Начало игры
Поиск бессмертия — дело нелёгкое. Мало того, что приходится исследовать тонны теоретического материала, различных мифов и легенд, которые могут пролить хоть какой-то свет на то, как обрести желаемое. Мало того, что раз за разом приходится разочаровываться в, казалось бы, наилучшем способе. Самое худшее то, что приходится залезать в такие богом забытые места, что становится страшно от одного только взгляда на толстый слой пыли, что покрывает окружающее: пол, мебель, даже, как кажется, на стенах разросся серый покров.
И отнюдь не легче становится от того, что ты — герцогиня Дракенфуртская, которую каждая крыса канализационная знает в лицо и, наверное, по запаху. Стараясь ступать как можно тише и аккуратнее по скрипевшем половицам второго этажа заброшенного особняка, Октавия Дракула пристально всматривалась в окружавший её сумрак, разгоняемый светом масляной лампы. Сюда её привели слухи о том, что в старом особняке находилась алхимическая лаборатория... и вполне возможно, что кроме колб и реагентов, прошлый хозяин оставил после себя свои записи. Кто знает, какие эксперименты он проводил здесь? Вдруг ему удалось открыть что-то новое, что-то, что позволит...
«...сделать мне шаг к вечности».
Герцогиня хоть и была ещё достаточно молода, но постепенно её начинал охватывать панический страх. Что если она не успеет? Или падёт от руки убийцы гораздо раньше намеченного срока? От одной мысли о подобном сердце сестры графа Алукарда начинало бешено скакать от страха.
«Скорее, скорее, нельзя медлить!» — поторапливало её подсознание, ведь Октавия пробыла в особняке уже несколько часов, а так ничего и не нашла. Она пробралась внутрь через одно из окон — мало ли что, вдруг в особняке кто-то всё-таки обитает? Тогда дверь будет слишком очевидным входом. Герцогиня ускорила шаг и...
Видимо, очень даже зря — старый пол в захламлённой комнате громко хрустнул и вампирессу утянуло вниз, в дыру. С возгласом удивления, она шлёпнулась в ту самую комнату, в которой сейчас разыгрывалось представление. С тихим стоном схватившись за ушибленную пятую точку, герцогиня аккуратно поднялась из хлама, охая, ахая и скалясь от боли. В следующую секунду, она обратила внимание на тех, кто в этой комнате уже присутствовал...
— Оу. Кхм... я вас приветствую, — негромко произнесла она, молясь про себя всем, кто только мог её слышать, будь то Моргот или Святая Роза, ибо вид револьвера её, мягко говоря, нервировал. — Добрый вечер.

Отредактировано Вергилия Дракула (02.10.2012 20:38)

Джулиан уже готовился разбить себе лицо фейспалмом, как его неожиданная гостья наконец, обрела рассудок. Кейн удовлетворённо кивнул, сунул стилет в ножны, пистолет отложил на стол, где уже лежал револьвер Элеоноры. Закинув ногу на ногу, юстициар сплёл пальцы и окинул свою собеседницу уже более деловым, но от того ни капли не потеплевшим взглядом. Дрова наконец занялись и знай себе потрескивали в камине. Гостинная наполнялась теплом и... Людьми. Точнее, вампирами. Очередная женщина буквально свалилась на них и, потирая ушибленную за... прекрасную часть своего тела явила собой августейшую Октавию Дракулу, её лицо Кейн узнал сразу. Секунду он колебался: её появление смешало все планы, которые юстициар так бережно вынашивал все эти годы. Если крестьянку (или кто она там) можно было бесшумно грохнуть и здесь же закопать, то с Октавией такой фокус не пройдёт. Проливать голубую кровь Джулиан не собирался, всё-таки он слуга закона, а не кровожадный маньяк. — Миледи, — он неспеша слез с нагретого кресла и изящно поклонился — ваше появление есть приятная неожиданность. Но позвольте спросить... — он обвёл взглядом их обеих — какого Моргота именно сегодня, именно сейчас, вас всех припёрло в этот забытый богами особняк?
Он уже не мог скрывать охватившего его раздражения за маской спокойствия — настолько нелепо всё получилось. Нора тем временем, сделав изящный реверанс, поприветствовала Октавию более вежливо.
— Госпожа Дракула, — прошелестела девушка, коснувшись губами бледной длани графини — воистину, этот вечер полон сюрпризов и вы — наиболее приятный из них.
По мнению Джулиана приятного было мало. Тем не менее...
— Извольте вина? — спокойно спросил он, откупорив стоящий на столе бочонок. По его поведению было видно, что бегать за фужерами, стоящими в буфете неподалёку он не собирается. Он — юстициар. Если клирик и вытянулся бы по струнке перед Дракулой, он не станет. «Интересно, что она искала здесь...» Джулиан почесал подбородок и, наконец, принял решение. — Нора, обсуди «взаимовыгодное сотрудничество» в соседней комнате, — сухо приказал он ученице. Та сдержано кивнула и поманила Эмилию на лестницу, ведущую к чердаку, где юстициар расположил свой временный штаб. Помещение удобное, наиболее обжитое по сравнению с гостинницей. Сам же Кейн переключился на Октавию.

Эмилия решительно не понимала причин, по которым Богине было угодно собрать сегодня всю эту разношерстую компанию в заброшенном особняке, но собиралась выжать из приключения все возможное. Громкие заголовки уже пестрили в ее журналистском воображении сменяющей друг друга чередой: «Сестра Алукарда застукана в объятиях юстициара», «Какие государственные тайны хранит гиблый Хаунтед?», «Юстициар угрожал револьвером дракулитке: интриги, скандалы, расследования».

— Мы были представлены друг другу при запуске «Атлантиса», дирижабля с электрическим двигателем, — в своей обыкновенной манере звонким и немного резковатым голосом ответила Сфорца дракулитке. Ее резанул по сердцу тот факт, что эта дама, в отличие от своего брата, не гнушалась досужими сплетнями. Каких только небылиц не сочиняли про самоубийство Орландо де Рея! Но напоминать ей, Эмилии, о его кончине при нынешних обстоятельствах было совершенно неуместным. Манеры Октавии являли собой разочаровывающий контраст в сравнении с неизменным чувством такта ее старшего брата. Их не оправдывал, но в какой-то мере объяснял гнев, ощущаемый Эмилией в собеседнице. Вероятно, Октавию выводили из себя придворные церемониалы, служа напоминанием о ее положении и выгодах, которые из него можно извлечь. Догадка об этом заставила Сфорцу хмыкнуть, однако она никогда не отличалась излишней прямолинейностью, посему, вскользь отметив про себя огорчающее обстоятельство, тут же вернулась мыслями к своему прожекту. Ей нужна была сенсация и, в принципе, материала для резонансной статьи уже хватало с лихвой, но Эмилия не была бы собой, если бы не вытянула изо всех своих собеседников максимум информации.

— Его светлость Алукард был одним из вдохновителей нашего воздухоплавающего предприятия, — напомнила она дракулитке. — Я говорю «нашего», поскольку лоббировали и финансировали мы его в коллаборации с кузиной, небезызвестной Люсидой Старк. — Эмилия намеренно подчеркнула слово «финансировали», чтобы иносказанием донести до Октавии мысль о своей состоятельности, каковая делала бессмысленной наигранную приветливость. — Вы присутствовали при запуске дирижабля и даже, помнится, в своей напутственной речи превозносили достижения научного прогресса, при котором стало возможным долететь до Айзы за несколько дней. Впрочем, это пустое, дела давно минувших дней. Сейчас меня, как и вас, занимает тайное содержимое этого особняка. — Она обвела комнату взглядом, поочередно задержав его на каждом из присутствующих (фиксируя их эмоциональные состояния), затем, тряхнув косматыми кудрями, продолжила, обращаясь уже ко всем одновременно:
— И я располагаю картой, которая помогла бы в его выявлении, посему нахожу следующие выходы из сложившейся в этом каминном зале непростой... кхм... ситуации: первый — юстициар или тот, кто носит его нашивки, дает выход своей агрессии, столь не свойственной представителям этого ордена, в результате чего происходит схватка с печальным для всех исходом. О да, господин с нашивками юстициара, ни одно печальное происшествие с фигурирующим именем наследницы клана Трампов не пройдет незамеченным — госпожа Дракула, упомянувшая о некоем погибшем писателе, подтвердит, не так ли? — посему перспективы ваши по исходу схватки тоже далеко не радужные. И есть второй способ выйти из нашей ситуации, куда более изящный: мы по очереди раскрываем друг другу все карты, признаваясь что мы здесь, в этом трухлявом особняке, забыли — а затем объединяем наши усилия в поиске всех устраивающего решения. Или выгоды.

Юстициар попытался было спровадить Эмилию в другую комнату, приказав своей спутнице отвлечь ее, но баронесса проигнорировала эту попытку, не оставив, впрочем, ее без ответа:
— И если вы, господин юстициар или некто, кто им пытается сказаться, сторонник изящных решений, то объединение усилий я предлагаю начать с вас. Назовите нам свое имя — в знак, скажем так, демонстрации пацифистских намерений. Решайтесь. Все или ничего. Либо вы складываете оружие и отказываетесь от инкогнито, либо... Впрочем, второе «либо» я бы не советовала.

Отредактировано Эмилия Сфорца (30.05.2013 12:30)

«Какой все-таки странный этот юстициар, — подумала Эмилия, которую так и подмывало произнести это вслух, но что-то заставило сдержаться, — разве его эмоции не должны быть притуплены? Почему от него исходит такая сильная аура? Их ведь учат подавлять все порывы, но этот... Он не похож ни на одного из тех юстициаров, которых я встречала. К примеру, Ланцерг Сиил, который, помнится, проник на бал в замке Алукарда в женском платье и остался не узнанным. Он был холоден, как лед. Моя эмпатия была бессильна против него. Я ничего не смогла ему внушить, как ни пыталась — он был попросту лишен всяких переживаний. Но этот! В нем бушует скрытый огонь. Его энергия загнана глубоко в потаенный угол сердца, заперта в темнице, посажена на цепь, скована эликсирами, но не убита, не усыплена навеки. Она словно спящий вулкан тлеет в его душе, грозясь вырваться на волю в любую секунду. Почему? Как ему это удалось? Он пережил пытку эликсирами и сохранил в себе чувства... Какой же силой воли нужно обладать для этого?.. Почему он так странно себя ведет? Разве представляют для юстициаров опасность мирные дамы? Впервые вижу, чтобы представитель ордена обнажал оружие не на гуля. Даже при таких обстоятельствах, даже в темном замке. Они беспристрастны. Но не этот...»

— Что ж, милсдарь Джулиан, сын Алистера, мисс Элеонора, вы сделали правильный выбор, ответив доверием на мою инициативу. Эмилия Сфорца фон Трамплтон, — представилась она, сопроводив свои слова настолько непринужденным кивком головы, что его можно было принять за жест, отбрасывающий со лба выбившуюся прядь. — Видите ли, господа, мне доподлинно известно, и, полагаю, госпоже Дракуле тоже, что в подвале замка есть тайный ход, который может привести в лабораторию ордена Евы. Если вы были достаточно внимательны, чтобы распознать за моим деревенским говором крупицу истины, то должны догадываться, что целью моей сегодняшней дерзкой эскапады является обнаружение этой лаборатории... и того, что в ней можно отыскать. А это могут быть сильнейшие артефакты, способные, при самых пессимистичных прогнозах, даровать вампирам иммунитет от одичания. А при оптимистичных... Ходят легенды, что в ордене открыли эликсир бессмертия.

Эмилия так разволновалась, описывая заманчивые перспективы, что решила наплевать на осторожность и вдруг резким жестом разорвала на себе крестьянское платье, оставшись в корсете, сорочке и панталонах, обнажив при этом привязанный к ноге револьвер. Ошметки платья легли на пол у ее ног. Из них выпал сложенный вчетверо лист рисовой бумаги. Эмилия подняла его и смущенно пояснила:
— Мне было неудобно рыться в складках грязного платья в поисках этой карты.

Она развернула карту на каминной полке и, показывая пальцем, пояснила как следует спуститься в подвал. В подвал следовало спуститься, выйдя из зала и пройдя по коридору до кладовой, а там уж была и лестница, ведущая вниз.

— Господа, кому из вас жажда приключений позволяет пересилить страх пред незнакомцами, собравшимися в этом зале? Пред неизвестностью, которая ожидает в подвале? Кто знает, не встретим ли мы там свою смерть?.. Но разве бывает воля Богини случайной? Разве нет особого смысла в том, что все мы здесь сегодня собрались? Разве не стоит рискнуть? Итак, — сложила она карту и развернулась в пол-оборота к выходу из зала, — со мной ли вы? Или воспрепятствуете?

Отредактировано Эмилия Сфорца (06.10.2012 22:55)

«А вот это уже интересно...»
Юстициар не то чтобы оживился, он молча поднялся с кресла и неспеша проскользил по пыльному ковру в направлении стола, не издавая ни звука. Накладные сабатоны лежали на полочке у окна, так что двигался Джулиан бесшумно. Карта, карта, карта... И слова журналистки. Всё это постепенно занимало его, быть может, он поспешил с выводами. Кейн терпеливо слушал вампирессу, не перебивая, стараясь запомнить каждое слово. Новую информацию он бережно раскладывал по полочкам, в то же время ненавязчиво обнимая Элеонору за талию. Девушка, в свою очередь, ни капли тому не смущаясь, пялилась на Октавию и в её сознании рождались картины своеобразного содержания. Ведь дракулитка была красива, женственна... Единственный плюс напарницы-лесбиянки заключался в том, что с ней можно было не стесняясь разговаривать о других женщинах (не вызывая при этом приступов ревности), принимать ванну, делить постель и спальный мешок. К тому же, Нора никогда не демонстрировала свои наклонности прилюдно. Сейчас она — ухоженная и опрятная девушка, адепт Ордена, ученица юстициара. То, чем она будет заниматься в ближайшем борделе останется между ней и той жрицей любви, которая придётся по вкусу. Сам же Джулиан публичных домов сторонился и предпочитал не вступать в порочащие его связи. Продажная любовь его никогда не манила. Несмотря на это, он совершенно безразличным взглядом, из-под спавших на лицо иссиня чёрных волос, рассматривал своих собеседниц — молодые, гибкие, ловкие... Эмилии будет мешать платье, да и оружия при ней нет, во всяком случае, если она не прячет стилет в корсаже. Октавия тоже была безоружна, но кто знает что на уме у Дракулитки. В свою очередь, ревенанты были неплохо вооружены как огнестрельным, так и холодным оружием. Но что-то беспокоило Джулиана.
«Знание — сила. Я и подумать не мог, что сижу на пороховой бочке... Тайные знания, говорите? Тогда, в ваших руках им точно не место.»
Джулиан Кейн, скрестив руки на груди, склонил голову. Он говорил негромко, входя в привычный образ — чуть ли не шёпотом, так чтобы собеседникам приходилось напрягать слух и из-за этого ослаблять бдительность. Элеонора почувствовала это и заняла позицию возле лестницы, ведущей в погреб. Деревянная дверь, насквозь прогнившая за годы застоя, была открыта — ревенанты выкатывали из подвала бочонок с вином. Рука девушки незаметно опустилась на рукоять пистолета и с тихим щелчком она взвела его большим пальцем. Шестизарядный — шумный, с сомнительным показателем меткости ради повышения убийной силы маленького металлического шарика — пули. Шесть маленьких свинцовых убийц в барабане. Кейн почувствовал, как напряглась его ученица.
— Жажда приключений не манит меня навстречу запретным тайнам, миледи. Меня ведёт долг. И я не могу позволить вам завладеть этими артефактами. Они должны быть заточены в надёжном и безопасном месте, подальше от авантюристов и искателей приключений. Секреты «Кровавой Розы» должны попасть в Цитадель, там решат их судьбу. Сожалею, но мне придётся помешать вашей безумной авантюре.
Элеонора так и стояла неподвижно, ожидая сигнала. Джулиан отчаяно надеялся на то, что вампирессы услышат голос разума, но эта надежда таяла с каждым ударом старинных часов на стене. «Тик-ток. Тик-ток. Бом!» Повисшую в холле тишину прерывало лишь потрескивание дров в камине и... «Бом! Бом! Бом!..» Ещё четыре удара.
«Проклятье... Что за безумная ночь меня ждёт? А я надеялся провести её в объятиях Элеоноры после нескольких чаш вина. Глупец... И здесь я хотел найти тихое логово?»

Отредактировано Джулиан Кейн (07.10.2012 01:07)

Несколько... неожиданный прилив доброжелательности по отношению к Эмилии вначале показался герцогине несколько странным. Впрочем, какая разница? Симпатия не означает доверие. Всегда можно говорить, что человек тебе нравится, а потом засадить ему кинжал в глотку, чтобы он истёк кровью и сдох, более тебе не мешая. Октавия лишь доброжелательно улынулась словам трампессы и затем обратила свой взор на юстициара.
Без закона никак, конечно. Но когда дело доходит до религиозного фанатизма... Октавии наука была дороже. Да, она принимала существование Розы, Моргота и чёрт знает чего ещё — вон, призраки водятся всякие не просто так. К тому же, Октавия никогда не терпела препятствий на своём пути, будь то стремление стать бессмертной с помощью алхимии или же что-то иное. А сейчас юстициар, похоже, собирался стать именно таким препятствием. Доброжелательная улыбка сменилась совершенно спокойным лицом. Дракулитка медленно подошла чуть ближе к юстициару и взглянула ему в глаза не то, что с укором. С возмущением и гневом, горевшими внутри. Немного выдержав паузу, Октавия Дракула всё же решила вставить своё слово:
— Я понимаю ваше стремление поддерживать закон, юстициар, — начала она тихо и спокойно, — но то, что вы сейчас вытворяете — недопустимо. Вы говорите, что не позволите нам добраться до лаборатории, не позволите нам найти тайны, скрытые там. И говорите это, держа в руках оружие. — на последнем слове она сделала особый акцент, слегка повысив голос. Затем, герцогиня медленно повернулась к нему спиной и сделала несколько шагов в сторону камина. — Фактически, вы двое угрожаете нам. Оружием. На губах её заиграла мрачная ухмылка, которая в сочетании с отблесками пламени в её глазах создавала поистине «дьявольский» эффект. Наверное, такое лицо было у классических книжных злодеев, ощущавших своё превосходство. Затем, Октавия аккуратно копнула в мыслях как Кейна, так и его ученицы. Благо читать мысли она могла достаточно спокойно с её-то опытом...
«Аха. Значит, всё-таки убежище... Итак, берём крючок и насаживаем приманку.»
— Подумайте ещё разок, КОМУ вы угрожаете, юстициар. — произнесла она, вкладывая в свой голос всю властность, всю «мощь», которой она обладала. — Двум безоружным женщинам вы, представитель закона, угрожаете оружием, хотя, по-сути, мы ещё ничего незаконного не совершили. Более того, одна из них — герцогиня Сибрукская, сестра самого Алукарда. Долг — долгом, но даже за это я имею право приказать вас казнить. Моя смерть вам не выгодна — меня станут искать в любом случае, а учитывая то, что вы тут явно скрываетесь... думаю, вы понимаете. Ещё немного подождав, герцогиня развернулась к Джулиану.
— Выбирай, юстициар. Позволить двум любопытным исследователям разузнать, есть ли там в той лаборатории что-то и оставить нас в покое или же распрощаться не только с этим светом, но и со своей дражайшей ученицей. О дааа... думаю, лучше всякой пытки будет для тебя смотреть на то, как с неё сдирают шкуру в подземельях!
И всё то время, пока Октавия толкала свою речь, она каждую секунду внушала обоим угрожавшим одну чёткую и мощную мысль: «А ведь так и случится, если ей каким-либо образом помешать. Это суровая реальность.»

Продолжение следует...

За свои поступки всегда приходится платить. В особенности в Дракенфурте, за свою жизнь Джулиан уяснил это. Вступив в Орден Юстициаров, он поклялся искоренять зло во всех его проявлениях, но человеком религиозным и, тем более, фанатиком, не был. Его богиней стала справедливость и он исправно приносил ей кровавые жертвы. Вот только... Ошибки прошлого жестоко напоминают о себе в настоящем. Порой, слишком жестоко. Мог ли Джулиан Кейн представить, что после всего,через что он прошёл, его размажут по стенке две хрупкие аристократки, вооружёнными лишь словом и... Правдой. Джулиан поднёс ладонь к вспотевшему лбу. Его мысли смешались, голос Эмилии эхом нашёптывал ему обрывки её последней фразы. Боялся ли он последствий? Нет. Боялся ли он суда мирского? Едва ли. Но вот что ранило его хуже клыков вурдалака — то что он верил каждому слову. Точнее, ему пришлось в них поверить, ведь на миг он утратил контроль над своими мыслями, позволив вампирессе внушить ему то, что он, Джулиан, безумный фанатик. Он словно принял в себя суть этих слов, несмотря на то, что что-то внутри продолжало бороться. Правда стала ложью, фальшивые чувства нахлынули на него волною вины и стыда. В прочем, лицо юстициара оставалось таким же мёртвым, как маска, но его глаза словно вспыхнули, а сердце перешло на галоп. Он ещё не понимал что с ним происходит и слова Октавии доносились до него, как со дна глубокого каменного колодца. Он пропустил их мимо ушей.
«Я — справедливость! Я — закон! Я- правосудие!» — взвыло неподконтрольное внушению подсознание, но мысли, уже искажённые восприятием, нахлынули на него, заглушая.
«Маньяк! Убийца! Сумасшедший!» — Кейн почувствовал, как к горлу подступил комок — «Где твоя совесть, Джулиан Кейн?! Где твоя честь? Неужели ты закопал всё это в землю вместе с костями своего наставника? Как ты мог опуститься так низко? И сможешь ли ты взглянуть в глаза Карла Воллена, когда встретишься с ним там, по ту сторону жизни?»
Его лицо на две трети скрывала ладонь и пальцы, запущенные в волосы цвета ночи впивались в плоть. Но на том уголке его маски из плоти и крови заиграла улыбка. Грудь содрогнулась в спазме. Из глотки вырвался хрип, или... Был ли это смех сумасшедшего? Кейн рассмеялся, прислонившись к колонне. Его плечи тряслись в приступе хохота, а Элеонора наблюдала всё это с невозмутимостью статуи, застыв с пистолетом в руке спиной к лестнице, ведущей в погреб. Она понимала, что сейчас происходит и знала, что сделает её учитель.
— А вы правы, фройляйн, — отсмеявшись, совершенно спокойно ответил Джулиан.
«Убийца! Убийца! Убийца!»
— Я ведь в самом деле...
«УБИЙЦА! УБИЙЦА!»
— ...немного переиграл. Если не ошибаюсь, я говорил что не позволю вам завладеть тем, что сокрыто в подвалах этой богами забытой усадьбы? Конечно, я не могу допустить, чтобы подобное знание попало в дурные руки. Однако, кроме бочек с вином и солониной вы там ничего не найдёте, а если наткнётесь на Орлесианское красное, дайте мне знать. Не смею более вам препятствовать.
«Лжец!»
— Джулиан, — Нора, оказавшись справа от Кейна склонилась к нему, одними губами спросив — что на тебя нашло? Ты должен остановить их. Если хотя бы десятая часть всей этой ереси правда, мы обязаны...
— В этом нет ничего дурного, малышка, — рассеяно улыбнулся юстициар, обернувшись. Сейчас он был убеждён, что не имеет морального права препятствовать двум вампирессам — такова была суть внушения. На время это стало его идеей фикс и Кейн ничего с ней поделать не мог. Последние силы ушли на то, чтобы поддерживать невозмутимую маску, не отражавшую того хаоса, что охватил его душу. Точнее, то, что когда то было душой ревенанта Джулиана Кейна. Девушка слабо кивнула. Она не понимала, почему слова Эмилии возымели столь сокрушительный эффект, ибо с внушением дело имела лишь в теории. Ну а её наставник сейчас пребывал в состоянии близком к раскаянию, при чём не по своей воле. И поэтому, когда с феерическим грохотом прямо перед ними появился небезызвестный наёмник, герой войны и просто славный парень, он лишь меланхолично улыбнулся.
— Мне кажется, этот дом не так и заброшен, как мне говорили. Что-ж, я чувствую себя лишним на этом празднике жизни, — с этими словами он подхватил лежавший на столе пояс с Грейсвандир и пистолетами, перекинул его через плечо и, подхватив бочонок вина, направился к лестнице, ведущей на второй этаж. Там он оборудовал свой штаб, пришло время использовать его по назначению. Элеонора молча последовала за ним, подозрительно косясь на Вольфа, чьё лицо казалось ей до боли знакомым. Когда за их спинами захлопнулась старая деревянная дверь, обитая сталью, Джулиан склонился над картой. Она была прибита к столу кинжалом и придавлена стопкой книг с другой стороны. Бочонок вина Кейн пристроил под столом.
— Нора, я чувствую, что я...
«Лжец! Убийца! Чудовище!»
— ...в замешательстве. Нам нужно срочно покинуть это убежище.
— Джулиан, — девушка мягко опустила ладони на плечи юстициара, — позволь мне остаться. Если они найдут что-то, что поможет восстановить утраченную историю Ордена, или хотя бы зацепки? Что если секрет этих алхимиков поможет нам и спасёт многие жизни?
— Я не должен препятствовать им.
— Ты никому ничего не должен, — согласилась Элеонора, стараясь говорить то, что Кейн сейчас был способен воспринимать — кроме всех добрых граждан Дракенфурта, кого ты поклялся оберегать. Поэтому, позволь мне остаться и спуститься с ними, а сам займись тем, что у тебя получается лучше всего.
«Убивать...» — подсказало сознание.
— Разработай план, собери команду. Ты этим хотел заняться, — продолжила девушка, — а я прикрою тебе спину. Как и всегда. Партнёры? — она протянула руку и Джулиан уставился на неё, как на что-то необычное, словно в её растопыреных пальцах крылась вся суть мироздания. Вздохнув, ревенантка не нашла ничего лучше, чем прошептать «Извини». и со всей силы, наотмашь, ударила его по лицу тяжёлой рукояткой пистолета. Кейн, не издав ни звука, завалился на койку, едва не задев кинжал. Грейсвандир с тихим стуком упала на деревянный пол. Девушка осторожно опустилась на корточки и подняла старинный клинок.
— Я узнаю, что она сделала с тобой, — пообещала она — если есть что-то, способное сокрушить волю юстициара, я обязана знать. Надеюсь, ты поймёшь меня, учитель.
С этими словами, она положила клинок в изголовье кровати и, поправив пояс с пистолетами, одёрнула плащ.
«Пора» — решила Элеонора и быстрым шагом спустилась вниз. А через некоторое время, когда шаги девушки и голоса внизу стихли, Джулиан пришёл в себя с неожиданно прояснившимся рассудком. Конечно, поганый привкус внушения имел место всё ещё, но не так сильно, как раньше. Почесам синяк, он поправил пистолеты, прицепил к поясу ножны и, открыв оконную раму, растворился в ночи.

  Штаб Квартира Гильдии Клириков

Отредактировано Джулиан Кейн (21.10.2012 23:14)

— Сто дрючков Морготу в полужопок! — чертыхнулась Эмилия, айкая, ойкая, прыгая на одной ноге и потирая ладонью другую — ушибленную, при этом напрочь позабыв про манеры. Просить у Октавии прощения за вырвавшееся словцо баронесса даже не подумала. Еще чего! Перед всепобеждающий силой эмоций все равны! Когда на ногу сваливается покрытый патиной алюминиевый чайник, становится не до церемоний. Да и чем трампы хуже дракулитов, чтобы просить у них прощения за упоминание дьявола всуе? Да ничем, кроме древности рода. Они же не комнатные болонки, чтобы родословными друг перед дружкой кичиться?

Шкаф, осаждаемый Демиеном Вольфом при посильной помощи благородных дам, наконец-то поддался. С большой неохотой он подвинулся в сторону с места, где стоял, при этом сбросив на Эмилию откуда-то сверху чайник с прохудившимся дном и ссаные тряпки. И помет. Напуганные крысы с шорохом и писком выбежали из облюбованных щелей и в панике кинулись врассыпную. Октавия побелела, но не вскрикнула. Отстраненно-меланхоличное выражение на лице Элеоноры на долю секунды сменилось чем-то наподобие отвращения, но тут же приняло обычный постный вид. «Не нравится мне эта вяленая селедка, — с неприязнью взглянула на нее Сфорца, — она сейчас, небось, со своим дружком, оставшимся сверху, переговаривается в мыслях. Докладывает о происходящем здесь. Мерзкая особа».

Октавия, перехватившая у трампессы факел, тем временем пристально осматривала — чуть ли не обнюхивала — открывшееся место стены. Послюнявив палец, она потыкала им в прорехи между кирпичами, затем приложила к стене ухо, постучала по ней кулаком и, удовлетворенно улыбнувшись, промолвила безупречно салонным тоном, глядя не на Эмилию, а куда-то поверх нее:
— Потайная дверь.

— Что? — лица Эмилии и Вольфа вытянулись, как морды борзых, учуявших беляка. Даже Элеонора, бесстрастно разглядывавшая заусенцы на пальцах, проявила что-то вроде заинтересованности. Демиен Крестьянский Сын, не долго думая, согнулся раком и принялся рыться по углам в подвальном хламе, приговаривая себе под нос, что здорово было бы раздобыть кувалду. Эмилия с теплотой полюбовалась на его колыхающийся зад. Все-таки этот крестьянин определенно был приятным человеком. Деятельным, хоть и не слишком сообразительным.

— Зачем вам кувалда, милостивый государь? — колючим тоном поинтересовалась Октавия. — Не говорите мне, что собираетесь пробить ею кирпичную стену в метр толщиной. Или вы решились уподобиться молотобойцам и продемонстрировать дамам свою отчаянную храбрость в войне с подвальными крысами? Вам сей подвиг может дорого обойтись. Бросьте эту пустую затею. Потайные двери в старинных особняках открываются иначе.

Грациознейшим жестом дракулитка извлекла из стены один из кирпичей (тот самый, который внимательно прослушивала), посмотрела на присутствующих, как Иванна Дарк на буржуазию, и когда спустя минуту где-то там в глубине подвальной стены с ревом и урчанием заерзали древние механизмы, произнесла с орлесианским прононсом, задрав нос выше прежнего:
— Voila!

Кусок стены отъехал на маленьких рельсиках. Точнее, вдавился внутрь, а затем отвернулся вправо. И открыл взорам авантюристов довольно низкий и узкий, но способный пропустить негабаритного человека коридор.

Эмилия взвизгнула от радости, хлопнула в ладоши и, облизав пересохшие от нарастающего возбуждения губы, подобрала юбки и ринулась в темный проход, осторожно на ощупь прокладывая путь себе и своей группе. Факел пришлось наспех обмотать выпавшими из шкафа тряпицами и оставить снаружи. В узком коридоре искатели приключений могли бы задохнуться от источаемой им гари.

Коридор оказался не слишком длинным. Гуськом следуя друг за другом впотьмах, держась за полы одежды идущего впереди, искатели прошли метров с тридцать и наткнулись на тупик. Согласно впечатлением предводительницы группы, полученным от ощупывания тупика, дорогу им преградила прогнившая деревянная дверь, еле держащаяся на ржавых петлях и двух засовах. Пришлось пятясь задом наперед вернуться ко входу в коридор, переформировать отряд, пропустив вперед мужчину, и еще раз проделать тот же путь.

А ведь мужчина в самом деле пригодился! Подав корпус назад и вдохнув поглубже, крестьянский сын обрушил на изъеденные коррозией петли свой мощный крестьянский сапог. И еще раз, и еще. На третьем ударе дверца слетела с петель. И — вот она, сенсация! — за дверью, как и подсказывало трампессе чутье, был скрыт предмет всех этих хлопотных ночных поисков — темная комната, заставленная столами, стеллажами, перегонными аппаратами и стеклянными колбами — тайная алхимическая лаборатория.

Отредактировано Эмилия Сфорца (03.06.2013 20:27)