Дом компаньонок 

Никто ее не встречал, никто ее не ждал, да Верена на особый прием в таком месте и не рассчитывала. Она вышла из кареты в двух улицах от места. Ну, по крайней мере она так думала. На деле же заведение оказалось подальше, чем она ожидала — на самом отшибе Казеного Квартала, и вампирессе пришлось пару раз спросить дорогу, чтобы не заплутать, тем самым рискуя конфиденциальностью своей поездки. Все же она была не самой незаметной персоной, особенно если учесть, что в этой части, противоположной той, где ютились чуть ли не друг на друге таверны и питейные места, вампиры встречались редко, с такой статью, величественностью и красотой как Верена — еще реже.

Но она наконец-то прибыла на место, и была благодарна самой себе за то, что надела самый простой дорожный плащ с капюшоном, накинутым на голову — на него то вся фабричная пыль, витающая в воздухе, и осела. Пару раз постучавшись тяжелым обыкновенным грузиком в дверь, Фиц-Эстерлен стала созерцать местные «наскальные рисунки», выполненные местной хулиганистой детворой. Изображение полового члена в его простоте и схематичности так просто поразили, но слава Святой Розе, что прежде чем вампиресса перешла к изучению нацарапанных надписей, дверь отворилась. Перед ней была пожалуй самая сгорбленная и сварливая женщина Нордании. Она воззрилась своими маленькими заплывшими катарактой глазками на вампирессу без всякого благоговения или трепета, а потом размашистым шагом покинула дверной проем, ворча себе что-то под нос. Похоже ей было совсем наплевать, есть ли кто-то посторонний в школе или нет. Ну да Верене же лучше без такой компании.

Время уроков еще не закончилось, и вампиресса могла беспрепятственно изучить здание и найти, с кем же ей собственно следует обговорить небольшое дельце Гильдии. Она уверенно пошла по коридорам, и от стен отражалось тихое эхо стука ее низких каблуков. Из-за двери по левую руку раздался шум, и девушка пошла прямо на него, так, просто из любопытства. В мутное окно в пол-двери она смогла разглядеть класс, учителя и сидящих на несколькими длинными столами подростков. Со школой в Айзе, где обучалась Верена, это даже сравнивать было нельзя, и девушка стала просто разглядывать обстановку. Однако вскоре она заметила, что на нее пялиться какой-то человеческий мальчишка. Потом он толкнул своего, видимо друга, парня постарше, лет 15, и кивнул головой в ее сторону. У потревоженного парня чуть челюсть не отвисла, когда за дверью своей классной комнаты он увидел вампирессу. Да, такие вряд ли захаживали в это заведение. Чтобы не привлекать лишнего внимания, Фиц-Эстрелен пришлось отойти от заинтересовавшего ее класса и пойти дальше. Не зря — совсем рядом, буквально в 10 метрах впереди, она увидела блистающую (что весьма выделялось в этом обветшалом месте) табличку с надписью «Учительская».
«Сюда то мне и надо», — рассудила брюнетка и толкнула незапертую дверь. Внутри никого не оказалось, ну да оно и ясно — уроки еще шли, а учителя тут лишние вряд ли есть. Ожидание хоть кого-то компаньонка решила скрасить в роскошном кресле, директорском6 как можно было предположить. Она скинула с головы глубокий капюшон, выпустила из-под воротника свои роскошные волнистые волосы, вопреки обычаю находящиеся в распущенном состоянии и закрывавшим теперь всю спину до ягодиц. Потом она медленно распустила веревочки у горла, и дорожная одежда кучкой упала позади вампирессы. Она подняла ее и небрежно бросила на покосившийся стул по другую сторону директорского стола, а сама с удобством устроилась в продавленном кожаном кресле, закинув ногу на ногу и расправив на коленях и животе тонкую бежевую ткань своего слегка прозрачного платья с открытыми плечами без лямок и глубоким декольте.

А потом по зданию разнесся звонок, объявляющий конец урока.

Отредактировано Верена Фиц-Эстерлен (22.11.2012 19:59)

Пришествие директора, а точнее — директриссы, было ознаменовано чуть ли не проломившей стену дверью и орами. Лицо Верены, не терпящей когда на нее выливали ушат дерьма, тут же стало каменным. Дыхание замедлилось, а брови взлетели вверх, показывая холодное презрение к приказам. Она даже не пошевелилась вставать, просто подождала, пока дамочка подойдет к столу и так там и замрет в ожидании. Фиц-Эстрелен было искренне плевать на причины такого отвратительного поведения, она не собиралась его терпеть, ни как вампиресса, ни как представительница другой стороны, с которой заключался договор. Так себя с партнерами не ведут, тем более, если эти партнеры безвоздмездно забирают обузу.
— Таких как ты надо было пороть в детстве, чтобы знали свое место. Как на счет тридцати ударов указкой по рукам?
— Осмелюсь предположить, что я старше вас раза в три. Так что если сравнивать наши возраста, то в детстве сейчас находитесь как раз вы. И вас явно никто не порол, раз разговор с выгодным партнером вы заводите в таком тоне. Надеюсь, что девушка, за которой я послана, от вас не понахваталась.
После длительного зрительного контакта Верена все же встала, потому что у нее манеры еще были — а кресло принадлежало женщине напротив. Но садиться на другие жалкие подобия стульев вампиресса не собиралась, поэтому так и осталась стоять.
— А теперь, после нашего обмена любезностями, я предлагаю все же перейти к делу, — она подошла поближе к столу и от себя начала официальную часть встречи. — Мое имя — Лилиана Шрайтер, и я думаю, что вы поняли, кто я и зачем здесь. Но прежде чем заключать сделку, я хотела бы увидеть девушку, что вы предлагаете нашей Гильдии, чтобы удостовериться в верности описания.
«А то уже наобещали однажды широкий ассортимент, а вышло всего три экземпляра, и то все не самые подходящие», — думала вампиресса, глядя в глаза блондинки. Из своей поездки в Абаджан она вынесла урок не только о том, что следует прежде смотреть, на что соглашаешься, но еще и о том, что свое настоящее имя, пускай оно и значило много в обществе, лучше прятать от посторонних ушей. Особенно когда дело касается не самый официальный встреч и договоров.
Она понимала, что для такой особы слова ничего не значат, поэтому вытащила из внутреннего кармана полу распахнутого плаща кожаный кошель с деньгами и поставила его на стол. Нет-нет, она не предлагала уже закончить их встречу, лишь показывала, что в случае хорошего исхода она сегодня вообще может быть заключена, ведь Верена имеет в наличии все необходимое.

Как же она уже устала, что ей все и всегда грубят. Хотелось уже пойти и все те головы разбить, которые раз за разом обливали ее дерьмом. Но она раз за разом надевала маску отстраненности и спокойствия — кто то же должен вести себя как взрослый человек, а не как малое истеричное дитя, эгоцентрично зацикленное только на своих потребностях и считающее свои слова истинно верными в любых ситуациях. Вот и сейчас Верена только вздохнула поглубже и ничего не ответила на риторическое заявление. Зачем тратить себя на таких? Нервов у нее и так немного осталось, распаляться лишний раз не стоит. Фиц-Эстерлен она или кто? И не такое переживали, и не такое пережить придется. Мотив ненависти и презрения — а кто его знает? Может зависть, может просто от природы самый отвратительный характер на земле, а может ПМС, и тогда вообще стоит пожалеть эту несчастную.
— Перейдем к делу. Мазель Дезири попросила меня подыскать для нее три девочки подросткового возраста и сказала, что пришлет оценить мои находки своего представителя. Следуйте за мной и не отставайте. Вы можете взять хоть всех трех, но и плата должна быть соразмерной.
«Три?» — мысленно удивилась Верена, припоминая точный текст письма. Написано там было об одной девушке, так что выдумывать не стоит — девушку ей отсюда нужно забрать только одну.
— Не стесняйтесь, осматривайте девушек со всей тщательностью.
Ухмылку не услышать было нельзя. Ну вот и зря ухмыляется эта дамочка в надеже на шоу или глумление над своими воспитанницами. Так как они, по заверению директриссы, очаровательны, а в таком заведении это скорее всего означает невинность и относительную красоту, то Мориарти не нужна надрессированная на ублажение мужчин куртизанка, а значит и никак в сексуальном смысле их проверять не надо. Дезири нужен скорее невинный цветочек с большими глазами как Шарлотта. После встречи и опеки над этим человеческим ребенком мазель Мориарти стала более мягкой, и это заметили многие компаньонки. И вот очередная акция спасения несчастного ребенка. А может забрать всех трех? Вот порадуется отмерзшее сердце Главы гильдии!

Сначала беглый осмотри внешности. Все три девочки были разные: одна светленькая, другая рыжая, а у третьей волосы были каштановые, как и глаза. Итак, первый вопрос: какая по внешности. Блондинка у Дезири уже есть — ее дражайшая Шарлотта, тепло любимая всеми компаньонками гильдии. Рыжая, как и сама их глава, чтобы та могла вырастить себе достойную замену на тот день, когда сердце ее совсем оттает и более не способно будет на интриги, заговоры и тайное выведывание информации? Хм, интересное предложение, но нет, в таком случае замен Дезири более, чем достаточно — та же Елена, что воистину Прекрасная.
Тогда во внешности, а точнее в ее отличии от всей остальной массы Гильдии компаньонок, победила темненькая.

Подойдя к кровати с тремя жмущимися к друг другу девочками, она мягко спросила, смотря в карие глаза выбранной ею девчушки:
— Дитя, как тебя зовут?

Для того, чтобы читать эмоции детей, и телепатом быть не надо, достаточно просто иметь какой-никакой опыт жизни. А уж он у Верены был, и богатый, поэтому страх, волнение и дикое желание стать незаметной не увидеть было нельзя. О чем думала девочка узнать было нельзя, хотя после жизни в таком-то месте с такой истеричкой, как их директриса, вряд ли эти несчастные и обделенные судьбой дети могли думать что-то хорошее, тем более от тех, кто выше их по статусу. Это легко было понять, но очень тяжело представить, и сердце вампирессы сжалось от жалости. Что эта девочка о ней думает? Да, дом компаньонок на первый взгляд не самое приличное место, и многие мужчины приходят туда именно за телесными наслаждениями, потому что если и покупать проститутку, то дорогую и носящую клеймо «компаньонка» с гордостью. Но структура на одних рабочих не держиться, должны быть еще и управляющие, организаторы, контролеры и те, кто самих рабочих обслуживает. Широчайшая инфраструктура, дающая работу многих отчаявшимся. И не только работу, но и возможность выбиться в люди. Сама Верена не обделяла себя вниманием мужчин, а их — своим, но ложе так еще ни с кем и не делила. И этим детям, коли они сами не изберут такой путь, ничего такого навязывать не будут. А ведь несчастная, вся аж побелевшая и ставшая намного светлее грязных наволочек кровати, Маришка наверняка думала, что Фиц-Эстрелен из какого-нибудь притона, если вообще не по ее органы пришла.
— Чего ты боишься, Мария? — Вена говорила ласково, как с раненным животным, чтобы успокоить и развеять сомнения девочки. — Я могу себе представить, что ты обо мне думаешь, и где-то глубоко в душе слегка оскорблена таким мнением о себе, хотя и могу его понять — здесь с тобой вряд ли хорошо обращались. Но я могу это исправить. Я хочу забрать тебя с собой туда, где работаю. Мне и моим коллегам всегда нужна помощь, и лишняя пара рук не помешает. Одеть, причесать, помочь с ванной и уборкой — ведь это вряд ли что-то незнакомое для тебя? Только вещи вокруг, как и люди, намного чище, опрятнее, лучше. И ты сможешь расти и учиться среди всего этого, чтобы стать достойным членом общества. Что ты об этом думаешь, Мария? Мне бы очень хотелось, чтобы ты согласилась мне дать тебе лучшую жизнь. Всяко лучшую, чем эта, хотя бы по стандартам.
Вена не двигалась с места, чтобы лишний раз не пугать и без того утомленных в долгом неведении и наверняка обещании страшных мук детей. Ей снова подумалось, не взять ли всех или хотя бы двух — так им будет намного легче привыкнуть и обустроиться на новом месте, будет кому и кого поддержать в трудную минуту. Да и оставшимся девочкам не будет так тоскливо без подруги, тем более в таком ужасном месте. Самой Верене уже не терпелось уйти отсюда, из этой затхлости и от этого презрительного, наполненного ненавистью всей жизни и ядом гнили взгляда и духа директрисы. И ей хотелось уйти не одной, сил не было даже думать, чтобы после всего увиденного оставлять тут девочек.

— Согласится и с удовольствием заберет тебя из этого ужасного места, — мягко улыбнулась Верена. Она была рада, что девочка по крайней мере произнесла целое предложение, а не испуганно пропищала. Даже если сейчас она думает, что ее просто купили как дешевую проститутку для ублажения особых извращенцев, то очень скоро она поймет, как ошибалась. И тогда наверняка будет только благодарна, что в этот день ее забрали из этой школы из-под змеиного надзора белобрысой директрисы.
Кстати, о ней. Эта дама наверняка все еще ждала за дверью, чтобы потом выпроводить вампирессу с товаром, а то и послушать, как над девочками будут издеваться то ли пошлыми осмотрами (Верена лишь надеялась, что осматривать и проверять там нечего, что у маленьких девочек еще никакого опыта в сфере секса нет, иначе бы она просто не смогла сдержаться и как следует выбила бы дурь из белой головы, пытаясь напомнить, что дети неприкосновенны). Пора было уходить, раз дело решено, она рассчитывала потратить тут меньше времени, ведь не думала, что у нее будет выбор из трех, а дети будут так запуганы и тихи, что не будут иметь никакого желания идти на контакт.
— Все ты сможешь. Тебя научат, я уверена, что ты очень способная — и особенная, — выслушав невольно сорвавшийся с детского языка возглас, Верена тут же прервалась, но, наконец-то поняв, что ей говорят, лишь рассмеялась. — Мария, тебя никто не собирается есть, неужели ты веришь байкам, что вампиры кушают людей? Это же фу, тем более эта директриса — я же отравлюсь, — Вена смешно надула губы. Вот лично она предпочитала оленину, причем хорошо прожаренную. А людей? — буэ-э-э... Она и кровь то пила уже очень давно...
— Пойдем, — она присела на корточки и подождала, пока Маришка подойдет к ней, после чего откинула ее каштановые волосы с лица и взяла за маленькую хрупкую ладошку. — Мадам Гриффин, я закончила. Эта девочка пойдет со мной.
Кошель денег наконец-то перекочевал из кармана плаща в загребущие руки блондинки, а Верена, не желающая больше необходимого оставаться в этом клопятнике, пошла на память туда, откуда ее привели, и повела за собой Марию, руку которой она так и не выпустила, будто боялась, что та то ли убежит, то ли ее отнимут.

Верена разрывалась между желанием сказать девочке правду и кричавшем инстинкте самосохранения. Второй все же победил, уж слишком была научена вампиресса на свою голову предыдущим опытом, а потому ответила, назвавшись тем же именем, что и директрисе этого заведения:
— Лилиана, но ты зови меня просто Лили, — и она одобрительно улыбнулась полу-обморочной девочке. Но почти сразу же легкая улыбка сменилась нахмуренными бровями — девочка выглядела ой как плохо. То ли на месте была готова отойти в руки к Розе, то ли сейчас же упадет в обморок. Материнский инстинкт неожиданно возопил во все горло, призывая позаботиться о ребенке. Она почти полностью игнорировала сейчас визжащую блондинку, зудящую о деньгах где-то на периферии сознания Верены, и подняла легкую девочку на руки, запахивая вокруг овившегося вокруг ее торса легкого детского тела свой плащ и самостоятельно подхватывая и вешая на плечо полу-порванный вещмешок.
Только когда Фиц-Эстерлен была уверена, что ребенку больше не придется делать лишних движений, и она получает хоть немного тепла от ее тела, которое по сравнению с прохладой и туманом здания должно было казаться просто печкой, она обратила внимания на Присциллу.
«И как ты только смеешь открывать свой поганый рот при детях, так беспардонно и ясно поливая их грязью и выставляя дешевым товаром?» — вот что хотелось сказать Верене. Но бизнес есть бизнес, и пусть она спасает чужую жизнь, давая ребенку надежу на светлое будущее, даже за такое в сегодняшнем мире приходилось платить.
— Не беспокойтесь, мадам Гриффин. Вы получите сполна, но не более. Не более — значит без пятнадцати процентов сверху, которые, если вы помните тарифы мадам Дезери, как раз обговорены не были. Да тут и не за что добавлять — она же полуживая от истощения и усталости, совсем долго выхаживать придется перед работой!
Вторую часть Вена откровенно выдумывала, компаньонки, которые все же были женщинами с присущим им милосердием и детолюбием, с удовольствием выходят девочку и побалуют ее. Но платить больше необходимого этой стерве вампиресса не собиралась. Одной рукой Верена все еще поддерживала девочку, а другой выудила из внутреннего кармана плаща кошель с деньгами, что был полегче, и кинула его своему «бизнес-партнеру». И пусть эта Присцилла только попробует ее остановить, тогда узнает на себе всю силу векового опыта Верены в бою, подпитанного гневом за увиденные условия жизни в благотворительной школе.
Как раз прозвенел звонок с урока, когда кошелек тихо приземлился в руки алчной блондинки. Вена лишь с отвращением передернулась, прижала под плащом слабое тело к себе и поспешила на выход. Отсюда она уже знала, как выйти, и это надо было сделать как можно быстрее, до того, как ее увидят выходящие из классов люди.
— Потерпи еще немного, скоро мы выберемся отсюда, — произнесла Верена, стоило только ее ноге переступить порог злополучного заведения. Она не удержалась и сбавила шаг, оборачиваясь лицом к зданию. Все та же ветхость, захолустье и сквозняк отчаяния. И никто ведь никогда даже не подумает, сколько детей томятся внутри в жестокой тирании их директора, голоде и холоде за стенами благотворительной школы.

Отредактировано Верена Фиц-Эстерлен (18.02.2013 14:42)

Туман был очень густым, прямо непривычно густым. Особенно аномальным он казался для все еще не привыкшей за полтора года жизни в Дракенфурте Фиц-Эстерлен из Бругге. А потому у нее почти моментально взыграла паранойя, и девушка исключительно силой воли заставляла себя не оглядываться судорожно через плечо. Не стоило пугать Маришку по, как тогда казалось вампирессе, пустякам.
Но пустячным делом туман казался девушке недолго. Скоро ее острый слух охотника, тренированный веками загонов и выслеживаний, уловил движения.
«Не паникуй, Дракенфурт — город большой, так что мало ли других прохожих может быть здесь... В такой туман... Таких тихих... Таких незаметных...» — и вампиресса поняла, что больше врать самой себе нельзя. В тумане она явно была не одна, и кто-то другой — явно не Маришка, тихонечко висящая впереди девушки. И причем этот кто-то явно не имеет благих намерений, раз пытается подкрасться.
Вскоре начала нервничать и Маришка, и это стало последней каплей для вампирессы — несмотря на то, что она старалась вести себя как можно спокойнее и невозмутимее, чтобы не пугать лишний раз ребенка, Верена ускорила ход. Она старалась ступать как можно тише, чтобы не выдать свое местоположение, но это тяжело было сделать из-за небольшого каблука, цокочущего по тротуару.
Похоже, преследователи подобрались совсем близко, потому что они перестали скрываться, да и вообще похабное «Кис-кис-кис» раздалось намного ближе, чем ожидала Вена.
— Чур темненькая моя! С малышней сами разбирайтесь! — и топот стал раздаваться отовсюду: и вереди, и сзади, и по бокам.
Бежать было некуда, ее взяли в кольцо.
— Тебе ничего не надо делать, только сиди тихо, как мышка, и чтобы ни звуку! — прошептала Вена на ухо девочке и сама ринулась бежать. Теперь и ей таиться смысла не было. Вокруг были только закрытые кафе и магазины, и вампиресса понимала, что надеяться на помощь какого-нить самаритянина не приходится, потому что никто не хочет и сам стать жертвой.
Девушка, придерживая на руках девочку, скользнула в тонкий переулок, где тумана было меньше — там находились задние двери ближайших магазинов, и, как надеялась Верена, хоть одна из них могла оказаться открытой.
Первая — заперта. Ладно, она не паниковала, впереди было еще две. Вторая — заперта.
«Еще одна, о Роза, пожалуйста!» — за вампирессой гналось человека или еще кого семь-восемь, и она понимала, что не справится с ними. Не со всеми, не с ребенком, не если они вооружены.
Последняя дверь и... Хвала и Розе, и Морготу, оказалась открыта! Фиц-Эстерлен тут же вошла в нее, а потом затворила за собой как можно тише, хотя, судя по звукам, преследователи были уже в переулке. Как только дверь тихо притворилась, девушка кинулась подальше, вглубь. Она оказалась в задней части какого-то магазина. Вот справа, по стене, идет лестница наверх, в комнаты хозяев, а под ней — ниша. Туда бруггианка и устремилась, прячась в тени как можно глубже под лестницей.
Она спустила Маришку с рук и поставила ее за своей спиной, прижимая к стене и одновременно закрывая своим телом и юбкой. Без ребенка висящего спереди, а надежно спрятанного за спиной, и с небольшим кинжалом в руке (который вампиресса проворно вытащила из голени сапога) ей будет легче обороняться. По крайней мере, она сможет попытаться отделаться от нескольких преследователей...
В ожидании, руки ее немного потряхивало от прилива адреналина, дыхание было учащенным, от чего грудь вздымалась быстрее, и все реакции были обострены до предела.

До Верены доносились не слова, но только отдельные звуки, один из которых был похабный смех. Исходящий от весьма приличного количества преследователей — и бежать больше было некуда. Вампиресса честно не знала куда ей деваться, что ей делать и где спасение, более того, что ей делать с Маришкой? Одна она бы могла как-то убежать, но не с ребенком.
Звон стекла заставил Вену автоматически пригнуться, защищая лицо. Но защищаться надо было не от стекла, а от мгновенно заполнившего комнату дыма, который при первом же вдохе буквально выкрутил легкие женщины. Ее скрутило в приступе кашля, глаза щипало и перед ними все плыло.
Сзади раздался другой приступ кашля, на этот раз детский и совсем несчастный, и это вернуло вампирессу в реальность из размышлений о планах побега и спасения. Впрочем, дельных мыслей все равно пока никаких не приходило, а значит надо было действовать как получается, а потом смотреть по ситуации и надеяться на лучшее.
Наверх путь был отрезан, да и там деваться было бы некуда — тупик, а дом, скорее всего, уже окружен. Подхватив ребенка на руки, Вена задержала дыхание, чтобы не мучать лишний раз легкие дымом, и, прищурившись, двинулась прочь от источника дыма и огня, что привело ее в парадную часть магазина. Тут продавалась всякая утварь для дома — деревянные стулья и плетеные корзины, платки и нитки для вышивания. Дым сюда еще не добрался, и у девушки была минута на то, чтобы осмотреться и подумать. Выглянув из-за ажурной занавески, она увидела их — всего в паре метров от дома, где Фиц-Эстерлен пряталась, застыли в напряжении и угрозе мужчины, не отрывающие взгляда от дома. Ждущие свою жертву, недвижимые, как охотники в линии загонной охоты. И дичь всегда бежала, подгоняемая шумом загоняющих, а сейчас — подбирающимся ближе жаром и уже просачивающимся под деревянную дверь серым едким дымом.
— Маришка, — повернулась вампиресса к дрожащей девочке. — Зажмурь глазки и не открывай их, пока я не скажу, хорошо?
Брюнетка коснулась кудряшек на голове ребенка в ласковом движении, призванном успокоить ее хоть немного. Потом она в уже привычном движении подхватила девочку на руки и прижала ее к себе, закрывая ее лицо своими растрепавшимися густыми волосами.
В гнетущем напряжении и легком страхе, который она пыталась спрятать так, как ни одну другую эмоции в своей жизни раньше, Верена распахнула дверь и вышла вперед, чувствуя как ласкает взмокшее от жара лицо прохладный легкий ветерок, которого было никак не достаточно, чтобы сдуть мерзкий туман, но хватило на то, чтобы придать хоть немного уверенности нервничающей девушке.
— Что вам надо от меня? — хриплым от дыма голосом осведомилась Вена, медленно преодолевая три ступеньки с крыльца на твердую землю, устланную туманом настолько, что носков туфель было не видно.

Девушка сильно дернулась от того, как ее за волосы резко потянули назад и к ее горлу придалось острое и холодное лезвие ножа, так и норовя проткнуть тонкую бледную кожу при каждом вздохе. Верена немедленно замерла, повинуясь инстинкту самосохранения, она даже стала дышать носом, хотя и давалось это с трудом, потому что легкие все еще неприятно скручивало после дыма и гари что в них попали.
— Девочку отпусти.
«Нет», — подумала Верена, но как раз в этот момент Маришка так и закрутилась на ее руках, заставляя и тело Верены то и дело опасно дергаться — совсем по миллиметру, но каждый из них приближал шею ближе к лезвию. Девочка заголосила и вывернулась из рук брюнетки, и вамиресса... отпустила девочку. Хотя она все так же боялась, что ту растерзают. Каково же было ее удивление, когда ребенка заботливо обняли и спрятали за спины стаи.
«Вот значит как!» — это было неприятно. Ребенок завел ее в западню, предал, можно сказать? Как же противно. Ты хочешь помочь, а тебя придают и забывают, потом еще винят во всех бедах человеческих. Тьфу. Мерзко стало на душе у женщины. Коли эти «бравые мужчины» так заботились о ребенке, то почему не забрали ее раньше? Просто забрали — проникнуть в полуразрушенное здание благотворительной школы им бы не составило труда, в случае препятствий убить — тоже. Что же это за забота такая выборочна? Уроды, да они же вообще ничего не могут...
Вспомнив предупреждение, Верена медленно подняла руки и вытянула их перед собой. Она больше не боялась, потому что мужчины может и были грозными, но как пока что все показывало — не особо спланированными. Ее эмоции отмерли — и это было видно из каменного лица, брови на котором были расслабленны, губы сжаты в одну линию, а глаза просто смотрели вперед.
— Вы получили ребенка, — «Хотя ничего для него не сделали дельного, только чуть не угробили в горящем здании. А не выйди я? Вот и попрощался бы ты, Джим, с ней», — я хотела ей помочь, забрав в гильдию и дав работу, пока вы болтались вокруг не самого защищенного здания своей «сильной» стаей и не могли вызволить Маришку. Так что, может, отпустите меня? Потому что, как я вижу, я вам сильно помогла в ее вызволении.

Колени обожгло болью похлеще, чем вывернутые руки — при резком столкновении с асфальтом кожа стерлась и в ссадины попали маленькие камушки. Когда главарь толкнул ее во второй раз, стало только хуже, благо, что Верена преобрела равновесие и теперь могла более свободно контролировать свое тело. Ну, как свободно — настолько, насколько возможно, когда твои руки скручены сзади и чтобы не выкрутить их в конец приходиться сгибать позвоночник под крайней неудобным углом. Еще и этот корсет...
Когда чужие руки прошлись по ее телу, Верену честно чуть не вывернуло от отвращения. Столько похабства и неуважения было в этих мужчинах — и уж не потому ли они думали в таком свете о уважаемом доме компаньонок как об борделе, где можно продать и купить малолетку любому извращенцу, что сами только такое и потребляли и знали?
«Вот поэтому я не люблю мужчин», — подумалось вампирессе, и в данной ситуации «не люблю» было еще мягко сказано.
— Мы выкупили девченку, а заплатим тебе той монетой, к которой ты привычна.
— Что-то я не вижу ни у кого из здесь присутствующих кошелька набитого флоренами, — злостно прорычала Вена, которая начала весьма естественно выходить из себя. С ней обращались как с грязью, ее унижали, ее пытались подавить — и это самая большая ошибка, которую только можно сделать, чтобы сломить дух Фиц-Эстерлен, женщин, взращенных для того, чтобы управлять армиями и княжеством и властной рукой сдерживать своих пассий и подчиненных.
— Ну, — указал он взглядом на темную ткань, — милости прошу. Покажи-ка нам, вольным охотникам, за что платят компаньонкам богатенькие господа.
«Сам напросился!» — показать, за что ей платят? Ну пожалуйста...
Верена плавным и мягким движением встала с колен, будто бы и правда приступила к искусству соблазнения. Вот только волк явно не учел, что в гильдии работают не только те, кто торгуют телом. Есть еще также и те, кто улаживают вопросы самообороны, и каждая компаньонка обучена использованию ядов. И пусть Верена и выполняла плотские услуги, хоть и с женщинам, но она все же была больше по второй части. И именно ее она собиралась сейчас показать.
Прикрыв глаза (а на самом деле скосив их вниз, примеривая расстояние) и плавным, искусным и невообразимо соблазнительным движением, какое часто проскальзывало в походке таких компаньонок, как Дезири или Елены фон Трамплтон, повела бедром. Потом она сделала шажочек вперед и начала то, что умела. Молниеносным движением она присела на одну ногу (благо, что после всех приключений подол платья был душевно подран и не мешал двигаться), второй делая подсечку вожаку, а потом совсем опустилась на землю и с переката сделала мах, целящий каблуком в висок главаря.
Ее, конечно же, почти тут же схватили сзади за связанные руки и оттащили, но Верена была чиста и невинна аки ангел — она лишь делала то, о чем ее попросили. Показывала, что умеет и за что ей платят.
Пока ее задом оттаскивали от главного волка, девушка успела увидеть, как за спинами стаи скрылся мужчина, забравший Маришку. Ну ничего, выберется Верена отсюда и не оставит так просто этого дела, невольного предательства. Она еще не знала, что и как будет делать, но точно знала, что что-нибудь, да сделает.
— Ну и как тебе на вкус отборный компаньонский пинок под зад? — прошипела вампиресса, с прищуром глядя на волка.

  Театр «Табакерка»

Отредактировано Верена Фиц-Эстерлен (01.07.2013 22:28)