Самоуверенный, уставший от самого понятия «жизнь» молодой человек вальяжно разместился в широком кресле. Холодным равнодушным взглядом обвел весь зал и без подготовки с силой швырнул в противоположную стену бутылку с коллекционным красным вином, попутно не задев ни одного из посетителей, однако изрядно напугав одну из маленьких шлюшек, замерших у его ног. Завсегдатаи привыкли, новички боялись встрепенуться, дабы не получить волчий билет в сие заведение. А эта несчастная просто не привыкла, да и не привыкнет уже. Один мах ногой и неудачница уже распластана на полу, прижимает худенькие ручки к окровавленным губам и из последних сил сдерживает стон боли.
— Доигралась, маленькая тварь? — на губах вампира замер презрительный оскал, глаза стали чуть уже, а в тонких пальцах не замедлила объявиться любимая игрушка из черного, неизвестного для всех металла. — Как же мне все надоело, — однако, к огромному удивлению лежащей на полу девушки и всех прочих отбросов, оказавшихся в опасной близости к хозяину, не было ни крови, ни излюбленных вскрытий. Вампир лишь слегка оцарапал нежную кожу на ее предплечье и направился обратно к креслу. Казалось, что-то или кто-то привлек его интерес. Теперь в голове Джеймса значилось только одно — «не переиграть». Уортингтон ухмыльнулся вздохам облегчения и жалким благодарностям за своей спиной, на последнем шаге лишь щелкнул длинными пальцами, вызвав оживление на лице своих охранников, да махнул рукой на замершее позади тело.
— Взять, — псы воистину бойцовые, выращенные из чахлых потомков шальных вампиров и вапиресс. В свое время Джеймс не пожалел на их воспитание ни сил, ни жестокости. Теперь же лишь наслаждался плодами своей работы. Девчонка скрылась за мощными спинами охранников спустя мгновение, путь до ближайшей койки тоже не займет много времени. Потом самому везучему достанется и ее кровь.
— Плевать, — Уортингтон даже не заметил, что слово сорвалось с его губ.

Уортингтон любил свой «Второй дом», словно малое дитя. Все здесь отвечало его изощренному вкусу — ни единой лишней детали. Цвета в драпировках и скатертях, а так же обивка сидений и мягких диванов менялась с такой скоростью, что никто из завсегдатаев и не вспомнил бы, на желтом или на красном шелке он пару дней назад опробовал свежую куртизанку. Все освещение было сконцентрировано в шикарных люстрах, свисающих с потолка, но по мере приближения плотских утех и вымирания карточных столов, зажигались низкие светильники, а огни под потолком оставляли в память о себе лишь дразнящий запах оплавившегося воска. А уж соседство нравов борделя и игорной мастерской и вовсе оказалось золотой жилой.
Джеймс снова подтвердил про себя удачный выбор маленького хобби и отложил вопросы бизнеса в дальний угол сознания, приметив старую знакомую. Она-то и расскажет откуда этот незнакомец.
— Кто этот занятный экспонат? — вопрос брошен почти неслышно проходящей мимо обольстительной вампирше из Дракулитов, одно лишь движение глазами в сторону незнакомца-брюнета и снова вопросительный взгляд на женщину.
— Наемник-ревенант. Кажется, зовут Рамир Ассман, — учтивая улыбка на губах вампирессы практически блокировала для постороннего взгляда шипение-ответ. Джеймс протянул Дракуле руку и умело увлек ее в танец, элегантно сыграв потерю всякого интереса к новому гостю. Во время сложнейших па вампиресса не сводила томного взгляда с партнера, тот же был сосредоточен и холоден, поддерживая репутацию «абсолютного зла». Зрелище во время этого танца развернулось воистину прекраснейшее. Хозяин игорного дома крайне редко участвовал в увеселительных программах, поэтому нанятые им устроители сегодняшнего вечера постарались использовать эти несколько минут с максимальной пользой для заведения. Все присутствующие пары, включая и достопочтенных господ, и шлюх, и убийц с ворами, почти сразу же оказались в центре событий. Посреди огромного зала несколько десятков кавалеров и дам кружились в замысловатом танце, стараясь перещеголять друг друга, но не перегнуть палку. Непредсказуемый характер Уортингтона за последние годы значительно уменьшил количество желающих превзойти его в чем либо. Но, стоит отдать должное Джеймсу, даже без этих условий он выделялся в толпе танцующих. Ни одного неверного поворота головы или лишнего движения ногой, партнерша в его руках казалась юной девочкой, потому как порхала по воздуху, словно невесомая фея из детской сказки. Однако, дьявольское отродье не изменило своим принципам — холодные голубые глаза и губы, растянутые в ледяной усмешке. Он знал, что ему нет равных. Он устал от этого. Ему просто было скучно. Как всегда, после скоропостижной кончины «любимого» родителя.
После завершающего па Уортингтон поблагодарил вампирессу галантным поклоном и отошел на пару шагов привычно меняя личину.
— Рад видеть Вас в моем скромном храме любви и удовольствий, — широкая улыбка обольстителя и заинтересованный блеск голубых глаз должны были произвести подобающее впечатление. — Рамир Ассман, если не подвела меня еще моя память? — Очередная открытая улыбка на белых губах. — Вы не заскучали? Могу предложить на вечер спутницу или юного спутника, — легкая дымка в глазах и чуть более хриплый голос, — а, может, согласитесь составить компанию одинокому потерявшему смысл жизни вампиру? — Легкое движение головой и белые волосы рассыпались по плечам, усиливая антураж «несчастности» маньяка.

Окунуться в прошлое иногда так хочется... Снова стать беспечным мальчишкой, который впервые увидел свет свечей праздность платьев, яркие бриллианты на светлой коже дев и темные перчатки на руках мужчин. Изумительно-изящные гончие только что были рядом — высокий джентльмен привел их для удовлетворения собственной значимости, видимо претендует на самый необычный подарок виновнику торжества. Отец. Весь неприступный и надменно-холеный, его взор скользит по приглашенным, словно они не равные ему, а лишь отбившаяся от подошв засохшая грязь. Возможно, он и прав. Каждая вторая «прилежная жена» и «невинная наследница» уж согревали многочисленные постели поместья. А то и не только: чего-чего, а фантазии старому дьяволу было не занимать. Что же со второй половиной? — спросите Вы. Да ничего, просто Викториан был очень придирчив, а они не отвечали его тонкому вкусу наличием лишнего веса, редкостью волос и прочими непотребствами.
Ненависть умеет согревать не хуже теплой крови и жарких тел, Джеймс знал это не понаслышке. Вот и сейчас его холодное сердце начали омывать робкие пока волны тихого недовольства. Этот молодой боец, еще такой юный, но уже такой зацикленный на собственной правоте и значимости начинал раздражать героя девичьих грез не хуже покойного папаши. Однако, за раздражением и все нарастающим презрением, абсолютно не скрываясь, стоял банальный в своей простоте интерес. Правда, за последние десятилетия он был настолько забыт Уортингтоном, что при первых же симптомах был расценен как ненависть и желание поскорее разбить очаровательную физиономию об ближайший косяк.
— Интересуете разве что Вы. Я слышал о Вас... разное и решил взглянуть собственными глазами. Вы имеете весьма... интригующую репутацию. Так что приглашение принимаю... с радостью, так, кажется, принято говорить в высоком обществе? — часть монолога незнакомца так и прошла стороной. Глаза медленно, но верно возвращали себе обычный цвет — из белесого дыма начали проглядывать голубые искры, достаточно быстро воздвигнув голубые льдины на исконное место вокруг черных точек зрачков.
— Раз так, прошу за мной, — галантно согнутая в локте рука легко коснулась бока воина, игру подхватили улыбчивые губы и сочащиеся ядом глаза, — привычка, — картинное пожатие широких плеч и в ладонь привычно лег набалдашник устланной драгоценностями трости, — привык приглашать в свои апартаменты все больше мимолетных любовниц, не обессудьте! — Однако безупречный актерский талант и не думал скрывать откровенно-издевательское выражение ледяных глаз или пресекать тихие смешки от верных слуг в поддержку любимого и ненавистного одновременно хозяина.
Блондин медленно двинулся к неприметной двери в конце зала, попутно разрывая толпу во всех направлениях — глупцов, пожелавших перейти дорогу вампиру-садисту, почему-то не находилось. А мысли все возвращались и возвращались к образу Ассмана. Этот экземпляр мог бы стать жемчужиной коллекции... Хотя нет, скорее не ограненным сапфиром — без пошлости прозрачных камней и без грубости оправы из никчемного металла.