Начало игры
Монастырь. Высокое здание на склоне холма. Всего несколько километров леса отделяло его от Дракенфурта. Мужской монастырь святого Хомы располагался за зеленой полосой леса, отделяющий шумную столицу от этого уютного пристанища святых отцов и монахов.
Дом, в котором остановились слуги ордена, был всего в паре километрах от монастыря. Каждое утро Катарина просыпалась под звон колоколов. Каждое утро она выходила в большой сад, чтобы насладится пением хора, песнь которого разливалась даже до этих мест. После оживленного Дракенфурта эти места поражали своей пустынностью и тишиной, здесь Катарина могла в тишине и спокойствии совершенствовать свой псионический дар. Уже через неделю это место казалось ей настолько родным и знакомым, что можно было подумать, здесь она пустит корни. Однажды, прогуливаясь верхом близ монастыря (разумеется, под охраной), маркиза увидела одного из монахов, лежащего на земле без признаков жизни. Возможно, девушка проехала бы мимо, если бы не волк. Впрочем, назвать оборотня волком тоже неуместно... Зверь приближался к телу монаха.
— Остановите его, — приказала маркиза. Один из воинов, сила которого заключалась в ментализе, приказал зверю убираться. Когда же волк скрылся, Катарина подъехала к телу. Ловко спрыгнув с седла, девушка склонилась над мужчиной, прощупывая пульс на запястье.
— Оставьте его, — произнес один из всадников, восседавших на черном жеребце. Гевин Лайнерс, голубоглазый вампир с тонкими чертами лица, был одним из воинов, следящих за безопасностью маркизы.
— Кому вы служите, Лайнерс? — подняв гневный взор на мужчину, спросила маркиза.
— Вам, — склонив голову, ответил всадник.
— Закиньте его на лошадь, — встав и поправив платье, приказала Катарина. — Он жив. Мы отвезем его в обитель Святого Хомы.
— Мы поедем к розианцам? — сквозь зубы процедил служитель. — И повезем к ним человека?
— Да, — твердо ответила Сент-Джон Сааль и с легкостью запрыгнула на лошадь. — Я жду, — посмотрев через плечо на мужчину, произнесла дева.
— Повинуюсь, — мужчина нехотя взгромоздил монаха на свою лошадь, взял ее под уздцы и проследовал за маркизой.
— Госпожа, — послышался голос позади. — Все в порядке?
Повернув голову, Катарина встретилась с обеспокоенным взглядом Эдуарда Линмута — нового главы охраны Жрицы. А что стало с предыдущим? Это долгая история, которую Катарина Сент-Джон Сааль вспоминать не любила, слишком больно было ей вспоминать жаркий Хастиас и тот, казалось бы, далекий 1820-й год.
Зимний лес завораживал.
— Все в порядке, — уверенно улыбнулась Кэт и, отвернувшись от мужчины, взглянула куда-то вдаль. — Снег, — задумчиво произнесла Жрица, — он прекрасен.
— Да, — согласился всадник. — Но вам пора отправляться домой!
— Знаю, — вздохнула Катарина. — Знаю.

  (прошло три недели)    Цитадель ордена тьмы

[о. Йух] Кабачок «У Лизетты и Жоржетты»    через дрейфующий остров Ксенон    (временной скачок почти в два года) 

13 мая 1828 года. Раннее утро.

— Мда-с, мадам, это я собственной персоной. Во плоти, так сказать. Можете убедиться, ущипнув себя за руку. Хотя я бы советовал первым делом проверить пульс. Не ваш, конечно, а мой. Вы, кстати, пролили квас, и сейчас ваше платье начнет его впитывать. На вашем месте я бы, пока не поздно, отряхнул юбку. Дорожная пыль, покрывающая ее, задержит проникновение жидкости в глубокие слои ткани. Впрочем, не стоит, вы можете все испортить. За время, проведенное вдали от цивилизации, я совсем утратил навык светского обращения с дамами. Позвольте мне отлучиться за полотенцем.

Быстрым и мелким шагом — здесь все только так и передвигались — Арчибальд покинул трапезную и затерялся среди коридоров монастыря. Спустя несколько минут он явился в компании другого послушника, причем вошел с противоположной стороны зала. Новый послушник, которого Блюменфрост называл Милентием, принес неглубокий таз, наполненный теплой водой, и свежие полотенца.
— Будьте любезны встать ровно, вытянуть руки и не шевелиться, — попросил Арчибальд. — Милентий вас оботрет.
— А может...
— Нет-нет-нет, не извольте беспокоиться. Таков порядок.
Милентий поставил таз у ног компаньонки, погрузил в него белое полотенце, тщательно его отжал и протянул сконфуженной девушке.
— Это для рук и лица, — пояснил Блюменфрост.
— Спасибо, — освежила лицо вампиресса и повертела в руках махровую тряпку, не зная, куда бы ее пристроить.
— Положите на стол, Милентий потом унесет.
Послушник тем временем провел полотенцем по всей одежде Елены: начал с подола юбки, отер спину и рукава, быстро обработал наглухо закрытую грудь, вернулся к вымазанной изнутри подкладке нижней юбки, стряхнул с нее налипшую грязь — и, в общем, довольно ловко привел внешний вид гостьи в порядок. Покончив с чуднóй процедурой, подозрительно напоминающей обыск, послушник другим полотенцем принялся старательно вытирать мокрый пол.
— Спасибо, Милентий, — наклонилась к нему Елена.
— Милентий вам не ответит, — прижал палец ко рту Арчибальд. — Он дал обет молчания.
— Ах да...
— Я тоже об этом подумал.
— О чем? — расширила глаза девушка.
— Про «Ах мда...» И затем: «Почему бы нам не прогуляться?»
— Прогуляться?
— Мда-а, давайте немного погуляем по саду, здесь дивные акации и сирень. Вы составите мне компанию?
— Р-разумеется, — ответила растерянная компаньонка. С каждой минутой происходящее казалось ей все более и более странным.

Они спустились по слегка побитым ступенькам в небольшой палисадник на заднем дворе, где росли аккуратно подстриженные кусты, несколько ухоженных плодовых деревьев и действительно потрясающая акация. Где-то, наверное, должна была быть и сирень. По крайней мере, ее аромат касался расширенных ноздрей Блюменфроста. Там и сям между растениями пристроились симпатичные лакированные скамеечки.

— Всем прочим предпочитаю эту пору круговорота, — произнес ученый неторопливо, растягивая слова. — Давайте присядем?.. Буйство пробуждающейся природы... Триумф фазы возрождения... Этот повсеместный головокружительный аромат... Успокаивает, не правда ли?.. Знаю-знаю, у вас назрело много вопросов. Ладно, начнем по порядку. Что я здесь делаю? Отдыхаю от ксенонской жары. Мда, можно и так сказать. Дальше... Как я здесь очутился? Прибыл с последним заездом розианских миссионеров, которые, как видите, дали мне кров, еду и все прочее. Существую теперь под сенью, так сказать, — он указал на высокие окна монастыря, — вот этого вот чудаковатого памятника позднеготической архитектуры... Ладно. Продолжим самодопрос. Почему я не доложил о своем прибытии? Можно подумать, будто я здесь скрываюсь. Вы ведь так и подумали, умная девушка? И правильно вы подумали. Видите ли, Елена, я скрываюсь вовсе не из эгоистических побуждений, а потому, что за мною ведется охота. Точнее, начнется охота, как только я объявлю о своем ксенонском открытии, мда-а-а... Помните легенду про хурбастанца, который, изобретая порох, не подумал о негативных последствиях?.. Мда-а-а, совсем разучился вести светские беседы. У вас наверняка есть и собственные вопросы ко мне? Хорошо. Ваша очередь говорить.

Он с зевотой, от души, потянулся, уперся хребтом в спинку скамейки, подложил сложенные в замок ладони под голову и вытянул ноги.

Отредактировано Котэ де Мурло (04.02.2017 15:17)

— Я предвидел! — Арчибальд, не удержавшись, встал перед Еленой на колено и поднес к губам ее ручку. — Я предвидел, что вы первым делом вспомните о семье! В частности, поэтому я вам открылся и позвал побеседовать. Вы — одна их немногих, кому я могу доверить личные тайны.

Слегка смущенный своим порывом, он поднялся, подошел к ближайшим кустам акации, сорвал ветку и зачем-то протянул ее компаньонке. После расправил робу и снова сел на скамейку, правда, уже не вразвалочку, а вполоборота к Елене.

— На все есть свои причины, дорогая. Вы сами знаете, насколько я свободолюбив. Вы знаете, как трудно меня удержать в оковах, даже если они настолько уютны, как тихая монастырская жизнь. Поэтому не думайте ничего дурного. Я просто пока не готов выйти в свет. По собственной воле. Однако готов прибегнуть к маленькой хитрости, чтобы передать отцу весточку... Мда... Нагнетаю таинственность... Вынужден. Обещайте, что наша встреча останется тайной. Взамен я вам кое-что подарю.
— Конечно, мой рот на замке, — серьезно посмотрела на него компаньонка.
— Благодарю. Вот-с, держите.

Он извлек откуда-то из-под широченных бортов своей робы хрустальный шар, какие дарят на Рождество или в качестве сувениров. В хрустале был отлит чудный цветок и миниатюрная пестрая птичка, застывшая над белыми лепестками в быстром движении (крылышки птички смазывались в пятно, имитирующее молниеносные взмахи).

— Это птица колибри с Ксенона. Вы о ней, должно быть, слыхали. Маленькая, смелая, яркая. Она мне напомнила вас. Держите. Снизу — ой, пока не читайте! — моя дарственная надпись. А вот подарок для моего отца, — он достал другой шарик, на сей раз будто бы наполненный морской водой и белым песком. Из песка росла крохотная ветка коралла, окруженная золотистыми и полосатыми рыбками. — Весточка от меня. Передайте шарик Григориусу, ничего не говоря обо мне. Молча вручите. Он сам все поймет.
— Вы, должно быть, зашифровали послание в окрасе этих рыбешек?
— Может быть, — подмигнул ученый.
— Эти подарки... Они выглядят так... Словно рыбки и птичка живые.
— А вдруг они и вправду живые, там, под тонким слоем горного хрусталя?
— Вы надо мною смеетесь, — Елена легонько ударила его по щеке веткой акации.
— Ни в коем случае, просто шучу. Простите великодушно: растерял навык общения, позабыл этикет...
— К Морготу этикет, милсдарь, расскажите мне, что случилось с вашим видом? — выпалила вдруг компаньонка. И со сладкой ноткой добавила: — Ведь в последний раз как мы с вами виделись, я спутала вас с вашим папенькой, а сейчас... вы мужчина в расцвете сил и возможностей!
— Вы мне льстите. Но до чего же приятно услышать лесть красивейшей женщины Дракенфурта! Что вам ответить? Здоровый образ жизни, правильное питание и самый обыкновенный эликсир молодости.
— Самый обыкновенный? — удивилась Елена.
— Положим, не столь уж обыкновенный, даже единственный в своем роде. Плод, так сказать, моих тропических изысканий. Еще одна тайна, которую я попрошу вас хранить.
— Можете на меня положиться.
— Не премину. Но для вашей же безопасности вам стоит позабыть обо всем, что вы видели и слышали в стенах монастыря. И меня, и Милентия, и эту ветку акации. Сохраните в памяти только подарки. И возвращайтесь скорее обратно в город, пока я не свел вас с ума своим обществом. Прикажу заложить экипаж...
— Но постойте...
— Нет-нет, мне не трудно. Посидите с минутку в саду, вас позовут.
— Значит, до свидания?
— До свидания, Елена Прекрасная. Мои тайны — в ваших руках.

  (временной скачок в двое суток)    Дом у маяка. Жилище и лаборатория Блюменфроста

Отредактировано Арчибальд Блюменфрост (08.02.2017 14:37)