом двигается смуглый хурбастанец в расшитом шелком наряде с перевязью из леопардовой шкуры, идет вполне уверенным шагом, на сто процентов убежденный, что вы прижметесь к стенке как можно сильнее и пропустите его, а подкрепляет его решимость крупный телохранитель-слуга, отчетливо виднеющийся из-за спины. На странную даму с отвратительной мерзкой собачкой это сработало. Впрочем, уже в следующем, пятом вагоне Саид решил задержаться, с одной стороны, только что прозвучавшее объявление о том, что каждый третий коктейль предоставляется бесплатно, его совсем не волновало, он их попросту не пил. С другой, выпить перед приемом пищи чего-нибудь горячительного никогда не помешает, вдруг хоть здесь могут отыскать хорошее сакэ. К тому же, в салоне тут и там виднелись именитые лица, с которыми могли при должном умении сложиться вполне неплохие знакомства, оружием интересы Саида в Нордании отнюдь не ограничивались.

Систематичность. Вампиры, а еще в большей степени люди старались находить ее во всем, что видели. Гипотезы на основании закономерности происходящего, попытка статистически объяснить явления, поступки, да что тут говорить, даже мысли, была присуща каждому, кто в той или иной степени ощущал себя живым мыслящим существом. Авель не был исключением. В противовес этому, он был дотошен в вопросах построения цепи аналитики — это было одним из его приобретенных искусств, которые он унаследовал от своих основных ремесленных профессий, ощущая к этому тягу еще когда только начинал работать борт-инженером на одном из торговых дирижаблей. Инженерный ум не может оставаться без мыслительной пищи, он требует ее, постоянно подначивая раскрывать и объяснять для себя все новые и новые загадки.
Не стоит долго говорить о том, насколько усердно и самоуверенно работал его мозг, внедряясь в истинные помыслы художественных произведений, запечатленных на развороте его записной книги. Козлиная голова, пентаграмма, изображение голой женщины, каких-то растений с колючими шипами и прочей мистической ерунды не давали покоя и толкали на размышления о человеке, что их нарисовал. Да-да, именно о человеке, не о вампире. Любовь к оккультизму и поиску чего-то сокрытого, чего-то высшего была в наибольшей степени свойственна человеческому разуму. Короткая жизнь вынуждала мыслить инако, чего нельзя было сказать о вампирах, живущих в десять раз дольше. Это подтверждали многочисленные дела из прошлого, это подтверждала история, об этом, в конце концов, говорили сами люди. Повышала градус еще и обыкновенная человеческая зависть, — почему носферату живут дольше, когда мы такие хорошие, живем гораздо меньше. И это было первым и самым простым выводом, который Авель извлек из того, на что он глядел.

Прошло еще около получаса, может быть больше. За это время народу в ресторане прибавилось, бармен усердно наполнял бокалы посетителей свежей кровью, мешал коктейли с оной же для дам, а еще мило улыбался каждому, кто ненасытно подруливал к стойке за новой процией.
— А потом он прижал меня к стене, а его руки... — щебетала девушка через один столик какому-то раскрасневшемуся пареньку.
— Черт, да я нашел этого упыря мертвым! Пес напился, а после хотел пойти к своей жене... — горланил бородатый мэтр в компании двух подобных ему.
Голоса становились громче. В общем то в этом не было ничего необычного, — время шло, пассажиры выпивали, каждый старательно выдавливал из себя все более и более похабные истории, шутки и пересказы. Но было в этом и что-то другое, от чего барабанные перепонки наемника завибрировали несколько сильнее, посылая тревожный сигнал напрямую в мыслительный центр.
Он сделал финальный глоток из блестящего стакана, после чего отодвинул записную книжку и откинулся на мягкую спинку стула. Глаза инстинктивно исследовали окружающее пространство на предмет источника тревоги, о котором ему сообщил слух, но ничего необычного Авель не наблюдал, пока желание подняться за новым стаканчиком виски не возымело над ним верх.

— Со льдом — отчеканил белоголовый, ставя с гулким «тук» стеклотару на круглую пробковую подставку.
Пока достопочтенный служитель стаканов обновлял содержимое посуды, наемник мельком взглянул за окно, отметив про себя как сильно уже стемнело, и как нечего там смотреть. Но не эта мысль заставила его вернуть взгляд к окну и задержать его на стекле на секунды две дольше. Напротив этого самого окна, ближе к выходу из вагона, стоил двухместный столик, за которым сидела молодая чета вампиров. Они выглядели весьма обеспеченно, насколько это можно было судить по волнообразному отражению их фигур, однако, было в их поведении что-то очень странное, что-то, заставляющее еще раз просигналить себе о тревоге.
Авель усердно пытался подобрать слова, чтобы описать себе происходящее.
— Ваш виски, милсдарь. — Бармен учтиво улыбнулся, вернув наполненный стакан на место.
Наемник отвернулся от окна, взяв тару в руку и, утвердительно кивнул в знак благодарности, залпом осушил до дна.
Пока бармен обслуживал сидящую через два пустующих барных стула миледи, глаза наемника вновь скользнули на искаженное изображение беспокоящей его парочки. На этот раз все казалось в порядке, но тут Авель обратил внимание как мужчина усердно что-то шептал девушке на ушко, пока та не закатила глаза.
— Почему бы этим не заняться в купе, — мелькнула в голове белоголового мысль, после чего он еще раз обновил выпивку, и двинулся в сторону своего столика, который по-прежнему пустовал.

Голоса в вагоне продолжали накаляться, атмосфера переросла во что-то чуть менее пристойное, чем бар вагона ресторана, но по-прежнему было как будто бы все в порядке. Именно это «как будто бы» и остановило Логиэса от желания пойти и продолжить свои изыскания над рисунками в купе, в тихой и спокойной атмосфере. Он решил остаться и понаблюдать за происходящим. Впрочем, как это часто с ним и бывало, интерес возобладал! И вновь интуиция не подвела! В следующие десять минут произошло сразу несколько событий, которые стоит упомянуть и на которые сразу же обратил внимание герой повествования, пристально отмечая все про себя.

Вагон плавно покачнулся на вытянутой дуге поворота железной дороги. Бокал с красным мерло и первой положительной, опрометчиво поставленный на угол стола в ходе ярой дискуссии, сорвался со своего места и полетел на пол, расплескав жидкость по выложенный мозаикой паркетной доске и разукрасив бежевые туфли госпожи в красную крапинку. Она же неистово махала левой рукой, с пеной у рта доказывая какую-то очередную нелепицу. Не обратив поначалу внимания на этот досадный инцидент, миледи продолжила свои выпады, а когда хватилась, чтобы осушить горло, ее высочество даже не глядя под ноги молниеносно стартовала к бару, агрессивно топая каблуками.

Температура накала беседы превысила порог интеллигентности и через столик от вышеупомянутой героини. Те самые трое крепких мужчин, что не так давно хохотали над своими приятелями и проделками их жен, скорее повествуя о подвигах своих супружниц, чем все таки о приятельских (такова уж натура подобных персон), завели весьма дурной разговор о гулях, перейдя не только на бранный, но и на физический контакт, характеризующийся легкими толчками и постукиванием кулаками по столу. Все это сопровождалось отборным красноречием и как уже было подмечено — агрессией! Поворот поезда привел к тому, что один из сих джентельменов покачнулся вследствии как некстати все еще господствующих законов физики, и чтобы компенсировать свое шаткое положение и привести свою тушу в равновесие, он слегка выставил ногу в бок по случайности наступив на носок своего собутыльника. Тот был буквально разъярен таким вопиющим и безнаказанным поступком, но ситуацию спас третий заседавший, предложивший выпить за здравие всех охотников на гулей, тем самым незаметно помирив, если так можно было выразиться, своих товарищей.

Авель хотел было взглянуть на поведение парочки, что он видел прежде, находясь у барной стойки, но к несчастью для него с этой позиции их было просто не видно, а ситуация разворачивалась таким путем, что покидать свой угол раньше положенного было рановато. Что-то шло не по плану, и наемник чувствовал это. Негативные эмоции взрывной волной накрывали пассажиров экспресса.

Отредактировано Авель Логиэс (14.06.2018 18:30)