Корма
-----------------------------------------------------
Не спеша идя по корме дирижабля, Камилла, чуть прикрыв глаза, с наслаждением грелась в лучах солнца и слабых порывах ветра. Воздух был горяч от жары, что, несомненно, в скором времени будет раздражать девушку, но пока что она была рада этому летнему зною. Вдохнув полной грудью свежий и жаркий воздух, она приоткрыла глаза, рассматривая небольшую суету, которая казалась блаженной тишиной после холла. Пассажиры, преимущественно парами, прогуливались по палубе, беседуя, восхваляя дирижабль и просто радуясь чудесному дню. Вампиресса поддерживала присутствующих в этом, поскольку в самом деле считала дирижабль чудом и сама по себе радовалась прекрасному дню. Смотря по сторонам, герцогиня рассматривала радостные лица гостей и это вызывало у неё улыбку. Настроение было хоть куда, и девушка была совершенно рада такой перемене. Этот полёт сулил множество приятных вещей, и Камилла лишний раз порадовалась тому, что поддержала тем зимним утром идею Скарлетт о её свадьбе на дирижабле и отправилась в этот круиз. Пройдя к середине кормы, герцогиня остановилась у борта и облокотилась на перила. Внизу расстелилось огромное зелёное поле, разрезанное на части выложенными из камня дорожками и цветочными клумбами. Длинные ветви деревьев, украшенные изумрудной листвой, покачивались из стороны в сторону от каждого дуновения ветерка. Горожане на взлётное площадке казались безумно маленькими и смешными, словно крошечные существа из сказок. Пассажиры всё прибывали и прибывали. Экипажи то и дело в очередь становились у входа в парк, чтобы добраться до главных ворот. Слуги носили вещи и багаж, пассажиры прощались с близкими, обнимаясь и твердя напутственные слова, пожелания удачи, и в этот момент по неизвестной причине на девушку накатила слабая волна грусти. Что было удивительно для Камиллы, поскольку она давно привыкла быть одной. Но в этот момент... в этот момент ей хотелось, чтобы кто-нибудь так же проводил её, помахал вслед платочком и попросил беречь себя. Смешно, наверное, но чувствовала вампиресса себя именно так. Подняв голову к небу и подставив солнцу лицо, девушка вздохнула и улыбнулась, понимая, что как бы ей этого не хотелось, так уже никогда не будет.

Балтииру ле Бога
-----------------------------------------------------
Каюта первого класса № 10
-----------------------------------------------------
Сирените абсолютно не обращала никакого внимания на поведение молодого человека — он стал ей безынтересен, потому что показал свою слабость. Она не собиралась отрываться от книги ради того, чтобы посмотреть, как юноша практически выпрыгнул в окно следом за саквояжем, одним этим движением показывая, насколько была важна для него эта вещь. Пожалуй, Сирените все разметала все в комнате, если бы минуту назад «Леонардо» не выкинул из чемодана самое ценное — книгу, что она сейчас читала. Дочь проклятого рода уже знала эти потертые страницы наизусть — уже много лет она искала ответы. Но пока получала одни вопросы. Внезапно что-то очень сильно кольнуло в голове: Сир резко подняла взгляд на фигур молодого человека, готовая принять в любой момент готовившейся для нее удар. Но удара не последовало... Боль также резко стихла и Сирените вновь спокойно уткнулась в страницы. Через несколько мгновений раздался веселый смех, а потом на пол упали два чемодана.
— Успокоились? — равнодушно произнесла она, даже не думая поднимать глаза, всем своим видом показывая, что юноша для нее, скорее всего, только пустое место.- Я вам не мамочка, чтобы прощать все ваши проступки, — спокойно говорила девушка. — Но как понимаю, вы все еще застряли на стадии юношеского максимализма. Сочувствую, тяжело, когда внутренний ребенок не дает покоя. В игрушки в детстве не наигрались? — захлопнув книгу, произнесла она, и, не дожидаясь очередного несуразного ответа молодого человека, встала с кровати и быстро направила к двери, резко распахнула ее, и крикнула:
— Служащий! — разнеся по коридорам женский голос, словно раскаты грома разлетелись во все стороны, ища несчастную жертву.
И жертва нашлась. Не прошло и пяти минут, как на пироге стоял юнга, с непонимания смотря на миловидную девушку, обладающую таким голосом, которому бы позавидовали командиры армий.
— Что случилось, мадам? — немного замявшись, все-таки решился обратиться он к леди, меж тем искоса поглядывая на ее спутника, словно ища у него спасения, от сумасбродной соседки.
— Что случилось? — злорадно прошипела Сир, бросив на бедного юношу испепеляющий взгляд. — Как это понимать? Постарайтесь объясниться, — приказала она, указывая рукой в сторону разрушенной недавней бурной сценой кровати. — Мой жених только поправил балдахин, а он тут же свалился на меня. Ваше счастье, что я не пострадала. Я уже не говорю про разбитую посуду, которую вы можете лицезреть возле кровати, — перевела она взгляд на поблескивающие осколки былых фужеров. — И это называется первый класс? — язвительно заметила она. — Даю вам тридцать минут, чтобы все исправить в противном случае вместо меня будет говорить мой жених, а у него не такое ангельское терпение.
За весь этот монолог Сир ни разу не повисела голос: она говорила спокойно и размеренно, словно учитель, который отчитывал провинившегося ученика. Но вот последние ее слова, звучали приговором к смертной казни.
Затем девушка бросила довольный взгляд на своего кавалера и с гордым видом вышла из каюты. Пройдя немного по коридору Сир обернулась и тихо произнесла:
— Пойду подышу воздухом, — сказала она, смутно надеясь — нет, будучи уверенной! — что Леонардо услышит ее.

Камилле Девон
-----------------------------------------------------
Корма
-----------------------------------------------------
[Бругге] Коттедж «Тихий холм»    (временной скачок в полгода)   

Дел было не то что по горло, их было выше крыши. Предстоящий момент был настолько важным, что даже невозмутимость Моргана дала трещины и сквозь маску отчужденности видны были эмоции. Это был его триумф, как конструктора, от этого зависело слишком многое. Оставалось каких то пол часа до исполнения мечты, стоило бы проверить все узлы, лично, больше никому он бы это не доверил.
Морган поднялся на корму о чем-то в пол голоса беседуя с начальником охраны. По сосредоточенному лицу служащего было видно, что они обсуждали достаточно важные темы. На этом корабле было столько аристократов, что случись непредвиденные обстоятельства в воздухе и наступил бы крах всему. Идеальная мишень для тех, кто хочет разрушить государственный устрой. Впрочем подобное желания возникало и у самого конструктора, но он прекрасно понимал, что в случае неполадок и последующего крушения всю вину свалят на него, а становиться врагом государства пока что не хотелось. Морган был одним из немногих, кому разрешалась оставить оружие при себе, кроме непосредственной охраны. В трюме располагался арсенал на случай нападения, тогда бы вооружился весь экипаж и стал бы на защиту пассажиров. Вообще парня мало волновала шумиха устроенная вокруг корабля, его намного больше интересовал сам процесс и последующий полет. Как всегда это был всего лишь новый глобальный эксперимент.
Попрощавшись с начальником, он что-то вложил ему в ладонь и подошел к борту корабля. Возле перил стояла девушка, ее взгляд был наполнен грустью, как будто бы полет был ей не совсем в радость, это скорее напоминало прощальное путешествие. Моргана удивило то, что она стояла одна, что ни один из кавалеров не подошел к ней, благо их было много. Ученый плохо разбирался в генеалогических древах знати и смутно представлял кто же перед ним. Впрочем пора было бы заняться делами, ведь никто не сделает их вместо него.
Ловким движением запрыгнув на перила, он откинулся назад, зацепившись ногами за резные перекладины. Воткнув небольшой нож в обшивку, он заставил панель отойти в сторону, обнажив металлические трубы под ней и винтовой кран. Повернув его на два оборота, он вернул все на место и уселся нормально на перила.
— Вы ничего не видели, — сказал он девушке с улыбкой.
— Морган, главный конструктор этой махины, — представился парень. Все было сказано с некоторой усмешкой в голосе, как будто бы он не считал свое творение завершенный, будто бы все восхищения кораблем не стоят ничего.

Моргану Фесту, Камилле Девон
-----------------------------------------------------
Корма
-----------------------------------------------------
С тех пор как Сирените только встретила этого молодого человека, все шло кувырком. Мальчишка, который вздумал играть во взрослые игры. Как можно быть настолько глупым, настолько самоуверенным, и настолько безрассудно-счастливым. Она не могла понять его. Точнее она и не хотела понимать. В этом мире можно быть или хищником или жертвой. Но как бы ты не являлся, нельзя быть беспечным. Хотя... Ведь это была всего лишь очередная маска, всего лишь доспехи, за которым прячется его истинная сущность. Ее доспехи — ледяная корка, такая холодная, что и солнечный луч замерзнет, едва задев ее края. А ведь это всего лишь слезы, которые так давно застыли в ее сердце. А его защищает огненная стена — бушующее пламя, которое расплавит даже легендарные металлы. И вот забавно... Огонь и лед оказались заперты в одной каюте, прикованы друг к другу. Обычно это заканчивается плачевно для обеих сторон. И Сирените знала только один путь, как избежать мучительного финала — как можно реже встречаться и держаться подальше друг от друга. Поэтому она и ушла... Но бежать некуда, поэтому и сказала, где ее искать...
Теперь Сирените неспешно прогуливалась по верхней палубе, наблюдая за тем как ветерок легонько покачивал верхушки деревьев, как голубое небо, залитое солнечным светом, точно приглашало в гости путешественников. А еще она вновь и вновь встречала знакомые лица, еще раз убеждаясь, что мир слишком тесен, чтобы хоть кому-то можно было доверять в нем. Возле одного из оборотов мило беседовала пара: вампиресса и человек. Вампирессу она не видела раньше, точнее ей не было нужды когда-то встречать ее. А вот ее собеседник был слишком уж хорошо знаком дочери проклятого рода. Морган Фест... Создатель дирижабля и ее старый добрый знакомый, с которым девушку связывало много общего. За всю свою жизнь она встретила только двоих, способных соорудить подобное устройство. И видит Роза, Сир была счастлива, что из возможных вариантов конструктором оказался именно этот. Существовала смутная надежда, что мероприятия не закончится очередной трагедией. Все-таки она была не в том настроении, чтобы вновь ругаться и воевать.
Девушка подошла к паре и встала возле бортика, внимательно посмотрев на собравшуюся внизу толпу провожающих, Сир глубоко вздохнула, набрав полную грудь горячего летнего воздуха и с шумом выдохнув, точно отгоняя от себя возможные проблемы.
— Прекрасный корабль, но немного неповоротлив и слишком помпезен. Но это моя точка зрение, можете со мной не соглашаться, — произнесла она, взглянув на отражение дирижабля в водной глади озера. — Как понимаю, вы конструктор данного творения рук человеческих, — обратилась она к Моргану. — Если не ошибаюсь, Морган, — в зеленых глаза появился хитрый блеск. Как она могла ошибиться, если знала ответ на этот вопрос? — А вы, — перевела она взгляд на собеседницу конструктора. — Камилла Девон. Простите, я случайно услышала ваше имя. На мой взгляд, нужно получать максимум пользы от любой ситуации. Если так распорядилась Роза, что мы оказались на одном борту, то не стоит пренебрегать новыми знакомствами. Кто знает, где может оно понадобиться, — на мгновение прикрыв глаза, чтобы собраться с мыслями, девушка продолжила. — Мое имя Сирените. В данный момент, просто человек, который решил немного отдохнуть. Поэтому обойдемся без фамилий, титулов и остальной чепухи. Вы согласны?

Скарлетт Остин
-----------------------------------------------------
Каюта второго класса № 8
-----------------------------------------------------
Он замолчал, замолчал его голос, застыли его мысли, но сердце вампира учащённо билось. Оно отбивало чёткий ритм, оглушающий его изнутри. Это был ритм страха и надежды. До того не особо набожный, Фаррелл взмолился Святой Розе, чтобы Скарлетт не произнесла тех слов, которых он больше всего боялся услышать. Если только она скажет, что он не нужен ей, его больше в этом мире ничего не будет удерживать. Можно будет смело идти во все тяжкие и необдуманно лезть в логово самых беспощадных гулей. Смерть будет единственным эликсиром от его боли и горечи. Ни одна рана в бою не сравнится с той ужасающей мукой, которую доставляет рана от холодного взгляда или слова, что выражают те, кого мы любим.
Наконец девушка отозвалась. Её голос был негромким, слегка дрожал, хотя она и пыталась внушить себе уверенность. Остин назвала его имя. И даже после всех обид, горестей и разочарований в нём она назвала его по имени так... как не смогла бы произнести его больше ни одна женщина в мире. Эта интонация, эта мягкость, эта божественная нежность. Только любовь могла сотворить подобное чудо, но Джек не хотел обманывать себя, не хотел попросту надеяться, потому старался найти лишнее доказательство того, что ему не мерещатся эти всполохи любви.
— Разучилась мечтать? Значит, я всегда для тебя был лишь иллюзией, не более того? А теперь в реальности воплощением твоей мечты стал этот аристократ? — вампир отвернулся, глубоко вздохнув. Казалось, что его сердце просто сгорает и ещё мгновение, как от него останется только пепел. Безликий, серый и никому ненужный пепел, который когда-то был безумным и жгучим пламенем.
Скарлетт, закрыв лицо руками, заплакала, от чего ненависть и злоба к сопернику, к самому себе усилились вдвое. Фаррелл ненавидел себя за то, что оставил её. Он хотел как лучше, а вышло... хуже не придумать. Облокотившись локтем на столик, он закрыл глаза и тяжело вздохнул, пытаясь взять себя в руки и не броситься жалеть любимую. Тяжелее испытания и не придумать, когда родное, хрупкое и маленькое существо, которое ты любишь всем сердцем, рыдает рядом с тобой, а ты не в силах что либо сделать, не имеешь права даже пожалеть.
Услышав её голос, обречённый и испуганный, Фаррелл открыл глаза и увидел этот взгляд, взгляд самый красивых в мире нефритовых глаз. Когда-то эти глаза смотрели на него с любовью, даря тепло и счастье, а теперь в них была лишь печаль, виной которой стал он сам.
— Я хочу, чтобы ты была со мной. Хочу чтобы ты всегда была рядом. Я не развлекаться уехал на двести лет, а... — Джек вспылил, но вовремя остановился и махнул рукой, понимая, что это не имеет смысла. Он уехал, вот главное, а причина не важна. Он оставил её, ни сказав ни слова, ни вселив даже кроху надежды. А она всё равно ждала его, всё равно верила ему, до последнего, все эти две сотни лет, пока не отчаялась. Он был не в праве винить её, потому и не винил, хотя злость на судьбу пожирала его, как голодный зверь. Джек чувствовал свою вину, понимал, что не смотря на все свои победы в жизни, он не достоин ангела, что был сейчас рядом с ним, но он не мог от неё отказаться. Терять было нечего. Кроме неё ему никто не нужен, потому нельзя было упускать ни единый шанс вернуть её, а после всю жизнь искупать свою вину.
— Не заставляй меня, прошу, не надо!
— Скарлетт, да пойми же ты, я без тебя не смогу! — в отчаянии повысив голос, воскликнул Джек, поднявшись и смотря сверху вниз на Скарлетт, опасно близко стоящую возле него. Из её глаз непрерывно текли слёзы, а губы девушки слабо дрожали, стараясь скрыть чувства, которые томили её душу. Не выдержав этой близости и её боли, Фаррелл притянул её к себе и крепко обнял, ощущая нежность и тепло, которое исходило от неё, как только она появлялась. Он гладил её волосы, целовал слёзы, которые прозрачными нитями украсили её лик и, остановившись всего в паре сантиметров от её лица, хрипло произнёс. — Я люблю тебя, Скарлетт. И кроме тебя мне не нужен никто. Я умоляю тебя, не губи ни себя, ни меня. Мы любим друг друга, не смотря на то, что произошло. Я вижу в твоих глазах, что не безразличен тебе, но я не хочу быть только воспоминанием. Я хочу быть рядом с тобой и только с тобой. Ты единственная из всех женщин, которую я смогу любить, потому умоляю, подари мне надежду на то, что мы можем быть вместе.

Отредактировано Джек Фаррел (25.04.2011 16:57)

Джеку Фаррелу
-----------------------------------------------------
Каюта второго класса № 8
-----------------------------------------------------
— Скарлетт, да пойми же ты, я без тебя не смогу! — еще чуть-чуть, и она не выдержит, сдастся под его напором. Слезы все текли и текли, а облегчение не приходило, только стальное кольцо из отчаяния, боли и безысходности сжимало грудь девушки все сильнее. Он не сможет, а она могла? Рыдая ночами в подушку, прикусывая губу до крови и делаясь лицом белее мела, когда мать спрашивала, в чем дело, могла? Когда старые раны вскрывались снова, стоило только подумать, вспомнить, найти едва уловимый намек на него, могла? Столько лет пустоты, ожидания и надежды, которая, наконец, превратилась в тлен, а сейчас он говорит, что без нее не может?! Каждая мысль вонзалась в сердце ядовитой иглой, заставляя Скарлетт плакать еще горше. Где-то в груди плескался океан отчаяния, такой глубокий и совершенно безбрежный, каким когда-то было их счастье. Когда-то очень давно...
Но вот он обнял ее, и Скарлетт почувствовала, что тает, растворяется в его объятиях, как ощущение реальности теряется где-то в туманных далях... Девушка положила голову на плечо Фаррела, и тихо, почти беззвучно всхлипывала, чуть вздрагивая под его прикосновениями... Горячие губы, и такие нежные руки, до боли знакомые... Реальность исчезла, для девушки остался только ее Джек, ее призрак прошлого, будто судьба дарила ей один последний шанс. Упустить его Скарлетт не имела права, упустить его, значило бы потерять все, что еще осталось...
Она подняла заплаканное лицо, и заглянула в его бездонные глаза, глядя на него снизу в верх, и прижимаясь всем телом к его мускулистой фигуре, словно ища защиты от всех бед.
Сознание, изо всех сил призывавшее девушку прекратить это безумие, внезапно онемело, и говорило только ее сердце, впервые за многие годы... За сотни лет...
Так неужели счастье было мнимым? Неужели замужество, которого она так ждала — ошибка? И все что ей нужно в жизни, это наглец, уже бросивший ее когда-то?
«Забудь... Прости», — шептало ее сердце, и Скарлетт соглашалась, забывая о том, что она невеста, и что завтра она должна обвенчаться с мужчиной, подарившим ей счастье.
Девушка встала на цыпочки, и коснулась дрожащими пальцами лица Фаррела, провела теплой ладонью по щеке, запуталась пальцами в его волосах... Глаза ее улыбались, но на ресницах блестели слезы.
Когда-то, две сотни лет назад, они понимали друг друга без слов, с полу взгляда, с полу вздоха. Сейчас любое слово было бы лишним, Скарлетт просто чувствовала, что он понял все так, как нужно, и снова была счастлива этим.

Скарлетт Остин
-----------------------------------------------------
Каюта второго класса № 8
-----------------------------------------------------
Она не оттолкнула его, не стала вырываться, позволив ему насладиться этим чудесным моментом, напоминающим то прекрасное время, в котором они когда-то жили, в котором они беспрепятственно были вместе. Чуть всхлипывая, она прижалась к нему и, подняв голову с его плеча, посмотрела ему в глаза. Посмотрела так, как смотрела когда-то. Этот взгляд, эта безграничная нежность, наивность и чистота, которыми он восхищался и боготворил. Она не изменилась, она осталось такой, какой он её полюбил. От этого взгляда в тёмных глазах Фаррела зажглась надежда. Еле заметный, но мощный огонёк, который не смогло затушить в его душе даже время. Сердце вампира билось, словно барабан, и Джеку казалось, что этот стук слышно на всём дирижабле, что все пассажиры слышат, как он её любит и как она ему нужна. Его неземная и желанная призрачная звезда.
Не сводя с неё взгляда, он любовался её заплаканным, но, как показалось ему, ставшим счастливым лицом. В нефритовых глазах появился блеск, блеск радости, предназначенной только ему, Джеку. Даже маленькие слезинки, похожие на росинки после ночного дождя, преобразились, блестя, как бриллианты на густых ресницах вампирессы. На бледных щеках красавицы возник лёгкий румянец, а губы содрогнулись в еле заметной улыбке. Весь её одухотворённый лик, окутанный ореолом слегка растрепавшихся от ветра золотых волос, вызывал в Фарреле восхищение и воспоминание о прошлом. Сейчас Скарлетт снова напоминала ему ту милую девчонку, живущую по соседству, которая лишила его сердце покоя. Душу вампира словно обдало кипятком от этих эпизодов из их юности, когда они оба были беззаботными и свободными от всего.
Улыбнувшись Остин, Джек от наслаждения закрыл глаза, когда её пальцы нежным прикосновением коснулись его лица, ласково проводя по нему, словно изучая или вспоминая то, что когда-то было забыто. Неужели это правда? Неужели надежда, которая была на грани исчезновения, вновь возродилась, словно феникс из пепла? Это тепло её руки, эти мягкие прикосновения. Только ради этого стоило родиться на этом свете, это стоило того, чтобы ждать двести лет. Вера в светлое будущее, в их совместное счастье загорелась буйным огнём. Как же давно он не чувствовал такой радости, захлёстывающей сердце, заполняющей его выше допустимых пределов. Голова шла кругом, и вампир крепче прижал девушку к себе, словно опасался, что это сладкое видение исчезнет, как мираж в пустыне. Она подарила ему надежду, подарила то, о чём мечтать он уже не смел, и благодарность за спасение сияла ярче солнца в его тёмных глазах. Не нужно было ничего говорить, слова, действительно, были лишними. Достаточно было её взгляда, её жестов. Притянув Скарлетт к себе, так близко, что между ними почти не было преград, он внимательно посмотрел в её изумрудные глаза и прошептал у самых её губ:
— Я люблю тебя, никогда в этом не сомневайся.
Слегка, дабы не напугать, не упустить то, чего он смог добиться, Джек примкнул к губам девушки, нежно целуя её. Так, как в первый раз поцеловал её жаркой летней ночью под звёздным небом Дракенфурта.

Корма
-----------------------------------------------------
Взлетная площадка 

Проделав небольшую прогулку, юноша решил задержаться на корме, ведь только здесь можно было бы почувствовать все удовольствие от полета. Юноша встретил грузчика, который взял его багаж, и удостоверился, что багаж в целости ждет хозяина в своей каюте. Юноша вручил парню пару золотых, и глаза у последнего засветились...
Когда объявлялся полет, машина поначалу грозно заревела, а затем не сильно приятный рокот двигателей плавно стал звучать ритмично, словно это был целый организм.
Люди и нелюди, все смешались в толпе, ведь каждый хотел увидеть своими глазами полет и величайший город с небес. Карадриан же в свою очередь тоже не стал упускать возможность увидеть все красоты и достопримечательности Дракенфурта и занял место у бордюрчика. Город был действительно великолепным, и даже более могущественным нежели смотреть с земли. Но эти пейзажи вскоре сменились рассматриванием окружающих людей, ведь мало ли кто здесь мог появится... Все лица были незнакомыми, и в глазах Карадриана можно было прочитать нотки грусти...
«Что ж, новые знакомства никогда не мешали», — с этими мыслями юноша взял свою трубку и закурил. А прикуривая, стучал пальцами по бордюру, выстукивая странную мелодию...
Это был период ожидания. Ожидания, которое так ненавидел юноша.

Вольфгангу Шварцмайеру
-----------------------------------------------------
Корма
-----------------------------------------------------
Девушка смотрела на воду, на ее мерцание и вскоре будто целиком растворилась в воде, водя по ее глади пальцами ног.
— Нет и нет... — задумчиво ответила Бетси, наконец одумавшись и посмотрев на Людвига. — Я не считаю себя аристократом, хотя по факту это и так... но я так и не поняла этого до конца из-за покойной бабушки. Она рассказывала, что ее отец был Вальдом, но ее муж был не из этого рода. А мое происхождение вообще нелепая случайность и неосмотрительность матери... я появилась после надругательства над ней, я ревенант. Забавно даже...
Усмехнулась художница, задумавшись над чем-то снова, чувствуя уже знакомую боль близкой ей души, поэтому стала изредка озираться по сторонам.
— Хотя да, на жизнь мне жаловаться не приходится. Живу разве что только одна, да и друзей мало, но это скорее уже мой неосознанный выбор. Одной как-то спокойнее. Мой дом — галерея, открытая для любого желающего. Хотя я недоверчиво отношусь к этим всем аристократам — встречаются такие снобы... Они посещают выставки скорее из-за моды, но я часто организую выставки для школ и приютов — детям действительно нравятся картины о других странах и городах.
В очередной раз осмотревшись по сторонам Бетси увидела ту, которую так хотела увидеть и резко обернулась к Людвигу и взяла сапоги одной рукой, вынимая ноги из воды.
— Прости... давай позже продолжим, я должна бежать.
Шаг Бетси был быстрым, она действительно почти бежала на невербальный крик, ощущая себя нужной.
— Скарлетт, дорогая... — прошептала она подруге, когда оказалась рядом, вплотную. Поставив сапоги рядом, она быстро, бережно и заботливо обняла белокурую девушку, прижимая ее к себе. — Ну же... Спокойно... Я здесь, я не оставлю тебя...
Элизабет сама чуть не прослезилась от той боли, что переполняла ее подругу. Обернув ее к борту корабля, ревенант облокотилась спиной на перила и незаметно для окружающих стерла с милого личика слезы, а после снова обняла ее, давая возможность положить голову себе на плечо и так же сделав в ответ, прикрыв янтарные глаза.
— Тише, не плачь, умоляю тебя... Не на людях... Они не должны знать о твоей боли... Помнишь? — медленно и успокаивающе шептала Бетси, вдыхая такой знакомый, родной запах волос. — Я с тобой... Хочешь, пойдем ко мне или к тебе в каюту? Тебе нужно отдохнуть. Я буду рядом.
Рыжеволосая напоминала стража, по сути она сейчас и была... или хотела им быть. Закрыть Скарлетт от всего и всех, уберечь от этой душераздирающей боли, спасти от чувства вины.

Сирените Бриганс
-----------------------------------------------------
Корма
-----------------------------------------------------
Тихие, почти бесшумные шаги музыкантки растворялись в остальном, пожалуй, излишне беспорядочном и надоедливом гуле. «Людям нравится все новое и необычное. Дирижабль „Атлантис“, а теперь — его взлет — повод для разговоров. Что ж, отлично... Стало быть, дамы и господа не будут скучать, проводя свободные минутки жизни за светскими разговорами». Рывок — и «Атлантис» оторвался от земли. Зеваки, стоящие снизу, разразились пронзительными воплями восторга и принялись усиленно махать руками и что-то выкрикивать вслед счастливцам, попавшим на дирижабль — вероятно, пожелания удачного полета. Или не очень. «Глупец!» — проскользнула в голове фон Дуартэ мысль, когда ее слух уловил фразу «чтоб Вы разбились». Усмехнулась. Какая глупость. Разбились? Однако... Кто знает, ведь нет ничего вечного...
Отбросив неприятные мысли, вампиресса плавным, «скользящим» шагом прошествовала до бордюрчика и, опершись руками, немного перегнулась через него. Нет, вовсе не из-за незнания правил этикета, и даже не из-за того, что стоя по-иному ничего не было видно, просто... Так интереснее. Упадет? Нет, что Вы! Вцепившись мертвой хваткой? Ни за что.
Глади озер и озерец, такие чистые, бирюзовые-бирюзовые или каких-то подобных оттенков. Деревья, поля, рощи, леса — все столь родное беспощадно удалялось и на лице Дэлеомэль появлялись нотки грусти. Порой бывает жаль покидать родные места, однако это стоит, точнее — необходимо вырываться куда-то из Дракенфурта, дабы узнать что-то новое и обзавестись знакомствами.
«А вот и старая знакомая», — ухмыльнувшись, графиня хищным взглядом посмотрела в сторону Сирените и, не раздумывая, зашагала к ней. Создавалось впечатление, будто, если бы фон Дуартэ не мешали длинное платье и правила этикета, она уж точно бы пулей бросилась к старой знакомой и накинулась на нее с объятиями. Почему? О-о, уважаемые, но ведь все так просто — из знакомых для Дэль присутствующих были только та таинственная незнакомка, Драго, которого музыкантке так и не посчастливилось встретить, и, Сирените, которая вот так удачно стояла неподалеку. Так что... «Миледи Сирените, сегодня Вы жертва моего дружелюбия».
— Добрый день, Сирените, — графиня приветливейше улыбнулась девушке. — Я рада, что Вы смогли позволить себе эту поездку. Без Вас было бы чуточку одиноко среди незнакомых... Кстати... Простите за эдакую прямоту, — барышня устремила заинтересованный взгляд в сторону милой дамы в лиловом платье нежного оттенка, — но... Позвольте узнать Ваше имя, уважаемая. — И музыкантка одарила незнакомку одной из своих очаровательнейших улыбок.
«Наглость, безусловно... Но почему бы не позволить себе хоть раз делать то, что хочется, а не то, что диктуют правила этикета? Знаю, за нарушением последует наказание. Но ошибаться — такая благость. Хочется испытать ее на себе. И пусть потом, спустя время, жалость и стыд будут раздирать мою порочную душу, я все равно хочу испытать, каково это — переходить допустимую черту».

Каюта первого класса № 3
-----------------------------------------------------
Ветала наконец-то добрёл до своей каюты. Феникс, конечно, забежал первым, уж слишком резвый он. Ветала зашёл следом за ним. Багаж уже был доставлен, и это оказалось кстати. Фениксу уже пора принимать «похлёбку». Ветала полез в багаж и начал разбирать содержимое. Он начал аккуратно вытаскивать и складывать свою одежду, которой, кстати, было не много. Он не был особым модником, и поэтому у него была лишь самая необходимая одежда. Да, халат и тапочки — очень необходимая одежда. Вампир или «уже не очень вампир», начал доставать свои книги, их тоже было не много, ведь он уже успел почти все книги прочитать дома, в склепе. Хорошо, что Кайг еженедельно поставлял ему книги, не то Ветала бы помер от скуки.

Книг было всего три: «Психология, как наука», «Король Склепа» и «Монструм». Про первую книгу было всё понятно, изучение психологии человека или вампира и всё в этом роде. Вторая книга — это интересный экземпляр, в неё описывался сам Ветала в легендах и мифах. А что, всегда интересно знать, что думают о тебе остальные, но не обязательно обращать внимание на их клевету. Третья книга — заморская. Она описывает большинство существующих химер, бестий и существ. Вроде, это все книги. Хотя, есть ещё дневник Веталы, но что в нём сокрыто, лучше не знать никому.

Вскоре Ветала разложил свои книги и спрятал дневник поукромнее. Затем, он достал вещи Феникса. Он поставил миску Феникса в углу и залил туда «похлёбку» неизвестного происхождения. Феникс подошёл к миске и стал жадно поедать «похлёбку». А тем временем, Ветала уже почти закончил разбирать вещи. Но вдруг, он заметил очень знакомую ему вещицу. Кровь Дракона. С этой кровью связанно много тайн и загадок. Наверное, Ветала её, случайно, запихнул в чемодан...
«Нельзя её оставлять здесь. Лучше взять её с собой, от греха подальше», — подумал про себя Ветала и положил склянку в карман своего красного пальто.
Спустя несколько минут Феникс доел свою похлёбку. На секунду показалось, будто в комнате стало жарче. Да, это просто показалось. Феникс был преисполнен сил, он носился и прыгал вокруг Веталы.
— Ну что, покушал? Молодец, Феникс, — сказал Ветала, улыбаясь.
— Ветала, когда мы пойдём гулять? — послышалось в голове у Веталы.
— Скоро, Феникс, скоро, — сказал Ветала и, прихватив книги, направился к выходу.

Как же много тайн и загадок у Веталы. Никто не знает его тайны, разве что, один вампир, которому Ветала может доверять — Кайг фон Блюменфрост.

Отредактировано Ветала (29.04.2011 09:27)

Леонхарту Дем Ренду
-----------------------------------------------------
Каюта первого класса № 15
-----------------------------------------------------
— Ладно, давай поговорим в другой раз, — пробормотала девушка и начала что-то искать. Джейн взяла свой альбом и карандаш, она хотела нарисовать то, что видела. Белладонна не могла ничего разобрать и хотела разобраться во всей этой ерунде. Она всегда не любила этот дар предвидения. Он был непредсказуем и проявлялся только в плохих случаях, когда должна была случиться беда. Девушка не обращала внимания на Лео, она накинула плащ и собиралась уже выйти из комнаты, как вдруг задумалась о том, куда ей идти. «Корма, хотя там сейчас наверняка много народу, но там светло и красиво. Ладно, выбор не велик, отправлюсь на корму. Надеюсь, что никто не примет меня за сумасшедшую», — ревенантка улыбнулась своим мыслям и подошла к двери.
— Скоро увидимся, — бросила напоследок девушка и скрылась за дверью.

Отредактировано Джейн (28.04.2011 16:40)

Трюм
-----------------------------------------------------
Драго медленными и аккуратными шагами спускался в трюм. Его рука постоянно находилась на рукояти меча, наёмник сосредоточился и был готов к бою. И вот наконец, долгожданный трюм. Волк шёл вдоль коробок, осматриваясь по сторонам. Долго ему так ходить не пришлось, в десяти шагах от него вышел тот, кого воин ненавидел больше всего в мире. Вышел его заклятый враг, который убил почти всю его вторую семью, который их предал.
— Ну здравствуй, пугливый волчонок. Не ожидал меня увидеть?
— Юкимура. Почему же, ожидал. Я правильно думал, что ты захочешь завершить своё дело, поэтому ты для меня не неожиданность.
— Хм... умный мальчик. А где же твой младший брат? Куда же он подевался?
— Оставь его в покое. Это наша с тобой битва, не его.
Драго достал меч, отбросил сумку в сторону и бросился на врага. Тот вовремя успел блокировать удар, достав катану из ножен. Волк отпрыгнул назад.
— А ты стал нетерпеливым. Я уже не вижу в твоих глазах страха.
Волк пошел полукругом, водя перед собой меч зигзагами, пытаясь сбить врага с толку.
— И долго ты так собираешься ходить?
Наёмник теперь начал наступать на противника, крутя меч восьмёрками. И вот два воина сцепились в смертельной схватке. Противники обменивались множеством ударов и ложных выпадов. Юкимура всё время пытался отвлечь Волка своей болтовнёй. Когда Драго меньше всего ожидал удара, у его противника во второй руке появился кинжал, и он вонзил его в левое плечо Волка. Драго отпрыгнул и схватился за раненое плечо, а его левая рука безвольно повисла. Воин достал кинжал из плеча, отбросил его, а из раны потекла кровь. Юкимура улыбнулся и начал яростней наступать. Драго с трудом отбивал удары и все-таки пропустил один, он получил глубокую рану, которая начиналась от левого плеча и спускалась по диагонали к правому боку. Волк повалился на колени, а потом упал на четвереньки. В глазах у воина начало всё мутнеть, он пытался сконцентрироваться и собрать все силы.
«Не надо было играться с ним так долго, тем более пропускать этот удар. Вот чёрт, сглупил! Но ничего, я ему больше не дам возможности нанести мне удар. Поигрались и хватит».
Юкимура встал над воином:
— Я ожидал от тебя большего. Наконец-то Белый Волк будет повержен. Тебе конец, пугливый волчонок.
В это же время дирижабль пришёл в движение и начал отрываться от земли. Драго громко и злобно рассмеялся:
— Нет, ты ошибаешься. Это тебе конец, предатель.
Драго откатился и быстро вскочил на ноги. Драго размял левую руку и снова посмотрел на противника:
— Да, ты неплохо дерешься. Но всё равно слабоват.
Драго нанёс быстрый удар по врагу, тот с трудом сумел его блокировать. Волк начал сыпать на врага много быстрых ударов, показывая всё своё мастерство. Драго нанёс удар и отсёк руку врагу, тот упал на колени и схватился за обрубок, из которого фонтаном лилась кровь.
— Ну и кто теперь из нас слабак, а?
Драго нанёс ещё один удар и отрубил противнику голову. Драго медленными и неуверенными шагами подошёл к сумке и уселся рядом с ней. Его раны продолжали кровоточить. Нужно было что-то сделать, иначе ему грозила бы смерть. Волк достал специальные мази, спирт и бинты. Снял с себя куртку и рубаху, приготовился себя лечить.

Холл
-----------------------------------------------------
Взлетная площадка 

В шкуре обыкновенного, ничем не примечательного гражданина вполне себе привычно, хотя и не слишком приятно: чудовищу не нравится, когда его бесцеремонно, в окружении такого бессчетного множества аппетитных тел, сажают на поводок.
Карлу с ранних лет приходилось огораживать свой внутренний мир плотной непроницаемой скорлупой, скрывающей его истинные чувства, эмоции, мысли и желания. Фальшивые маски уже практически срослись с лицом, чудовище может позволить себе быть искренним лишь в последние мгновения жизни жертвы.
Карл равнодушным взглядом окинул грандиозный холл. К несчастью, роскошное убранство не могло произвести никакого впечатления на этого графа.
Карл шагал, негромко постукивая тяжелой темной тростью. Этот атрибут отчего-то очень нравился вампиру, обычно совершенно не уделяющего должного внимания своему внешнему виду (достаточно только взглянуть на рыжие обкромсанные, совершенно неухоженные, жесткие волосы).
Окружающих он окидывал коротким взглядом серых глаз, совершенно лишенных какого-то интереса. Его зеркала души — глаза — казались пыльными и старыми, ведь в них отражались лишь незначительные проблески эмоций.
Лютый практически не привлекал никакого внимания. Карла Груффида знали немногие. На него удивленно поглядывали лишь некоторые любопытные личности, ведь наряд рыжего вампира уж никак назвать парадным, но, тем не менее, он поднимался вместе с пассажирами первого класса. Стало быть, отнюдь не простой гражданин Дракенфурта, копивший флорены на этот знаменательный полет.
В кармане у вампира ключи от каюты. Говорили, что там будет ещё один пассажир первого класса, но это все подождет. Рыжий не торопился туда. Он купил билеты не для того, чтобы изображать из себя аскета, запершегося в собственной каюте.
От алкогольных напитков Карл воздерживался. Это, конечно, не кровь, оказывающая сильное воздействие на рассудок, но и они могли размыть его внутреннюю клетку, а Груффид не мог позволить сокрытому даже от родственников — самых близкий для него людей — вырваться сейчас. Сейчас он не Лютый — он Карл Груффид, представитель древнего и знатного вампирского клана, а этот неприятный факт, увы, налагает на вампира определенные обязательства, часть из которых он уже попрал ногами (в прочем, столь грубая формулировка, пожалуй, не подходит к его мелким отхождениям от канонов поведения аристократии), придя сюда пешком и в одежде совершенно не парадной, будто каждый будний день взлетают подобный дирижабли.
Карл ни к кому не подходил и не заводил разговоров. Признаться, он прекрасно мог обойтись без общения, но все дело было вовсе не в этом полезном умении. Он ждал, когда же, наконец, дирижабль взлетит. Груффид был умерен, что этот момент он почувствует, даже не видя, как летательный аппарат стремительно поднимается над землей...
Признаться, взлет оказался довольно мягким. На мгновение Карлу показалось, что он потяжелел, что ноги приросли к твердому полу. Это странное мимолетное ощущение, максимально сглаженное, не ускользнуло от Груффида. Все покачнулось на мгновение, Карлу казалось, что сейчас ветки трещин расползутся по полу, но нет. Все прошло на удивление гладко. Кажется, они действительно взлетели.
Карл был несколько разочарован, хотя все и радовались успешному взлету дирижабля. Ему казалось, что первые мгновения, когда эта махина преодолевает эту невероятную силу, утягивающую все живое вниз, к земле, будут незабываемыми, но, увы, эти ощущения оказались кратковременными и весьма незначительными. Пожалуй, он мог и не заметить взлета.
Тут было довольно скучно, потому Карл пошел исследовать прочие помещения дирижабля.

Отредактировано Карл Груффид (04.05.2011 22:54)