Центральный парк 

— Госпожа! Госпожа! Вам письмо! — прокричала София, машущая над своей головой письмом. Девушка чуть ли не вприпрыжку спускалась по лестнице в холл, и пожилая горничная Аманда, забирающая у герцогини накидку, недовольно оглядела Софи, порицая её за повидение:
— София, как ты себя ведёшь. Ты же позоришь нас, негодница.
— Ой, извините, — смущённо сказала девушка, поклонившись госпоже и протянув ей письмо.
— Аманда, София, успокойтесь, прошу вас. Итак, что же за письмо мне пришло?, — поинтересовалась Камилла забирая у горничной конверт.
— Не знаю, мазель, но как только Вы ушли на прогулку, к нам пришёл посыльный и принёс его.
— Хм, довольно интересно. Что ж, посмотрим, что там такое, — направляясь в гостиную, герцогиня развернула письмо и принялась читать изложенный изящным почерком текст.
— Приглашение на балл в честь Рождества Святой Розы. Довольно неожиданно.
— Это ежегодный балл, госпожа. И на нём присутствует вся знать Дракенфурта.
— В самом деле? Что ж, тогда это отличный повод для моего выхода в свет. Конечно, я думала, что это произойдёт значительно позднее, но такой шанс упускать нельзя. В таком случае, Софи, распорядитесь, чтобы завтра с утра был подан экипаж. Мне нужно будет съездить в город, чтобы подобрать маскарадный костюм.
— Как скажете, мазель. Я сейчас же распоряжусь, — поклонившись, сказала горничная, оставив Камиллу на едине с собой. Уставшая от множества происшествий, герцогиня блаженно отдыхала на мягком диване, представляя себе атмосферу приближающегося бала.

* * *
День прошёл в полнейшей суматохе. Покупка маскарадного наряда затянулась на много дольше, чем ожидала девушка. Вся знать Дракенфурта заполонила маскарадные лавки, и мазель Девон везде попадала в ошеломительное столпотворение господ, подбирающих себе наряды. Но как все они не пытались поскорее расправиться с этим занятием, менее двух, а то и трёх часов на это не ушло ни у кого. Обыскав чуть ли не весь Дракенфурт в поисках подходящего платья и аксессуаров, госпожа всё же смогла вернуться в поместье вовремя и....начать приготовления к празднику. Чтобы не говорили, а первое впечатление всегда было важно, не смотря на его обманчивость, потому девушка обязана была появиться в самом наилучшем виде. Раз уж она перебралась жить в этот город, то обязана стать частью его общества, а это занятие далеко не из самых лёгких.
— Удачи Вам, госпожа.
— Спасибо, София. В моё отсутствие сохранность поместья остаётся на тебе.
— Не волнуйтесь, мазель. Всё будет в порядке.
Камилла улыбнулась горничной, и карета, запряжённая четвёркой вороных жеребцов, помчалась в сторону замка Алукарда.

  Замок Алукарда

6 января 1826 года.

Более месяца прошло с того момента, как Камилла впервые оказалась в Дракенфурте. Всего лишь месяц... однако, за это короткое время произошло столько событий, что хватило бы как минимум на несколько лет, а то и десятилетий. Неожиданные встречи, торжественные балы, новые знакомства, убийства, покушения, смотря со стороны, можно было бы подумать, что вокруг этой особы крутился мир. Но, слава Святой Розе, это было вовсе не так. Просто мир здесь другой. Совершенно противоположный тому, в котором всю жизнь провела вампиресса и от которого она так спешила избавиться. Но стоило ли это делать? Стоило ли менять спокойную безопасную жизнь на этот бурлящий страстями мир? Герцогиня сама не знала, всё происходило слишком быстро, слишком ярко и непривычно. Она была измотана, и как никогда счастлива одиночеству. Что-то шло не так или наоборот происходило так, как быть должно, кто теперь разберёт? Стереотипы и ценности рушились на глазах, жизнь, как воздушный гимнаст, совершала головокружительные взлёты и падения, стремясь к чему-то неизведанному. Всё так круто изменилось, что Камилле сложно было поверить, что происходит это всё не во сне, а наяву.
Девушка сидела на подоконнике окна в библиотеке и смотрела, как крупными хлопьями в сад спускается снег, поднимая ввысь белоснежные барханы, застлавшие весь периметр некогда зелёного местечка. Она обхватила руками ноги и положила голову на колени, не сводя взгляда с зимнего царства. Рядом с ней лежала маленькая книжечка, раскрытая где-то посередине, с атласной тёмно-синей лентой в тон платья вампирессы, служившей закладкой. Семьдесят четвёртая страница, пятая строка сверху, начинавшаяся со слов «И всё стало так непривычно», была аккуратно подчёркнута карандашом, расположившимся по соседству с печатным изданием какого-то малоизвестного писателя, опубликовавшего одну из своих первых работ.
«И всё стало так непривычно», — мысленно вторила словам главного героя герцогиня, перебирая в памяти все те происшествия, которые стали первыми записями на белоснежном листе книги её новой жизни. Она так страстно желала яркой жизни, так отчаянно хотела забыть то спокойствие, в котором прибывала долгие годы, что не понимала, как всё это для неё важно. Теперь она это уяснила, но теперь — слишком поздно. Магический водоворот проносящейся жизни крепко затянул её в свою пучину, и она не могла отказаться от него, не могла вернуться обратно, и быть счастливой, как и не могла быть счастливой здесь. Она разрывалась между двумя мирами, столь близкими её сердцу.
Камилла медленно выпрямилась и посмотрела в сторону противоположную окну, где на маленьком кофейном столике стоял серебряный поднос с чашкой горячего чая, заботливо принесённый служанкой, появление и исчезновение которой хозяйка дома даже не заметила. Усталый взгляд смотрел на пар, исходящий от жаркого напитка, и бледные и слабые руки девушки потянулись к чашке. Аккуратно она взяла двумя руками блюдечко с чашкой и поставила на подоконник рядом с собой. Стекло в мгновение запотело, а вампиресса вновь окунулась в омут памяти. В последнее время она не видела ни Нино, ни Дантеса, и потому её размышления часто крутились вокруг двух этих персон. Две непредвиденные встречи, два непредсказуемых исхода событий, от каждого из которых зависел новый виток её жизни. У неё есть выбор, и выбора нет одновременно.
«Как хочется всё вернуть назад и никогда ничего не менять. Раньше было всё так просто, так легко решаемо, а теперь... сплошная неразбериха. Зачем я уехала из Филтона? Зачем? Чтобы найти себе проблемы, о существовании которых знала заранее. Ты только высвободилась, Камилла, от многолетних мучений, который Он тебе принёс, а теперь... снова совершаешь те же ошибки. Ничему ты дорогая не учишься, абсолютно. Брось всё это и подумай о глобальном, о войне, которая во всю уже разыгралась в мире. Ты можешь в один день стать никем, можешь в любую минуту погибнуть, но эти мысли тебя совершенно не волнуют. Душевное терзание дороже, несомненно! Тебе ведь мало было!» — сама себя корила девушка, но ничего поделать с собой не могла. Мысли о том, что ей делать и как быть, если война коснётся и Дракенфурта, не хотели задерживаться в её голове. Душа ныла, рвалась на части, вымаливая противоядие. Ни книги, ни опыты, ни даже музыка не могли отвлечь Камиллу от этого состояния, что привело её к полнейшей апатии, осознанию бессмысленности жизни и собственной глупости. Она превратилась в призрака, тенью блуждающего по поместью, смотрящего на всё невидящим взглядом. Нужно было что-то делать, к чему-то стремиться, чем-то себя занять, но чем?

Робкий и мелодичный голос, возникший около дверей библиотеки, заставил герцогиню оторвать затуманенный взгляд от нетронутой чашки с чаем. Перед взором вампирессы возникла невысокая хрупкая девушка с по-детски невинными глазами. Камилла медленно окинула её взглядом и слабо улыбнулась, вспомнив, что эта юная леди младшая сестра Софии, её любимой горничной.
— Спасибо, Генриетта, я ещё не осилила предыдущую порцию, — ответила мазель и добавила: — Но, может быть, ты хочешь чаю? Не стой в дверях, заходи. Я отчаянно нуждаюсь в компании. Прошу, выпей со мной чашку чая и расскажи о чём-нибудь, — спокойным и мягким голосом произнесла герцогиня и кивнула на кресло, расположившееся около окна. — Я абсолютно не в курсе новостей, происходящих вот за этим окном. Нас ещё война не настигла?
Камилла и в правду нуждалась в общении. Ни в светской беседе с напомаженными дворянками, одаривающими всех лживыми улыбками, или милсдарями, твердящими комплименты в сто раз больше, чем умные мысли. Ей нужен был простой незамысловатый разговор, где собеседник выражал бы лишь только свои мысли, не боясь, что его мнение, так или иначе, повлияет на его статус в обществе, материальное положение и т. д. и т. п. И как показалось вампирессе, Генриетта была как раз тем самым собеседником, который мог бы доставить ей удовольствие своими высказываниями.

Камилла улыбнулась и ответила мягким и успокаивающим тоном:
— Генриетта, прошу, не стоит так нервничать, ты ничем меня не обидела. В моём доме персонал может вызвать недовольство только лишь недобросовестным исполнением своих обязанностей или воровством. Ни первое, ни второе к тебе не относится, потому тебе не о чем беспокоиться. Ты и твоя сестра всегда меня очень радуете, и я надеюсь, что так будет и дальше. А теперь присядь и выпей чаю, — герцогиня с умилением смотрела на горничную. Эта хрупкая и юная девушка была так напугана, так боялась сделать что-то не так, что вампирессе в душе её стало жаль. Она всегда относилась к прислуге доброжелательно, никогда ни унижала и ни кричала на них, даже если те совершали какие-то оплошности, потому поведение Генриетты несколько удивляло её.
«Она ещё ребёнок, потому, наверное, столь сильно боится сделать что-нибудь неправильно. Да и Софи порой её накручивает. Нет, так дело не пойдёт. Меня вовсе не радует, что это дитя панически меня боится»
— Генриетта, дорогая, не следует так бояться меня или кого-то из вельмож. Да, мы порой бываем, холодны и, возможно, даже суровы, но это не значит, что мы бессердечны. Я, скорее всего, тоже бываю иногда чересчур строга, но не нужно бояться меня. Ты очень хорошая и порядочная девушка, и я рада, что София предложила именно твою кандидатуру, когда мне срочно требовалась ещё одна служанка. Ты, правда, недавно у нас, и я полагаю, твои опасения связаны с тем, что ты ещё не привыкла к этому дому и его жильцам, но я надеюсь, что это скоро изменится, верно? — Камилла улыбнулась и сделала небольшой глоток чая. Она всей душой надеялась, что её одобрение хоть капельку повлияет на девушку, и она перестанет видеть в хозяйке некого тирана и жестоко деспота.
— Да, кстати, а о каком господине ты вела речь? Насколько мне помнится, я не замужем, братьев у меня нет, отца тоже, так кого же ты считаешь хозяином, Генриетта? — поинтересовалась вампиресса, с любопытством наблюдая за робкой служанкой. Ей всегда были интересны люди, их поведение, мысли, высказывания, но эта леди у неё вызывала особый интерес. Генриетта походила на крошечного мышонка из детских сказок — доброго, робкого и скромного до глубины души. Таких персон в наши дни встретить было практически невозможно и потому мазель Девон не хотела упускать такую редкую удачу — побеседовать с столь чистым и светлым существом.

Камилла, не говоря ни слова, внимательно слушала девчушку. Чистое и наивное создание, хотя и не без капли хитрости, отчаянно нуждалось в том, кто мог бы выслушать её, понять и пожалеть. Дитя, есть дитя. Она, в отличие от сестры, только покинула дом, только вступила в самостоятельную взрослую жизнь, и, соответственно, ей это тяжело давалось. Бедняжка воспринимала в силу возраста и своей натуры всё слишком остро, слишком болезненно. София, конечно, любила младшую сестру и порой опекала её, но часто ей было не до заботы и жалости. Что до управляющего, то этот ворчун был ещё тем товарищем! Мистер Картер всегда отличался излишней строгостью, трудолюбием, дисциплиной и склонностью к брюзжанию. Но, не смотря на это, он был добрым мужчиной, хотя и показывал себя с этой стороны очень редко.
— Всё понятно. Что ж, я ничего не скажу мистер Картеру, Генриетта. Пусть эта маленькая тайна останется между нами. Конечно, он иногда чересчур уж требователен, но на самом деле, он добрый человек. Просто, он слишком любит свою работу и трепетно к ней относится, — с улыбкой произнесла Камилла.  — Но с котлами он, по правде говоря, переусердствовал. Ты крохотная для такой работы.
Герцогиня наблюдала за тем, как нервничает Генриетта. Ей, вечно сохраняющей самообладание, это было удивительно. Так переживать из-за того, что обидчик может получить по заслугам! Наверное, она за столетия очерствела и потому не понимала подобных чувств девушки, хотя никак это не выказывала. Сделав глоток ещё тёплого чая, она негромко произнесла:
— В не зависимости от того, расскажешь ты мне нечто поразительное или нет, я обещаю не ругать мистера Картера. Он, конечно, был не прав, но лишний раз подвергать тебя нападкам с его стороны я не буду.
Вампиресса, вздохнув, взглянула на почти что рыдающую служанку, и слабо покачала головой. Поставив на столик чашку, она встала с подоконника и налила девушке чаю.
— Но, честно говоря, мне все, же было бы интересно узнать те невероятные новости, которые тебе известны. Видишь ли, я большая охотница до необычных историй, — поставив чашечку перед девушкой и пододвинув к ней тарелочку с печеньем, добавила герцогиня. — Угощайся. Это должно тебя успокоиться, — тихо, чтобы не напугать Генриетту, сказала хозяйка, и устало села в кресло, напротив неё. В последнее время она была сильно измотана, и этот факт сказывался на самочувствии мазели. Слабость давала о себе знать всё чаще и чаще. Вампирессе требовался покой, хорошее питание и крепкий сон, но душевные терзания, по неведомой причине мучающие её уже довольно долгое время, лишили её всего этого в одночасье.
«Буду надеяться, что она не передумает и расскажет мне то, что знает. По-видимому, этой девочке известны очень важные новости и она давно хочет ими с кем-то поделиться. Но, то ли ей не с кем их обсудить, то ли она их рассказать боится. Хотя, вполне вероятно, что, то, что она считает важным абсолютно бесполезно для меня. Что ж, нет смысла загадывать наперёд, посмотрим, что будет дальше».

Со слегка прищуренными от усталости глазами, герцогиня наблюдала за девушкой. Её испуганный вид потихоньку начинал исчезать, уступая место спокойствию. Аромат чая и сладостей вкупе с добрым взглядом вампирессы сделал своё дело, и вскоре Генриетта перестала дрожать при каждом слове или взгляде хозяйки. Одобрительно кивнув, Камилла допила уже остывший чай и удобно облокотилась на спинку кресла, слушая новости горничной. Начало было, в принципе, мало обещающим, но зато довольно забавным. Весёлый нрав собеседницы и дар потешно рассказывать улучшил настроение мазели, и она даже порой смеялась, когда Генриетта говорила что-нибудь особенно смешное.
— Мистер Картер пил?! Да ещё и в навозе?! — Камилла звонко рассмеялась, представив себе эту живописную картину. — Святая Роза, это просто невероятно! Наш строгий и правильный мистер Картер напился с конюхом! Жаль, что я не видела этого зрелища. Сколько же всего я пропустила за это время, — с лёгкой грустью во взгляде, добавила вампиресса. — Генриетта, я поручаю тебе очень важное задание. Постарайся исполнить его, как можно лучше, — заговорщически начала герцогиня. — Тебе нужно разузнать, чтобы желали получить в подарок наша невеста и молодой отец. Я бы хотела подарить им что-нибудь стоящее, то, что им действительно было бы полезно и приятно. Справишься? — улыбнувшись, спросила хозяйка.
Затем Генриетта продолжила свой рассказ, но уже в более печальной манере, и тому был действительно серьёзный повод. От слов девушки у герцогини просто замерло сердце. Война была уже в самом разгаре. Осада замка и похищение герцогини говорили о многом. Камилла сделала глубокий вдох и как только могла спокойно произнесла:
— Значит, сын Мирты пропал без вести? Весьма печальное известие, я бы тоже с ума сходила, если бы нечто подобное произошло с моим ребёнком, — собираясь с мыслями, начала герцогиня. — А что с милсдарем Дантесом Обером? Он тоже бесследно исчез? И ты случайно не знаешь, вмешался ли в войну клан Венганза?
Конечно, вампиресса так и не вернулась в клан, и как она утверждала, ей было абсолютно всё равно, что будет с судьбой клана и его главы в том числе, но как дело дошло до серьёзной опасности, то все её чувства взбунтовались, требуя точно знать всё, что связано с её кровными родственниками. Эмоции на столько сильно переполняли её, что она была готова тот час ринуться к эпицентру событий, и лишь силой воли удерживала себя от поспешных решений.

Отредактировано Камилла Девон (10.01.2011 14:54)

Некоторое время Камилла молчала, погрузившись в свои мысли. Эмоции негодования кипели в ней на пределе, и она всем телом ощущала, что ей нужно что-то делать, а точнее говоря делать то, что поможет ей прояснить ситуацию. У Венганзы кровь горячая, и это большой недостаток клана, который можно компенсировать лишь холодным умом и расчётом. Герцогиня была готова хоть сейчас ехать на поле боя, но она из последних сил прикручивала свой темперамент. Это не просто поездка за сотни километров, здесь нужно было всё хорошо обдумать. На войне никто не смотрит на причины и цели пребывания личности в районе боевых действий, жертвами оказываются все, а вампирессе абсолютно не хотелось быть убитой каким-нибудь солдатом, но и просто ждать она не могла. Нужен был план, причём хорошо проработанный, который помог бы ей очутиться в крепости и разведать обстановку без вреда для себя.
— Генриетта, милая, конечно, я не буду тебя ругать, — негромко произнесла хозяйка. — Ты и так рассказала мне много всего. И раз уж ты не знаешь всех подробностей, то, скорее всего, их в Дракенфурте не знает никто, — улыбнувшись, добавила Камилла. — Ты правильно делаешь, что говоришь правду. Она всегда ценна и важна, а при таких обстоятельствах, как война — тем более. Генриетта, не расстраивайся по пустякам, всё будет хорошо. А теперь, у меня будет к тебе ещё несколько поручений. Запоминай, первое — ты должна передать мистеру Картеру, чтобы он сегодня организовал праздничный ужин. Я и все вы отпразднуем мой временный отъезд. Второе — скажи Софии, чтобы она собрала мои вещи, я уезжаю сегодня, потому сперва наперво она должна заняться этим. Ну, и третье поручение — подготовка экипажа. После ужина я сразу отправлюсь в путь. Пока всё. Этого будет достаточно. И, само собой разумеется, ты не должна забыть про свою главную миссию — разведка боем на счёт подарков, хорошо? — тихо рассмеявшись, добавила вампиресса. — Я на тебя надеюсь, Генриетта. А теперь, если хочешь, можешь ещё полакомиться чаем и сладостями, а я прилягу ненадолго. Я что-то себя неважно чувствую.

Оставив служанку одну в комнате, Камилла вышла в коридор, не спеша направляясь к спальне. Слабость всё ещё напоминала о себе, но ей стоило собрать все силы, поскольку впереди её ожидало интервью. Приглашение мазель Сфорцы она отклонить не могла, поскольку это явно повлияло бы на её репутацию, что явно сказалось бы не в лучшую сторону для её предпринимательства. Компаньоны вампирессы были существами довольно сильно уделяющими внимание слухам, сплетням и общему впечатлению общества о той или иной личности. В своё время, быть может, они бы и не заключали бы договоров с отцом герцогини из-за его ухода из клана, но тот факт, что он был одним из лучших в своём деле, заставлял их дать послабление своим принципам, поскольку связываться с герцогом Девоном было довольно неблагоразумно.
Оказавшись в своей спальне, мазель взяла со столика письмо и прилегла на кровать, развернув сложенный пополам листок. Яркими чёрными чернилами было аккуратно написано приглашение на интервью, с указанием на место и время его проведения. Отложив письмо в сторону, герцогиня стала обдумывать предстоящую встречу, и за раздумьями незаметно задремала, охваченная слабостью. Через некоторое время Камиллу разбудила её служанка Софи, сказав, что ей уже пора собираться. Обречённо вздохнув, она поднялась с пастели и позволила заботливой служанке помочь ей одеться. Выбрав аккуратное платье, не слишком строгое, но и не вычурное, она после всех приготовлений спустилась на улицу, где её уже поджидал новенький кучер, недавно нанятый ей. Молодой человек помог вампирессе собраться в экипаж и тут же отправился в путь, поезжая довольно осторожно, чтобы лишний раз не нарушить спокойствие герцогини.

  Редакция газеты «Мирабо Манускриптум»

Галерея искусств «Лунный свет» 

Выйдя из галереи с прекрасным настроением, Камилла ощутила лёгкую ночную прохладу на коже, что несомненно радовало её после немного душных залов обители искусства. Тихо шелестя платьем, она спустилась вместе со своим спутником по старинным каменным ступеням, которые были довольно широкими и немного потрескавшимися, и прошла через огромные ворота, встроенные в длинную каменную ограду, обильно увитую плющом. Несмотря на не особо позднее время, вокруг было довольно тихо и спокойно. Дорога до поместья была длинной, но когда рядом идёт интересный собеседник, с которым общение становится лёгким и непринуждённым, даже тогда, когда обсуждаются довольно серьёзные темы, порой даже философские, она становится незаметной.
— Звёзды, — девушка вскинула голову, устремив взгляд стальных глаз к небу, — Они и вправду очень красивы. Их мерцание в сотню раз прекраснее, чем все зажжённые в городе праздничные огоньки. Ими можно любоваться вечно, — добавила герцогиня, рассматривая тонкую полосу туманных облаков, блуждающих в чёрных прорезях неба между маленькими ночными светилами. Тем временем, пока вампиресса любовалась звёздами, Джон рассказывал ей свои мысли относительно её вопроса про нежность. Да что собственно она знала о нежности? По большому счёту, ничего. От рождения Камилла была к ней несклонна, да и жизнь показывала, что для неё места становится в мире всё меньше и меньше. Потому мазель Девон и не сильно переживала по тому поводу, что романтизма и мягкости в ней почти что нет.
— Да Вы счастливчик, Джон, лично я её не испытываю ни к чему вообще, — грустно улыбнувшись, добавила она, — Я могу испытывать восторг, восхищение, удивление, но только не нежность или любовь. Не знаю, испытывала ли я что-то подобное вообще когда-то, — взглянув на собеседника, сказала герцогиня, — Потому судить об этих чувствах я могу только понаслышке. Быть может, Вы и правы, они в самом деле многогранны и отличны друг от друга, но, боюсь, что я не знакома даже с оттенками этих чувств. Красота в том или ином проявлении вызывает во мне лишь умиротворение, быть может радость, но не сладкий сироп мурлыкающих чувств, как говорит одна моя знакомая, — усмехнувшись, сказала вампиресса, слегка покачав головой, — Лошади, да, они сама грация. Смесь идеальной красоты и безграничной силы, я бы сказала даже так. Я тоже очень люблю лошадей, их гордость и изящность просто привораживают меня. Тиграми и пауками я как-то восхищаться не пробовала, а вот змеи, — мазель Девон негромко рассмеялась, — у меня с ними много общего.
Она вдохнула ночной воздух, наполненный пряными ароматами растений и цветов, окружающих тихую улочку со всех сторон, и слабой горьковатостью сигары, оттеняющей буйство сладостных запахов.
— Я понимаю о чём Вы говорите, и осмелюсь сказать, что Вы очень самоуверенны и независимы, раз совершенно безразлично относитесь к мнению окружающих, — посмотрев на Джона, сказала Камилла, — Не всякий в наше время сможет пренебречь чужой оценкой собственной личности. Что же до чувств, наверное, Вы правы, говоря, что для каждого есть своя определённая норма, свои рамки, но всё же что-то общее, как определение, должны быть для каждого, чтобы придать всем схожесть хотя бы в общих чертах, как это бывает обычно.
Завернув за угол, они оказались на широкой улице, по левую сторону от которой расположилось поместье герцогини, залитое светом огней, струящимся на тёмную улочку из окон.
— Да, это мой дом, — улыбнувшись, ответила девушка, остановившись у кованных ворот, — По идее свадьба подруги не должна занять слишком большого времени. Путь до Бругге не особо далёк, тем более на дирижабле, но есть вероятность, что она попросит меня задержаться на первое время, пока она не освоится на незнакомом месте. Но, возможно, она зря переживает и её прибывание на родине мужа понравится ей с первых дней. Мне тоже было бы очень приятно побывать в такой великолепной компании, которую Вы мне описали, но я не смею задерживать Вашу встречу с друзьями из-за своего путешествия. Было бы не вежливо заставлять ждать остальных это мероприятие исключительно из-за меня.
Услышав шутку Джона по поводу курения, Камилла рассмеялась, блеснув клыками:
— Мой отец был неравнодушен к трубке, так что мне эта картина довольно привычна. До сих пор помню запах хурбастанского табака, который он курил. Это воспоминание сразу возвращает меня в детство, что довольно непривычно, — улыбнувшись, сказала она, посмотрев на шелестящие листвой деревья, растущие в саду.

— Всегда нужно держать при себе хотя бы пару тайн, — лукаво улыбнувшись, сказала герцогиня, — Это Вы правильно делаете, хотя, я уверена, у Вас их гораздо больше, впрочем, как и всех. Что ж, буду придумывать коварные планы, дабы попытаться раскрыть их, — рассмеявшись, негромко произнесла Камилла, улыбаясь. Разгадывать тайны и загадки она очень любила, этого не отнять, а разгадывать загадки чьих-то душ... ещё больше.
— Благодарю Вас, Джон, я буду очень рада тому, что смогу побывать на этом прекрасном вечере. Как только я объявлюсь в городе, то непременно отправлю в Вашу редакцию письмо с новостью о своём прибытии, — усмехнулась девушка, отвечая пристальным взглядом на прямой взор вампира, — А, может быть, отправлю его ещё из Бругге. Посмотрю по обстоятельствам, — улыбнувшись, добавила вампиресса.
Ночь становилась всё темнее и темнее, а сияние звёзд почти что затмевало белёсую луну. Город засыпал, и становилось так тихо, что казалось будто можно будет услышать потрескивание огня в фонарях, если хорошенько прислушаться.
На высказывание Джона по поводу сигарет Камилла только лишь улыбнулась, слегка покачав головой, и дымка удивления появилась в её взгляде, когда на её плечах оказался пиджак мужчины, заботливо накинутый ей лёгким жестом.
— Спасибо за заботу, Джон, — в знак благодарности слабо кивнув головой, произнесла мазель Девон. — До скорой встречи, — ответила на его прощание девушка, провожая взглядом. «У него ещё и ворон живёт... загадочная личность», — подумала она, смотря, как Комптон всё дальше и дальше отдаляется от неё.
— До скоро встречи, — негромко повторила она, прихватив рукой пиджак, чтобы тот не спал с плеч, и дождавшись, когда Джон скроется в ночной тьме, слабо улыбнулась и направилась к поместью по главной аллее, перебирая в мыслях эпизоды прошедшего вечера.