Гостиная
-----------------------------------------------------
Сад 

Несколько пролетов блеклая тень буквально летела, не давая своему хозяину возможности передохнуть. Опасение быть вздернутым прямо на месте каким-нибудь псайкером, что и спрашивать не станет: тут же вывернет его на изнанку, были лучшим стимулом.
Но при первом признаке приближения стражника или же придворного (Джек не думал, а действовал), мужчина резко дернул на себя ручку двери, что без лишнего шума открылась.
«Убранство, что оплачено чужою жизнью. Я бесконечно зол на тех, кто выдал право сильным забирать у нищих силы, высасывая их с трудом чужим. Но именно по их вине та чаша полнится и вскоре...»
Ноздри мужчины расширились, лишь стоило ему вдохнуть запах недавно находившейся здесь пищи. Руки его коснулись позолоты подсвечников и небольших декоративных фигурок, дрогнули и отстранились. Он резко схватился за живот, согнулся пополам и осел на пол.
«И богомерзкие ублюдки, желая причинять другим страданья, жалеют их для Лорда, боятся его мира, боятся стать наравне с теми, кто служил им до смерти мученической своей».
Убийцу вывернуло наизнанку прямо в камин, где недогоревшие угли предательски зашипели. Но ни стражники в сияющих доспехах с мушкетами наперевес, ни прислуга с вениками и кувшинами, не явились на судьбоносную встречу. Момент слабости и бесконечного отвращения к власть имущим прошел, за ним последовало лишь желание уровнять их со всеми смертными, спустив души в бездну забвения, ведь Бог не станет судить паразитов — он сотрет их из памяти, выкрадет их заслуги и обратит в пепел наследие.
Мужчина неспешно приподнялся, подтянул к себе декорированный причудливой резьбой стул, да уселся на него, расставив ноги в стороны безвольно, словно кукла.
Он медленно стянул с чела капюшон, протер вспотевший лоб и произнес столь тихо, что само сознание не смогло бы сказать: вслух или же про себя:
— Последний... — руки повисли вдоль спинки, болтаясь словно петли. Быть может стресс, скопившийся в душе, да страх быть пойманным, выпивали всё мужество из посланника создателя? Или же осознание того, что их отряд сознательно был послан на убой? — Последний с разумом, не павшим у ног искусительницы, — о себе ли он говорил или о посторонней личности? Необъяснимо.
Прошло лишь несколько минут, но для него они тянулись, словно часы — он не мог пошевелиться, будто парализованный. Словно безумец, он смотрел в потолок, стараясь разглядеть там нечто большее, чем громадины люстр. И вот, пришел тот миг, когда активность его тела вновь дала о себе знать: все углы были обшарены с целью поиска полезного сырья в его деле, но даже формы лакея здесь не было, дабы осуществить старомодный трюк с переодеванием.
— Треклятая пустая и безнадежная, ты как они — лишь внешность, за отсутствием души и сути, скалишь зубы, строишь глазки, а внутри как тьма их душ! Ты бесполезна! — и Джек нарушил правило любого домушника — наделал шуму, разбив ударом подсвечника зеркало над камином. На мгновение он увидел отражение в сыплющихся на пол осколках: лицо без глаз, бровей и губ. Безволосая голова — лишь силуэт манекена, что стояли в витринах магазинов. Он улыбнулся широко, оскалив зубы.
«Себя не забывай, сосуд! Ты пуст, как и они был в юности и детстве, но вот в тебе вино, что слаще меда, терпче виски! Ты носишь в себе истину».

Отредактировано Джек (26.11.2010 21:38)

Лиловые покои
-----------------------------------------------------
[Дракенфурт] Собор Св. Розы    через королевский дворец в Равене    (месяц спустя)   

С того дня как закончилось собрание, Роланд с войском отправился прямиком к границе Бругге. Долго длилось это странствие, долго они стремились к этому месту, зная, что именно здесь может умереть много достойных солдат, и кто-то никогда не вернется домой. Но все они шли, веря в правильность своего решения. Каждый воин, каждый, кто следовал сейчас к границе, доверил свою жизнь Роланду, и не страшился этого. Почти каждый здесь служит не менее десятка лет, и за все время не потерял веры в командующего. И все потому, что он сражался на равных. Князь никогда не отдавал приказов, попивая чай где-то в дали от поля брани. Он всегда шел плечом к плечу с обычным воякой, который готов отдать жизнь за свою страну. как и сам Роланд. Он возвышался над всеми лишь своей силой и уважением, но никогда не ставил вперед свои полномочия. Для остальных солдат он был таким же военным, который смело выйдет на бой, встретившись с любым врагом, и ведя себя лишь верой сможет победить. Именно такой огонь и горел в душах солдат, следовавших за князем Брауном. Именно потому все молчали, им нечего было сказать, все и так было ясно...
Но сегодня Роланд покинет их... Оставит в одиночку защищать свою честь и величие Хастиаса. Нет, князь ни в коем случае не струсил, он хотел посетить одно место, сказать кое-что. Потому, практически сразу как войско оказалось на границе, Браун оставил за главного верного вояку Ричарда. Этого солдата Роланд знал лично, и очень хорошо доверял ему. Не раз Ричард спасал жизнь князю, как и он Ричарду. За много лет службы, они сдружились, и всякий раз когда воевода был вынужден покинуть своё войско, именно этот человек оставался на его месте. На него можно было положиться, и потому, Роланд не беспокоился о воинах, ведь они попали в хорошие руки.
Вещи были собраны, и князь на всех порах ринулся в сторону Данцига, прямиком в Уорлин. Ему нужны были эти часы, нужно было сказать обо всем Изабелле. Измена? Нет... Роланд забыл это слово. Он не желал поражения в войне, им двигало лишь желание защитить сестру, сделать так, что бы она была в безопасности. В нем начали вновь гореть те чувства, что когда-то он испытывал. Это желание защитить, эта забота... Он вновь вспомнил себя братом, рвущимся на помощь сестре. Но так ли это было? Не уходит ли он сейчас от этих снов, от злобы на Филиппа, от всех проблем, не убегает ли он от самого себя? Князь не знал... И лишь надеялся, что это действительно была лишь забота...
Долго, очень долго продолжалось это путешествие к замку. Лошадь уже выдыхалась, а горло сохло без воды. Но Роланд уперся. Он не замечал все этого, не замечал как день сменялся ночью, как глаза уже закрывались, питаясь лишь редким сном. Князь просто направлялся к своей цели, не зная ничего, что остановит его в этот момент. Просто потому что он знал что не может опоздать, что он должен успеть во время, иначе последствия могут быть ужасны, и лишь мысли об этом заставляли его глаза вспыхивать злостью и пришпорив коня еще быстрее мчаться к замку.
Наконец он достиг своей цели. Оказавшись у стен величественного замка. Здесь он найдет то, что искал. Именно здесь он совершит пожалуй самую большую ошибку в своей жизни, поставив на кону свою собственную честь, честь клана, а главное, безопасность Изабель. Как всегда, он не может без риска в жизни. Судьба сама заставляет его бежать по лезвию, оставляя на другом конце клинка дорогого сердцу человека. В такие игры жизнь с ним играет чуть ли не с самого рождения, и потому он так привык к этому, но все так же разрывается на части, допустив очередную ошибку, потеряв еще одного близкого...
Тихими шагами приблизившись огромному рову, князь достал небольшой крюк, уже намечая место броска. Роланд начал аккуратно раскачивать крюк, готовясь уже вскоре взбираться по стене. Взмах, и коготь со стуком ударился о стену, зацепившись за самый край. Проверив зацеп на надежность, Браун довольно улыбнулся. Один небольшой рывок, прыжок, и князь уже крепко держался за чуть выступающий в конструкции кирпич. Понемногу, плавными и неторопливыми движениями он все выше поднимался по стене, цепляясь за небольшие выступы. Вскоре он наконец преодолел эту преграду, оказавшись во дворе замка. Естественно, где была комната Изабель, князь не имел ни малейшего понятия, и потому лишь предполагал свои дальнейшие действия. Где-то недалеко послышались шаги, заслышав которые князь быстро шмыгнул за небольшую колонну. Мимо проходил офицер, совершающий обход территории. Благо, этот кажется был на веселее, да и просто невнимателен, раз так спокойно тут расхаживал, не задумываясь о том что кто-то «не тот» окажется здесь. Солдат направился в сторону, где стоял Роланд, не подозревая о том, что мужчина здесь не один. Достаточно было резкого удара, что бы бедолага потерял сознание и «мягко» приземлился. Князь оттащил офицера подальше от возможных взглядов, намереваясь оставить свое присутствие хотя бы на время незамеченным. Немного времени, все что было ему нужно...
Кажется, ему вновь придется карабкаться, на этот раз уже к балконам. Но это все было терпимо, и потому, стиснув зубы, Роланд начал карабкаться вверх, к первым балконам, затем выше, и выше. Он не смотрел вниз, только вверх, ведь знать, насколько сильно тебе будет больно, если упадешь, весьма неприятно...
Уши уловили едва слышный голос, доносившейся из балкона, рядом с которым сейчас и находился Роланд. Голос он узнал сразу, его слух позволял выделить этот голос среди сотен, тысяч других, даже если все заголосят одновременно... Шмыгнув на балкон, князь встретился с последней преградой, дверью на балкон. Шуметь, явно было бы идеей не из лучших, а потому, плавно выставив руку вперед. Князь прикрыл глаза, сконцентрировавшись на замке. Тихий щелчок, и поддавшись телекинезу, дверь отворилась. Теперь лишь завеса тьмы отделяла его от Изабель. Он, он уже видел её, но едва ли решался подойти. Медленными шагами он бесшумно двигался по комнате, приближаясь к Изабелле, не сводя с неё глаз, в то же время успевая осматривать все вокруг неё. Вот их разделяло несколько шагов, и именно сейчас Роланд почему-то начал бояться. Бояться и думать, правильно ли он делает сейчас? Проникает в замок, вырубает военного, и все что бы сказать пару слов. Нет, он уже здесь, и потому не должен отступать. Сделав последний шаг, Роланд протянул руку закрыв рот сестры ладонью, он знал возможную реакцию потому хотел все-таки поосторожничать. Наконец собравшись с мыслями, он заговорил, тихо, шепотом:
— Тш-тш... Изабель, это я, это я... Роланд... Не кричи, прошу. Я хочу лишь поговорить, умоляю выслушай меня. Сейчас... Сейчас я уберу руку, но прошу ради Святой, не кричи, — прошептал он и освободил уста сестры.

Отредактировано Роланд Браун (28.11.2010 23:41)

Лиловые покои
-----------------------------------------------------
Роланд не сводил с Изабель глаз, стараясь не замечать ничего вокруг. Ни большой псины, расположившейся на полу недалеко от них, ни голосов стражников, которые точно ринуться с оружием на любого, кто проникнет сюда, то есть на Роланда. Ему нужно было совсем немного времени, просто что бы предупредить, уберечь. Но черт! Он не видел её больше месяца, и теперь судьба дает им лишь несколько минут встречи, прежде чем вновь разлучить на время. Князю, кажется, должно было быть легче в дали от неё, но нет. Он страдал так же сильно как и рядом с ней, но сейчас хотя бы мог видеть её лицо, видеть слезы радости на нем, и самому радоваться, радоваться тому, что кто-то все еще ждет его, ждет несмотря ни на что. И потому он сейчас не чувствовал боли, не чувствовал страха, лишь радость долгожданной встречи, долгожданной, хоть и краткой.
Наконец вновь взглянув в искрящую синь её глаз, он улыбался, едва заметно искривив край губ в улыбке, но он действительно желал этого все это время. Он скучал по её взгляду, и отдал бы все, лишь бы хотя бы на несколько минут вновь заглянуть в них, увидеть, что же она чувствует сейчас, о чем думает. От всех этих мыслей Роланд только больше понимал насколько сильно он скучал по ней, скучал, и еще будет скучать, потому что судьба никогда не оставит его в покое, а значит скоро им придется вновь разлучиться... Когда будет их следующая встреча? Когда они снова смогут быть в одном месте и в одно и тоже время. Князь не знал этого, и потому хотел сказать все, что не мог раньше, или хотя бы то, что Изабель пожелает услышать.
Крепко обняв сестру, Роланд засиял доброй улыбкой. Он вспомнил как месяц назад она так же прижалась к нему, вся в слезах, прося о поддержке. Теперь, кажется, он и сам нуждался в ней. Не всякое решишься сказать в такой момент. Хотелось рассказать ей что-то хорошее, что-то, что заставит её улыбнуться, заискриться радостью, но... С собой Роланд принес лишь плохие вести, и не знал как рассказать об этом. Потому он просто молчал, моля Святую, что бы она дала еще немного времени, просто что бы побыть рядом с сестрой.
— Да-да, это я. Все хорошо, тш... — нашептывал он, не разнимая объятий. — Я здесь.
В какой-то момент, Изабель отпрянула, взглянув князю в глаза. И сейчас он понял, что все-таки рано или поздно ей придется сказать... Но он пытал судьбу, вымаливая у неё еще немного времени, просто чтобы немного дольше смотреть в эти глаза... Лицо Роланда чуть смутилось.
— Позже расскажу, это... Позже, — сказал он и вновь сверкнул легкой улыбкой. — Как же я по тебе скучал!

Бальный зал
-----------------------------------------------------
— Ах, простите меня, господин Форе, — ответил Себастьян и, прижав правую руку к груди, поклонился ему. — Конечно, я провожу вас к господину виконту.
Себастьяна несколько удивило это неожиданная встреча, ведь он вовсе и не слышал о Дориане Джейкобе Форе, однако был весьма польщен знакомством с ним. К несчастью, из-за своей внимательности он заметил легкую усмешку, но как всегда оставался невозмутимо спокоен и услужлив. Проводив господина Джейкоба Форе к Вильему, он отошел в другой конец зала как всегда для созерцания.
Внезапно общее веселье потревожила новость, которая была одинаково близка как к слуху, так и факту. Совершено покушение! Факт весьма неприятный, особливо на балу, а тем более, что в результате этого инцидента оказался ранен господин Груффид. Атмосфера царящая в зале менялась ежесекундно и необходимо было срочно принять какие-либо меры. Выполняя обязанности распорядителя бала, Себастьян объявил о его окончании. При подобных новостях продолжать веселье было не только глупо, но и по меньшей мере опасно. Гости быстро начали расходиться и зал пустел. Так и закончился бал перед боем. Себастьян покидал его с гнетущим состоянием. Несмотря на то, что он находился в стороне от будущих событий, сам он переживал за результаты сражения. Оно изменит привычный уклад жизни ненадолго. Хотя как сказать. Для вампиров это недолго, а для его дампирской жизни каждый год на вес золота.
Утро. Холодное и хмурое, соответствует обстоятельствам. Продрогнув до костей, Себастьян первым делом пришел в бальный зал. «Война войной, а обед по расписанию». Одним словом, все должно было идти своим чередом, если замок Уорлин не будет лежать в руинах. Основная часть войска покинула его, и воины смело ринулись навстречу опасности, а тем временем щепетильный управляющий следил за чистотой полов. У него не было времени больше раздумывать об исходе битвы, поэтому он сосредоточился на своих обязанностях. Во-первых, необходимо было проведать господина Груффида. А, во-вторых, там будет виднее.

  Золотые покои

Золотые покои
-----------------------------------------------------
Как ведет себя едва не умерший? Картинно, наиграно, как принято законами современной аристократии. Безумно? Или радостно молится за новый шанс? Плачет от счастья, противопоставляя радость и проявление грусти? И главное: почему? Зачем они так себя ведут, те грешные праведник, что обманули смерть, — как думают они, и с помощью богов, что глумились над смертными, играя в настольную игру? Живите дальше! Что за воля случая!?
Понятия, как таковы, радости и неимоверной удачи есть духовными экзистенциалистами, и только! Так что верить в них приходиться наслепо. Наслепо выздоравливать, вынуждать организм бороться за нормальное существование.
Вот и Груффид грел всю ночь. Ему постоянно виделся бред сознания и первые в его памяти впечатления — Белль. Волосы графа походили на тычки скошенного поля. Всё лицо было бледным, а раненое место содрогалось в конвульсиях вместе с пальцами рук. Изредка граф испускал полукрики и с силой хватался за простыни. За ночь его перевязывали дважды, а на челе постоянно меняли компрессы. Вольфганга бросало в пот каждый раз, когда доктор приходил и вливал микстуру.
Ночь уступила место утру, и офицеры с частью командирского состава ушли на войну. Только такие как Вольфганг, — ну, еще часть прислуги, — остались в замке. Хотя, еще была проведена реформация войск, дабы оставить в Уорлин достаточно солдат для охраны герцогини. Изабелла в этом не видела всего военного расчета, — она была посвящена в надобность такой процедуры, а вот о её предназначении никто не говорил фон Рей.
Беспокойство о хозяйке замка наполняли атмосферу эмоциями вампиров и людей. Вольфганг уверенно жалел бы о том, что не смог проводить на войну солдат, если бы был в себе. Наверное, та атмосфера беспокойства и помогла очнуться графу через девять часов после операции. Откинем помощь специалиста алхимика, доктора медицинских наук, что так удачно был приглашен на бал. К сожалению, и он отправился на войну, возглавляя медико-санитарный батальон.
Сам же граф открыл глаза и долго «промаргивался» в балдахин. Через несколько минут немого осмысления происходящего, граф попробовал пошевелиться и застонал от боли.
Послышался чей-то испуганный вздох и быстрые шажки.
— Чего-нибудь желаете, граф?
— Хорошего красного вина, с «подогретым кубком», — Вольфганга распирало от идей, а служанка пошла, исполнять пожелание.
Вольфганг посмотрел в открытую форточку и улыбнулся падающему снегу. Он медленно светился белым бархатом, плавно оседая на подоконнике и перилах балкона из соседних покоев.
— Белль... — вспомнил о «Снежинке» Вольф, — Когда ты уже растаешь, скроешь наст?
Тот случай с Изабеллой и ёё спасением пах героизмом, но граф знал, что герцогиню таким не впечатлить. Этот поступок был поступком Груффида, а всё остальное не имеет значения. И мешает, в отношениях с герцогиней, графу не только его фамилия, а и время... что должно пройти, прежде чем она сможет, пасть на землю, как та снежинка, и начать таять.
Дверь тихо скрипнула, и в комнату вошел дог герцогини. Пёс аккуратно подошел к графу и ткнулся мордой в ладонь Груффида.
— Ваш «собачий» брат всегда любил меня. Как и я любил вас, — Вольф потрепал ухо собаки и погладил по голове.
Легкий стук и новый скрип двери.
— Вижу, ты очнулся? — Генри вошел в своем привычном одеянии «комодного писателя».
— А как же роль пажа?
— Все узнали, Вольфганг, о моём настоящем имени, Генри улыбнулся и сел в кресло. — Меня долго пытали по поводу моего костюма пажа. Я сказал, что это был спор. Поверили. А как узнали что я родственник спасителя герцогини, то от девок проходу не было.
Оба графа, как один, стали смеяться. Вольфганг, правда захрипел и закашлялся, кривясь от боли.
— Жить буду? — поинтересовался Вольфганг.
— Вокруг тебя вообще столько историй ходит, что как тут не жить! Даже мертвый из могилы бы встал,- Генри закурил,- И тебя уже успели повесить в собственники. Дослушай! Один смекалистый доктор, что и спас тебя от гибели, высказал теорию заговора. Он утверждает — а факты у него внушающие уважение, — что ты бы был мертв, если бы не кинулся спасать герцогиню. Дослушай, сказал! Вольф, целились в тебя, а не герцогиню. Пуля прошла под очень странным углом. Чтобы так стрелять нужно либо пальцы иметь кривее гусиных ног, либо быть пьяным. Ни того, ни другого у тех господ, людей, я не нашел такого. Вольфганг, стреляли в тебя, а герцогиню намеревались похитить.
Граф Вольфганг аж сам не заметил, как сел в кровати, опершись на подушки.
— Значит, выходит теперь, что я спасал свою жизнь, а спасение герцогини — инсценировка? — Вольфганг скрипел зубами.
— Я уж и устал бы, если бы с каждым стрелялся по этому поводу. Прости, друг, но львиная доля шакальей аристократии так и думает,- Генри пододвинулся к Вольфу в кресле.
— А Изабелла, Генри? Что она?
— Жива. Опекалась тобой, пока ты тут лежал. Думала, что уши и глаза теперь расслабились, когда получили такую порцию сплетен. Но я та никуда не девался. А если ты на счет её мнения по этому поводу, то тут я бессилен. Она не сочла нужным меня в него посвятить.
Вольфганг понял, насколько здорово он теперь выглядит в глазах этой аристократии.
— Генри, мы убираемся отсюда!
— Ты что, сбрендил? — Генри аж подавился дымом. — Тебе с неделю отлежаться.
Вольфганг попытался встать, но малейший шорох отдавал в голове резкой болью и помутнением рассудка.
— Лежи, Вольфганг! — Генри подошел к другу и навис над ним. — Мы уедем как можно скорее, только подожди, пусть рана завяжется. Это дня три-четыре. Я же помню, как на тебе всё заживает, словно на собаке.
При упоминании собаки дог, что лежал на ковре поднял морду и громко гавкнул. Граф же проигнорировал лай пса, и мимолетную оплошность Генри, что отвлекся на собаку, и схватил друга рукой за воротник, дабы пододвинуть ближе к себе.
— Обещай, что в жизни не поверишь в ту ложь, которую несут эти завистливые ублюдки! Я спасал её, а не себя!
Генри резко отдернулся и выбил ладонью руку Вольфа в постель.
— Вот этого я и не понимаю, друг! Ты спасал её! Её! — Генри орал. — А не себя! Совсем из ума выжил? Груффиды лишаются наследника, как и Дракенфурт?- Генри выкинул сигарету в форточку, — Она так ценна? Да? Что в ней нашли вы все? Тебе бы о себе думать, а не о стерве, которая готова поверить любым россказням и поверьям фрейлин лучше, чем тому, что видела собственными глазами! Не смей мне говорить так, Вольфганг! Я был там! Видел! А теперь ты меня подозреваешь в той же низости слов, что пропитали стены этого замка лже-словами всей этой челяди, — аристократии!
В комнату вошла служанка.
— Бывай, Вольф! — Генри ушел.
— Накурили? — испуганно посмотрела служанка на графа.
— Это Генри. Давай питье! — граф не сомневался, что многие слышали слова Генри. Теперь придется еще, и извиняться перед герцогиней. — Ох! Ну и нрав! Груффид, вылитый Груффид...

Бальный зал
-----------------------------------------------------
Вильем появился совершенно неожиданно, в тот момент, когда Форе младший уже подумал, что встретится с ним не скоро. Однако, как и подобает телохранителю, он появлялся тогда, когда его не ожидали, и исчезал так же незаметно. С последней их встречи на самом деле прошло не так уж и много времени, по крайней мере для вампиров, однако для родственников такой длительный период неприемлем, тем более в семье, где кровным узам, узам семьи, должно уделяться большое внимание. За это время брат сильно изменился — его взгляд стал еще более пронзительным, тревожным. Все же за годы обучения и службы Вильем повидал немало, и опыт этот отпечатался на его лице чертами степенности и мудрости, которые придают облику вампира степенность и стать.
— Рад тебя здесь увидеть, Вильем, — ответил Дориан на приветствие брата и улыбнулся краем губ, однако ничего больше он не смог сказать, так как увидел обеспокоенный взгляд Вильема, и решил, что, видимо, у него есть какие-то важные новости, касательно предстоящих событий. Так и оказалось, они спешно удалились из бального зала, как ни странно, на улицу. Видимо разговор действительно был серьезным.
Выслушав речь брата Дориан слегка замешкался, он прекрасно понимал, что такое война, и что в войне каждый вампир ценен, равно как и для охраны Изабеллы, ведь, судя по шепоту, разнесшемуся по бальному залу, на нее было совершено очередное покушение. И то что старший брат вдруг заговорил о своей жизни, о том, что жизнь его может оборваться, — это показалось вампиру просто диким, ведь Вильему было всего 70 лет. Однако через мгновение Форе понял, что на самом деле брат прав и что его жизни каждый день угрожает опасность. Потому, возможно слишком эмоционально, Дориан воскликнул:
— Конечно, на мою помощь ты можешь всегда рассчитывать! — но продолжил он намного спокойней, видимо вспомнив о проклятущих манерах, — я не знаю, чем могу помочь тебе, но уверяю, я сделаю все, что ты мне скажешь, все что будет в моих силах.
Джейкоб не был уверен, что его помощь на самом деле может что-то решить, ведь хоть он и умел фехтовать, а так же довольно метко стрелял, но навыки его были гораздо хуже, чем у того же брата, да и у многих других.

Бальный зал
-----------------------------------------------------
Конечно, слова брата слегка успокоили вампира, однако тревога все же не могла покинуть его сердце. Возможно, все слишком круто изменилось за последние пару дней, ведь еще вчера Форе был в уединении, в своем доме, где единственное, что могло его побеспокоить, это шум соскользнувшего с крыши пласта снега, а сейчас все начало так стремительно развиваться, как Дориан совсем не предполагал. Однако, пусть он и не был готов, но все же его кровь давала о себе знать, ведь как-никак, но он был сыном своего отца, Боари, потому он только кивнул на слова брата. Тот верно все сказал, добавить что-то было бы излишним.
Неожиданной разрядкой этого слегка напряженного момента стали выстрелы, раздавшиеся откуда-то из глубин сада. Дориану тотчас вспомнилось покушение на Изабель, случившееся много лет назад. Вампир знал, что хозяйка замка, безусловно, была где-то здесь, и потому у младшего Форе тотчас появилось неприятное предчувствие, что на Ангела вновь напали. Ему очень хотелось, что бы его догадки не подтвердились, однако готовиться нужно было к самому худшему.
Машинально приняв от брата револьвер, Джейкоб пристегнул его к своему поясу, и, положил руку на оружие. Далее он просто следовал за братом, так как был уверен, что тот лучше осведомлен, как действовать в той или иной ситуации, а Дориан отвел сам себе роль «на подхвате». Однако, все-таки выйдя из кустов, оказалось, что помощь не требуется, ведь кульминация была слишком быстротечна. Хотя, увидев дуло револьвера, направленное в сторону Вильема, вампир будто по инерции выхватил оружие из кобуры, однако через мгновение понял, что это лишнее и вновь убрал его.
Открывшаяся картина была крайне неприятна — несколько трупов, раненый, испуганная Изабель. Однако Вильем быстро сориентировался в этой ситуации, Дориан лишь помог перенести, казалось, почти бездыханное тело Груффида, туда, куда было нужно.

  [Орлей] Имение «Жуазель»

Гостиная
-----------------------------------------------------
Бальный зал 

Попасть в комнату Изабеллы фон Рей Мориссе не удалось. Стражник, стоящий у двери герцогини, был непреклонен и на все доводы и убеждения маркизы, что сестра ей будет рада и вообще крайне в ней сейчас нуждается, отвечал однотипно и каждый раз отказом. Вампиресса была в бешенстве и, если бы не те факты, что она все-таки аристократка, а стражник в доспехах, она бы наверняка попыталась его пнуть или выкинуть еще что-нибудь столь же глупое и ребяческое. Но маркиза была лишена такой возможности, и ей оставалось лишь удалиться в негодовании, выражая свою ярость нелестным шипением сквозь зубы в адрес, как герцогини, так и ее верного стража.
— Да как он посмел? Моргот его побери..
Внезапно громкий звон прервал ее довольно милое выпускание пара, посредством громкой и никому не слышимой ругани. Маркиза Саутвурд резко отпрыгнула от двери гостиной, в которой и раздался этот шум, напоминающей, кстати, звук разбитого зеркала. Лицо маркизы, и так от рождения бледное, утратило всякие признаки румянца, верхняя губа приподнялась, обнажая клыки. Кажется, она нашла на кого выплеснуть всю свою злость и ярость. В случившемся за дверью она заподозрила какого-нибудь нерадивого слугу, которого и собиралась отчитать, когда сильным толчком распахнула дверь и резким шагом переступила порог гостиной.
— Что здесь происходит? Признавайтесь, что вы, безрукие создания, натворили?
Поза маркизы вся дышала едва сдерживаемым гневом. Спина прямая, напряженная, руки сложены на груди, губы сжаты в тонкую полоску, а правая бровь вопросительно приподнята. Но какого же было удивление Мориссы, когда вместо слуги она увидела незнакомого человека, да еще и одетого, в солдатскую форму. Гнев вампирессы почти тут же смешался со страхом, она отступила к двери, но что-то не позволило ей повернуться к нему спиной и сбежать. Девушка медленно втянула носом воздух и так же медленно выдохнула. Спина ее осталось все такой же прямой, а губы сжатыми. Лицо и тело старательно пытались скрыть страх своей хозяйки, даже голос она специально чуточку понизила, чтобы скрыть волнение.
— Кто вы и что делаете в замке Уорлин? Судя по вашему виду и манере бить в чужом доме зеркала, вы не один из приглашенных на бал.
Синие глаза маркизы уперлись в лицо незнакомца, голос звучал спокойной и холодно, но руки, которые она завела за спину и которыми держалась за ручки двери, била мелкая дрожь. Морисса боялась этого незнакомца, но не собиралась ему это показывать, она вела себя так же, как если бы встретила в лесу дикого зверя.

Отредактировано Морисса Саутвурд (02.12.2010 17:55)

Лиловые покои
-----------------------------------------------------
Бальный зал 

Виконт со своим братом и пажом доставил раненного и герцогиню во внутрь. Какое-то время проведя с ними, Вильем взял с собой Джейкоба и отправился раздавать распоряжение охране, оставив на посту пажа. Форе предстояло новое путешествие по бесконечным поворотам и коридорам замка, и теперь его уже то ли раздражало то ли обижало, то что ему вновь придется словно слепому щенку бродить по этим залам. Вскоре он увидел один из патрульных отрядов. Солдаты уже бежали куда-то но следуя стратегии виконта — совсем не туда. Он остановил их.
— Стойте! — скомандовал Форе издалека, и отряд остановился.
— Да, милорд! — отдал честь один из солдат.
— Куда вы направляетесь? А хотя впрочем не важно. Значит так, идите за мной.
Вильем направился к ближайшей комнате и к счастью она оказалось пустой и открытой. Вампир завесил шторы, и закрыл дверь.
— Значит так. Хастиас начал раньше чем мы предполагали, поэтому стоит действовать также стремительно, — Форе начал быстро, сложив руки за спиной, и внимательно вглядываясь в глаза каждому солдату. — В замок пробрался по меньшей мере один, а возможно и более врагов. Раз им это удалось сделать так ловко, что их не успели засечь, а те в свою очередь успели убить уже пару-тройку наших, то они вряд ли будут типичным воинами. Скорее подосланные убийцы, а у тех манеры и стиль ведения боя совершенно иной. Сейчас мы сделаем следующее, — голос Вильема звучал строго и убедительно, как и положено наследнику Боари. Дипломатия у них в крови, да и ораторское искусство было у вампира не в минусе. — Патрули расставленные по периметру, вне замка, сократить до двух солдат в каждом. Приказать использовать лишь огнестрельное оружие. Во-первых, с опытным убийцей, орудующим короткими режущими и метательными предметами, ни саблей ни шпагой охрана не справится, а в этом случае, мы по выстрелу хоть определим откуда ждать гостей. Пускай стреляет хоть в небо, хоть присмерти! Всю остальную охрану сосредоточить внутри замка. Используйте коридоры, и открытые комнаты, таким образом чтобы каждый из отрядов был на виду еще как минимум у двух. Обеспечить огнестрельным оружием максимум солдат. Выслать по отряду в комнаты, находящиеся, над, под и по обе стороны от комнаты герцогини. По сменно раз в пол минуты, солдаты должны менять дежурного на балконе. — если уж Груффид туда влез, пускай и со способностью левитации, то убийца будет ничем не хуже. — Помимо выше сказанного, отправить хотя бы несколько людей на патрулирование этажей. Я и Дориан, возьмем с собой троих, и также присоединимся к отлову этих мерзавцев. Запомнили указания?
— Да, милорд! Немедленно приступим к выполнению!
— Оставьте одну шпагу и вы свободны, — сказал Вильем еще молодым солдатам. Те развернулись и скоро начали покидать комнату. — Ах да, и будьте внимательны! — улыбнувшись кинул им вслед вампир.
— Не волнуйтесь, милорд. Сделаем все необходимое. — последний солдат выложил шпагу на тумбочку у двери и покинул комнату.
«А вот теперь начинается веселье, — проскользнуло в голове юного виконта и тот, отвешивая шторы, от сладости мысли произвольно оголил белоснежные клыки в зловещей улыбке. — Давненько не разминался».
Ладонь виконта лежала на эфесе шпаги, водя ее то вперед, то назад. После он развернулся к брату:
— Сейчас проследим, всем ли приказом вняла охрана, навестим герцогиню и отправимся на поиски этого наивного самонадеянного убийцы, — виконт передал брату оставленную шпагу и, позвав его с собой, у двери произнес: — Как говорится, «только не на моем дежурстве!»
Какое-то время они провели в раздаче распоряжений и приказов охране, проверяли все ли сделано как полагается и удостоверялись в надежности защиты. Некоторые бы растерялись в такой момент. Близиться война, а ты в замке, вокруг тебя столько солдат, ты охраняешь герцогиню, а где-то неподалеку блуждают вражеские собаки и выжидают кого и когда было бы грамотнее убить первым. Но Вильем чувствовал себя уверенно, напротив, он был как рыба в воде. В своей стихии. Порой его даже заводила мысль лично отыскать убийцу и наказать его за столь самонадеянный поступок.
Когда же все было решено и проверено, Вильем отобрал троих солдат, имевших при себе как шпагу, так и самострел, и направился к комнате герцогини. Ее снаружи охраняли двое, но по указаниям виконта по сторонам, в концах коридоров стояли другие стражники, оставляя на виду покои Изабеллы.
— Герцогиня внутри? — спросил Вильем у уже знакомого солдата.
— Да, милорд.
— Ее кто-нибудь навещал? — с легким недоверием произнес виконт.
— Нет, никто не входил и не выходил.
Наученные горьким опытом, Вильем решил убедиться. Он сосредоточился и постарался уловить присутствие Беллы внутри комнаты.
«С вами все в порядке, Изабель?» — мысленно спросил он у нее.

Золотые покои
-----------------------------------------------------
Граф не сразу сообразил, о чем говорил Себастьян. Вольфганг пока еще смотрел на снежинки и вспоминал тот прекрасный миг, когда они с герцогиней упали в снег. Почему он её не взял прямо там? Порвал бы декольте, скинул бы юбки и страстно поцеловал. В губы, шею. Крепко бы прижался к груди герцогини. Не дал бы и вздохнуть. Так бы насел, что герцогиня забыла о всяких там своих принципах. Она же женщина, а значит тут же бы вошла во вкус.
— Себастьян, ты что, собрался меня из ложечки кормить, что ли? — граф аж слегка засмеялся.
Смех был наигранным и тугим. Виною было не только ранение, но и то, что он только что слегка повздорил с Генри. Его сводный брат многое понимал в этих тонкостях, но сейчас, похоже, запутался и не знает, какому бы чувству доверится: доверию перед Вольфгангом или заботой о нем?
— Себастьян, забудь ты пока об этой всей суете. Ты этим только расстраиваешь мой и без того прогрессирующий маразм, с отблеском головной боли. Я же только проснулся! Присядь! Выпьем? — Вольфганг пригласил дампира отпить что-либо.
«Ох, и денёк был вчера! Прямо-таки все рекорды приключений обнулил, — мотивирует стремится к еще более классным достижениям!»
— Скажи мне, как так получилось: Дракенфурт в войне не участвует, но его формального наследника стараются убить? А? — граф об этом думал уже с минуты три. Вольфганг медленно листал страницы в своей книге рассудка. — Интересно, что скажет Алукард на эту тему?

Лиловые покои
-----------------------------------------------------
Роланд ждал её слов. Он пытался понять, что сейчас играло в ней. Что захватит власть над разумом позже. Пока он не знал, потому как она молчала, молчала и лишь все больше она сдавливала себя. Она продолжала дрожать, все так же на её глазах при лунном свете сверкали отпечатки слез. Ничего не изменилось, лишь все старое усилилось в двое. И Роланд уверял себя в том, что ему хватит сил все изменить. Что ему хватит сил хотя бы на время заставить улыбку сверкнуть на лице сестры. Князь не мог видеть её такой. Видеть то, как она медленно убивает сама себя... Это мучительно, и Роланд ощутил это на себе. Всю свою жизнь он желал ей лишь добра, счастья и радости, но сейчас окончательно потерял эту радость в её глазах. Потерял все то, что раньше заставляло всех рядом с ней улыбаться. И это было больно... Браун сидел здесь, рядом с ней, и пытался найти слова, способные хоть как-то помочь. Но ничего не приходило на ум, все нужные слова просто испарились куда-то. Все, на что он был способен, лишь обычная фраза «все хорошо», и вся забота, что еще оставалась в его душе. Мягко улыбнувшись, он едва слышно прошептал так, чтобы лишь Изабелла смогла уловить эти слова:
— Все наладится, я всегда буду рядом, не бойся будущего, — сказал он, убирая прядь волос Изабель с лица. — Главное — борись, в тебе есть это. Есть огонь, который поможет. Главное, поверь в себя, и тогда для тебя не будет преград.

Отредактировано Роланд Браун (02.12.2010 05:03)

Золотые покои
-----------------------------------------------------
— Господин Груффид, я человек не военный и мало что понимаю в стратегии, но могу сказать, что в политических и военных играх зачастую побеждает не сила, а хитрость. Путь напрямик не самый короткий и верный, поэтому возможно кто-то из зачинщиков войны заинтересован в убийстве наследника Дракенфурта. Обычно наследников стремятся устранить либо те, кто также претендуют на престол, либо те, кому эти потенциальные наследники покровительствуют, — лаконично ответил Себастьян.
Вольфганг повернулся к Себастьяну и наконец проявил заинтересованность к дампиру. Похоже, парень не понимал в политике ничего, ровно как и Вольфганг в сервировке хурбастанского стола. Но при этом четко дал понять, что запомнит все слова Вольфганга и тонко уловит мысль. Наверное, не стоит с ним сильно откровенничать, ведь он частично является глазами и ушами герцогини. Хм... а раз так, то, может, от него она и услышит первые слова Вольфганга. Игра была в сигарном дыме...
— А ты не находишь это провокацией? — краткий вопрос был специально задан в тоне немного странном, кратко намекающем о слухах касаемо Вольфа.
Граф принялся пить с своё пойло и кряхтеть — решил, что пора бы и еще выше подняться. В такой позе можно было и почитать, и покурить, и покричать. Да и вообще! Вертикальная поза намного удобнее.
— Что там говорят в замке? Как герцогиня себя чувствует?
Странным было чувство Вольфганга. Эмоции падали на дно души и вновь поднимались в порыве ледникового гейзера, что был горяч от очередной мысли графа. Мысли о том, что он трус и подстава. Так о нем будут говорить. Ну, как тут не злиться? Первый героический поступок от чистого сердца — и те на: еще и виноватым сделали! Генри был прав: нужно держаться от неё подальше. Генри вообще умный парень, и никогда он не подставлял Вольфганга настолько крепко, чтобы усомниться в его силах. Но и судить герцогиню нельзя. Он, Вольфганг, еще с ней не говорил. А вдруг она таки понимает всё и просто играет в ненависть.
«Играет, — догадка в голове Вольфганг пронеслась, как холодный порыв зимнего ветра со снегом. — Да, черт же дери! Любить этого Аскара, после того, что он сделал, она не будет. Зная её — точно не будет! А всё это — укусы, крики — это фарс. Игра. Такая же, как и моя перед ней».
Вольфганг аж улыбнулся от внезапной догадки. Ведь это переставляло все его фигуры на шахматной доске.
— Ну же, Себастьян! Что пить будешь?