Комната № 7
-----------------------------------------------------
Бласко д’Моренте оказался в небольшой, но довольно уютной комнате. Обитые темным деревом стены. Окно с белыми занавесками, выходящее на одну из улиц торгового квартала. В левом углу стояла вешалка, застеленная кровать, у её изголовья стояла дубовая тумбочка с лампой. Справа же был массивный письменный стол, стул и комод, над которым на стене мерно тикали часы с маятником. Сразу справа от входа стояло несколько обшарпанного вида кресло. «Что ж, неплохо, очень даже неплохо», — подумал Бласко, привыкший куда к более суровым условиям жизни. Он закрыл за собою дверь, положил свою поклажу рядом с комодом. Отстегнул ножны с саблей и положил их в дальний угол комнаты. Пистолет и перчатки бросил на кровать. Снял верхнюю одежду, оставшись в своих брюках, белой наглаженной рубашке и ботфортах. Подошел к окну. Солнце уже коснулось горизонта, окрасив улицы в багровый цвет. Людей становилось всё меньше. Лейтенант поёжился, вспомнив о том, кто появляется с заходом солнца. Когда только приехал, он старался не думать об этом, но сейчас им овладело лёгкое беспокойство. В детстве ему вдалбливали в голову, какое вампиры зло. Да и видел он их в жизни не так много. Всё-таки Бласко из Хастиаса. «Что ж, надеюсь, я переживу свою первую ночь в этом городе», — как-то мрачно усмехнулся парень. Он занавесил окно и зажёг в комнате свет. На письменном столе обнаружил местную газету. «Будет что почитать перед сном», — подумал Бласко. Вдруг в дверь раздался стук. Лейтенант, погруженный в свои мысли, от неожиданности вздрогнул.
— Ваш ужин, сэр! — раздалось из-за двери. Бласко открыл дверь. Перед ним стола пожилая служанка с подносом, на котором аппетитно дымилась баранья котлета с картофелем и чашкой чая.
— Большое вам спасибо, — лейтенант слегка поклонился. Взял аккуратно одной рукой поднос, а второй протянул несколько монет.
— О, спасибо большое, щедрый господин, — поклонилась служанка. — Вам ещё что-нибудь нужно?
— Нет, спасибо, — коротко ответил Бласко.
— Тогда спокойной ночи, сэр, — служанка поклонилась и ушла.
Бласко медленно прикрыл за служанкой дверь и закрыл её на ключ, оглянулся и понял, что кроме как за письменным столом поесть тут негде. Пожав плечами, Бласко поставил поднос на стол и принялся ужинать. После такого голодания, еда показалась ему просто божественно вкусной. Да и по сравнению с казарменными харчами, к которым привык лейтенант, этот ужин казался пищей гурманов. Покончив с едой буквально за пару минут, Бласко умылся и сел на диван. «Что ж, оставлю все размышления и проблемы до завтра», — Бласко д’Моренте сунул пистолет под подушку, скинул сапоги и взяв газету, завалился на кровать. Не успел он прочесть и пары строк, как сон овладел им...

Отредактировано Бласко Д’Моренте (29.05.2010 17:12)

Вестибюль
-----------------------------------------------------
Выйдя из коридора, лейтенант оказался в фойе, где было довольно тихо. С дивана доносилось только несколько приглушенных голосов. Вместо администратора отеля за стойкой сидел, судя по всему, его помощник и с весьма сонным видом читал газету. На вид ему было лет 30. Он носил небольшие усики и благородную плешь. Особенно в глаза бросался его ярко-синий потертого вида жилет. Увидев д'Моренте, он встрепенулся.
— Вам что-нибудь угодно, господин?
— Нет, у меня просто важные дела. Надеюсь, к завтрашнему вечеру вернусь, — ответил Бласко, натягивая свои кожаные перчатки.
Помощник администратора пожал плечами.
— Будьте осторожны, господин, сейчас неспокойное время... — и уткнулся опять в своё чтиво.
— Кстати, а где служанка, которая приносила мне ужин? — поинтересовался Бласко. Помощник администратора поднял голову от газеты.
— Так домой уж давно ушла. Смена её закончилась. А что?
— Да так, не важно... — Д’Моренте быстрым шагом направился к выходу.

  Улицы торгового района

Вестибюль
-----------------------------------------------------
Муниципальная библиотека 

Всю дорогу он был в своих мыслях. Книги, статьи, воспоминания, его, других людей красочной лентой проносились перед глазами. Что-то слышал, где-то видел.. много нюансов и деталей кружились в клубах дыма от сигариллы которую он курил в окно кареты, пока они ехали и девушка спала. Пока она не остановилась у отеля.
— Да, уже приехали.
Он помог даме покинуть карету и они прошли в отель, тот что ближе, а не тот, что легко могли позволить, но намного лучше, хотя это было и не важно, это важно для имени, а не для самого человека, на это ему и правда было всё равно. Но поесть и правда было бы не плохо, а ещё б выпить, но не алкоголя.. Но это уже нереально сейчас.
— Надеюсь, тут еда напомнит о путешествиях... — Произнёс он после мысленного потока спутницы и её взгляда.

Отредактировано Рихард Виктор Кёнинг (06.06.2010 10:52)

Вестибюль
-----------------------------------------------------
Внимание девушки привлек разговор двух мужчин за соседним столиком и прислушавшись, она разобрала лишь пару фраз, потому как разговор проходил на пониженных тонах. «Слухи... и давно ты, милочка, собираешь сплетни?!» — укорила себя Даархель, но тут же чуть не подскочила — речь шла о каком-то клане и особняке! Глаза заблестели, и вампиресса, широко улыбаясь, обрадовала Виктора:
— Вы слышали? Что-то намечается в заброшенном особняке! Нам срочно нужно туда попасть! Идемте.
И схватив мужчину за руку, быстрым шагом направилась к экипажу. Да, они не успели толком поесть, да, Виктор на ходу бросил на стол деньги за завтрак, но им же срочно! Не слушая никаких отговорок и зная, что в данный момент Даархель меньше всего напоминала леди, скорее буксир, она села в карету, затащила туда недовольного вампира и скомандовала:
— В заброшенный особняк, быстро!

Комната № 1
-----------------------------------------------------
Заброшенный особняк 

Элисс с неохотой прибыла в отель. Она вынуждена была сюда идти, есть и спать всем охота.
Фиаргуст тоже был не в лучшей форме, весь в хвойных иголках и с неутихающими блохами. Элисс не подумала о том, что волк и в реке бы с комфортом искупался. Ну, что упущено, то потеряно.
Элисс заказала себе номер на день, плотно поела, покормила Фиаргуста и попросила, что бы ей почистили одежду.
Элисс и Фиаргуст расположились в одноместном номере с малыми намеками на мебель и не особо мягкой постелью...
«Как-нибудь да и отдохнем, Фиаргуст, ты на ковре... Надо идти уже зарабатывать деньги, а не тратить... все деньги отдала», — веки налились свинцом, мысли полетели прочь и сон взял свое.
Элисс давно не спала так непринужденно и крепко. Проснулась она в отличном настроении.

Отредактировано Элисс Квайтстеп (09.06.2010 21:25)

Комната № 2
-----------------------------------------------------
Главные ворота 

Катарина зашла в отель и почувствовала, как тепло разливается по её телу. Она легко потёрла руки и чуть поправила волосы, мешавшие ей видеть. «Отель как отель. Ничего особенного», — подумалось Катарине. Так оно, в сущности, и было. Заплатив за номер на несколько дней вперёд, девушка поднялась на второй этаж. В номере находились — деревянная кровать, стол, стул, графин с водой, у стены стоял небольшой шкаф, в который тут же были помещены немногочисленные вещи ревенантки. Проведя ладонью по стулу, Катарина села и вдруг с тоской вспомнила о родном поместье в Хастиасе, о воздушных перинах и величественного вида мебели, о длинных шторах с золотом, о вазах с цветами... За несколько месяцев, проведённых в пути, девушка повидала много разных комнат, домов. Ей приходилось останавливаться в дешёвеньких и грязных номерах и даже спать на улице. Ей, привыкшей к комфорту, роскоши и чистоте, было откровенно противно поначалу. Но ничего, человек... и ревенант ко всему привыкает.
С мыслями о доме, пришли мысли о единственном родственнике, оставшемся в Хастиасе — о матери. «Как она там? Что чувствует? Не больна ли? И что?..» — вопросы были многочисленны, и ни на один из них никто не мог дать Катарине ответа...
В пути девушка думала о том, что хорошо бы сразу начать осматривать город, но здесь, в тёплом номере отеля сон овладевал ею. Девушка прилегла на кровать и тут же уснула.

Комната № 3
-----------------------------------------------------
Беседка у пруда 

Пришёл Тристан весь измотанный, не то чтобы он таскал целый день тяжёлые предметы. Нет, просто целый день ходить и думать, а потом ещё и разговаривать с одной особой, защищаться от сумасшедшего и убить его, это утомит кого угодно. Юноша зашёл в свой номер и закрыл за собой дверь, подошёл к окну и открыл его, Тристан подумал, что никому не нужно будет забираться к нему в комнату, да ещё на втором этаже.
— Чёрт, как же я устал, надо прилечь поспать.
Что и сделал парень, он прошёл к кровати и бухнулся на неё, успев только снять ботинки, так он и провалился в сон.

Комната № 5
-----------------------------------------------------
Начало игры

Удобно расположившись на подоконнике в маленьком номере недорогой гостиницы, Эльер Ланьер сосредоточенно листал небольшую тетрадь в черном кожаном переплете. Его ни в малейшей степени не смущала аскетичная обстановка комнаты. Он одинаково комфортно чувствовал себя и в притонах, что находились на самых задворках мира, и на светских раутах, куда нынче было модно приглашать представителей богемы.
Первые страницы, исписанные ровным, четким мужским почерком, Ланьер пролистывал не глядя. Он знал их наизусть. Он знал даже больше, чем таилось в обрывках воспоминаний, со сдержанной поспешностью и торопливостью облаченных в скупые слова.
Шарль Марен, убивший себя несколько лет назад, уже тогда знал и понимал, что дневник его будет предан огласке. Но даже того, что было выложено на всеобщее обозрение, хватило, чтобы шокировать и эпатировать публику. И отвлечь внимание от главного. Эльер скрипел зубами, когда понимал, чего лишился, не успев посмотреть рисунки, сделанные кровью Марена на стенах ванной комнаты. Тогда Ланьер со свойственным ему высокомерием счел Шарля слабым и никчемным подражателем, а дневник слишком поздно попал в его руки. Как, впрочем, поздно пришло осознание истинной ценности записей.
«Будь все проклято!»
Эльер в раздражении откинул тетрадь, понимая, что текст ему не дается. Какое-то время он сидел на подоконнике, откинув назад голову и закрыв глаза. Что же, иного выхода все равно не было.
Эльер пересел за стол, предварительно до упора открыв вентиль газового фонаря. На дешевую гостиничную бумагу он тщательно скопировал несколько страниц из дневника, не упустив ни одной детали. Рисунки, странные кабалистические знаки и текст, который мало что объяснял. Потом придвинул к себе чистый лист, написал короткое письмо, вложил его в заранее подписанный конверт. Оставалось надеяться, что тот, кому оно адресовано, согласится на встречу хотя бы из чистого, холодного и рационального любопытства, которое было некогда ему свойственно.
Эльер запечатал конверт и по неширокой лестнице спустился в холл.
— Отправьте это

— Но не почтой, а с посыльным. Я оплачу отдельно.

Отредактировано Эльер Ланьер (24.09.2011 15:53)

Вестибюль
-----------------------------------------------------
Улицы торгового района

В гостинице, как она и ожидала, ее ждал неприветливый администратор, который, нахмурив кустистые брови, сразу выдал:
— Милостыню не подаем! Гадать никому не надо! Покупать ничего не буду! — и принялся протирать свои стаканы, будто разговор закончен, но Ратри это совсем не устраивало. Она была злой, как собака, уставшей, как лошадь и голодной, как волк.
— А я и не собираюсь, — фыркнула она и, покачивая бедрами, с видом заправской искусительницы, подошла к стойке. — Мне комнату! Да поживее.
— Тебеее? — смеющийся рот его затрясся вместе с туловищем.
— Мнеее... — передразнила цыганка и, навалившись всем телом на деревянную столешницу, хлопнула по ней бумажкой с изображением Бенедикта Фоквинского. — Да поживее! Я повторять не люблю.
Ратри хитро глянула в удивленные глаза, отбрасывая от лица непослушную прядку. Лучшая защита — нападение. Пусть владелец отеля принял её за бродяжку. Но она не бродяжка... не сегодня, не с её капиталом. Она — странствующая аристократка. А потрепанный вид, так это...
— Еще кадку с водой и покушать... Уяснил? Ну что смотришь? Я актриса... Вживаюсь в роль. — Ратри требовательно вытянула ладонь, нетерпеливо сжимая пальцы и высоко задирая острый подбородок, всем своим видом выражая холодное презрение и возвышенное благородство. Администратор крякнул, охнул и поспешно протянул цыганке ключ:
— Простите, мазель... Я не знал ведь, — он бормотал и кланялся, сгребая флорены со стойки. — Второй этаж, по лесенке... В лучшем виде... И ужин и ванная... Все устроим, простите.
— Не знал. Эх ты! — Она сама удивлялась лившейся из нее лжи, но прекращать этот внезапно проснувшийся актерский талант, не собиралась, — не знал. Ясное дело! Откуда же знать? Умом то тебя святая Роза не наделила!
Продолжала притворно возмущаться молодая мануш, поднимаясь по лестнице.

-----------------------------------------------------
Двухкомнатный № 12
-----------------------------------------------------
Сперва она упала лицом в кровать и уснула всего на секунду, как в дверь замолотили, и она была вынуждена открыть. Молодые девицы принесли все необходимое для купания и поинтересовались, нужна ли ей помощь... Ратри подняла бровь, переварила поступившее предложение и выгнала наглых девок пинками, не забыв пару раз обозвать обидными прозвищами собственного сочинения. Где это видано, чтобы ей кто-то еще помогал в таком деликатном вопросе... А уж тем более эти блохастые девки, которые, несомненно, блохастые, раз так просто собирались тереть ей спину мочалкой. Они всем что ли это предлагают?
В кадке она тоже уснула, едва не захлебнувшись уже остывшей водой, когда снова требовательно постучались в дверь. На этот раз прибыл ужин. Ратри с аппетитом съела предложенные яства, с трудом разлепляя закрывающиеся глаза. Чистая, благоухающая мылом, укутанная в белоснежную простыню, как древняя богиня, с чалмой из полотенца на голове. Так хотелось испробовать эту королевскую кровать... В таборе цыганка спала на рваных тюфяках и укрывалась чем попало. А тут... какой-то настоящий рай! Но спать было нельзя. Не оденет же она завтра грязное платье? Поэтому пришлось ещё битый час стирать в кадке, с мылом, одежду. А потом развешивать на стульях и креслах, надеясь, что к завтрашнему дню все высохнет.
Едва только голова коснулась подушки — Ратри сладко засопела. На сегодня ей хватило и приключений и раздумий.

Двухкомнатный № 12
-----------------------------------------------------
Когда цыганка проснулась, за окном снова было темно. Поэтому она долго размышляла, что сейчас за время... то ли раннее утро, то ли вечер, то ли ночь. Но выспалась она на неделю вперед, и ей быстро стало скучно в этом просторном номере на одного. Она не привыкла долго сидеть без дела. Ну покушала, ну потанцевала, нарядилась, ну в окошко посмотрела, на пробегающий мимо мир. А дальше? Нужно было развеяться. Сделать то, чего никогда не удавалось в таборе. Не сидеть же все свое вынужденное изгнание в гостинице? То, что старая шувани рано или поздно позовет Ратри обратно, девушка даже не сомневалась. Кроме непослушной наследницы, у Агарюн не было других воспитанниц, а оставлять табор без поддержки духов? Сомнительно. Она была им нужнее, чем они ей.
В холле её снова встретил хмурый администратор (или помощник администратора?), которому Ратри бодро отсалютовала, подмигнула и поспешила возвестить что:
— Я на репетицию... не ждите. Я задержусь. И ещё, купи мне платье, что ли, и туфли. Не все же в этом костюме ходить, — она легко подскочила к удивленному мужчине, бросила деньги на стойку и звонко чмокнула администратора гостиницы в блестящую лысину. — Тэ явэс бахтало!
И выбежала на улицу.

  Главный проспект

Отредактировано Ратри Каро (14.11.2011 12:11)

Мансарда
-----------------------------------------------------
Визг толпы, ополоумевшей от вида крови, равнодушный ветер в ушах, более слышимый, чем вопль тысячи глоток. Они где-то далеко, а ветер тут, внутри некой незримой сферы. К сожалению, в сфере находится и запах мокрого железа с примесью гнилой древесины и пожухлых овощей с прошлых мероприятий. Шуршание одежды, еще какие-то звуки. Толпа не унимается. Необычный и столь же привычный эффект взгляда со стороны. С ржавым хрипом срывается вниз массивная и остро заточенная пластина металла, внезапная сильная боль, губы Скьёра ухмыляются. «Хрен вам!» — Орет толпе отрубленная башка.
Открыв глаза, грассатор сладко потянулся, поворачиваясь на спину. Подняв меч над собой, он провел ладонью по кринку от гарды до острия, наслаждаясь прохладой металла. Бодрый сон, подозрительно тихое утро. Скьёр сел на кровати и, отложив меч, поковырял пальцем в ухе. После сна казалось, что уши забиты ватой. Зато пахло в комнате примерно как во сне. Вскочив на ноги, ревенант прошел к окну и распахнул ставни настежь. Легкие наполнились свежим ветерком и запахом тени от яркого солнца. Хорошо, что окна выходят не на солнечную сторону. Громко зевнув и помотав головой, Скьёр отвернулся от окна. Теперь его интересовала корзина. Желудок клятвенным бурчанием заверял, что умнет любой продукт, какой в него ни закинут. От тянущего дискомфорта не осталось и следа. С недоверчивым видом ревенат потыкал пальцем себя в пресс. Не в его привычках было думать о том, чего нет, поэтому корзине предстояло опустеть. Но, сделав шаг, Скьёр остановился. Уши и скальп свело назад. Рассеянный свет мягко освещал комнату и также мягко выявлял изменения в интерьере. Пол вымазан грязно-бордовым, на стене тоже какая-то дрянь и несет от нее препогано. При этом в комнате пусто и ничьего присутствия не ощущается. Кто бы это ни сделал, он давно слинял. Первым делом ревенант подумал на вчерашнего паренька, которого он заставил надуть в штаны, если не сразу, то за первым поворотом точно. Прямой угрозы не наблюдалось, к грязи бродяге не привыкать, значит, можно расслабиться. Медленно шагая вдоль стены, разглядывая и ковыряя на ходу пальцем влажную поверхность, Скьёр подумал: «Помидорная надпись....» — и заржал, откинув голову назад, затем согнулся, обхватив себя за живот и мотая головой. Он и не помнил, когда последний раз так трясся от неудержимого смеха. Успокоился он с трудом и только тогда, когда явно подговоренная желудком рука, ухватила из корзины сверток с солидным куском мяса и ткнула им в удобно раззявленный рот. Вернувшись на кровать, ревенант аппетитно зачавкал мясом, отрывая клыками куски и сглатывая их, почти не пережевывая. Посмеиваясь между порциями крупных шматов, которые методично отправлялись в рот, Скьёр перечитывал надпись. Смысла фразы он не срубал, но больше всего это смахивало на выражение подростковой обиды, на то указывало и средство отображения. Подозрения с паренька были сняты, ибо грассатор ничего ему не давал, куда уж там до поэтической части. Возможно, послание было адресовано прежнему жильцу, который чем-то насолил местной банде уличных мальчишек. За разглядыванием стены, мясо быстро сжевалось и просило пить. Пришлось оторвать зад от мягкой кровати, чтобы выудить из корзины уцелевшую бутыль. Вот за кощунственное обращение с выпивкой, стоило отыскать мелких хулиганов и для устрашения выпотрошить парочку. Отпивая мелкими глотками из початой бутылки, Скьёр подошел к двери и проверил замок. Как и следовало ожидать, дверь оказалась заперта. Единственный вход в комнату — это окно. По крыше подобраться к окну — раз плюнуть. Возможный путь отступления превратился в ковровую дорожку с пожеланием «добро пожаловать» всякому незваному гостю, которому приспичит напакостить в мансарде. После крепкого и занимательного сна в уютной кровати, ревенанту не особо хотелось заниматься делами. Почему бы не порыскать в округе, выслеживая поганцев? Очередной заход к корзине принес добытчику сверток со шпажками, унизанными мясом и овощами. Уплетая мясо и избавляясь от овощей, Скьёр снова направился к окну, намереваясь изучить заляпанный подоконник, но теперь его заставила остановиться тумбочка. Да... Неприметная такая деталь обстановки, которой ревенант вряд ли воспользовался. Но вот ночные посетители им распорядились по-своему. Опустившись на корточки и громыхнув на тумбочку сверкающие чистые прутья, Скьёр вперился в бокал и вызывающе торчащую морковь, что безмолвно застыли в невообразимой композиции. Сказать, что грассатор ярый поклонник искусства — безбожно покривить душой, поэтому мастерство, с которым совместили сосуд и овощ, осталось не замеченным. Единственное, что он признавал — это ковка, а также терпел ювелирное ремесло. Мелкий камешек не потеряешь, если он помещен в кольцо металла. Ненужные предметы полетели в сторону, а кольцо поднято повыше, на свет. На свету темный камень приобрел насыщенный цвет и был все так же хорош, как и прежде. По спине пробежал холодок, и Скьёр резко обернулся к стене. «А вот это уже интересно... Месть эльфов?» Губы ревенанта зазмеились в неприятной ухмылке. «...Или эльфа?». Он точно помнил удар меча, и как передалось ни с чем не сравнимое ощущение поражение цели. После такого не выживают. Даже, если допустить, что эльф был тяжело ранен, но жив, то неподъемная крышка саркофага доделала бы дело. Тянущее чувство... Уши опять отвело назад, но Скьёр заставил себя сесть на кровать и сосредоточиться... Он искал. Искал обретенный на кладбище новый тон своей способности. Неизвестно, оставит ли он когда-нибудь, под каким-нибудь кустом, то, что тогда взял, но только трусливый идиот не воспользуется этим. Теплое... Теплое внутри... Обжигающе холодное дальше... Режет плоть и греет... Скьёр широко распахнул глаза и дернулся. Чтобы сглотнуть ком слюны, потребовалось немалое усилие. Лицо и руки онемели, словно от них отхлынула кровь. За свою жизнь грассатор навидался многого, но в части одного уверенность в своем опыте пошатнулась. Подтянув к себе корзину, Скьёр вытащил вилку с нанизанной на ней котлетой.
— Может, присоединишься, раз уж ты здесь? — Хрипло спросил он воздух и заткнул себе рот котлетой.

Мансарда
-----------------------------------------------------
Нет, котлету ревенант все ж таки проглотил. Правда, кусок с трудом нашел нужный путь, ведущий к желудку, а не к смертельному исходу от удушения. С усилием крякнув и откашлявшись, Скьёр уставился в темный угол, где воцарилось... хм... восселось создание. Узнаваемое создание. Отличие заключалось в эфемерности контуров и отсутствии телесности. Чего ждал ревенант? Да ничего. С фантазией не тему абы да кабы, у него всегда обстояло плохо. Возможно, существовала зыбкая надежда, что никто на приглашение не явится, потому, как в данном случае пересматривать отношение к устоявшимся фактам не пришлось бы. В ходе построения новой картины мира вдоль хребта неустанно пробегал холодок, который на каждом возвратном витке, дергал затылок и вздыбливал волосы. Не отрывая взгляда от кружевной полупрозрачности, Скьёр пододвинулся на кровати и накренился туловищем по направлению к будоражащему нервы объекту. Страх? Редкое и вообще нехарактерное переживание для сущности грассатора. Страх, когда угроза жизни неотвратима, и шанс спасти свою шкуру приравнивается к нулю — да, такое в жизни Скьёра было, но маячил он несколько мгновений, достаточных, чтобы успеть найти выход и выкрутиться. Видимо, родился грассатор уже в рубашке. Сейчас прямой угрозы не было. Возжелай эльф открыть в своей странной манере бутыль о башку ревенанта, тогда дело совсем другое и разговор другой. Вот только какой? Убить существо, как оказалось, не так просто. Раздражение, любопытство и напряжение оттого, что разворошили костную неприкосновенную часть догматов и устоявшихся представлений, боролись за трон в душе ревенанта. — Значит, так! — зачем-то сказал Скьёр и пихнул носком сапога корзину с остатками съестного. В горле пересохло, а вина больше нет. Сожаление по поводу нелепого обращения незваного мародера со второй бутылкой обернулось было злобой, но вместо этого породило отстраненный вопрос несвойственной тематики. А правда ли то, что он видит? Что выльется из сосуда, разбей он его правильно? Склизкая уродливая образина или жаркий горящий холодным пламенем агнец, которого довелось пожрать давече? Годы воспитания в стиле грассатор накрепко вбили уверенность, что все, что шевелится, можно остановиться, главное подобрать верное оружие. А какой смысл брезговать мертвечиной, коли она насыщает желудок или разум? Падаль и раньше шла на ура, когда грассатор гульствовал на болотах. Только вот не меч Скьёра убил его. Все случившееся — представление ушибленного на голову театрала. Ибо, убив жертву, грассатор переставал ее чувствовать. А этого прозрачного подонка чутье не видело с самого начала. Как же сложно признать, что мертвец может ходить... Глубоко вдохнув, Скьёр попытался расслабиться. Поерзал. Коснулся меча, что лежал за ним, на кровати.
— К чему присоединиться? — Рассеяно повторил ревенант. Голос у призрака остался тем же. Наверное, полагалось вздрогнуть. Оно еще говорит?! Оно точно испытывает интерес, как и Скьёр, только вот в чем он заключается? — К бардаку, что ты устроил. — Кривая ухмылка частично вернула хозяину пошатнувшееся самообладание. — Любишь дебоширить и гадить? Хм... — На несколько ударов сердца Скьёр опять погрузился в свои мысли. — У меня будет к тебе предложение. Но я готов тебя выслушать, если ты решишь сказать, какого Моргота ты приперся за мной и что вообще забыл в мире живых?

Мансарда
-----------------------------------------------------
Откинувшись на стену, как на спинку, не прилагающуюся к кровати, Скьёр исподлобья наблюдал за нематериальным гостем, а заодно старался прислушиваться к словам, а не к голосу. Призрак исходил на мыло от недовольства и раздражения, что немало удивляло ревенанта. В его понимании мертвец это статичный объект, лишенный возможности двигаться, думать, осязать, куда уж там до душевных всплесков. Эмоции были настолько живыми, что, казалось достаточно на миг прикрыть глаза и по их открытии напротив окажутся не дымка и холод, а плоть и кровь — яркие, теплые, пульсирующие. Облизывай губы, не облизывай, засуха только упрочила свои права в теле ревенанта. Мысль о том, как бы снова выжать из Лайкара хотя бы каплю той дивной эссенции, билась все настойчивей и грозила перерасти в навязчивую идею. Пересохшие губы едва не треснули от неожиданной ухмылки. Словно судьба ставит их фигуры на замкнутое колесо. Сначала бардак, учиненный Лайкаром, его детское возмущение, отрицающее причастность к содеянному и собственную вину, затем недоумение и бешенство Скьёра, которое вызывает жгучее желание кого-нибудь выпить. Понятное дело, что за всем этим следует...
— Бардак, порыв — называй, как хочешь. — Ревенант вытер рукой рот, словно стирая ухмылку, поглядел на пальцы, выискивая капли крови. — Факт остается фактом, у тебя явная склонность сеять хаос в чужих вещах.
На движение призрака, ревенант поднял голову и прямо посмотрел ему в глаза. «Вот мертвяк... Глаза, что блуждающие огни на болоте. Не догонишь, не поймаешь, спятишь, это как пить дать». Тряхнув головой, он переключился на маятник полупрозрачной ноги. Сквозь призрачную ткань и плоть просвечивало кресло, пол, кресло, пол. «Чтоб его. Болтать с болотным мертвым нечто. Чем он вообще тут занимается?!».
Тут нечто заявило о причине своего появление. Кольцо. Кольцо неплохо смотрелось на тонком пальце Лайкара, когда тот был в теле. Тогда даже можно было признать в разменной монете что-то большее, это действительно выглядело как приметное украшение. Скьёр немного устало пожал плечами.
— Ты мог отдать его сразу, а не разыгрывать театр. Ты представился как эльф, но не упомянул, что эльф давно преставился.
Оживление посетило ревенанта, когда призрак начал вроде как выкладывать истинную причину нынешнего здесь присутствия, но обрубил ответ, толком ничего не сказав. Оттолкнувшись от стены, вконец измотанный жаждой и бестолковостью времяпрепровождения, Скьёр жестко бросил:
— Ты забыл спросить, желаю ли я слушать твою песню, поэтому я не спросил, хочешь ли ты умереть.
Затем он встал и быстро прошел к двери, на ходу, в некоем приступе циничной вежливости, предупредительно махнув рукой.
— Прошу простить...
И вышел за дверь. Перегнувшись через перила лестницы он заорал во всю осипшую глотку.
— Эй, кто-нибудь! Да принесите же сюда это чертово вино!
Внизу мелькнул белый чепчик горничной. Перемахнув через перила вниз, Скьёр схватил ее за руку.
— Эй, постой-ка!
Девушка испуганно пискнула и затряслась. Ее взгляд с надеждой метнулся дальше за плечо ревенанта.
— Прошу покорнейше, отпустите эту девушку. — Раздалось знакомое блеяние сзади. Скьёр резко обернулся и увидел вчерашнего служку. — Она всего лишь горничная, — продолжил паренек, краснея и бледнея одновременно. — Может, я могу помочь?
— Да, можешь! — освобожденная девушка унеслась по коридору и скрылась за углом. — Принеси ящик... Нет... — Представив, как полупрозрачный вандал применяет выпивку не по назначению, ревенант с превеликим сожалением сократил объемы. — Принеси две бутылки крепкого вина. Крепкого! А не вашей сладкой блевотины, что вы подаете идиотам, не способным оценить прелесть настоящего напитка. — Подождав, пока пацан потрясет головой в знак согласия, Скьёр продолжил. — Поставь у двери и проваливай. Понял?
— Да, все будет исполнено. — Парень поклонился и убежал.
Вышколенная прислуга немного охладила раздражение, и Скьёр вернулся в комнату с обычной гримасой скучающего недовольства. Прикрыв дверь, он огляделся, словно ожидая, что гость испарится. Грязь и хаос волновали куда в меньшей степени.

Мансарда
-----------------------------------------------------
Скьёр еще раз обвел взглядом комнату. Не то, чтобы он не доверял своим глазам. Скорее, сомнения вызывало все, что так или иначе связано с призраками. Гость отсутствовал. Никакого муара в воздухе или искажения пространства не наблюдалось. Если этот тип испарился, то копать глубже посредством предчувствия ревенант не собирался. Ощущения премерзкие. По сравнению с этим вой тысячи ран — истинный экстаз. Скьёр подошел к кровати и задумчиво уставился на мирно покоившийся на покрывале меч. Всегда спокойная сталь. Ожидает в кажущемся равнодушии своего часа. Плотоядно улыбнувшись, ревенант с плавного гибкого движения подхватил меч и, крутнув его петлей еле заметным движением кисти, уставил острие на дверь. Пара шагов, поворот. Меч послушно скользнул по дуге. Скьёр замер в стойке, направив клинок на окно. Жажда. С чего она вдруг проснулась? Было бы забавно узнать, вернется ли он на этот раз из кровавого загула. Взглянув вниз, ревенант отодвинул ногой корзину с едой под кровать. Следующие несколько секунд грассатор провел в бое с воображаемой тварью, нападавшей сверху, снизу, отовсюду. Сложные связки, удары и защиты, свист и воинственное гудение меча, послушного, но раздраженного отсутствием крови. Занавеска колыхнулась, разбуженная движением воздуха, словно отклоняясь от острия, застывшего в паре сантиметров от ткани. Скьёр выдохнул и выпрямился. По лестнице кто-то поднимался. Когда дело касалось живого существа, чутье никогда не подводило. Оно срабатывало раньше слуха и зрения. Живой, яркий и пульсирующий. Еще совсем сопляк. Но лет через десять можно сюда вернуться и посмотреть, что из него выйдет и что из этого выйдет. Все так же ухмыляясь, Скьёр подошел к двери и распахнул ее, упреждая ранее оговоренный сигнал. Мальчишка отпрянул, но дальнейшего отступления не последовало. Повинуясь указующему жесту, служка поставил бутылки на пол и нервно мигнул, словив в фокус сначала меч, а потом бардак, царивший в комнате.
— Молодец, — зловеще тихим голосом то ли похвалил, что ли пригрозил грассатор, заталкивая за вырез жилетки пацана, скомканную кучку флоренов и переставляя бутыли по другую сторону порога. — Через час загляни ко мне... — тут Скьёр, не удержавшись, хмыкнул, вызвав этим очередной нервный спазм всех мышц у прислуги, — и приберись, пока я буду отсутствовать по своим делам. Можешь прихватить ту смазливую девчонку. Надеюсь, неплохо проведете время.
Хохотнув, ревенант захлопнул дверь. Вот бы кто-нибудь из детишек или жадных говнюков постарше позарился на его сокровища. Нет ничего слаще, чем выпускать кишки в праведном гневе всем подозреваемым. «...Вино..!» Хват на мече потерял прочность от мелкой лихорадочной дрожи. Бережно опустив оружие на пол, Скьёр схватился за бутыль и в несколько глотков опустошил. Выдохнув и смачно рыгнув, он вытер рукавом рот и, подобрав меч, обменял пустую бутыль на полную. Злостная засуха отступила, позволив наслаждаться вкусом и тягучей вязкостью, обволакивающей язык и заполняющей нутро. Неспешным прогулочным шагом, попивая вино, с наслаждением отдуваясь от глотков и вдыхая винные пары, ревенант вернулся к окну. Теплый ветер, вино, меч в руке... а воздух у занавески плотнее и веет холодом.
— Предложение мое — прогулка по крышам.
С веселым грохотом пустая бутылка из довольно крепкого стекла скатилась по черепичному скату крыши и разбилась вдребезги о грубые камни, вымостившие дорогу в переулке.
— Пойдем, — не оборачиваясь, позвал Скьёр и вскочил на подоконник. — Возможно, закатное солнце не ошпарит твой призрачный зад.
Срезав солидный кус занавески, ревенант укутал меч и спрыгнул на крышу.

  (скачок в полтора года)    Торговый порт