[Окрестности Бругге] Замок Уорлин    (скачок в один день) 

Шум снаружи разбудил Адама; казалось вот только-только он успел закрыть глаза, как вдруг крики, доносящиеся в дом с улицы, мгновенно вырвали его из мягких облачков сна. Открыв глаза, граф не сразу осознал, что это уже не сон, а он лежит на простой деревянной кровати, завернувшись в одеяло, и натягивая его на себя, словно прикрывался щитом. Одеяло было добротным, плотным, явно сделано самим обитателями этого дома, но было слишком коротким для богатырского роста Адама, и ему приходилось сгибать ноги, отчего они затекли. Но все равно было холодно. Открыв глаза, граф напряженно вслушался в разбудившие его звуки, но как назло, снаружи доносился лишь шум ветра, да ветка дерева царапала окно, а в камине трещали поленья, стреляя на каменную подкладку искрами. Обведя полутемную комнату взглядом, граф зажмурился и снова открыл глаза, пытаясь сфокусироваться после неспокойного сна. Снизу слышались голоса и стук посуды, очевидно де Браз и Далтон с несколькими командирами еще сидят.
Сославшись на головную боль, Адам покинул компанию незадолго после ужина, оставив друзей в компании карт, костей, вина и хозяйки дома, обслуживавшей чинное руководство. Настроения играть не было никакого, после встречи на балу с той ведьмой, Адаму было над чем подумать. Их приезд в Данциг ознаменовался большим волнением среди местного населения, преимущественно приняли их дружелюбно. Зная о приближении со стороны Данцига крупных сил Хастиаса, горожане пытались оказать союзниками все возможное радушие, охотно пуская солдат в свои дома на постой. Адам заранее побеспокоился о том, чтобы разместить своих стрелков в наиболее комфортных условиях, зная, что простые солдаты были недостаточно тактичны в своих манерах; было совестно доставлять неприятности лояльно настроенным людям битыми окнами, лицами, и сломанной мебелью. Расквартировав своих конников, граф отдал общий для всех войск приказ к умеренности в алкоголе, не исключая его полностью. И тут произошла первая приятная неожиданность, в Зибенвюргене, так назывался этот городок, неподалеку от тракта, по которому двигалась их половина войск, они наконец-то объединились с пехотными полками Иеремиаса Грасса, бруггианского полковника, которые имелись при нем во время созыва. Всего под его рукой насчитывалось около шести тысяч солдат, из которых кавалерия составляла около шестисот человек, которых он уже разместил: часть в городе, часть — в окрестных фермах.
Адам как раз выходил на городскую площадь для встречи с бургомистром, в окружении адъютантов и своих офицеров, свободных от вахты, когда чей-то басистый голос окликнул его откуда-то из шумной толпы местных ополченцев.
— Graf Adam der Marisko. Ich bin Sie teuflisch froh zu sehen, mein Herr.*
Адам обернулся на звук, отвлечась от подсчетов обозного. Среди моря колышущихся шляп и шапок восседал на грубо сколоченном из досок помосте полковник Иеремиас Грасс, которого точно так же окружало кольцо офицеров и помощников, эффектно смотрящийся на фоне нескольких богато украшенных бахромой и кисточками знамен, тяжелыми складками ниспадающих вниз вдоль слегка наклоненных древков. Рядом с ним стояло несколько столов с кучей бланков и бесконечными лентами пергамента. Небольшие пирамидки чернильниц, пучки гусиных перьев и множество разбросанных вокруг исписанных или испорченных листов довершали картину походной канцелярии. Перед рядом столов сгрудились кучи галдящих горожан, требующих записать их в ополчение. Граф невольно вздохнул: под его началом было шестьсот ополченцев, набранных в окрестностях Уорлин-Кастла, и он знал, что это за народ. На всех не хватало формы и оружия, поэтому часть их хоть внешне напоминала регулярную армию, остальные же были кто в чем и походили на сброд. Все основные силы добирались отдельно от них, поэтому экипировать новобранцев было возможно лишь непосредственно на месте и Адам посочувствовал офицерам Грасс. Здесь же, неподалеку от столов, стояло несколько повозок, груженных формой и снаряжением, из которых амуниция выдавалась на месте. Их охранял взвод солдат, оттесняя ружьями особо ретивых от армейского имущества. Переодевались новобранцы тут же, прямо на снегу, и сразу становились в строй, перед которым прохаживался кто-то из людей Грасса, подсчитывая количество человек по десяткам. На площади толпилось много простого народу, кто-то провожал своих сыновей и мужей, кто-то просто пришел поглазеть на интересное событие, дети или стояли с родителями, или приставали к проходящим мимо солдатам, восхищенно рассматривая красивые мундиры или гладя по морде лошадей. В общем, в тот день городская площадь была оживленной, как никогда. Граф слегка улыбнулся, и поправил стоячий воротник зимнего плаща, защищаясь от ветра, и приподнял руку, велев своему обозному подождать.
— Oberst Jeremias Grass!** — крикнул в ответ Адам на ломаном бруггианском, направившись к помосту полковника. Граф плохо знал этот язык, и не был уверен в правильсности построения своих фраз, но это было не обязательно — полковник говорил на дракенфуртском и немного на орлесианском, так же как и сам Адам говорил на родном языке Далтона, поэтому это было данью уважения к полковнику и к той земле, которую они оба собрались защищать от вторжения Хастиаса. — Wie Sie leben? Du stellst dir nicht vor, inwiefern ich über dieses Treffen gerade hier, mein Freund froh bin.***
Солдаты Грасса расчистили перед графом дорогу и Адам беспрепятственно взошел на помост к вставшему со своего кресла полковнику. Этот крепкий мужчина отличался пышными бакенбардами, торчащими под его полковнической шляпой с перьями, и выбивающимися из-под нее темными с проседью кудрями. Крепко пожав друг другу руки, мужчины по-солдатски сдержанно обнялись.
— Und du hast dich nicht geändert, es sei denn noch stärker wurde,**** — отметил Грасс с отцовской улыбкой осматривая Адама, завернутого в тяжелый походный плащ с меховым воротником. В таком одеянии Адам больше походил на старомодный гардероб, чем на вампира, но Далтон, очевидно, решил, что такое тяжелое одеяние способен носить на себе только сильный человек.
— Und dich auch.*****
— Die alte Klotz,****** — полушутя отмахнулся полковник и мужчины засмеялись. Офицеры обеих сторон переглянулись между собой, и тоже поддержали своих командиров, приняв это за сигнал к знакомству.
Позже они разместились в одном из самых зажиточных домов города, ближе к окраине и подальше от шумных улочек городка, по которым нескончаемо сновали горожане и группы солдат, стучали копытами кони и гремели повозки. С наступлением ранней темноты везде зажигались костры, вокруг которых собирались солдаты из разных армий для совместного времяпровождения, а так же любопытные горожане, по домама не спешил никто. Внизу, в просторной гостиной разместилась наша немногочисленная компания для сытного ужина вместе с хозяевами дома, госпожой Гердой, и ее двумя сыновьями Вильгельмом и Фридрихом, которые глаз не сводили с гостей, рассматривая каждую деталь их пышных мундиров. Теперь уже говорили на общеизвестном языке, хотя офицеры Адама иногда перебрасывались между собой парочкой фраз на родном, но Адаму больше не пришлось ломать язык и напрягать голову, припоминая бруггианский. Де Браз время от времени развлекал общество пылкими рифмами, основном посвященными госпоже Герде.
— Ну вот, что я говорю, мне пришлось слишком долго провозиться с Матильдой прежде, чем я собрался выступать. Она слишком впечатлительна, особенно после того случая, с оленем. Я не рассказывал? Моего младшего зверь едва на рога не поднял, во время нашей прошлой охоты, так, лишь слегка проткнул плечо и сломал ногу копытом, но это ничего — пусть привыкает парень. Он просился со мной, но куда ему, ребенок ведь еще, — весело гремел Грасс, откинувшись на спинку резного стула, и постукивая пальцами по столешнице, устланной дорогой скатертью. В камине весело полыхал огонь, горели свечи, а вечер обещал быть долгим и приятным. Но слова полковника вновь напомнили ему о ведьме и праздное настроение мгновенно улетучилось. Извинившись, он сдал карты, и поднялся наверх в комнату, приготовленную для него.
Теперь, свернувшись под одеялом, он облизал пересохшие губы и покосился на массивные часы с кукушкой, висящие на стене. Но они ему ничего не сказали, так как их давно уже не заводили. На улице снова послышались крики, внизу заскрипели отодвигаемые стулья и голоса теперь звучали скорее заинтересованно. Послышались шаги нескольких пар ног, скрипнула дверь. Адам резко отбросил одеяло, усевшись на кровати. Протер глаза, попутно взъерошив на голове волосы, и принялся натягивать на ноги свои сапоги со шпорами. Рядом на ночном столике, возле подсвечника с оплавленными свечами, лежал его пистолет, часы и мешочек с порохом, к нему была прислонена сабля в богато отделанных ножнах. Взяв оружие, Адам какое-то время постоял над тазиком с водой, словно собираясь с сонно разбредшимися мыслями, быстро умылся и спустился вниз, натягивая перчатки. Внизу за столом сидели только трое драгунов Адама, вернее за столом осталось двое, а третий что-то высматривал в окне. Его товарищам больше были интересны карты и кучка монет, чем события снаружи.
— Что там происходит? — поинтересовался граф, прикрывая рукой рот, ибо как раз в тот момент его настигла зевота.
— La bagarre,******* — ухмыльнулся тот, что выглядывал в окно, и отошел от него, присоединившись к своим товарищам. Адам набросил на плечи свой плащ и вышел на улицу.
Его взгляду предстала довольно любопытная картина, в которой серьезность граничила с комичностью. Главным действующим лицом выступал огромный, как медведь, мужчина в косматой куртке мехом наружу и такой же закрытой шапке, отчего казалось, будто это и есть медведь-оборотень. Он совершенно мирно стоял в освещенном костром круге, а трое солдат нацелили на него свои ружья, целя штыками в разные части его тела. Неподалеку стоял де Браз, задумчиво почесывающий пальцем по линии волос надо лбом, и осматривая могучую фигуру великана, словно примеряясь, сколько штыков понадобится для того, чтобы свалить такого человека как можно быстрее. Адам машинально подумал, что сейчас он сочиняет очередной куплет. Находящийся рядом Грасс тоже был спокоен, даже слегка весел, но его рука предусмотрительно лежала на эфесе сабли. Усы полковника немного топорщились, свидетельствуя о том, что под ними играет легкая улыбка. И только потом граф заметил стоящего позади всех унтер-офицера полковника, гневно сверкающего глазами на громилу. Один глаз у него был заметно распухшим, волосы взъерошены и блестели от снега.
— Представляете, граф, что здесь произошло. — заметив его появлении, молодой виконт тут же обернулся к Адаму. — Этот мощный бык, явился сюда, чтобы записаться добровольцем, и в качестве рекомендаций, отметелил шевалье Брома. Жаль, что вы это пропустили. Право, было на что посмотреть.
— Да, не стоило тебе так делать, — беззлобно сказал полковник, глядя в глаза гиганту, и без страха подходя к нему ближе. Солдаты, держащие его на прицеле, еще больше напряглись, готовы пронзить его при малейшей угрозе командиру.— За это я вполне могу тебя казнить и выбросить за городом в канавы, как засланного диверсанта. Бить своих же солдат, да еще в такое время! Не хочешь ли ничего сказать мне в свое оправдание?
Но человек был спокоен, и без страха взглянул сверху вниз на вампира-аристократа, словно вокруг него не было холодной, отсвечивающей багровыми отблесками костра, стали багнетов. Адам был готов поклясться, что если бы этот мужчина был врагом, то он без тени сомнений выхватил бы из-за пояса свой короткий широколезвийный топор, и зарубил бы высшее командование на месте, невзирая на свою расу, невзирая ни на что.
-----------------------------------------------------
* Граф Адам де Мариско, я чертовски рад Вас видеть, милсдарь! (бругг.)
** Полковник Иеремиас Грасс! (бругг.)
*** Вы себе не представляете, как я рад Вас видеть именно здесь и сейчас, мой друг! (бругг.)
**** А ты ничуть не изменился, разве что еще больше возмужал (бругг.).
***** Так же, как и Вы (бругг.).
****** А, старый пень (бругг.).
******* Драка (орл.).

Отредактировано Адам Де Мариско (07.12.2010 01:58)

[Бругге] Имение семьи Ленокс 

— Откуда тогда знаете, что мы ведьмой вас считали? — фыркнула девчонка.
Даниэль мысленно застонал. Неужели этим сорванцам даже не объясняли, что такое псионические способности? Отдали бы в школу, раз не удосужились позаботиться о достойном образовании и воспитании собственных отпрысков! Закрытая частная школа на субъективный взгляд Даниэля была бы идеальным решением проблемы. Правда, там детей разделят, и они вряд ли увидят друг друга раньше, чем лет эдак через десять. Но какое ему, Даниэлю, до этого дело? Он даже готов был из собственного кармана оплатить их обучение, чтобы избавиться от этой головной боли, вот только де Вирр вряд ли согласится разлучить их.
И тут началось.
— Дядя Даниэль! Я в туалет хочу! — выдала маленькая бестия.
Карета остановилась. Сразу же. Без всяких видимых причин. Посреди чистого поля. Даниэль не изменил позы и не открыл глаз. Не изменились ни голос, ни интонация, когда он все так же негромко произнес:
— Называйте меня: «Господин Даниэль», мазель Ленокс. Я ни в коей мере не довожусь вам родственником.
«И вечная моя благодарность за это св. Розе!»
Даниэль открыл глаза и чуть наклонился вперед.
— Горшок находится за спинкой вашего кресла. Полагаю, вы в состоянии справится с этим несложным предметом обихода самостоятельно в то время, как мы с вашим братом покинем карету, или вы хотите, чтобы я вам помог?
— Я тоже! Тоже хочу, — активно поддержал сестренку Альбус, — а можно мне из окошка?
— Нельзя, — Холодно произнес Даниэль. — Ветер боковой. А производить вышеозначенное действо против ветра — дело неблагодарное, как известно. Извольте покинуть карету, милсдарь.
При его последних его словах, дверца экипажа открылась, и Морис опустил подножку. Даниэль выжидательно смотрел на Альбуса:
— Вам помочь выйти, или вы в состоянии сделать это самостоятельно? — полюбопытствовал он с совершенно серьезным выражением лица, так, что не оставалось никаких сомнений, что он не только поможет выйти, но еще и за карету проводит. А как иначе? Вдруг бандиты, волки или дикие гули? Место пустынное — как раз только путников грабить. До деревушки, что скрывалась за поворотом резко уходящей влево дороги, было рукой подать, но дети об этом не знали. И доводить эту информацию до их сведения Даниэль не собирался.

Отредактировано Даниэль Арман Эриан Росси (15.10.2011 17:47)

[Бругге] Имение семьи Ленокс 

Умка сразу понял, что этот Господин Лоси не так-то прост. Не иначе — телепат. Нет, только подумать! Читает мысли... читер. Этот тонкий, по мнению самого Альбуса, каламбур позабавил мальчишку и на мгновение отвлек его от коварных замыслов детского разума. Но всего на мгновение. Когда надзиратель попросил его из кареты, мальчик метнул искру глазами в сторону этого непробиваемого зануды, но покорно, хотя и с неохотой, выбрался на улицу. Альбе, как и подобает, предоставили лучшие условия, но это как посмотреть. Здесь, на открытой местности, Альби мог быть уверен, что Даниэль Росси не станет подглядывать. Но, на всякий случай, стоит подстраховаться.
— Отвернитесь и считайте до десяти, — сказал он строго, расстегивая ширинку.
Ухо всегда нужно держать в остро, никогда не знаешь, чего можно ожидать нынче от вампиров. Альбус не стал дожидаться, какой эффект возымеет на Даниэля Росси его бескомпромиссная просьба и просто справил нужду, пристроившись за каретой, не особо замарачиваясь над тем, чтобы не задеть струей ее роскошную отделку. А в голове тем временем вертелась навязчивая зудящая мысль: «Что же задумала Альба?». По большей части сестра была генератором идей, а не реализатором, но сейчас возможность выдалась превосходная.
Даниэль Росси оказался на редкость крепким орешком, но это лишь сильнее раззадоривало малышню. Путь предстоял долгий, и дорога еще все поставит на свои места. Если хотите испытать кого-то на вшивость (в переносном смысле, разумеется, хотя нужно быть готовым ко всякому), нет ничего лучше утомительного совместного пребывания в одной сфере влияния.
Однако от пребывания с эти рыжим, обозвавшим себя серым волком, в чистом поле по спине пробегал холодок. От балды себя волком не всякий станет называть. А столь неряшливо брошенная фраза приобретала от того еще более устрашающий смысл. Но если эта псина посмеет полезть к Альбочке, то ему точно несдобровать.
«Хвост в узел завяжу», — мысленно пригрозил Альбус, догадываясь, что письмо дойдет до адресата.
Кто знает, что еще вырвалось бы из сего ментального потока сквернословий, если бы не победный крик сестрички о том, что она передумала.
«Моя умница!», — Альбус послал девочке самые теплые эмоциональные обнимашки. Эмпат с него хиловатый, но Альба, будучи близнецом, должна почувствовать.

Отредактировано Джулиан Ассман (27.06.2012 19:41)

...Спустя мгновение с веселым писком из экипажа вывалились растрепанные и покрасневшие дети, которые под тяжелым взглядом Даниэля тотчас умолкли и навесили на мордочки серьезное и даже немного скорбное выражение. Близнецы всегда находили себе занятие даже в самые скучные часы, и эта поездка не стала исключением. Сначала озадаченные побегом сопровождающего Леноксы немного всплакнули, вспомнив о причинах своего путешествия, но потом решили, что родители обязательно найдутся и заберут своих отпрысков обратно домой, а пока нужно вести себя так, чтобы папочка с мамочкой не огорчались где-то там. Придя к такому умозаключению, брат с сестрой чинно расселись и какое-то время молча глядели на однообразный пейзаж за окном. Спать им не хотелось, а тряска и ничегонеделание ужасно утомляли. Первым развлечение придумал Умка — он стал подкидывать и ловить плюшевого бегемота, с которым Альба не расставалась ни на минуту. Вскоре к увлекательной ловле игрушки присоединилась и девочка. Малыши толкались, смеялись и пытались удержать равновесие в трясущемся экипаже. И надо же было им навалиться на дверку в тот момент, когда возница почтительно ее распахнул перед господином Росси...
Альба взяла брата за руку и послушно засеменила вслед за Даниэлем, чуть ли не наступая ему на ноги. Невдалеке грозно лаяли собаки, и девочка старалась не отставать от мужчины, умудряясь еще и тащить за собой глазеющего по сторонам брата. Даниэль остановился и с крайне скучающим видом выслушал приветствие суетливого трактирщика, изредка поглядывая на двух странных дядек, что прогуливались вокруг трактира. Для Снежки такое окружение было в новинку, и оно ей определенно не нравилось. Если бы не бегемот, она бы и господина Росси схватила за руку, а так пришлось лишь прижаться к нему и одним пальчиком вцепиться в штанину.
— А мне кушать совсем не хочется, дядя... то есть господин Даниэль, — шепотом сообщила ему Альба и покосилась на Альбуса, ожидая, что тот ее поддержит.

Отредактировано Альба Ленокс (16.10.2011 16:18)

Даниэль вздохнул. Чтобы откушать в карете, нужно, чтобы было чем откушать. Тащить продукты от Бругге по такой жаре — глупость несусветная. Даниэль предпочитал свежую пищу. Желательно, чтобы она еще была живой и дергалась. Но об этих подробностях детям знать было необязательно.
— Здесь совсем неплохо кормят, — рассеяно отозвался он на робкие доводы детей. — Возможно, у вас проснется аппетит.
Солнце клонилось к закату, но даже после его умеренного света, глазам потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к полумраку обеденного зала. И вот тут Даниэль впервые пожалел, что не оставил детей в карете. Кто бы мог подумать, что в цивилизованной стране подобное возможно? Зато стало понятно, откуда у здешних лесов такая репутация.
Даниэль метнул взгляд на хозяина, который с разнесчастным видом прятал глаза. Тоже своего рода заложник обстоятельств. Даниэль пожал плечами и с философским спокойствием решил, что если уж стычки не избежать, то пусть это произойдет на сытый желудок. Да и детей следовало накормить. И дать время Морису.
Даниэль сделал заказ и с непринужденным спокойствием откинулся на спинку стула. Умопомрачительный аромат слабо прожаренного мяса отодвинул возникшую проблему на второй план. Бледная, как тень, девушка сноровисто выставила на стол тарелки и блюда с самой разнообразной снедью, кувшин с вином, разбавленным кровью для Даниэля и со свежим молоком для детей.
Глядя на расстроенную девицу, Даниэль даже на некоторое время позабыл о том, что голоден. Мягко коснулся разума, вызвав к жизни подспудные, тщательно скрываемые, желания. Девушка вспыхнула, вскинула на Даниэля блестящие перепуганные глаза. Эх, прижать бы ее в темном коридоре к теплой стенке. Как легко отозвалась. Он смотрел вслед девушке и задумчиво крутил в пальцах острый нож для резки мяса.
К печальным реалиям Даниэля вернули нетерпеливые мысли главаря этой теплой компании. В этом были все неприятности с людьми. Они всегда торопились. Торопились жить, торопились любить, торопились умирать. Хотя как раз сейчас убивать было нельзя. Не хватало еще, чтобы де Вирру пришлось вытаскивать Даниэля из местной тюрьмы. Да и не его это дело наводить порядок в чужой стране. Даниэль не хотел неприятностей. Он хотел поесть, забрать детей и уехать. Пожалуй, Даниэль бы даже заплатил. Но беда в том, что им не нужна была часть, им нужно было все.
«Жадность — зло».
— Что, и пообедать не дадите? — полюбопытствовал Даниэль, не поднимая взгляда от стола.
— Ну отчего же? — осклабился предводитель и пересел за соседний стол как раз напротив Даниэля. — Кушайте-кушайте. Коли аппетит есть, что ж не пообедать?
Даниэль кивнул, не размениваясь на благодарность, посмотрел на детей:
— Ешьте. У нас мало времени.

Никогда в жизни Альба так быстро не запихивала в себя обед. Умка даже позабыл о своей порции и, разинув рот, завороженно смотрел, как его сестра уминала все, что ей было предложено. Не канючила, не капризничала и уж тем более не хныкала, а молча орудовала ложкой. Забавно? Да уж. А с какой скоростью вы бы трапезничали, когда перед вами сидит огромный бугай и так недобро ухмыляется, нетерпеливо постукивая пальцами по столу? А в защитниках у вас восьмилетний брат с самодельной рогаткой да суровый, но до обидного худощавый сопровождающий. Не мог что ли дядя Эдгар кого-то повнушительней им выделить? Девочка с тоской сравнивала кулаки рыжеволосого и незваного соседа по столу. Последний шел с огромным отрывом и всем своим видом обещал неприятности обедающей троице.
Но что уж сейчас об этом думать — кушать, кушать надо! Снежка с тревогой покосилась на «колдуна» и решила — без боя они с Альбусом не сдадутся. А то вдруг дядя Эдгар не простит им убитого Даниэля и отдаст Леноксов кому-нибудь другому? Они же не переживут! Господин Росси тем временем являл собой образец спокойствия и хладнокровности. «Вот уж прости, Святая Роза, дурень», — совсем как взрослая мысленно сетовала Альба, — «нет бы поголодать до Орлея...». Судя по испепеляющему взгляду сопровождающего, он категорически не был согласен с этим выводом, но вслух комментировать мыслишки крохи не стал. А Умка так и сидел истуканом над полной тарелкой, таращась на белокурую сестренку. И чего, спрашивается, заснул? Альба быстро схватила кусок мяса у брата с блюда и засунула в рот — Даниэль же сказал, что времени в обрез. А оставлять еду этим образинам было жалко.
Главная образина тем временем нетерпеливо засопела и стала медленно наливаться краской. Снежка с потрясающей синхронностью стала бледнеть. Сопение усилилось, крошечная ручка нашарила вилку. Морда бугая стала пунцовой, дыхание Альбы участилось в пару раз. И вдруг тарелки со странным грохотом резко подскочили на столе и дружно опрокинулись на бандита. Девочка поежилась — телекинез проснулся совсем не вовремя.

Отредактировано Альба Ленокс (19.10.2011 23:54)

Если бы мадам Браунфельс увидела, как Альба захомячила предложенную ей еду, а потом уплела еще и альбусову порцию, у нее бы волосы выпали. На самом деле Умка никогда не видел, как у удивленных людей выпадают волосы, но ему такая вероятность казалась, как минимум, забавной. Да, что и говорить, это был Альбин звездный час. Сначала она доказала что таки умеет работать челюстью (а не только манку уплетать), а потом еще и вычудила то, чего ее брат так ждал всю дорогу — шутку юмора ее телекинеза. Он, телекинез, умел скрасить серую реальность, когда никогда этого не ожидал. Альба еще не умела его контролировать. Проявляйся он просто слабо, не было бы так весело. А на деле все обстояло так, что у Альбы, в силу ее малой подвижности, накапливалась скрытая энергия, которая с охотой находила выход в телекинезе. Повезло же — у Альбуса только обнимальная энергия накапливалась. В общем, мальчишка снова возгордился сестренкой, когда увидел летающую тарелку с объедками. И все было бы еще более уморительно, если бы на троицу не воззрились мерзкие рожи бандюганов и устрашающие дула их револьверов. Все, что произошло после, можно описать одним словом — «Опупеть!». И Альбус опупел. Еще бы, такое дело... В общем, слушайте. Сначала стол превратился в баррикаду, отрезав Даниэля Росси и детей от мужика напротив. А потом — о, чудо — в воздух взмыли все столовые приборы и почикали пару человек. А он был крут, этот Даниэль Росси! Не в обиду Аьбочке, но ей до него далеко. Умка еще ни разу не видал, чтобы кто-то так ловко швырял предметы силой мысли. Хотя и Альба давала жару, если на то пошло. Может, в пылу сражения и легко было ошибиться, но мальчик был почти уверен, что его сестра только что спасла жизнь рыжему, когда пуля, устремленная в его живот, оказалась редкостной дурой. А ведь сам Даниэль Росси в этот момент смотрел в другую сторону. Да, сестренка не промах... К слову, о пулях. Если бы возница пулей не влетел в помещение и не вылетел оттуда с охапкой брыкающихся (ну, один точно брыкался) белобрысых детей, Альбус смог бы рассмотреть еще больше. Возможности задать кому-то оставалось все меньше, и отважный герой не хотел упускать свой шанс. Пока парень практически за шкирку волок Умку, тот, что есть духу, натягивал резинку рогатки. Тааак, осталось прицелиться... «Да, ты, жирный, стой на месте, будь так любезен». Бамс! Есть! Прямо в лобяру! А следом хлопнула входная дверь, и трактир стремительно начал удаляться. Альбус почувствовал себя мешком сена (в лучшем случае), когда возница зашвырнул его на сиденье кареты. Сверху приземлилась, а точнее прикаретилась, и Альба. Сердечки малышей так и клокотали, как маленькие птички в их маленьких клетках. Но уже не от страха. «Опупеть!», — снова очнулся комплекс Дон Кихота. Конечно, Альбус был еще слишком мал, чтобы рисовать себе образ некой прекрасной дамы сердца. Но у него и так была своя дама, которая, как выяснилось, тоже не пальцем делана («Да-да, я перестану так говорить, обещаю»), и может сама защитить кого угодно.
— Опупеть! Альба, мы участвовали в настоящем сражении! Уииии!

Отредактировано Джулиан Ассман (22.02.2013 14:47)

Карету вновь швырнуло в сторону, и Даниэль, скрипнув зубами, выпрямился. С детьми, благодарение небу и Морису, который привык выполнять приказы Даниэля четко и беспрекословно, все было в порядке. Мальчишка еще горел боевым азартом. И был не прочь вернуться и накостылять врагам еще разок. А вот девочка, после очередного толчка оказавшаяся у него на коленях, от пережитого волнения всхлипнула, ткнулась носом в рубашку на его груди и разревелась.
Даниэль растерялся. Святая Роза в свидетели, ему было проще, когда его ненавидели, строили козни и сжигали на воображаемых кострах. А как прикажете успокоить ребенка, если отвлечь-то его внимание от горестных рыданий решительно не на что? Даниэль неуверенно поднял левую руку и неловко погладил девочку по белокурым волосам.
Он прекрасно понимал, что из верных четырех пуль словил только две благодаря двум восьмилетним детям. Расскажи кому, не поверят, что взрослого, умудренного жизнью, вампира может спасти стеклянный шарик, выпущенный недрогнувшей рукой непоседливого мальчишки, и внезапно проснувшиеся способности перепуганной девочки, которая совсем немужественно хлюпала сейчас носом. Сложись все иначе, дети с Морисом мчались бы сейчас в карете, а он... Даниэль не хотел об этом думать.
Всхлипывания прекратились. Вот только причиной была вовсе не неумелая ласка Даниэля.
— Вы только не умирайте, дядя Даниэль...
— Такого удовольствия я никому не доставлю, — очень серьезно, без тени улыбки заверил детей Даниэль. Он, как обычно, говорил негромко, с заметным оресианским акцентом, немного растягивая слова на гласных и четко произнося все звуки. Разве что голос стал чуть более хриплым.
— Вам нужно пересесть, мазель Ленокс, иначе вы испачкаете платье, — Даниэль, вытер краем своего плаща измазанную кровью ладошку малышки, снял притихшую девочку с коленей и пересадил на переднее сиденье, кивком отправив мальчишку туда же. С некоторым сожалением окинул взглядом лиловую обивку, неловко, левой рукой расстегнул у горла застежку плаща, накрыл им сиденья, в надежде, что это хоть в какой-то мере убережет их от безобразных пятен крови.
Экипаж влетел под сень высоких деревьев. Данцигский лес, издавна пользующийся дурной славой, принял их под свое сомнительное покровительство. Ночь им предстояло провести в лесу, поскольку соваться в горы в темноте было чистой воды безумием. Карету нещадно подкидывало на ухабах.
«Растрясет...», — отрешенно подумал Даниэль и откинулся назад, прикрыв глаза. Словно услышав его, Морис перевел лошадей на неспешную рысь, а вскоре экипаж и вовсе остановился.
Морис открыл дверцу:
— Здесь ручей неподалеку. Лошадей бы напоить и дать им отдохнуть.
Даниэль кивнул, не открывая глаз. Нужно было дойти до ручья. Вымыть и перевязать раны. Он терял непозволительно много крови. Но двигаться не хотелось. Бросив тревожный взгляд на хозяина, Морис преувеличенно бодро обратился к детям:
— Ну что, поможете хворост собрать, пока я лошадей распрягу? А то дело к ночи, а мы без костра. Непорядок.

Отредактировано Даниэль Арман Эриан Росси (22.10.2011 11:42)

Альбус никогда не понимал, почему все вокруг такие серьезные и скучные. Ну да, бывают в жизни огорчения, но не нужно из-за них портить себе всю малину. Ну, ели-пали, приключение, настоящее! А они.. эх. Альба раскисла, а Даниэль Росси и вовсе помирать собрался, ну или, по крайней мере, грозился. Конечно же, Умка был не настолько безрассуден. Все он понимал. Но одного вида крови было мало, чтобы ему поплохело. Да и расчувствовать его было не так-то просто. Если уж по-честному, он тоже испугался за их рыжего надзи... сопровождающего, и малодушно пропищал что-то в духе «не умирайте, дядя Даниэль», но ведь нельзя же сходу ударять в грязь лицом. Того и гляди, можно прослыть плаксивой девочкой. Альбе того можно, она девочка и есть, но настоящие мужчин типа Альбуса должны всегда держать марку. Нееет, отважное сердце Альбуса Ленокса колотилось в такт неслышному героическому маршу в исполнении духовых инструментов. Если немного подключить воображение, то можно рассмотреть, как солоновато-горький ветер теребит белокурые волосики, а лиловый взор детских глазищ устремляется далеко за горизонт. Сраженный враг позади, а впереди новые приключения. Опасные и неизведанные. Ритм подхватили барабаны. Духовые стихли, а фортепиано взяло верх. Эпос сменился лирикой. Заплакала скрипка. Что за дела? Эта слащавая тягомотина не в духе Альбуса. С мерзковатым звоном Умкины грезы осыпались на пол кареты, когда сестра, тиская Даниэля, как какую-то кошку, нащупала кровь. Умка сглотнул. Тогда уже и ему стало не по себе. Как и было уже сказано, вид крови Альбуса не пугал, но перспектива потерять защитника в невообразимой дали от дома его нисколько не тешила.
— Такого удовольствия я никому не доставлю... — прозвучало на удивление утешительно.
Даниэль Росси, парень не промах, с крепкими орешками такой. То ли он боялся показать слабость, то ли пребывание в обществе детей и впрямь давалось ему чертовски сложно, но он так и не смягчился, не проявил большего радушия. «И это после того, как мы так отважно сражались! После того, как Альба спасла его шкуру!». А по отношению к волку это была особо удачная метафора. Умка недовольно запыхтел, но зернышко сочувствия было посеяно. «Не так и плох... хотя бы без блох».
Пока карета мерно и ритмично подскакивала на ухабах проселочной дороги, ситуация постепенно утрясалась. Альба перестала сопли тягать, а Даниэль Росси хотя бы дышал ровнее. Но выглядела сестрица похуже раненого, неважнецки, мягко говоря. На бледном личике красовались серые разводы от слез и пыли с дороги, глаза раскраснелись от плача, а кожа приобрела какой-то зеленоватый оттенок, словно Господин Желудок не желал держать свои мысли при себе. А еще руки, яй... кармин запекшейся крови привносил еще одну жуткую ноту во весь Альбин загробный образ.
Наконец, карета заскрежетала на повороте и кони сбавили ход. День уже клонился к закату и обещал не преподносить более сюрпризов, до поры до времени. Детвора кубарем выкатилась из кареты. Ноги затекли от продолжительного сидения, а попа стала походить на лепешку. Надо бы размяться. Тут и пришлось как нельзя кстати поручение возницы (как же его зовут, в конце концов?) насобирать веточек для костра. Альбус хотел было фыркнуть по привычке, но с удивлением осознал, что совсем не против это организовать. Теперь они уже были на необитаемом (на первый взгляд ) острове, где им предстоит найти пищу и кров, отбиваясь периодически от аборигенов-людоедов. Кстати, о людоедах... Это что еще за дрянь такая? Йой! Мамочки!!!

Отредактировано Джулиан Ассман (22.02.2013 14:49)

Даже в самом отвратительном явлении есть доля прекрасного — это Альба усвоила в тот момент, когда поняла, что тошнить ее перестало. Скелет с остатками ссохшейся кожи и мышц напугал девочку настолько, что все остальные ощущения не просто отошли на задний план, а испуганно забились в самый дальний и темный угол, предпочитая не напоминать о себе до поры до времени. А вот Умке, судя по нежно-зеленой моське, основательно поплохело только сейчас. Бандиты, кровь, тряска ему были нипочем, а какие-то безобидные останки вызвали такую вот бурю эмоций, смешно же. Сама Альба — девочка храбрая, заверещала она от неожиданности, что тут бояться-то? Маленькая ревенантка собиралась и дальше оглашать окрестности воплями (надо же брата поддержать), как послышалось тревожное ржание и топот быстро удаляющихся лошадей. Снежка в миг закрыла рот и захлопала глазками, глядя как возница бросился к экипажу. Такого вероломства от господина Росси дети ну никак не ожидали. Пройти вместе через такое приключение, едва спастись от бандитов, а потом... Потом он их бросил в лесу! На растерзание волкам и гулям! Одних! Какая там польза от этого человека? Да восьмилетние ревенанты даже бегают быстрее, чем возница, не говоря уже о какой-то защите или помощи!
На смену растерянности пришло возмущение и жгучая обида на гадкого Даниэля Лоси. Как он мог! А она его жалела, просила не умирать. Снежка покраснела и нахмурилась, пожалуй, впервые за свои восемь лет жизни. Даже когда Умка сломал ее любимую куклу, решив проверить как работает сделанная им маленькая гильотина, девочка так не сердилась. Кстати об Умке. Альба покосилась на молчавшего брата и решительно взяла его за руку. Они выберутся из этого страшного леса, отыщут рыжеволосого колдуна и покажут ему, где оборотни зимуют! Леноксы так просто не сдаются.
Парень тем временем направился к детям, звучно пройдясь по истлевшим костям. Брат с сестрой одновременно вздрогнули, шумно вздохнули и дали себя обнять. Удивительно — еще неделю назад слуга за такую вольность получил бы по коленке и был укушен за ухо, а сейчас малышей это даже немного успокоило. Но не настолько, чтобы крохотные сердечки перестали клокотать от обиды.
Тишину и возмущенное сопение Леноксов прервал оглушительный грохот, сменившийся жалобным треском.
— Эт-т-та там чего? — почему-то шепотом спросила Альба, не шевелясь. — Дядя Даниэль того самого? Помер что ли?

Возница наконец-то разжал руки и растерянно сделал пару шагов в сторону скрывшейся из виду кареты, а Альбус тем временем активно стал тереть нос грязным кулачком. На заданный вопрос о смерти Даниэля Росси мужчины почему-то не ответили. Слуга вообще как-то слишком бодро улыбался (не иначе как разума лишился), а Умка с гордо поднятой головой разглядывал окружающий их лес, пытаясь удержаться на дрожащих ножках. И что теперь с ними делать прикажете? У брата похоже что чесотка началась — вон как нос вытирает, или у него просто насморк? Так кто же голой ладошкой утирается? В рукав сморкаться надо, ох уж эти нечистоплотные мальчишки... Альба молча протянула руку, предлагая горячо любимому родственнику свой рукавчик, и тут же получила от него ментальный пинок. Нет, Умка конечно же был слишком слаб для таких проделок, но испепеляющий умудрившуюся забыть об их шифре сестричку взгляд и без всякого руко- и ногоприкладства пояснил, о чем сейчас думает его хозяин. Девочка виновато улыбнулась — какой Умочка молодец все-таки. И коварный план Даниэля разгадал, и ее предупредил. Теперь нужно было лишь бежать! Причем как можно дольше и дальше. Вот только что с возницей делать? Вдруг он с Лоси заодно? Оглушить, отвлечь, связать?
— Так, детишки, я пойду взгляну, что там случилось, а вы пока сложите вооот здесь все мелкие веточки, какие найдете. А потом я вернусь, и мы разведем костер. Если что случится, кричите, меня зовут Моррис, — излишне ласковый голос слуги разом оборвал все сумбурные мысли Леноксов, оставив место лишь мрачной решимости спастись во что бы то ни стало.
На шепот брата Альба даже не обратила внимания — и так понятно, что ничего хорошего возвращение Морриса им не принесет.... И стоило верному слуге скрыться за деревьями, как дети бросились бежать изо всех сил и в совсем противоположную сторону. Крохотные сердечки грозились выскочить из груди, легким не хватало воздуха, какие-то коряги пытались удержать малышей, а грозно нависающие кроны деревьев зло шелестели, словно напоминая, что от колдуна им не скрыться, но брат с сестрой не останавливались. Лишь когда Снежка споткнулась и полетела кубарем в кусты, увлекая за собой и Альбуса, они сообразили, что стоило передохнуть. Однако поздно предаваться таким размышлениям, когда почти в полной темноте летишь по склону (и откуда он только взялся?), то и дело натыкаясь на какие-то камни и царапая лицо об колючки. Тем не менее весь этот путь Леноксы проделали молча и с громким кряхтением растянулись на берегу не слишком широкой, но довольно быстрой речки.
— Повешло, — деловито отозвалась Снежка и, заметив вопросительный взгляд брата, выплюнула молочный зуб. — Повезло говорю.
Потирая многочисленные ушибы, дети медленно подошли к воде и опустили в нее ладошки. Вокруг стояла просто могильная тишина, легкий прохладный ветер приятно обдувал саднящие царапины на личиках и ручках, а погоня, если и была, то отстала. Снежка развязала платок, который плотно обхватывал ее талию, и гордо потрясла бегемотом.
— Он всегда со мной, — похвасталась она и улыбнулась очаровательной беззубой улыбкой — еще добрую треть зубов девочка растеряла по дороге к реке. — Здорово я придумала, правда?
Малышка вновь пристроила игрушку на место, устало вздохнула и повернулась к брату.
— Нам надо идти дальше, потому что они могут догадаться, куда мы...
Что сестра хотела сказать, Умка в общих чертах понял и так, но ему тут же стало не до того. Спустя мгновение послышался звонкий всплеск и визг Альбы, почти тут же сменившийся лишь жалобным поскуливанием. Конечно, особо не покричишь — ледяная вода так и норовила залиться в рот...

Даниэль выцарапался из наползающего небытия и открыл глаза. В темный прямоугольник открытой над ним дверцы заглядывали бледные звезды. Мыслей на этот счет в его голове не было никаких. Он смотрел в пространство отрешенным остановившимся взглядом, а в памяти некстати всплывали давние воспоминания: запахи леса, воспринимаемые его звериной сущностью с потрясающей четкостью, вкус крови во рту, путанные, смутные мысли, когда он подчинялся не разуму, а инстинктам. Или это не воспоминания? Запахи, вкус крови, шум в голове − все реально?
Прошло некоторое время, прежде чем он осознал и понял, где находится. Хотелось вернуться в беспамятство, но вспомнилось так опрометчиво данное обещание.
«...я никому не доставлю такого удовольствия...»
В прямоугольнике неба появилась лохматая голова Мориса:
− Милорд? — почему-то шепотом позвал он. — Вы живы?
«Я еще не решил», — усмехнулся Даниэль.
— Милорд! — Морис не сумел скрыть глупую и совершенно неуместную улыбку, расползающуюся чуть не до ушей. — Вы ничего не сломали?
«Что-то определенно сломал. А вот что именно, дверцу, ребра или сиденье, решать будем позже. Где дети?»
— Собирают ветки для костра.
«Лошади?»
— На первый взгляд все целы.
— Морис! — с чувством вслух прохрипел Даниэль, хватаясь за протянутую руку, — Если хочешь дожить до старости и сохранить здравый рассудок, никогда не женись и не заводи детей! Что это было?
— Да нашли кости старые, испугались, — Пропыхтел Морис, вытаскивая хозяина в дверной проем, ставший люком. — Они славные. Вы их не ругайте. Даже хворост согласились собрать. Я их с собой побоялся брать. Вдруг вы здесь мертвый? Зачем им на такое смотреть?
«Вот уж и вправду, смотреть не на что», — Даниэль тяжело опираясь на руку Мориса, остановился и вскинул голову. — «Где дети?»
— Клянусь Розой, здесь были! Может быть, за хворостом отошли?
Но Даниэлю не нужно было особо напрягаться, чтобы понять: детей здесь нет. Он не чувствовал ничего разумного поблизости. А любое разумное существо не может запретить себе думать. В обозримом пространстве стояла тишина.
Даниэль неловко скинул одежду.
— Нет... — у Морриса округлились глаза. Даже в темноте было видно, как он побледнел.
Даниэль его не слушал. Его нынешнее тело, было слишком измученным и слабым, чтобы начинать поиски в сгущающейся темноте.
— Оставайся здесь. Разведи костер, распряги и напои лошадей, стреножь и отпускай пастись. Зверья хищного здесь нет. Поешь, отдохни, но за костром присматривай. Может быть, вернутся на огонь, если заплутали.
— Милорд!
«Не смотри. Это неприятно».
Даниэль вернулся к звериной ипостаси, в которой когда-то провел столько времени, что временами забывал, что он был чем-то иным. Сам процесс, достаточно болезненный, вызвал в раненом теле короткую, мучительную конвульсию и окончился звериным воплем, клокочущем глубоко в горле. Сильно припадая на переднюю правую лапу, огромный золотисто-палевый зверь, растворился во тьме.

Темная колючая пучина угрожающе пузырилась на мальчика, снова и снова укутывая его в холодные и до безобразия мокрые объятья. И хотя малыш плавал отменно, но в таком стремительном потоке его телодвижения с трудом можно было назвать изящными. Как-то раз Альбус видел муху, которая тонула в варенье. Она так забавно и нелепо барахталась. Наверное, сейчас он и сам не многим лучше смотрится. Но на него никто не смотрел, и это уже радовало. Если он не выживет то, по крайней мере, никто не вспомнит, как глупо выглядел сам процесс умирания. Но, благо, Умка еще не поддался упорствующей стихии, а это значит, что у него есть шанс наломать планы убийцы его родителей. А Снежка, чтоб ей век манки не есть, умудрилась же так глупо усугубить их и без того не завидную ситуацию. Она никогда не горела желанием принимать участие в активных играх брата, а лишь забавлялась, наблюдая со стороны. Умка всегда пытался вталдычить ей, что так никогда не стать пиратом, если постоянно сидеть на заднице. Но разве она послушала? Нетушки. Небось, мечтала стать принцессой пиратов, которая ничего не делает, а только наблюдает, как в бою играют их мышцы. Это все должно было однажды вылезти ей боком, и вылезло, но им обоим. Сначала Умка улавливал ее очертания, но Альба стала все чаще и чаще пропадать под водой. И мальчику стало по-настоящему страшно. Разбойники, покойники и волки-колдуны так не встревожили его нежную ранимую психику, как мысль о том, что он может потерять свою сестричку. Эта ужасающая перспектива окатила юного Ленокса ледяным дыханием похлеще бурлящей стихии. Глаза, как ни силились, но уже не могли уловить образ Снежки в черно-синей пучине. Оставалось только одно, самое неприятное — нырять. В более спокойной толще воды у него еще был шанс выхватить взглядом девичий барахтающийся силует. Вдохнув как можно глубже, Альбус опустился под воду, гадкую, колючую и кусючую. И хотя веки безбожно пощипывало, мальчику пришлось открыть глаза. Ах, вот же она — его нерадивая сестренка. Болтает ногами из стороны в сторону, словно так вообще можно всплыть. Но, если продолжать в том же духе, то, возможно, удастся рассмешить местных обитателей. Наверняка такие нелепые поплавки у них редко встречаются. Что есть духу подавшись вперед, Альбус схватил сестру сначала за лодыжку, а потом, немного поравнявшись с девочкой, за руку и потянул вверх, к воздуху. Альба вынырнула и, не успев даже вздохнуть, дико заверещала.
— Чего орешь, Ал? — грозно шикнул Умка на свою несдержанную сестрицу. — Не утонула, так решила сдаться на расправу прихлебале Господина Лоси?
Увидев брата, Снежка просияла и смачно чмокнула мальчика в щеку. А потом еще раз. И еще, и еще. Конечно, щуплая Альба весила не более 20 килограммов, но усталость уже нагло навалилась на детские альбусовы плечи. А когда на них навалилась еще и сестра, стало совсем худо. Вернуться к берегу оказалось намного сложнее, чем предполагалось. Стремительное течение уносило их все дальше вдоль реки, не давая ни единого шанса повернуть и грести поперек оной.

Отредактировано Альбус Ленокс (28.10.2011 22:54)

Радость от встречи с братцем вскоре поутихла, а спустя пару минут и вовсе исчезла. Оно, конечно, чудесно, когда рядом с тобой в воде барахтается защитник и твердая опора (то и дело норовящая, правда, уйти на дно), но толку от такой защиты — ноль. Вода по-прежнему заливалась в нос и рот, щипала глаза, кусала жгучим холодом все тело и не хотела отпускать измученных детей из своих объятий. Альбе казалось, что напилась она на всю оставшуюся жизнь и теперь водичка, мерзко хлюпая, колышется у нее в горле, то и дело норовя излиться обратно. Девочка попыталась покрепче ухватиться за брата, но руки уже почти не слушались хозяйку, и малышка чуть было не разжала ладошки... Умирать не хотелось, но даже наивный ум восьмилетних детей подсказывал Леноксам, что долго им так не продержаться. Поэтому когда на шивороте Альбы защелкнулись чьи-то зубы, она даже не оглушила своих спасителей воплями, лишь вяло попыталась пнуть оборотня ногой. Попытка удалась, но судя по сдавленному писку Умки, пнула девочка совсем не того, кого собиралась. Надо же... Не обманул, выходит, их надзиратель — действительно злой волк. А она не поверила сначала. Ну и Моргот с ним, с этим Даниэлем Росси. Хочет их съесть — пусть кушает, все равно подавится. Уж она-то постарается стать поперек горла этому колдуну. Ни один лекарь потом не спасет. Зверь фыркнул прямо в затылок Снежке, от чего та скривилась. Теперь, небось, все волосы в соплях господина Лоси. Какая гадость! Мог бы и лапой прикрыться!
Волк тем временем выволок гневно сопящую девочку на берег и выплюнул свою добычу себе под лапы. Альба мгновенно приободрилась, сообразила, что еще можно побороться за свою жизнь, и ползком, не поворачиваясь к «колдуну» спиной, начала сдавать в сторону леса. Оборотень маневры малышки просек в ту же минуту и совсем по-хозяйски придавил ее лапой к грязному и мокрому берегу. Снежка нахмурилась, покраснела от негодования и попыталась скинуть явно лишнюю на ней конечность. Судя по продемонстрированным клыкам, господину Лоси это не понравилось. Крохотная ревенантка послушно замерла и стала рассматривать огромного зверя, изредка скашивая глазки на обессилевшего Альбуса, который тихо глазел на эту картину, но даже не пытался вмешаться. Но недаром в этой сладкой парочке более находчивой считалась Альба. Девочка мгновенно вспомнила сказку о злом Чудовище, которое убивало всех и вся, и прекрасной Красавице, которая не побоялась подарить поцелуй жуткой страховампирине. Среди них троих мокрый, до клычного скрежета злючный волк больше всех тянул на Чудовище. Снежка, разумеется, — на прекрасную и отважную принцессу. Малышка задумчиво наморщила носик, оценивающе поглядела на зверя, а потом решительно протянула ручки и схватила его за уши. Прежде чем оборотень смог клацнуть зубами и лишить нахалку верхних конечностей, девочка притянула к себе морду ошалевшего в конец «Чудовища» и смачно чмокнула его в нос. Ответом было фыркание и куча слюней на испуганном личике Альбы. Хотя... Судя по округлившимся глазам оборотня, он перепугался не меньше. Только вот в сердитого и гадкого, но такого родного Даниэля Росси превращаться не собирался...
— Умка, — шепотком позвала брата Снежка, — по-моему, это не дядя Даниэль. И по-моему меня сейчас стошнит. И точно знаю, что ему это не понравится.
Девочка замолчала, странно икнула и совсем робко пробормотала:
— Дяденька волк, Чудовища не едят принцесс. Отпустите...