Появление Айрин

Солнце уже угасало, медленно садясь за горизонт, но жизнь в городе шла все в таком же быстром темпе. Кто-то спешил к, все еще, открытым лавкам, кто просто бежал домой, стайка детей носилась по улице, весело смеясь.
Но в сумерки открывалась еще и другая жизнь. Жизнь не только ампиров, но и воришек. Уличных карманников и грабителей.
В темноте сумерек еще можно было разглядеть невысокую фигурку на крыше здания. Айрин с интересом наблюдала за стоявшим напротив зданием, которое только сейчас начало открываться. Она знала, что вампиры называют этот дом «Дом компаньонок», хотя и не понимала, зачем? Пару голубей вспорхнули в небо, заставляя девушку вздрогнуть.
— Ну, так что? Потопали? — раздался веселый мальчишечий голос за спиной Айрин. Девушка повернулась в сторону говорящего и улыбнулась. За спиной стоял высокий худощавый парень, с растрепанными черными волосами и горящими голубыми глазами.
— Да без проблем. Веревку-то закрепили? — девушка легко поднялась, смотря своими выразительными глазами вдоль улицы.
— Конечно! Эдвард должен был закрепить...
Обычный прохожий, сначала бы не понял, о чем идет речь, но опытный вор, с легкостью бы догадался, что планируется ограбление дома.
Айрин с задумчивым видом посмотрела на Дом компаньонок и медленно перевела взгляд на соседнее здание. Там стоял высокий, красивый дом. Именно к нему вела прочная веревка.
— Ты уверен? — в сомнении спросила девушка и неуверенно подошла к краю. Парень лишь утвердительно кивнул. «Ну, была, не была!» Уверенно подумала девушка и осторожно зацепилась за веревку. Перебирая ногами и руками, девушка медленно приближалась к зданию, но...
— Айрин!
Девушка поняла только то, что веревка стала очень слабой, в следующее мгновение был лишь ветер в ушах и понимание того, что летит она к Дому компаньонок, а именно в...
— Ааааа!
Послышался звук разбитого стекла, грохот от падения несколько горшков с цветами. Опустив веревку, Айрин по инерции прокатилась дальше, сшибая пару столиков с вазами и цветами и пару раз перевернувшись через голову, девушка замерла, сидя на полу и ошарашено оглядываясь.
«Кажется все целое....» — пронеслось в голове девушка, ощупав свои руки и ноги.
Когда шок прошел, Айрин поняла, что в здании неестественная тишина. Подняв глаза, Айрин сглотнула. На нее уставились около пятидесяти вампиров, с округлившимися от увиденного глазами.
— Ээээ, — неуверенно протянула Айрин, не зная, что ей делать в такой ситуации. Молчание длилось довольно долго, нарушаемое лишь падением остатка стекол из окна. «Вот попала!» — с какой-то тоской подумала девушка, не пытаясь встать с пола.
— Вы не ушиблись? — нарушила тишину какая-то милая дама, смотря на Айрин с таким же шоком, как и минут, пять назад. «Видимо, она говорит, сама не осознавая что...»
Ответить девушке не дали, в проломанном окне показалось чумазое лицо мальчишки, который быстро бегал по лицам вампиров и по разрушения, что учинила Айрин.
— Моргот бы тебя выдрал, Андерс! — рявкнул мальчишка, привлекая внимание. Подпрыгнув, девушка быстро подошла к окну, осторожно обходя застывших женщин и острые стекла.
— До свидания... — любезно сказала Айрин и выпрыгнула в окно за своим другом, оставляя вампиров, ошарашено смотреть ей вслед...

Появление Сэмми Кэрроу

Зала постепенно наполнялась гостями, после появления мисс Люсиды прошло достаточно времени, и господа начали заметно скучать, ведь все что можно было они уже обсудили и все сплетни пережеваны и не раз. Начались разговоры о погоде, а как говорится, говорят о погоде, когда уже не о чем вести разговор... Джентльмены стараясь не вмешиваться в женские пересуды затеяли спор о чем-то видимо очень важном, так как большая часть гостей так была увлечена беседой двух спорщиков, что едва не пропустили появление той, что так жаждали светские дамы.
Наверное вы спросите, почему же дамы ожидали Сэмюэллу Кэрроу? Все просто, она давала им пищу для разговоров, а именно, дамы любили посплетничать о том, как она, по их мнению ужасно одета, а это, как известно, очень сближает женщин...
— Чудачка... Вы только посмотрите!
— Может у нее деньги закончились?
— Тсс, Миртл, а то еще услышит...- шикнула женщина в лиловом платье, прикрывая лицо ажурным веером, чтобы до Сэмми не дошли их разговоры. Толпа любопытных провожала рыжеволосую взглядом. Кто-то усмехался, а кто-то просто отходил в сторонку, чтобы не поддаться ее влиянию.
Что же касается до внешнего вида мисс Кэрроу, то сегодня он был не чуть не хуже всех предыдущих. Черное платье, с пышным подъюбником, едва достающим до колен, откуда начинался вырез, открывающий стройные ноги в высоких сапожках. Поверх платья она надела красный камзол с короткими рукавами и широким декольте; рыжие волосы она собрала в аккуратный пучок на затылке и заколола украшением, имеющим внешние сходства с летучей мышкой. И, ко всеобщему удивлению, она держала в руках игрушечную мартышку! Представляете? Леди пришла на светский прием с игрушкой, да еще и довольно безобразной и без одного глаза! Да что она вообще о себе возомнила?!
Так наверняка думает каждый второй гость Дома Компаньонок. Только никто из них не знает, что по дороге сюда женщина спасла жизнь котенку, и эта игрушка была лишь благодарностью маленькой отчаявшейся девочки...

Появление Элизабет

Эта ночь была особенной... Элизабет понимала это каждой клеточкой тела, сидя обнаженной на полу в своей комнате. Полная луна висела низко-низко над землей, прочерчивая длинную, стройную дорожку, разделяющую мир на две части. Сон и явь. Тьма и свет. Баночка с кремом стояла рядом, заботливо открытая чьей-то рукой.
Летать? Разве вампиры умеют летать? Он обещал, что у неё получится. Надо только обмазать ароматной жирной массой все тело, покрывая себя, словно второй кожей. Кончиком пальца, сначала неуверенно, она нанесла мазь на лицо, а потом, заряжаясь какой-то невероятной, исcтупляющей радостью, зачерпнув полную ладонь, широкими мазками обмазалась вся, одним прыжком вскакивая на ноги. Это не было внешним преображением. Все такая же юная и прекрасная, она менялась внутренне, словно выплевывая скользкую неуверенность изнутри, становясь дерзкой и смелой. Свободной. Именно, такой. Она, хохоча, закружилась по комнате и подбежала к распахнутому окну. Её кожа, и без того выбеленная матерью природой и лунным мягким светом, казалось, сияет изнутри.
— Эгегей! — закричала она в пустоту, распугивая дворовых слуг, и снова расхохоталась. — Что уставились? Красивая?
Она удовлетворенно тряхнула рыжей гривой, ощущая каждый волосок, приятно щекочущий спину. Взгляд её остановился на метле, одиноко стоящей у стены и кажущейся совершенно нелепым аксессуаром в этой кукольной мире. Сумасшедший смех снова разлился по комнате и, запрыгнув на метлу, крепко обвивая её ногами, Элизабет, разбежалась... Отбрасывая все сомнения, чтобы выпорхнуть в окно.
Испуганные слуги хватались за головы и роняли шапки, наблюдая этот ведьмовской полет, а она лишь хохотала, не обращая внимания ни на пронизывающий, осенний ветер, ни на ветви деревьев, хлещущие по бедрам и рукам. Вперед, вперед, туда, дальше, прочь-прочь... из ле-Редо, из Филтона, из Орлея... Куда? Куда принесет эта морготова игрушка.
Полет был опьяняюще прекрасным. Как кровь в искрящемся бокале. Луна играла с её волосами и кожей, отбрасывая разноцветные блики на землю. Красный и белый. Черный и золотой. Деревни, села, какие-то погосты, проносились с бешеной скоростью под её ногами. Весь мир был у её ног. Луна была в её ладонях.
— Принцесса... богиня... душа, — пел воздух за её спиной, закручиваясь в причудливые вихри и опускаясь на землю. А Элизабет пронзительно свистела, вторя ему, и подгоняя метлу, как лошадку. Быстрее, быстрее...

Дракенфурт раскинул свои объятия, приветствуя вампирессу высокими сводами и домами. Часы на башне сообщали, что приближается полночь. Неужели опаздывает?
«Какая непростительная беспечность», — смеялась она своим мыслям, подлетая к зданию, украшенному гипсовыми барельефами мавок, эльфов и ещё какой-то живности. Распахнутое настежь окно, шаг и она уже в освещенной зале, наполненной хороводом улыбающихся лиц. Дом Компаньонок. И прикованные к ней взгляды и тихий благоговейный шепот, усиленный акустикой концертного зала:
— Королева...
И громкий звук часов, оглушающий в этой предчувственной тишине. Бом, бом, бом... 12 раз. Она успела. Дирижер повернул на Элизабет свое бледное, взволнованное лицо и, дождавшись легкого кивка, взмахнул рукой. Чтобы оркестр захлебнулся восторженными звуками и грянул в приветственном вальсе.

— Бетти... Бетти? — она неохотно повернула голову к источнику звука, открывая глаза и возвращаясь в реальность. Лиз узнала и любимое лицо в обрамлении светлых волос, и шелк простыней, и мягкий полумрак их спальни. Она сонно улыбнулась, прикасаясь к его теплым губам:
— Мне приснился удивительный сон...

Появление Эмилии

— Но мазель Сфорца, зачем это вам? — удивленно приподняв бровки, своим тоненьким голоском проговорил милсдарь Шелдон Пеппер, преданный воздыхатель журналистки.
— Не дрейфь, Шелли! — подмигнула ему Эмилия, подкладывая в корсет побольше поролона. — Подай сюда вон ту шкатулку, рыба моя. Во-о-он ту! Аккуратнее, горюшко ты луковое!
Шелдон Пеппер послушно взял указанную шкатулку и поднес ее к вертящейся возле трюмо журналистке. Он пребывал в недоумении и замешательстве, не понимая зачем ей понадобился весь этот маскарад. Зачем потребовалось переодеваться в толстуху и менять свою изумительную внешность ради того, чтобы проникнуть в дом компаньонок? Нет, его мужской мозг решительно протестовал против такого надругательства над... Шелдон сглотнул и потерял мысль, потому что в этот момент девушка задрала юбку и подложила поролон еще и в кальсончики, под попку. Эмилия, казалось, не обратила ровным счетом никакого внимания ни на смущение своего ухажера, ни на обнажение своего исподнего.
— Нормально? — спросила она, встав к Шелдону в пол-оборота и силясь разглядеть в зеркале свою поправившуюся с помощью бутафории задницу. — Килограмм 10 набрала, да?.. Теперь щеки и шея. Тащи силиконовые накладки! В шкафу! В шкафу слева. Эй, шкатулку-то прежде положь, тролль ты криворукий!
Когда Эмилия была чем-то занята, она не стеснялась в выражениях. Да и вообще, видимо, ничего и никого не стеснялась.

Покончив с перевоплощением, она пристально оглядела себя в зеркале: на нее пялилась, выпучив глаза, толстуха в неопрятном парике и жутком розовом платье, у которой нос занимал пол-лица, а бородавка — пол-подбородка.
— Отлично, — похвалила себя девушка. — Шелли, за мной, не опаздываем!
Спрятав небольшой блокнотик на своей внушительной груди, «разжиревшая» до неузнаваемости редактор «Мирабо Манускриптум» стремительным шагом выскочила из рабочего кабинета, заторопившись в дом компаньонок. Шелдон Пеппер еле поспевал за ней.

— Понимаешь, Шелли, — тараторила журналистка на ходу, решив занять дорогу общением, — глава гильдии компаньонок и устроительница этого конкурса знает меня в лицо. Я как-то брала у нее интервью, и она меня, наверняка, запомнила... — Шелдону показалось или мазель Сфорца действительно покраснела? — ....а мероприятие это, будь оно неладно, закрытое. Я... то есть мы с тобой знать о нем не могли. Потому что у нас нет приглашения. И как же мне написать статью, если я туда не приглашена? Или у тебя, быть может, есть приглашение, а? Вот именно, что нет. И что же нам остается в этом случае сделать? Правильно — проникнуть тайком. Не понимаю я почему Дезири Мориарти запретила впускать журналистов, — недовольно фыркала она себе под нос, — делать ей больше нечего... короче, поэтому мы с тобой никакие не журналисты. Ты не журналист. И я тоже не журналист. Я обыкновенная прачка. Повтори. Кто я?
— Вы обыкновенная прачка, — неуверенно повторил Шелдон. — Но как же тогда к вам обращаться, когда мы попадем в дом компаньонок? И кто тогда я?
— Называй меня... Пруденцией Бибервельт. А ты мой муж, Писяй Бибервельт...
— Мне что-то не очень нравится это имя, — засомневался парень.
— Пришли! — выпалила журналистка, по своему обыкновению не обратив никакого внимания на его комментарий. — Повтори.
— Вы — мазель Пруденция Бибервельт, обыкновенная прачка. Я — Пи... Писяй Бибервельт, обыкновенный муж.
— Хороший мальчик. Ну, с богиней!

И они постучались в служебную дверь дома компаньонок.

Отредактировано Эмилия Сфорца (29.09.2011 21:24)

Появление Аоэль
Дзын-н-нь! — чашка утреннего чая, на миг застыв в воздухе, уже отзвуком, нещадно разрывающим блаженную тишь, царившую в покоях музыкантки, коснувшись пола, разлетелась на мельчайшие осколки. Равнодушно наблюдая, как служанка суетится у ног вампирессы, Аоэль сидела, замерев, точно мраморная статуя. Нежное дитя, столь слабое и беззащитное было обречено на верную смерть. «Прибыть в обитель гильдии компаньонок! В обитель грязного искусства, где только и помышляют о сладострастии, плотской любви и всем подобном! Богиня, за что?!» — размышляла девушка, пока мазель по имени Рунеана заботливо одевала на свою госпожу роскошнейшее из имевшихся в доме одеяний. Словно оправившись от сковывавшего все тело животного страха, княжна оглядела платье — немного детское, пышное, кроваво-алого цвета, а по бокам — черно-белые воланы. Протерев глаза, Браун ощутила невероятную легкость: обычно тяжелые рукава одежды ныне не сковывали движений. Вероятно потому, что рукавов в сем произведении искусства попросту не было — багровые оборки из неизвестного барышне материала прикрывали, что нужно, и в то же время обнажали изящные покатые девичьи плечи. Белокипенная, казалось бы, полупрозрачная кожа недурно контрастировала с тоном одежды, что, безусловно, даже прибавляло шарма, а завышенная талия и обильное количество оборок, рюшей и воланов завершали образ вечного ребенка. Выделялись также и чуть выступающие лопатки юной девы — точно крылья, вот-вот готовые порвать слабую кожу в клочья, вырваться на свет божий и поднять свою хрупкую хозяйку вверх, в самое небо, в облака, над этим грешным миром.
— Экипаж готов! — с сими словами дворецкого внутри Арноантеджурилиэль вмиг разбушевалась буря страстей. Горе, сковывающее все естество, было уже выше самой музыкантки. Что есть горе иль разочарование? Нет, пожалуй, не стоит рассуждать на эту тему. «Думай о хорошем...» — повторяла, точно волшебное заклинание, девушка, и сама не веря в это. Карета, судорожно дернувшись, как от удара молнии, застыла. Дверца экипажа открылась и лакей, подав руку своей маленькой хозяйке, извлек ее из обители покоя.
— Помните, мазель, — начал мужчина, — их жжет одна мечта! — и, улыбнувшись вслед княжне, удалился. «Их жжет одна мечта.. Суровый Капитолий.» — в памяти всплыло ранее заученное стихотворение. Разум, беспощадно извлекая воздушные рифмы, как будто подталкивал ее. Подталкивал Аоэль бороться. Не сдаваться.
«Не раз раздастся звон потешных бубенцов;
Не раз, целуя лоб Карикатуры мрачной,
Мы много дротиков растратим неудачно,
Чтоб цель достигнута была в конце концов!» — в душе возникла страсть. Страсть, истинное желание победы. Она ее. Она ее ждет, обязательно. Скорые шаги, абсолютно бесшумные и вот девушка уже у дверей сей обители искусства.
«Мы много панцирей пробьем без состраданья,
Как заговорщики коварные хитря
И адским пламенем желания горя -
Пока предстанешь ты, великое созданье!» — точно панцирь, безжалостно пробитый оружием, глухо закрылась дверь за ее спиною. «Пути назад уже нет!» — эта мысль прожигала все существо, толкая, точно назойливый старец, ползущий следом за тобою в гору встретить заветный рассвет, заставляя идти дальше и дальше. Пути назад нет. Шаг назад — и ее ожидает падение в пропасть. Гибель, которой не избежать.
Войдя в одно из помещений, Аоэль Браун в ту же секунду ощутила пряный запах некоего амбре и, казалось, уже была окутана сим ароматом... Но не тут-то было! Музыкантка не собиралась сдаваться. Никогда. Победа — наименьшая награда, за которой она сюда явилась. А какова же наибольшая? Это было неизвестно даже ей самой.
— Вы заблудились, дитя мое? — с участием в голосе поинтересовалась одна из прелестниц, подойдя к юной мазель. — Не бойтесь, я Вас не обижу, — и с губ ее сорвался скромный смех.
Вдохнув поглубже, Арноантеджурилиэль сделала то, чего б ни за что не совершила в здравом разуме...
— Вас жжет одна мечта, суровый Капитолий!
Пусть Смерть из мозга их взрастит свои цветы,
Как Солнце новое, сверкая с высоты!
Когда последний отзвук затих, в комнате воцарилась тишина. Знаете, такая пугающая: когда война, Вы там в окопах сидите, а враги все не палят. По лбу течет хладой пот, а тело сковывает липкий, противный, мерзко-отвратительный, гнусный страх. Оружие становится невообразимо тяжелым, и не можешь даже пошевелиться. Вот и сейчас... Она сделала свой выбор. Нет пути назад. Это был вызов, господа. Готовьте револьверы, секунданты. Готовьте пушки, мортиры, подкатывайте снаряды, соперники. Это дуэль. На смерть.
«А вы, что Идола не зрели никогда!
А вы, ваятели, что, плача, шли дотоле
Дорогой горькою презренья и стыда!»

Мои оценки:
Айрин: 7 баллов.
Люсида: 8 баллов.
Сэмми: 7 баллов.
Скарлетт: 7 баллов.
Лиз: 9 баллов.
Сью: 7 баллов.
Эмилия: 8 баллов.
Эсмеральда: 8 баллов.
Аоэль: 7 баллов.

Мои оценки:
Айрин: 8 баллов. Действительно очень оригинально.
Люсида: 9 баллов. Красиво. Чистый артхаус.
Сэмми: 5 баллов. Извини, немного на мой вкус не дотянула.
Скарлетт: 7 баллов. Крепкая семерка.
Лиз: 9 баллов. Рыжая ведьма — прекрасно!
Сью: 8 баллов. Акцент неподражаем!
Эмилия: 8 баллов. Насмешила!
Эсмеральда: 9 баллов. Хорошее «чувство персонажа».
Аоэль: 8 баллов. Неплохо.
-----------------------------------------------------
По просьбе администрации я подменил на посту судьи Лаэрта Брауна.