Февраль был не особо теплым, и накидка оказалась очень кстати. Наверно это единственный минус так любимых вампирессой корсетных платьев — всегда обнаженная шея и плечи. Но что касается прямой осанки и подчеркнутости линий фигуры, им не было равных, поэтому леди Вальд смирилась с холодом и не изменяла своим нарядам даже зимой. К тому же, все остальные детали одежды — длинный подол, высокие перчатки, чулки — согревали, на сколько это было возможно. Приветственно кивнув швейцару у входа, девушка сняла меховой аксессуар и оставила его в холе. Приглушенный свет залов таинственно манил, приглашая окунуться в тепло красок и чувств.
Валери любила посещать галерею именно в предрассветный час. Обычно к утру, ценители прекрасного, вдоволь насладившись искусством, покидают стены этого дома, оставляя прекрасное в величественной тишине. С шести до восьми. Целых два часа на мысли и чувства. Два часа одиночества, восстанавливающие душевное равновесие, наполняющие сознание желанием творить, желанием жить.
Неспешно прогуливаясь вдоль картин своей руки, Вэл вспоминала детство. Бесконечные уроки живописи, выставки, первый аукцион. Вампиресса всегда с улыбкой возвращалась в то время, когда отец учил ее первые сто лет тому, что «искусство бесценно», а последующие сто пятьдесят — умению видеть эту цену.

Очередной аукцион вот-вот должен был начаться. Гости рассаживались в огромном зале, официанты спешили подносить напитки, где-то на заднем фоне играла легкая ненавязчивая оркестровая музыка. Дарн де Вальд же в последние минуты как всегда обходил экспонаты, выставленные на продажу, и сверял их с ценами, отмеченными в блокноте, от которых стоило вести переговоры. Дочь подлетела к нему, окрыленная восторгом от предстоящих торгов, и легко поцеловала в щеку:
— Все готово, папа, гости томятся в нетерпении, — это был первый раз, когда отец отвел молодой вампирессе «настоящую» роль в подобном действии, поэтому, говоря о нетерпении, в первую очередь девушка, конечно же, имела ввиду себя.
Но хозяин мероприятия не спешил начинать:
— Ничего, пусть потомятся немного, это подстегнет их азарт, — с доброй усмешкой ответил опытный артефикс, не отрываясь от своего основного занятия.
Вэл еще пару минут потопталась рядом, всем своим видом показывая, что время, обозначенное в приглашениях, истекло уже много минут назад, однако нужного впечатления на отца это не произвело. Оставалось смириться или чем-то отвлечься. Юная леди Вальд окинула взглядом лоты, после чего заглянула через плечо отца в блокнот: «как можно оценивать уникальность и талант художника в деньгах? Почему у работы Пауло стоит 38 тысяч, а у Кэтрин всего 10. И почему 38, а не 35 или 40?» Услышав мысли своей милой дочки и лучшей ученицы, Дарн повернулся к ней. На его губах появилась легкая улыбка гордости. Наконец-то она думала не о перспективах, свете и мягкости кисти, а о цене бесценного. Де Вальд опустил руку в карман и достал оттуда горсть камней: сапфиры, бриллианты, изумруды различных размеров и огранки. Протянув камни художнице, он слегка кивнул на картину, которой как раз в данный момент и искал цену:
— Прошу, найди среди них такой, который соответствовал бы этому творению, — артефикс отошел в сторону, чтобы не мешать.
Валери несколько минут разглядывала мазки, светотень и настроение шедевра, после чего взяла увеличительно стекло, лежащее рядом с картиной, и еще некоторое время изучала структуру и мастерство обработки минералов. После, ее тонки пальцы выбрали из всего многообразия камней всего один. Темно-красный рубин, ограненный всего с трех сторон. Не самый ценный, но выделяющийся среди других, не самый красивый, но запоминающийся, возможно незаконченный, но если обрамить его в золотую рамку, то будет смотреться превосходно. Она повернулась к отцу, протягивая драгоценность.
— Отлично! — похвалил Дарн, — этот камень ювелир банка оценивает в семнадцать с половиной тысяч, вот тебе и цена данной картины, а сейчас идем, пора начинать.

Вампиресса остановилась у одной из своих картин. Это был портрет молодой девушки в не совсем обычном оформлении. Она словно стояла за замутненным стеклом, по которому скатывались капли дождя. Её взгляд — обреченно молящий, губы чуть напряженно разжаты, словно пытаются сдержать какой-то звук, светло-рыжие волосы вьются и немного растрепаны. И еще рука. Возле лица раскрытая ладонь, словно она упирается ей в стекло, в эту невидимую грань между картиной и реальностью. К этой руке невольно хотелось прикоснуться. Леди Вальд сняла левую перчатку и, разжав ладонь, приложила ее к картине. Она настолько была увлечена своими мыслями, что и не заметила на одном из диванчиков зала задержавшегося посетителя — мужчина с какой-то книгой в руках уже несколько минут рассматривал её.

Отредактировано Вэлэри Вальд (29.02.2012 14:01)

Мужской голос за спиной застал Вэл врасплох. От неожиданности она едва заметно вздрогнула, и по обнаженным плечам побежали мурашки. Однако этого итак было слишком, нежели вампиресса могла себе позволить.
Убрав руку от картины, девушка спокойно развернулась к незнакомцу, словно знала о его присутствии, и одарила его легкой заинтересованной улыбкой:
— Если бы мы знали мысли творцов, их работы перестали быть столь загадочны и притягательны, — мужчина не представился, а значит леди Вальд тоже не было причин спешить называть свое имя. К тому же вряд ли вампир занал, кому именно принадлежит данное полотно, — каждый видит в них то, что захочет: кто-то себя, кто-то оставленную любовницу... Кстати, а что видите Вы? — ее голос лился неспешно и нежно, словно теплая кровь, до краев наполнившая бокал, стекала по стенкам сосуда, обволакивая его.
Вэл чуть наклонила голову набок, от чего линия шеи стала еще более четкой. Её взгляд изучал собеседника: опрятный вид, хорошие манеры, сдержанный тон. Она давно не имела чести общаться с аскарами, но помнила их как язвительных и жадных до своей истины представителей вампирской знати. От этого разговор становился все более интересным. Что мог забыть этот юстициар в картинной галерее?

Отредактировано Вэлэри Вальд (29.02.2012 21:59)

«Одну знакомую, из прошлой жизни». Ну да, примерно это Валэри и имела ввиду, думая об «оставленной любовнице», просто Аскар подобрал более приемлемое для высшего света выражение, хотя... подобного она вполне ожидала. Когда то давно её так влекли и манили все эти условности и этикет, словно она принцесса среди рыцарей: легкие поклоны, недосказанные фразы и тонкие намеки, манерно заложенная за спину рука, обращение исключительно на «Вы»... было во всем этом что-то недосягаемое, соблазнительное. Но ко всему привыкаешь, и даже эти идеальные аристократические замашки могут приестся до тошноты. Вы можете быть близки ночью, можете даже быть близки днем, но в обществе вы сдержанны и холодны. Вовсе не потому что вы вампиры, и сердце бьется медленнее, а просто оттого, что так в вас заложено воспитанием с самого детства. И то, что считали алмазом на глазах превращается в стекло прозрачное, но бесценное. К чему эти отношения, если нельзя о них кричать, гордиться?.. Предел о котором можно мечтать — простая формальность: он с ней, она с ним. И всё!
Такие мысли появились в голове леди Вальд наверно еще пару сотен лет назад, когда она осознала, что вряд ли ее отношения с братом имеют право на существование. Все, что ей оставалось лишь двусмысленные фразы и довольно редкие пьяные глупости. Хотя, Вердж и в «обычной» жизни мог позволить себе ущипнуть ее за попку, но проклятый этикет не позволял Вэл никак на это реагировать, словно и не было ничего, кроме внутренней радости и множества лишних мыслей. Так чем она лучше остальных? Мужчина представился, причем полным именем, а значит приличной девушке следует сделать то же самое:
— Валери, — вампиресса хотела добавить фамилию, но все эти размышления, которые успели мелькнуть в ее голове всего за пару секунд, не позволили ей «действовать по правилам» и вместо этого она лишь чуть кивнула, принимая извинения и руку Адриана, — не удивительно, что вы увидели в картине «последнюю главу» как вы выразились. Это вполне типично. Произведения искусства тем и ценны, что мы видим в них отражение своей жизни. Даже будь это стихи об осени, вы бы все равно вспомнили именно то, что последним оставило след в вашей душе. И если бы не золотые волосы, похожие на листву осенних деревьев, ваши мысли все равно сами бы нашли за что ухватиться и развить сюжет. Если бы шла речь о дожде, вам напомнило бы это разлуку и боль, если же теплая осенняя ночь, то непременно ваша память выцепила бы точно такую из вашего прошлого с ней.
Валери неспешно шла рядом с аскаром, глядя перед собой, но закончив фразу перевела взгляд на мужчину, чтобы понять не слишком ли она вдалась в подробности сути искусства.