Алейна чудом успела на поезд, отправляющийся в Филтон. Родители долго прощались на перроне с любимой и единственной дочерью. Ревенантка только успела положить свой потертый чемоданчик на мягкий диван, как поезд тронулся в путь. Удобно расположившись, Алейна во все глаза наблюдала за изменчивым пейзажем за окном. Осень еще вступила в свои права и листва на деревьях оставалась зеленой, но кое-где уже заметны были желтые листочки. На девушку вид зеленого с желтым навевал воспоминание об украшении с изумрудами и топазами, которое ревенантка выполнила вместе с отцом, её первая крупная работа (серебряный браслетик, так понравившийся юноше с синими глазами не в счет, там не было драгоценных камней). Впервые так далеко от дома и впервые одна. Вроде бы девушка должна испугаться чужого города, новых людей и вампиров, но Алейна радовалась новым открывающимся горизонтам в её жизни.
«Интересно, а в ювелирной лавке большая мастерская, как у отца? Или совсем маленькая... А сколько там служат подмастерьев? Какой он Филтон? Жаль матушка про этот город рассказывала мало», — размышляла ревенантка, листая книгу.
По коридору мимо её купе проходили пассажиры: мужчины и женщины, пробегали детишки. Алейна не обращала на них внимания, взгляд скользил по ним, ни разу не на ком не задерживаясь.
Наконец поезд затормозил ход, приближаясь к вокзалу Филтона. Ревенантка с замиранием сердца предвкушала встречу со столицей Орлея, схватила свой чемоданчик и поспешила к выходу из вагона. На перроне девушку сразу же окружила какофония звуков и разнообразие нарядов вампиров и людей. Кто-то её несколько раз толкнул.
— Дорогу! — крикнул носильщик, кативший тележку, нагруженную многочисленными чемоданами. Алейна от резкого звука резко отпрянула от него и тут же наступила кому-то на ногу. «Мда, не очень началось мое знакомство с Филтоном», — промелькнула мысль в голове ревенантки. Девушка повернулась к пострадавшему. Перед ней предстал молодой человек (ревенант?), бледноватый и, как показалось Алейне, совсем худенький. А может бледноватость и худобу предавал незнакомцу его темный костюм.
С виноватой улыбкой ревенантка обратилась к нему:
— Извините меня, милсдарь. Надеюсь, я вам не сильно отдавила ногу.

Отредактировано Алейна Готьер (20.10.2015 17:14)

— Ничего страшного, мазель, филтонский вокзал — не место для любезностей, — произнес незнакомец. Но тут он резко прижал Алейну к себе. Ревенантка хотела возмутиться от такой наглости, а увидев мальчика в замызганном комбинезоне, прошмыгнувшего мимо, лишь густо покраснела и благодарно улыбнулась незнакомцу. — Могу поспорить, вы впервые в крупном городе. Вас встречают?
Девушка отрицательно качнула головой. Родители остались в Цалте, а друзей и знакомых в Филтоне у неё, увы, нет.
— В таком случае советую следовать за мной, если Вы не планируете завязать тесное знакомство с кем-то из работников вокзала, — между тем продолжал новый знакомый Алейны.
Не успела она поблагодарить ревенанта, как он уже смело пробирался сквозь толпу на вокзале. Девушке пришлось держаться к нему поближе, дабы её не задавили и не затолкали в первый же день в столице.
Спустя какое-то время они очутились в огромном зале железнодорожного вокзала. Алейна оглядывалась вокруг. Для девушки, не выезжавшей ни разу из родного города все было в новинку и все было безумно интересно. Из задумчивости и созерцания ревенантку вывел голос нового знакомого:
— Здесь прошло мое детство. Не на вокзале, конечно, — в Филтоне. Сколько всего со мной произошло в этом городе... — сказал он и задумчиво улыбнулся своим мыслям. — Ну а вы? Что привело вас сюда? Планируете сделать головокружительную карьеру?
— Что привело? Я всегда мечтала уехать из Цалты и посмотреть, как живут в столице. А на счет головокружительной карьеры... — ревенантка рассмеялась. — Большинство хотят чего-то большего. Мой отец держит ювелирную лавку в Цалте и он же, по совместительству, мастер по изготовлению украшений. Я работала с ним, а теперь намереваюсь стать лучшим мастером столицы и, без ложной скромности, возможно и всего Орлея, — рассказала про себя девушка. Алейна никогда ни с кем не откровенничала и уж тем более с тем, кого знает буквально несколько минут, но незнакомец её не пугал, а наоборот заинтересовал. — А вы? Чем вы занимаетесь по жизни? И что за город — Филтон? Я почти о нем ничего не знаю, лишь только то, что рассказывали поставщики камней и покупатели. Кто-то восхищался столицей, а кто-то её ругал, — засыпала вопросами девушка своего нового знакомого.

Отредактировано Алейна Готьер (21.10.2015 16:38)

Алейна внимательно слушала своего нового знакомого. «Он фотограф! Творческий человек! Интересно», — размышляла девушка, наблюдая за ревенантом. Беседуя с фотографом, Алейна и не заметила, что они уже вышли из здания. На улицу опустились сумерки и стали, как звездочки в далеком небе, зажигаться фонари. Спутник ревенантки успел это заметить. «Ох, а я даже не знаю где можно остановиться», — про себя посетовала она. Но новый знакомый, как будто прочитав мысли девушки, произнес:
— Отличный вечер для прогулок! Что скажете, если я предложу проводить вас до гостиницы? Возможно, удастся показать пару достопримечательностей! Где вы остановились? На Розмариновой? В меблированных комнатах мазель Грей (впрочем, не знаю, существуют ли они теперь)? ... Или все проще — в «Метрополь»?!
Ревенантка растерялась. Она не знала, что из них выбрать. Но спутник предложил проводить её до отеля. Алейна была ему чрезмерно благодарна, не всякий будет вот так возиться с незнакомой девушкой.
— Буду только рада вашей компании. Ох, если я у вас, конечно, не отнимаю времени. Простите за вопрос. Почему вы решили посетить Филтон?
— У меня есть одна работа, довольно старая... — новый знакомый Алейны замолчал. Молчание длилось довольно долго, и девушка решила, что дальше развивать тему ревенант не будет, но он продолжил, — Ладно, раз уж наша беседа зашла настолько далеко... Эти фотографии у меня с собой. — с этими словами он передал девушке несколько фотографий. — Вот причина, по которой я здесь. Я считаю, что это лучший образец моего творчества, но в этом-то и проблема. С тех пор прошло много, очень много лет, но я постоянно возвращаюсь к этим снимкам.
Ревенантка бережно взяла в руки фотографии и при свете уличных фонарей стала рассматривать снимки.

Алейна держала своего нового знакомого за руку и, едва дыша, слушала его историю, столь нежную и печальную. Ревенантке было интересно, каково это — испытывать такое сокрушающее чувство, как любовь. Она много раз слышала, что любовь может погубить и одновременно подарить необыкновенное счастье. Из-за нее ты чувствуешь себя сильным, смелым, способным покорить весь мир, что немало смешило Алейну.
— Если ты хочешь покорить мир, необязательно пылать страстью к кому-то, который, возможно, и не разделит этой цели. Я смогу справиться и одна, были бы камни и благородные металлы, — с звонким смехом отвечала ревенантка матушке, когда она в очередной раз пыталась выдать дочь замуж.
Девушка не была всерьёз в влюблена в поклонников, клявшихся ей в вечной любви. Бывали моменты, она просто не обращала на них внимание, даря холодный и безразличный взгляд, а втайне мечтала о таком же всепоглашающем чувстве, как у родителей. Синие глаза, увиденные так давно и вместе с тем так недавно, были для символом этой чистой любви, а их обладатель — недосягаемым небожителем, поэтому барышня считала себя недостойной его любить. Но сама незаметно сделала юношу источником своего вдохновения, а разве это не любовь? Отвечать на этот вопрос девушка не хотела и не могла, тщательно пряча ответы в глубине сердца. А сейчас, наблюдая за лицом, взглядом фотографа, Алейна впитывала каждое его слово, каждую эмоцию, мелькавшую в глазах, отражавших свет фонарей. Она восхищалась, с какой нежностью и теплотой юный фотограф вспоминал любимую.
История временами переходила в увлекательную экскурсию, ревенантке нравились здешние места и тихий вечер в новом городе. Надеясь, что он станет таким же родным, как и Цалта, девушка запоминала все сказанное фотографом. Но все хорошее когда-нибудь кончается. Закончился рассказ юноши; и, к тому же, они подошли к гостинице.
— Вот пожалуй, и все, — подытожил ревенант.
Алейна вздохнула, возвращаясь в настоящее, тепло и дружелюбно улыбнулась спутнику:
— Благодарю вас, милсдарь. И отдельная благодарность за экскурсию. Я очарована этим городом!

Отредактировано Алейна Готьер (05.02.2016 15:27)

Алейне действительно не спалось, то ли из-за переезда в новое место (она ещё ни разу не была так далеко от родного дома), то ли из-за чудесного рассказа фотографа и своих переживаний и воспоминаний. Девушка сначала обрадовалась, увидев ревенанта, а затем немного смутилась его приглашению. Помявшись несколько секунд, она все же кивнула и попросила подождать. Барышня оставалась в платье, поэтому быстро убрав дневник, методично заполняемой ею, в чемонданчик, она накинула салоп и шляпку. Ревенантка выскочила в коридор, но на полпути к выходу пришлось вернуться. Алейна забыла перчатки и задула свечу (извечный страх перед тьмой). Гостиница, естественно, не спала, а наоборот жизнь кипела и бурлила. Молодые портье таскали тяжелые чемоданы, шляпные коробки и корзинки. Девушку зацепил наряд одной из постоятельниц, слишком вычурный и крикливый. Алейна чуть не чихнула от сладкого аромата духов, когда сия дама прошелестела огромной юбкой мимо барышни. Оставив, позолоченные ключики на стойке, девушка вышла на ночную прохладу. Возле входа она заметила изящную фигуру Эдварда. Приблизившись к нему, ревенантка расстерялась и на некоторое время застыла. На столько потерянным и несчастным выглядел юноша, во взгляде стояла такая тоска, что Алейна, не удержавшись взяла его за руку. Они медленно пошли по улице. Девушка тщательно подбирала слова, чтобы как-то подбодрить и утешить фотографа.
— Эдвард не убивайтесь так! Все же поговорите с ней. Я уверена, что она все ещё помнит вас и скучает. Не может такое чувство, я думаю, пройти без следа. К тому же, поговорив с ней, вы удостоверитесь в ее чувствах, чем терзать себя самыми суровыми наказаниями — неизвестностью и надеждой. Она не вышла замуж... — Алейна в смущении замолчала, когда ее спутник резко остановился. Дружелюбно улыбнувшись, она продолжила, — отец Амелии Аскар — владелец ювелирного магазина и если бы произошло столь знаменательное событие, как свадьба его дочери, такая весть быстро бы разлетелась по маленькому миру ювелиров.

Отредактировано Алейна Готьер (08.02.2016 18:51)

Ревенантка с своим спутником уже приблизились к ресторану. Алейна почувствовала сильное смущение, как-то не складывались у неё хорошие отношения с такими заведениями. В Цалте по настоянию родителей (в частности, ссоры с отцом) она согласилась принять приглашение одного из поклонников. После того как, случайно, без всякого злого умысла, как подумал незадачливый жених, девушка пролила горячий чай на новые брюки парня, ее попросили не посещать больше этот ресторан. Что было дома и в мастерской отца вспоминать не следует, одно хорошо жениха и след простыл. Барышня фыркнула, прогоняя воспоминание и стараясь не рассмеяться в голос перед фотографом. Но Алейна расслышала слова ревенанта про то, что он не подходящая пара для его возлюбленной. Сохраняя тактичность, она не стала спорить. Все-таки только в детских сказках, принц женится на простушке, а принцесса берет в мужья обыкновенного портного. Поэтому девушка лишь вздохнула и молча присела за аккуратный столик с белоснежной скатертью.
— Достаточно говорить обо мне. Поговорим о Вас, что скажете? Вы бывали влюблены? — поинтересовался Эдвард, тем самым уводя тему разговора.
Алейна, мягко говоря, была обескуражена. Никто, даже родители, не задавал ей такой вопрос. Она с минуту молчала, думая над ответом. Совершенно не хотелось открываться постороннему юноше,  не знаешь как он себя поведет и может просто рассмеяться над глупой барышней. Вот именно сейчас Алейна пожалела о том, что у нее нет друзей, а только бездушные камни. Но с другой стороны... вечер располагал к откровенности.
— Любила? — Алейна улыбнулась задумчиво и мечтательно, — Не думаю. Я не испытывала это прекрасное во всех отношениях чувство. Был один юноша...  Он купил браслет, сделанный мной. Но я бы не сказала, что люблю. Он для меня источник вдохновения. Кто незримо стоит рядом и помогает создавать ювелирные украшения. Благодаря его глазам, цвета океана, я могу играть с драгоценными камнями и творить прекрасные украшения. Но не думаю, что это любовь. Удивительно, я никому ещё не рассказывала об этом. Это моя тайна и прошу вас сохранить ее.

Отредактировано Алейна Готьер (09.02.2016 16:02)

Алейна замолчала, в ожидании насмешек, скептически взглядов, но ничего такого не было. Фотограф слушал внимательно, глаза светились мягкостью и доброжелательностью, за это ревенантка была ему благодарна. Он хотел что-то сказать, но подошёл щегловатого вида официант. Девушка почти его не слушала, рассматривая меню. По мере чтения меню у девушки все больше округлялись глаза и на щеках выступал румянец. Дело в том, что барышня не знала и половины блюд, которые были представлены здесь. Задумчиво закусив губу и пожелав себе удачи, дабы не ошибиться в выборе, она сделала заказ. Причём старалась выбрать как можно меньше, желая не обременять юношу. Но ревенант не дал свершиться задуманному и заказал много всего. Алейна лишь улыбнулась и стала вертеть по сторонам головкой, рассматривая посетителей. В зале было полно вампиров, но встречались и люди в столь поздний для них час.
— Люди... — неожиданное произнёс ревенант. Барышня повернулась в его сторону. — Слабые и ущербные существа... А между тем — сколько в них жизненной силы, сколько желания жить! Это забавно, по меньшей мере...
Алейна хотела возразить, но не успела. Эдвард как-то задумчиво посмотрел ей в глаза и спросил:
— А Ваш юноша был вампиром?
Ревенантка опустила глаза, вспоминая образ юноши, который она так лелеяла, боясь забыть.
— Я не уверена... но очень красив, скорее всего вампир... — Алейна обвела взглядом зал и затем продолжила,  — Люди — прекрасные создания и одновременно противоречивые. Их жизнь так коротка, фактически искорка, которая вспыхнув, тут же гаснет. Но за такое короткое время они успевают жить, именно жить. Любить и не единожды, ненавидеть, причём наживают столько врагов... Они не смотря не на что, дарят жизнь новому человечку, а в некоторых семьях и нескольким. Дом полных детишек, звонкого смеха, шалостей — это так восхитительно... Но вместе с тем, люди разрушают, сами того нехотя, все что им дорого и бесценно и что они созидали с большим трудом. Это противоречие, как бы жутко не звучало, достойно восхищения. А вы не очень жалуете людей?

Алейна расслабилась под уютной атмосферой ресторана. «Надеюсь сегодня ничего не будет из ряда вон выходящее. Можно спокойно пообщаться с уникальным фотографом», — размышляла девушка, витая в облаках. Но когда речь зашла о людях ревенант вдруг изменился.
— Видите ли, Алейна, существует природная иерархия: на самом верху пирамиды — вампиры высшей крови, затем остальные вампиры; ниже — мы с Вами, ревенанты; еще ниже — дампиры, а люди... — барышня пришла в ужас и со смесью страха и тоски, слушала дальше юношу, — ... а люди находятся в самом низу этой иерархии. Презрение к тем, кто находится на более низкой ступени — это естественное чувство, оно исходит из самой нашей природы. Конечно, иногда мы прячем его под маской вежливости или даже умиления, но суть остается неизменной — мы осознаем свое превосходство над теми, кого природа обделила силой, красотой и временем. Поэтому для ревенанта естественно презирать людей... точно так же, как для вампирессы естественно презирать ревенанта...
«Но так нельзя рассуждать! Такое отношение не приведет к хорошему!» — Алейна заметно взгрустнула. Она даже не заметила, как проворный официант расставил вкусно пахнущие блюда на столе. При виде перепелов в аппетитном соусе у любого потекли бы слюни. Девушка же бездумно тыкала вилкой в тарелку с насторожённостью, наблюдая за фотографом.
— Лучше уж Вашему синеглазому юноше быть вампиром, иначе сомнительная получается муза... Впрочем, не буду портить Вам вечер.
«Как это сомнительная?! Мне все равно кто он! Главное же не это», — возмущался внутренний голос и в кои-то веки Алейна была с ним согласна. Но девушка тактично не стала убеждать впечатлительного юношу в обратном. Дальнейшие минуты прошли относительно спокойно и ревенантка впервые с чужим ей мужчиной разговаривала свободно и легко. Не нужно было притворяться, что тебе весело и интересно, ведь это было в самом деле.
Но по мере того, как красная жидкость загадочным образом исчезала из бутылок и пьянел Эдвард и его ожесточение против вампиров и людей росло вверх, то настроение ревенантки с пропорциональной скоростью падало вниз. Без видимого успеха девушка пыталась отобрать бутылку «Блэк-блоу» и не дать окончательно захмелеть юноше. Тот только начал разгоняться и уже начал громко говорить, привлекая злые взгляды посетителей:
— А может они вообще не музы? — еле ворочая языком лепетал Эдвард. — Ну, я имею в виду, может они не вдохновляют, а только мучают? И мы творим не потому, что они дают нам эти... душевные силы, а потому что душа из-за них постоянно болит? — Алейна пыталась разжать тонкие пальцы мужчины, чтобы забрать бутылку, одновременно поддакивая его словам. — Вот Вы... молодая девушка... Вы же творец! Вы художник! Конечно, Вам необходимо вдохновение. И вот появляется Он — мистический, красивый, недоступный. Вроде как бы реальный, а вроде и не совсем — то ли сон, то ли мечта... Но вот вопрос: сколько Вы сможете на этом вдохновении продержаться, а?
— Вы абсолютно правы! Нисколько не смогу! Только, пожалуйста, остановитесь и ведите себя тихо, прошу! — с надеждой проговаривала девушка. Ревенантка покрутила головкой и мило улыбнулась сидящим за соседними столиками. А Эдвард все больше горячился:
— Вы говорите, надо с ней поговорить... Ну правильно! Пойдемте прямо сейчас! Я ей скажу: послушайте, мазель, чего Вы меня терзаете-то, а? Переливайте свои алхимикаты туда-сюда, а меня оставьте в покое!
— Мы пойдем, обязательно. Она вас выслушает, только успокойтесь! — с таким же успехом Алейна могла остановить мчащийся на всех парах поезд.
Накал страстей в ранимой душе фотографа рос и рос с огромной скоростью.
— И Вы своему скажите, чтоб он знал! Где он сейчас? А? Красивая девушка, одна, в незнакомом городе! Тут одним вдохновением не обойдешься, не так ли?
— Угу, — поняв, что ничего не сделать, Алейна облокотилась правой щекой на руку, тяжело вздохнула.
— Мазель, у Вас все хорошо? — вежливо поинтересовался вампир по соседству. Ревенантка лишь кивнула, смиряясь с неизбежным. Она перевела обеспокоенный взгляд на Эдварда, сжавшись как натянутая пружина.
— Вот то, о чем я говорю! Стоит Вам потерять бдительность, как набежит с десяток таких вот сомнительных дампиров-ухажеров.
— Попридержите язык, милсдарь! Я — чистокровный вампир, и я здесь исключительно потому, что Вы представляете опасность для юной мазели.
— Послушай, вампир, ты себя в зеркале видел? ...... Пааааардон, я имел в виду... как это сформулировать... Проще говоря, милсдарь, вернитесь на место и не мешайте нашей беседе, Вы нас уже утомили.
Ревенантка переводила, как при просмотре теннисного турнира, взгляд с одного на другого. На данный момент, оба поборники женской чести представлялись ей петухами, которые готовы вот-вот накинуться на друг друга, поэтому она и не пыталась их остановить, лелея мечты о приходе охраны.
Неожиданно вампир приблизился к Алейне и захотел ее увести:
— Не будет ли лучше Вам отправиться домой, мазель? Я могу вызвать Вам извозчика. Юной девушке не стоит находится в такой... компании.
— Что б Вы еще понимали! Мы художники, ясно Вам? Ху-до-жники! Так что уберите прочь от девушки свои грязные лапы, милсдарь, а не то я буду вынужден Вас ударить! — окончательно вышел из себя Эдвард.
Началась обыкновенная, до банального глупая потасовка. Ревенантка молча следила за дракой, параллельно пытаясь уклоняться от летящих бокалов, тарелок, мимо даже пролетел чей-то оторванный рукав, злость разгоралась, словно пламя, охватившее деревянное здание. Не выдержав, Алейна звонко рассмеялась и соскочила со стула. Тот не преминул с оглушительным стуком свалится на мраморный пол ресторана, привлекая внимание окружающих.
— Почему со мной случается всякая ерунда?! Почему каждый раз я становлюсь либо свидетельницей, либо прямым участником неприятных событий! Такое происходит только со мной или есть такие же девушки?! Довольно!.. — барышня резко замолчала. Она прерывисто дышала с изумлением, уставившись на сладкую парочку, слившуюся в страстных объятьях. Вампир и ревенант замерли на месте: юноша с занесенным кулаком, а мужчина, сжимающий в пальцах воротник фотографа и оба как-то странно поглядывали на нее. Барышня обернулась назад, думая что за спиной стоит кто-то ужасный, но затем опомнилась, надо отдать должное, быстрее мужчин. Она подлетела к дерущимся и, аккуратно разжимая пальцы вампира, приговаривала:
— Милсдари, голубчики! Давайте будем хорошими мальчиками и прекратим драку. Вы оба, что и ревенант, вы Эдвард и э-э... вампир, простите не знаю вашего имени, заслуживаете уважения! Посмотрите вы всех напугали, а тут же, наверное, есть впечатлительные барышни, какое вы показываете воспитание, а?
Алейне все же удалось разжать пальцы мужчины, она нежно убрала его руки от своего немного протрезвевшего спутника, поправив съехавший воротник и почистив ручкой пиджак юноши. Она мило с сочувствием улыбнулась фотографу:
— Эдвард пойдемте на свежий воздух, по-моему он вам очень необходим, — в глазах ревенантки блестела мольба. Повернувшись ко второму участнику, она поблагодарила его, — милсдарь спасибо за защиту, но я в ней абсолютно не нуждаюсь. И ради Святой Розы, простите моего спутника за несдержанный язык. Молодая кровь бурлит и слишком горяча.

Отредактировано Алейна Готьер (14.02.2016 12:55)

«Если он не согласится выйти из ресторана, то я... поволоку его силой!» — закусив губу, обдумывала положение Алейна, примеряясь к юноше. Она горестно вздохнула, сил на такой подвиг явно не хватит. Вампир оказался благородным мужчиной, в чем девушка ни на минуту не сомневалась. А после искренних извинений с его стороны, так вообще поняла, что вечер испорчен не до конца. Она дружелюбно и благодарно улыбнулась ему и его друзьям. Ревенантка перевела беспокойный взгляд на своего спутника в ожидании ответа, тот согласно кивнул.
— Замечательно! — радостно воскликнула барышня, прижимая кулачки к груди. Еще раз поблагодарив стоявшего неподалеку вампира, барышня со спокойной душой оставила фотографа одного.
Алейна подбежала к столику, который стал свидетелем разыгравшийся драки и стала искать сумочку. Обнаружилась пропажа на полу, видимо свалилась вместе со стулом. Отряхивая единственную сумочку, на другую просто не было средств, девушка только сейчас заметила блестящую вещицу, отвалившуюся от какого-то прибора. Барышня покрутила по сторонам головкой, поднимала глаза к потолку (может оттуда что свалилось) и даже пыталась приложить вещицу к столу. «Интересно откуда она отвалилась? И что это? Может у Эдварда что выпало, рукав-то его летал по залу», — размышляла она, в недоумении крутя детальку в руке. В итоге пожав плечами, ревенантка машинально положила вещицу в кармашек платья, пообещав себе отдать юноше, авось это его. «Если окажется не Эдварда отнесу в ресторан с извинениями», — в подтверждении своим мыслям Алейна кивнула головой.
Под ногами хрустели стекло, битая посуда, создавалось ощущение, что бредешь по снегу в мороз, тот же хруст. Единственное, снег не впивается в подошвы, Алейна явственно ощутила, что один осколок застрял в правом полусапожке. Раздраженно вздохнув, она припустила за удаляющимся ревенантом, одной оставаться не хотелось. Она нашла Эдварда, разговаривающим с перепуганным официантом:
— Извини, Кэнди, мы с другом немного намусорили, — и выходя за дверь, продолжил, — Береги себя, парень.
«Пора бы уже привыкнуть, чай не в библиотеке работает!.. Ага, а в этом ресторане каждый день мужики лупасят друг дружку», — Алейна весело рассмеялась собственной мысли и старалась не отставать от фотографа.
Девушка замерла рядом с юношей, подняв лицо к небу и наслаждаясь свежей прохладой ночи. Щеки нещадно пылали и в который раз за свою жизнь барышня обрадовалась, что ее невидно, румянец иногда раздражал. Не успела она прийти в себя, как Эдвард огорошил новостью:
— Алейна, я понимаю, что испортил Вам весь этот день, и приношу свои искренние извинения, но я вынужден просить Вас идти немного быстрее, а лучше — бежать!
Ревенантка, недоумевающе опустила голову и перевела свой взор к юноше, ожидая продолжения. «Почему мы должны бежать? Мужчины же не будут продолжать драку!.. Или будут?» — вопросы крутились в голове.
— Просто мы не заплатили... — Алейна пикнуть не успела, как ревенант схватил ее за руку и потащил за собой. Из ресторана стали доноситься топот множество ног и разъяренные голоса. Девушка успела только мельком заметить официанта с перекошенным лицом, махавшего кулаком им вслед.
«Здрасьте! Мы не заплатили!.. Ты первый день в чужом городе, а уже нарушила закон!» — вопил возмущенный внутренний голос.
По меркам девушки, не привыкшей к марш-броскам на большой скорости, они бежали довольно долго. Сердце готово было вот-вот вылететь из груди, захватив по пути легкие. Они петляли какими-то переулками, ревенантка даже не пыталась их запомнить, думая лишь о том, что откажет раньше: ноги или мозг отключится от переизбытка кислорода. Барышня сжала ладонь своего спутника и немного сбавила шаг, давая тем самым понять, что не прочь остановиться. Хвала Святой Розе, Эдвард притормозил. Алейна приложила левую руку к груди, надеясь остановить взбесившееся сердце. Жадно глотая воздух, она произнесла:
— По-моему за нами никто не гонится! Уф-ф, вы бегаете очень быстро... — выпалила девушка на одном дыхании. Наконец оно выровнялось и ревенантка продолжила более спокойно, — не берите в голову про испорченный вечер. Мне давно, если по правде с самого детства, не было так легко и весело!..
Алейна в свете уличного фонаря заметила, что фотограф перепачкан в чем-то красном, особенно бледное лицо. Барышня, порывшись в многострадальной сумочке, выудила белоснежный платок.
— Возьмите. Он вам нужен больше. У вас щека левая испачкана, — ревенантка улыбнулась, стараясь не рассмеяться. У бедняги был вид чумазого ребенка, сделавшего пакость взрослым. — А где мы? По-моему в первый раз мы тут не проходили?

Отредактировано Алейна Готьер (18.02.2016 18:32)

Алейна с любопытством осматривалась вокруг, но почти ничего не было видно (фонари горели только в нескольких местах и весьма тускло). Фотограф, тем временем, немного привел себя в порядок. Ревенантка молча повернулась к нему, ожидая ответ на свой вопрос.
— Где-то на окраине Филтона. Видимо, это людской квартал, иначе заведения были бы открыты, — вытерев щеку от крови, произнес юноша.
Девушка еще раз покрутила головкой и только сейчас заметила аккуратные домики с темными окнами (час для людей довольно поздний и естественно, большинство спят в теплых постелях), закрытые магазинчики с разноцветными витринами и вывесками. Эдвард тронулся в путь, а барышня засеменила за ним. Квартал был огромный и длинный, ноги у Алейны уже начали уставать, сказывалось и бегство из ресторана. Она приглядывалась к каждой маленькой улочке, надеясь, что та выведет в сторону ее отеля, но ревенант лишь качал головой. Девушка остановилась под тусклым фонарем и, вздохнув, повернулась к Эдварду.
— Давайте вернем... А вы где? — ревенантка в недоумении уставилась на то место, где по ее представлениям должен был стоять фотограф, но его не было. Алейна протерла глаза и покрутила головой. «Так и что же мне делать? Я отсюда никогда не выйду!.. И найдут мой прелестный, хладный труп на этой щебенке. Вот будет утром подарочек людям», — девушка тихо хихикнула, представляя сию картину.
— Бррр... Прекращай думать ерунду, — урезонила сама же себя барышня. Еще раз оглянувшись, она обнаружила потеряшку совсем рядом. Облегченно вздохнув, девушка приблизилась к задумчивому юноше.
— Эдвард! — тихо позвала его Алейна.
Тот также с задумчивым видом рассматривал какую-то каменную лестницу, девушка тоже присоединилась к созерцанию, но не нашла в ней ничего привлекательного.
— Мне кажется я знаю, где мы... А еще мне кажется, что у меня появился шанс искупить вину перед Вами за испорченный день. Пойдемте, — с этими словами Эдвард повернулся к лестнице, готовый продолжать путь.
Алейна остановилась на месте с недоверчивостью, изучая данный объект архитектуры, причем весьма сомнительного качества. «Ага, сейчас! А вдруг выведет в какой-нибудь квартал бандитов или маргиналов? Может не успокоился еще и жаждет приключений? Нетушки!» — девушка слегка покачала головой. Как будто прочитав ее невеселые мысли, фотограф развернулся и успокаивающе проговорил:
— Неприятных сюрпризов больше не будет, обещаю. Только приятные, — с улыбкой он протянул руку.
Ревенантка раздумывала несколько секунд, закусив нижнюю губу и нахмурив лоб, но все же она подошла ближе и взяла Эдварда за руку. Алейна не зря сомневалась в этой лестнице, безумно крутые ступени, местами отсутствующие, изрядно ее испугали. И если бы она не вцепилась в руку своего спутника, как за спасательный круг, сидеть ей тут до самого утра в друзьях со сломанной ногой, а может и двумя. Но пытка под названием «преодолеть покорёженную лестницу» закончилась небольшой поляной. Девушка выдохнула и открыла рот для того, чтобы высказать все, что она об этом всем думает. Тащиться по дурацким ступеням и нате вам — поляна! Обыкновенная поляна! Но взяв себя в руки и списав на ошибку фотографа, она все же через силу проговорила:
— Эмм... тут... — ревенантка вздохнула, подбирая нужное слово, — мило.
— Да уж, — ответил Эдвард, еще и засмеялся. Алейна отошла от него на полшага назад, дальше не получалось, там была эта лестница. «Приплыли! Хмель не выветрился. Кажется он на него действует как-то не так. Вон уже с ума начал сходить, привел не знай куда», — думала барышня, покрепче перехватывая сумочку, сильно, конечно, не ударит, но задержать на секунду хватит. А дальше там, кувырком скатится с ступеней и в отель. Фотограф зря времени не терял, он подошел к кусту и раздвинул ветки.
— Мы с Вами на смотровой площадке с южной стороны холма Сен-Мишель, мазель Готьер, — ответил ревенант, под руку подводя Алейну ближе. Ревенантка медленно шла за ним, не одергивая руку, но сумочку держала крепко. Подойдя ближе, она замерла на миг перед открывшейся картиной, а спутник продолжал. — Ее построили лет тридцать назад, но место уж больно неудобное, да и вскоре на вершине холма разбили парк, так что посетителей здесь почти нет. В свое время я частенько здесь бывал...
Ревенантка вздохнула полной грудью и посмотрела на светлеющее небо. Звезды такие яркие и притягательные ночью потихоньку исчезали с небосклона, луна уходила спать, потушив свой мягкий блеск. Теперь на небе властвовало солнце. Барышня с бешено бьющимся сердцем рассматривала город, лежащий там внизу. Он казался таким маленьким и беззащитным, а с другой стороны — сказочным и нереальным в рассветной дымке.
— Идиллия!.. — подал голос юноша. — Жаль только камеру испортили...
Алейна сочувственно посмотрела на Эдварда. Подул утренний, прохладный ветерок и девушка засунула руки в карманы салопа и там нащупала металлическую вещицу.
— А что именно сломалось? — осторожно поинтересовалась ревенантка. — Не эта штуковина отвалилась от вашей замечательной камеры? Я нашла ее на полу в ресторане, — барышня протянула вещицу фотографу.

Отредактировано Алейна Готьер (06.03.2016 10:00)