Джунгли 

— Если мне еще и кокос на голову свалится, я просто умру от возмущения, — невольно улыбаясь, хмыкнула Селена. Прислушалась снова, поняв, что шум им обеим не мерещится и, схватив в охапку недособранное разнотравье, поспешила — насколько позволяло ее побитое состояние — в ту сторону, куда указывала спутница.
Девушка чувствовала себя слегка дезориентированной и очень обрадовалась, выйдя на небольшое плато, оканчивающееся ревущим водопадом. Влажный воздух, буквально пропитанный свежестью, вскружил голову, и Селене пришлось сделать шаг назад, чтобы не потерять равновесие. Нога наткнулась на что-то мягкое — значительно мягче, чем земля — и заметно подвижнее. Девушка ойкнула и поспешно отпрыгнула в сторону. Как оказалось, не зря: в шаге извивалась длинная ярко-зеленая змейка, недовольно шипя от такого к ней отношения. К счастью, хладнокровная не оказалась агрессивной и, не прекращая шипеть, уползла в соседние заросли.
Селена подошла как можно ближе к краю, присела на корточки и подставила руки и лицо облачку мелких брызг.
— Какое блаженство!
Капельки оседали на коже, даря ни с чем несравнимое чувство чистоты и свежести. Словно в забытье, она черпала ладонью воду, держась другой рукой за ствол гибкого дерева. Счастливая, разматывала импровизированные бинты на руках, промывала раны, не чувствуя боли от леденящего, холодного потока, смывала с себя боль пополам с грязью. И только почувствовав, что ладони уже немеют от холода, опомнилась и стала брать воду для лекарств, набирая ее в то ли скорлупки экзотических орехов, то ли в ракушки-панцири неведомых насекомых, которые она часто находила по пути.
Отойдя на десяток шагов от бурлящего водопада и подыскав большой плоский камень, травница принялась за дело. Руки словно помнили то, чего не помнила она сама — Селена машинально выбирала травы, смешивала, толкла в кашицу коренья, мешала с водой... Вид у нее был очень сосредоточенный, будто она была не на забытом всеми богами острове, а в тихой уютной лаборатории, изредка оглашаемой взрывами реагентов.
— Жаль, у нас нет огня, — в итоге изрекла девушка, переливая зеленоватую жидкость из одной скорлупки в другую.
— Если подогреть, будет действеннее. Ну да ладно, все же лучше, чем ничего.

Отредактировано Селена Саммер (20.11.2011 12:44)

— Может, и лучше... но здесь так приятно... Э? Что опять? — обиженно протянула травница, лицезрея спутницу в боевой стойке. «Неприятности, ну просто как надоедливые птицы, кружат и кружат над нами, и чего им от нас надо?» — подумала Селена, поднимаясь и потихоньку отходя от кустов. Она не сводила взгляда с тех самых зарослей, в которых Дикая что-то углядела... или услышала? Из-за шума воды ей было трудно различить что-либо не вблизи или не откровенно громогласное. Но спутнице Селена доверяла и теперь искала взглядом подходящую палку, чтобы, если тревога не окажется ложной (а она не окажется — услужливо подсказывала интуиция), не стоять в стороне. Да уж, бездействовать, и уж тем более терять сознание, словно кисейная барышня, Селена больше не собиралась. Она чувствовала, что должна идти вперед, даже если не знает, что ждет ее там — впереди.
Наконец и она заметила, что кусты перед ее спутницей пришли в движение — листочки сотрясались, словно в диком припадке и девушке стало как-то не по себе. Сглотнув, она с двойным усердием зашарила взглядом по траве, периодически косясь в сторону застывшей Дикой, но, как назло, ничего подходящего в качестве орудия самообороны не было. Ах, как рада была бы она сейчас тем самым кокосам — ими, по крайней мере, можно было кидаться. «Как минимум, одним я бы успела» — Селена представила совершенно глупую картину, как ее пожирает какой-нибудь страшный и очень обиженный зверь с половинкой кокоса на голове.
— Ну что за глупости в такой момент, — прошептала девушка, — ага, вот и ты!
На самом краю и чуть ниже. Селена присела на корточки и попыталась дотянуться до длинной и крепкой на вид палки, застрявшей в камнях — как раз такой, что и была нужна. Ничего не вышло. Девушка перегнулась через край, держась одной рукой и хватая воздух другой — нулевой результат. «Нужно тянуться двумя руками». И Сэл отпустила вторую руку, балансируя на влажных, поросших мхом булыжниках.
Гневный крик спутницы нарушил хрупкое равновесие. Селена неосознанно дернулась и полетела вниз. Каким чудом она не разбила голову и не переломала хребет о камни, непонятно. Но это сейчас наименее заботило девушку, которую крутило и несло мощным течением, словно щепку. Время от времени, с головой уходя под воду, не видя и не слыша ничего вокруг, кроме дикого шума водопада, Селена барахталась, пытаясь хоть как-то остановить это безумное кружение и верчение, понимая, что еще чуть-чуть и вдохнуть, кроме воды, будет просто нечем. В последней попытке ухватиться за воздух, рука девушки наткнулась на нечто твердое и, повинуясь древним рефлексам, она сжала это нечто так крепко, как только могла. Кручение прекратилось, хоть вода все еще и била прямо в лицо. Травница ухватилась второй рукой, подтянулась, приподнимая голову, и сделала вдох. Воздух обжег гортань, но это было неважно, важно было лишь одно: кричать, кричать во все горло, хрипло и отчаянно, что Селена не замедлила тотчас воплотить в жизнь:
— Помогиииииите!

Крик о помощи прозвучал в последний раз и затих. Она так устала за сегодня, а вода такая холодная. Не в силах больше сопротивляться, девушка отпустила руки, отдавая себя на волю судьбы. Вода накрыла ее с головой, увлекая вниз и в сторону. Ей было страшно, и чем дальше опускалась она ко дну, тем больше ей не хотелось умирать. Воздуха совсем не осталось, и Селена закрыла глаза, готовясь к худшему. «Может хоть Дикой больше повезет. Пусть ее сказка закончится хорошо... пусть...» Под водой прошел гул, поднимаясь откуда-то снизу, нарастая и нарастая. И, словно повинуясь этому жуткому звуку, неведомая сила повлекла ее вверх, к солнцу, сияющему тонкими жилками на водной поверхности. Распластавшаяся на гигантской плите, словно рыба, выброшенная на берег в прилив, Селена дышала и не могла надышаться. Этот воздух, такой сладкий и такой обжигающий одновременно был поистине чудесен. Она перевернулась на спину, чувствуя неимоверную тяжесть в грудной клетке, и не смела пошевелиться, все еще не веря своему спасению. Лишь осторожно перебирала пальцами по илистой поверхности камня и улыбалась, улыбалась... Наконец, она нашла силы и желание подняться: осторожно и медленно, чтобы не поскользнуться на иле и водорослях, густо облепивших плиту. Селена посмотрела на тот берег, где, по ее мнению, должна была находиться Дикая, но ее видно не было, зато там определенно был кто-то еще. Девушка заслонилась рукой от слепящего солнечного света: нет, не разглядеть. Тогда она помахала рукой, пытаясь привлечь внимание человека с берега:
— Эй! Эй там! Вы слышите меня?

— А? — психика ее сегодня вела себя просто стоически: видения, дикари и голая окровавленная девица, и даже падение в водопад воспринялись ей «на ура»... ну, или почти так. Но это... травница почувствовала, что ее левый глаз начинает подергиваться. «Нервы, это все нервы» — она попыталась себя успокоить, — «просто дыши глубже». Она предприняла робкую попытку тихонько возразить:
— Я не... не знаю вас... то есть не помню... и я... эй, вы меня вообще слушаете?
Красноречие незнакомца было поистине неиссякаемым. И Селена поняла, что придется выслушать всю восторженную тираду до конца. Она была настроена скептически. Его имя не говорило ей ни о чем. Травница честно попыталась вспомнить хоть что-то, связанное с этим парнем, но воспоминания не желали являться к ней, как и прежде. Она устало вздохнула. Несмотря на тропическую жару, кажется, ее начинал бить озноб, и Селена зябко поежилась, обхватив плечи руками. Она попыталась сделать шаг, но отчего-то ноги не пожелали слушаться, и она бы точно свалилась обратно на скользкую плиту, если бы незнакомец, вдруг оказавшийся так близко, не протянул ей руку.
— Погибла? — прошептала она еле слышно, хватая жесткую, горячую ладонь. «Может... может я и вправду мертва? И этот остров — обитель неприкаянных душ, которым нет места ни во тьме, ни среди света. Дикая ведь тоже не походила на святую. А как же тогда я выгляжу?» Мысль о том, что она могла быть преступницей, или — кто знает — кем похуже, действительно пугала ее. Селена отводила взгляд, боясь посмотреть незнакомцу в глаза, словно там было сокрыто все ее прошлое, которое в любой миг может обрушиться и погрести ее под своей тяжестью. Но она видела слезы, бегущие по его щекам, и они казались ей искренними и реальными настолько, что все сегодняшние невзгоды становились лишь жалкой бутафорией, картонными декорациями к детской страшилке. Она не удержалась и прикоснулась к его щеке, пытаясь смахнуть слезинку. Это было ужасно глупо — пальцы были мокрые, как и она вся, впрочем, ей было совсем не до логичных выводов. Ей было очень важно выяснить одну вещь:
— Скажите, господин Шварцмайер, я была плохим человеком?