Как только подол плаща вампира задымился, и пламя по промасленному следу неминуемо поползло вверх, грозя обуглить незащищенную кожу ламии, та тут же с неженской силой буквально вышвырнула его в торфяное болото. Безумные речи, раздававшиеся до этого в голове, чуточку напугали змею, точнее сказать, взяли эффектом неожиданности. За всю болотную жизнь она видела множество людей и вампиров, но таких психов с задатками шизофрении сюда еще не заносило. Угрожающе зашипев и обнажив высунувшиеся из-под верхней губы тонкие длинные клыки, на которых виднелись капельки собирающегося яда, ламия молниеносно отползла подальше от кромки водоема. Взяв в тонкую руку револьвер вампира, она со всей серьезностью на лице выставила направила его в сторону живого факела и замерла. Но даже несмотря на все случившееся, ее грудь вздымалась так же спокойно, как и мгновение назад.

«Ты безумен!» — мысленно прокричала ламия, не сводя с вампира готового для пальбы револьвера. Тем временем ее белое змеиное тело скрутилось в многоуровневое кольцо-пружину, готовое в любой момент раскрыться и пуститься в болотные заросли. Пока второй вампир был без сознания, следить за потерявшим разум Кометой было значительно проще. «Теперь не будет тебе пощады, кровосос», — нагнетающее и крайне злобно произнесла она, срываясь на глухой коварный смех.

Отредактировано Гелу Коакта (23.03.2011 15:24)

«Не тебе со мной тягаться, стрелок». Прекрасное лицо ламии исказила кривая ухмылка, сделавшая ее похожей на оскалившуюся собаку. Девическая бархатистая кожа парой складочек собралась у переносицы, а серебристую радужку глаз залил расплывшийся необъятной чернотой зрачок. Все-таки Гелу лучше обращалась с собственным телом, чем с огнестрельным оружием, которого на определенном участке болота было просто немерено — это и некоторые предметы одежды были единственным напоминанием о жертвах и убийствах. Убрав палец с курка и не теряя зрительного контакта с Кометой, ламия достаточно ловко откатила барабан оружия и презрительно вывалила патроны на ладонь. Сам револьвер тут же отправился в вязкие воды болота — в одну сторону, а патроны полетели в другую, с тонким свистом уходя под толщу воды.

«Мой хозяин мертв. И скоро ты отправишься к нему, сволочь», будто бы сжимая челюсти, с нажимом проговорила ламия. Комета, вероятно сам того не осознавая, наступил змеюке на больное место и вдобавок хорошенько потоптался, распалив почти зажившую рану. Поэтому желание отправить паскуду к праотцам только лишь усилилось. Постоянное одиночество и отсутствие заботливого хозяина не сделали из нее пай зверька на серебряной цепочке, которого можно погладить и легко наказать. Затерянная топь вырастила из нее очерствевшую сердцем зверюгу, готовую любым способом защищать свою территорию, как и разум, от нежелательных посягательств.

«Но знаешь, я тебя уже обожаю, стрелок. Ты как свежевыкопанный из-под земли ларчик — полон сюрпризов. И так отчаянно сопротивляешься... я просто тронута!» Она иронически приложила сухую конечность к обнаженной груди и провела раздвоенным языком по влажным губам. «Даже жаль тебя будет». С этими словами ламия, будто бы собиралась на прогулку, неторопливо тронулась с места, непременно направляясь к воспротивившемуся вампиру, и описала вокруг него небольшой полукруг. Ее белый хвост угрожающе вздымался над землей и будто бы нервно подрагивал.

Ветала хоть и лежал в грязи, но всё прекрасно слышал, он лишь изображал потерю сознания, но вспомнив, что перед ним ламия, он понял, что хорошо это не окончится. Нужен был ментальный блок или иллюзия в ответ, но иллюзия не была хорошей затеей, и пришлось выбрать блок. Ветала напряг болящую голову и поставил блок, который должен был помочь его игре в «оглушённого».

Сейчас, срочно был нужен план, причём побыстрее. Вариант начать тупо махать молотом сразу отпал, ведь можно было ненароком задеть Солая, но всё же после его любезной попытки предложить вместо себя Веталу, очень захотелось выбрать этот вариант. Но, конечно Ветала не собирается этого делать, ведь он понимает что Солай говорит это для того чтобы отвлечь ламию, но вряд ли она предпочтёт «консервы», уже готовой пище. Нужно что-то придумать получше... Хотя, зачем спасать Солая? Быть может по тому, что он настолько редкий образец, ведь мало кого встретишь с таким набором умственных отклонений и психических расстройств. А может быть, он сам справится, ведь у него ведь в руке пистолет...

Ветала предпочёл лежать на холодной земле и следить за быстро развивающимися событиями издалека. Он настолько артистично изображал потерю сознания, что даже маленькая пташка, не опасаясь ничего, села на него. Ветала не стал сгонять её, ведь пташка великолепно дополняла картину «Мёртвого Рыцаря». Хотя тут и не было рыцаря, да и Ветала был не мёртв, но всё это было похоже на картину, висящую в личных апартаментах Кайга.

События развивались всё стремительнее и стремительнее, а наш старый, добрый «недогуль» всё лежал на земле «без сознания». ламия принялась обнюхивать Солая. Зачем? Всё предельно просто, ламии любят запахи, особенно приятные. Это навело Веталу на мысль о его мешочке с ароматными травами. Он понял, что её великолепный нюх, можно использовать против неё, ведь трава, в некотором смысле дурманила тех, кто чуял её аромат. У Веталы, после одного случая, изменившего навсегда его жизнь, нюх почти полностью притупился и это, было на его стороне.

Как же Ветала тогда должен был быть счастлив, ведь мало кому удавалось так долго следить за ламией и остаться в живых. Хотя, был не факт что и он выживет. Ламия была довольно хитра и очень привлекательна. И естественно, она этим вовсю пользовалась. Она одурманила Солая своими формами и не следует забывать про почти очевидную примесь эмпатии. Ламия начала «облапывать» Солая и видимо начала с ним нечто вроде мысленной «переписки». Она действовала медленно и аккуратно, она отбросила пистолет Солая подальше и продолжила его «изучение». Тут Ветала заволновался, возможно, стоило бы вмешаться, но Ветала не из тех, кто сразу бросается в бой. Некоторые выжидают последней секунды до какого-либо действия, а Ветала настолько точен, что выжидает до последней доли секунды. Ветала продолжал посматривать в сторону вампира и ламии. Единственное что ему оставалось — это ждать...

Ветала наблюдал за событиями и вскоре, присмотревшись, заметил нечто, что ему не следовало бы видеть. Так сказать, диагноз был таков: «У пациента, наблюдается излишнее напряжение мышцы». Наш «Добрый Алхимик» знал, что последует такая реакция, ведь эмпатия, штука сильная. Многие, кто хотел бы спасти Солая, уже бы давно кинулись его спасать, но не Ветала, он умеет долго, очень долго ждать...

Солай уже почти расплылся, на него было жалко смотреть, как он мог так поддаться искушению. А ламия просто наслаждалась каждым его тяжёлым вздохом, каждым его трепетанием сердца и своими прикосновениями, всё сильнее и сильнее увеличивала силу эмпатии. Ну, а её прикосновение к «мышце», Ветале показалось излишним. Всем было ясно, что вскоре Солай станет обедом, но произошло нечто, непостижимое даже уму Веталы...

Уж слишком быстро всё произошло: у Солая загорелся плащ, хотя теперь это вряд ли похоже на плащ. Затем, ламия, которая столь долго ментально общалась с вампиром, вдруг взяла и просто откинула его в болото. Возможно, её обжёг плащ, но её выражение лица переменилось раньше, чем загорелся плащ.

Резкие перемены настроения у женщин не кончались ничем хорошим, но что же будет, если эта женщина — ламия?! Уж точно кому-то будет больно. От чего же Ламия могла так взбеситься? Этого Ветала не мог понять, но когда она зашипела и раскрыла свою пасть, были видны капли яда, свисающие с её острых, как клинки клыков. Не нужно быть умником, чтобы понять, что сейчас последует атака. Ветала уже был готов схватить свой молот, но осталось подождать её чуть-чуть... ещё несколько секунд...

Отредактировано Ветала (23.03.2011 19:40)

Хитрость, подкрепленная целым ворохом издевательств и саркастических ремарок, сработала. Ламия бездумно бросилась в атаку на вампира, видимо забыв, какое количество взрывчатки еще лежит у него в карманах. Прямо перед знатным прыжком химеры, которого, если честно, Комета совсем не ожидал, юноше удалось вытащить три разрывных патрона и зажать их между пальцами так, что при сильном нажатии они бы детонировали. С восхищением отметив коварство плана химеры, он принял единственно для него возможный курс действий — поднырнув под удар, он прижался к телу ламии, обхватив свободной рукой ее талию, а другую руку, ту, в которой были зажаты патроны, прижав к ее животу.

— Попалась, красавица, — тихо произнес вампир, с улыбкой смотря лицо обворожительной химеры снизу-вверх, — одно неверное движение, и твои, несомненно, прелестные внутренности украсят сию обитель печали забавным, но, к сожалению, не очень красивым узорчиком. Конечно, мне может оторвать руку, но, увы и ах, я готов пойти на такую жертву, — разум вампира понемногу успокаивался, чем и было вызвано его повторное овладение своим языком и частичная потеря контроля над мыслеречью.
— Тем более, льдинка, что я даже не знаю твоего имени, а незнакомцев убивать несколько неприлично, не находишь? — если бы не его недавние слова, можно было подумать, что он разговаривает с самым близким для себя существом. Впрочем, со своим кактусом он разговаривал таким же тоном.

Вампир поморщился от боли — похоже, он недооценил силу ламии, чья рука чуть ли не до хруста костей сжала его плечо. Слова же химеры, Гелу — как она себя назвала, повергли Комету в легкое замешательство. Смесь удивления, недоверия и задумчивости отобразилась на его лице, образовав смешную гримасу, которую Солай поспешил стереть со своего лица. Странным для него было то, что ламия подумала, будто он предлагает ей свою дружбу. Никогда никому не доверяющий вампир не мог позволить себе такой роскоши как дружба.

— Но если не растревожить улей, то и мед доставать как-то скучно, хм? Говорят, что пчелиный яд полезен, правда, говорят в основном те, на ком надет защитный костюм, — короткое движение плеч, которое могло быть понято как их пожимание, погибло в зародыше — стальная хватка Гелу несколько ограничивала свободу движений Кометы, — Что никак не способствует доверию к их словам. Но мед все равно вкусный, и ради того, что бы его достать, приходится идти не некие... жертвы и лишатся толики удовольствия.

Ненадолго задумавшись и мягко передвинув руку на талии химеры в более удобное для себя положение, Комета продолжил:
— «Цивилизация», — это слово в устах вампира звучало точно так же как и «дерьмо», хотя было на целых шесть букв длиннее, — придает слишком большое значение именам и титулам в итоге создавая монстров пострашнее нас с тобой, — вампир глупо хихикнул, вспомнив свои хулиганства.
«По крайней мере, здесь не так уж и скучно» — подумал Солай бросив вопросительный взгляд на ламию.

Отредактировано Солай Нодаш (23.03.2011 20:03)

— Солай Нодаш, — с улыбкой произнес одноименный вампир, — впрочем, я подозреваю, что ты уже знала мое имя. Как и то, зачем я сюда пришел, — «отклеившись» от Гелу, Комета продолжил, — ожидал найти засаду, а нашел нечто более интересное. Так что да, это того стоило, сокровища на дороге не валяются, тем более такие, которые сами прыгают тебе в руки, — короткий смешок прервал многозначительную фразу, — и пытаются разорвать тебя на части.

Короткий шаг назад и взгляд по сторонам — старая, въевшаяся привычка, от которой Комета не отступал, даже стоя над трупом своего врага, особенно над трупом врага. Мало ли что может случиться? Внезапные появления полиции или даже юстициаров случались не раз, и чаще всего после того, как перестрелка закончилась. Это во время боя их нигде днем с огнем не сыщешь, но они имеют скверную привычку появляться, когда уже все закончилось, стуча себя пяткой в грудь, мол, неотложные дела нас задержали, иначе всех бы прямо тут повязали. Обнаружив неподвижно лежащего «рыцаря», вампир презрительно скривился — хоть бы отполз, гад, но нет, он все еще лежит, травку мнет, на солнышке греется, птичек слушает. Но травки не было. Солнышка тоже, как и птичек.

— Мда, немноголюдно тут у тебя. Станет скучно — заходи в гости. Как говориться: мой дом — твой дом, — вампир явно собирался сказать что-то еще, но грусть, которая ему, видимо, померещилась, в словах химеры остановила его. В конце концов, Комета никогда не умел разговаривать с печальными, да и вообще, если честно ни с какими, женщинами. Сделав еще один шаг назад, он развернулся и зашагал в сторону Дракенфурта, обернувшись у самой кромки островка, чтобы все-таки задать мучивший его вопрос:
— Почему ты меня не убила? Ведь были же возможности...

Отредактировано Солай Нодаш (23.03.2011 21:23)

— Вот значит как, — хмыкнул вампир, удовлетворив свое любопытство, — буду ждать, — сказав последнее слово, Комета пошел прочь от острова, беззаботно перепрыгивая с кочки на кочку и насвистывая себе что-то под нос. Про железного «болванчика» он уже успел совершенно забыть, как и про свое опрометчиво данное приглашение. Его мысли занимала его уже никуда не годная одежда, и размышления по поводу того, где он, черт возьми, найдет новый револьвер? А новое оружие ему следовало раздобыть обязательно — месть Патрицио должна была свершиться, и желание вышибить засранцу мозги никуда не пропало, а наоборот только стало сильнее. Наконец-то выбравшись на более или менее сухой участок суши, вампир прогулочным шагом направился видневшимся вдали стенам великого и порочного города, без которого он не представлял свою жизнь — Дракенфурта.

  Локация

Отредактировано Солай Нодаш (23.03.2011 22:00)

Какой-то день сегодня удивительно мерзкий и аврально неудачный. Мало того, что одну из потенциальных жертв пришлось невольно помиловать, так еще и вторая решила устроить контратаку. Несмотря на природную холодность ума и тихий характер, Гелу неумолимо начинала кипятиться.

Для железной консервы, скованной доспехами, вампир двигался подозрительно ловко. «Лучше бы ты и лежал там дальше», — передразнивая, ответила ламия и обвила хвостом руку с заносящимся молотом, однако... что-то пошло не по сценарию. Чувствительная слизистая носа начала гореть и страшно жечь — «железные доспехи» удосужились бросить щепотку какой-то гадкой смеси на землю. Только вот дискомфорт прошел достаточно быстро: влажная болотная земля стремительно растворила в себе неприятную смесь, избавив чувствительную к запахам ламию от неудобства и обожженной слизистой. Грозно и остервенело зашипев, она с недюжинной силой вцепилась в зажатый с мешочком кулак рыцаря, чтобы тот ненароком не повторил свою неудачную шутку. Другой рукой Гелу ухватилась за край потрепанного шлема и грубо начала стаскивать с лица вампира. Кроме того, потенциальную жертву ждала кое-какая неприятность: ламия буквально забралась на него, сковав тело плотными белыми кольцами, стремящимися выбить дух из агрессора и задушить.

Отредактировано Гелу Коакта (26.03.2011 00:26)

Ламия, ведомая инстинктами огромной ядовитой змеи, не собиралась выпускать из объятий бугая просто так. Основным ее преимуществом был громадный вес, спокойно превышающий собственный вес рыцаря в раза четыре. А чего только стоила сила крепких змеиных мышц? Поэтому падение вампира не отозвалось особыми неудобствами на химере: это все равно, что человек решится придавить тяжеловоза своей тушкой... И все-таки каким-то неведомым способом двуногому удалось избежать не только смертельных объятий ламии, но и прорваться через добрых четыре метра ее толстого хвоста.

Сорвать шлем с прыткой консервы, к сожалению, не удалось. Но судя по его поведению и рыщущим как у ищейки мыслям, в которых ламия совсем немного успела покопаться, ему было что скрывать от других. Свое уродство? Химера издевательски засмеялась, тыча длинным когтистым пальцем в присевшего отдохнуть на полуразваливающееся дерево вампира. «Скипидаром натерли, что ты так прытко на этот трухлявый пенек залез?» Посмеиваясь, ламия хлестнула хвостом старое дерево, которому еще от разрывных пуль стрелка неплохо досталось. Так что под неминуемой тяжестью консервы и напором хвоста химеры дерево жалобно скрипнуло и картинно повалилось в стоки вязкого болота. «Видать, мордашка подкачала, раз прячешься за маской ты как трус».

«А разве дело есть тому, кого недавно тоже монстром называли?» просвистела она и собралась в тугой комок. «Коль хочешь ты сказать, что есть меж нами общие черты, то ошибаешься жестоко. Ведь я венец алхимии, мечта из сладких грез, а ты», она презрительно фыркнула и сморщила нос, «А лишь ведь выкидыш ее, всего-то неудачное потомство. Провал фатальный — вот кто ты». Тонкие губы ламии исказила издевательская ухмылка, а вертикальные зрачки растянулись на всю радужку. «И что ты дальше делать будешь, железяка? Швырнешь свой молоточек, поколотишь?» Худенькие плечи ламии истерически затряслись в припадке тонкого свистящего смеха.

Отредактировано Гелу Коакта (26.03.2011 17:39)

«Тебе я не желаю открываться рыцарь, да в общем как всем другим. И в голове моей, увы, поковыряться не дано таким, как ты — вы слишком слабые ментально. То, кем была я — давние дела. В них смысла нет тебе соваться. Другое дело, кто сейчас стоит перед тобою: то дивный зверь иль кара Моргота? Вопрос, поди да разберись. Но всякий пользу здесь найдет, коли его перед собой поставит». Прищуренные глаза ламии хитро сверкнули, как только она выбралась на освещенный солнцем участок. Развернув тыльные стороны бледных полупрозрачных рук к светилу, Гелу блаженно прикрыла глаза и кротко улыбнулась, ощущая легкое пощипывание полудня.

«Так в чем же суть твоей беседы, рыцарь? Пришел ты поглумиться иль дело предложить? Решай скорее, терпение мое иссякло...» — глаза ламии резко распахнулись, будто бы охваченные огнем. «А может, душу ты излить решился, как не нашел кого другого, кто может выслушать твой вздор? Тогда вопрос другой. Рассказывай мне все. Я смирно выслушаю и вновь забью хвостом, когда окончен будет разговор». Сатирически улыбаясь, она махнула ему тонкой рукой, приказывая говорить. Гелу изящно подперла порозовевшую от яркого света щеку длинными пальчиками и свила мощное белое тело в клубок. «Готова выслушать тебя, давай поговорим. Уж видно, день такой для разговоров».

Отредактировано Гелу Коакта (27.03.2011 19:13)

«Ты думаешь, что я отчаянно желаю собеседника иметь, чтоб регулярно ныть, скулить и говорить, как жизнь обидела меня жестоко? Что от эмоций вся изнемогаю, и что душа болит от недомолвок? Что исхожусь по вечерам в отчаянном страдании и горе безутешном?.. Я всем довольна, милая консерва, коль ты об этом говорить решил. Мне уши для стенаний не нужны, как и компания из дружеских сердец, что отзовутся и помогут». Губы химеры тронула ироничная улыбка. «Ты ходишь все кругом и около, железный рыцарь. Уж скоро сахар на ушах моих появится от этаких речей. Давай теперь ясней. Зачем пришел? Уж если ты о людях говорить решился, оставь тираду для кого-нибудь другого».

Несмотря на относительную расслабленность тела, змея в любой момент была готова молнией сорваться, разодрать когтями доспех на вампире и искусать его до полусмерти, ядом хорошенько тело отравив. Уж Гелу голодна была: животные порывы в ней вопили, говоря, что время есть давно как наступило.

Могло показаться, что губы ламии напряженно сжались. Но нет, показалось. Ее взгляд мгновенно потяжелел, между бровями появились две вертикальные складочки. Слова Веталы… они раздражали ее. Какого черта этот гуль вот так свободно с ней общается, учит жизни?! Химера тихо вздохнула. Мысли о прошлом, утопленные в нескольких десятках лет, вновь всплыли на поверхность. И это причиняло неудобства. Под холодным, почти что не бьющимся сердцем скреблись кошки. Если бы она могла, то немедленно накрыла уши ладонями и бешено, дико закричала, чтобы пересилить навалившуюся тоску, беспощадно разрушающую стену из надменности и хладнокровия. Что Комета, что Ветала – все они сегодня учат ее жизни. И Гелу раздражалась, все больше и больше. Они для нее никто, просто еда. А еда не должна учить хищника правильно жить.

«Довольно», будто бы говоря сквозь зубы шикнула она, окончательно раздражившись. Мускулы на руках заиграли под лоснящейся кожей, загуляли желваки от плотно сомкнутых челюстей. «Есть все во мне, но не для вашего потомства», мрачно, практически теряя всякое подобие человеческой речи, шипела она, приподнимая переднюю губу и оголяя тонкие, мгновенно подавшиеся вперед клыки. Кончик белого хвоста как пика рассек сгустившийся воздух и угрожающе заходил из стороны в сторону. Лицо ламии, еще пару минут казал казавшееся очеловеченным, покрылось будто бы каменным наростом. Кожа на носу сморщилась, а вокруг почерневших глаз появились синюшные круги. На шее вздулась венка, словно молния расходившаяся под тонкой светлой кожей. Химера больше не говорила. Из ее бордовой пасти раздавалось только угрожающее тихое шипение, не обещавшее ничего хорошего. Она не желала больше разговаривать с гулем ни о погоде, ни о себе – решительно ни о чем. Гелу, сама не зная почему, предоставила ему минуту на то, чтобы собраться и уйти. Быстро и немедленно. Сейчас.

Ветала не ушел, и это вконец взбесило ламию. Она угрожающе громыхнула белесым хвостом по влажной земле, попутно сломав ветку толщиной с руку. Ненависть и отвращение кипели в ней, как кипит масло на распаленной сковородке. Стоит только кинуть что-нибудь в это бурлящее варево, как тут же обжигающие капли хаотично разбегутся во все стороны и будут кусать, сильно и беспощадно.

Ко всему прочему гуль драться не спешил и пытался уладить дело мирными разговорами, что называется, заговорить. Но Гелу не кобра, а дешевый приемчик с волшебной дудочкой здесь подавно не поможет. Нужен либо весомый довод, который собьет ползущие языки пламени, либо отступление, которое подействует аналогично. Ламия злобно уставилась на рыцаря. Интуиция подсказывала, что если начнется поединок, то будет он непростым, возможно, для кого-то даже последним... В сознании химеры пробился тонкий, но очень яркий лучик света. Он как бы говорил ей повременить с атакой, подождать чего-то еще. Но чего? Змея ненавидяще сверкнула глазами и еще шире разинула пасть. «Что тебе нужно?» — в последний раз, едва разборчиво, полушипя спросила она и затрясла в воздухе кончиком хвоста.

Аншлаг, окруженный какими-то дохлыми клочками таинственности, изматывал ламию. Не физически, а духовно. Если бы не остатки титанического хладнокровия, которое удалось отыскать в самый последний момент с огромным трудом, она бы давно взорвалась как бочка с порохом от искры. Ее кулаки сжались. Речь Веталы, его недомолвки и какой-то дополнительный букет чувств, который ламия не расшифровала, сильно утомляли. Из его слов едва ли можно было выцепить каплю полезной информации, но химера пыталась. И давалось это дело очень неохотно, с большим трудом. А может, плюнуть на него, и дело с концом?

Ламия презрительно шикнула на рыцаря. Какие к Морготу обещания! И Гелу сдалась. Этот гуль угнетал, бил ее словами, такими тягучими и непонятными, как молотом по голове. И от каждого нового предложения становилось все хуже и хуже. Змея решилась уйти, немедленно. Она быстро развернулась и, оглядываясь на застывшего в оцепенении гуля, быстро шмыгнула в скисшую грязную воду и поползла прочь.

Отредактировано Гелу Коакта (11.04.2011 22:12)