Смеркалось. Закат ослеплял лес своими лучами, показывая всю его безупречность в эту минуту, и только место, где сидела Белла, было погружено в тень. Музыка листьев, шелестевших от ветра, заполняла пространство, убаюкивая, словно колыбельная матери.
Голубь сел на руку девушки и смотрел, словно пытаясь дать ответ на все вопросы, которые мучили Изабеллу уже очень давно. После смерти Вильгельма все изменилось и она сама казалось, меняется. Что-то было, чего сама вампиресса еще не понимала. Платье расстилалось по земле, и выглядело как белый крем украшающий верхушку торта. Волосы раздувал поднявшийся ветер, прическа на голове разлетелась, отчего светлые волосы с легким золотым отливом стали плавно струится по спине. Синие как бездонное море глаза заполняла безмятежность и любовь, любовь ко всему живому. Голубь сидевший на руке Беллы пристально смотрел на бирюзовый кулон на груди девушки, фамильная драгоценность, которую она не снимала никогда за все время, которое себя помнила, было поистине неповторимо красивым. Вампиресса перевела взгляд с голубя на кулон, которой, он разглядывал с неподдельным интересом.
— Тебе нравится мой кулон? — улыбнулась Белла и от улыбки глаза ее казались еще ярче и прекраснее, как последний вздох в жизни. Девушка дотронулась до кулона и, перебирая пальцами с минуты, рассматривала его. После перевела взгляд на птицу. Адонис, словно мысленно говорил ей снять кулон.
— Ты хочешь, чтобы я его сняла? — спросила Белла, переводя взгляд с птицы на драгоценность и обратно. Та буркнула в ответ, словно говоря конечно.
— Только потом обещай вернуть его, — помотала пальцем вампиресса. Она посадила Адониса на дерево растущего неподалеку, чьи ветки спускались до самой земли. Изабелла убрала руки, за шею расстегивая ожерелье. И когда замочек щелкнул, сообщая о том, что подвеска может быть снята вампиресса взяла его в ладошку рассматривая с мыслями о том, что она, наверное, никогда не снимала это украшение, а порой забывала что оно весит на ней. Кулон в руках засветился, ослепляя девушку, от испуга она выронила его на землю, голубь взмыл ввысь, словно, то, ради чего он сюда прилетал, уже свершилось.
Резкая боль поразила ее тело, сердце начало биться с большей скоростью, Изабелла не понимала что происходит, все это пугало хрупкую девушку. Ветер подул ей в лицо холодной прохладой, она закрыла глаза не в силах терпеть не выносимую боль, пронзающую, словно тысяча ножей. Ее руки становились другими, из тела словно пыталась вырваться вторая сущность, о которой знала ее семья и сколько могла, оберегала девушку. Лишь единожды родители допустили оплошность, но тогда еще маленькая Белла забыла перенесенный шок. И сейчас посреди леса, который считался магическим и открывал тайны, она вспомнила все, все, что было в тот день, через всю боль переживаемого проносились образы, слова...