Начало игры
Всё началось с того, что Майле Розенхауер захотелось влюбиться. Собственно, в этом ничего особо удивительного или чрезвычайного не было: влюблялась Майла часто, надолго (ну месяц-два... три... это ведь очень долго, правда?) и всегда безответно. Жертв её искренних и пламенных чувств можно было только пожалеть: во-первых, с самыми лучшими намерениями Майла старательно готовила для них каждый день вкусные кексики и пирожки (которые, впрочем, так ни разу и не осмелилась передать объекту своей любви и съедала в одиночку где-нибудь на заднем дворе школы, предаваясь сладостным мечтам, сводившимся в основном к двум темам: как бы влюбить в себя предмет нынешней страсти и как бы похудеть... хотя второе не обязательно... ням-ням-ням), а во-вторых, она ужасно любила следовать по пятам своего возлюбленного, не упуская его из глаз ни на минуту, и достигла в этом искусстве такого мастерства, что вполне могла бы основать собственную школу ненавязчивой шпионской маскировки в городских условиях.
Вот только до сегодняшнего дня Майле, можно сказать, везло: влюблялась она преимущественно в человеческих мальчишек своего возраста, уследить за которыми было, в общем-то, нетрудно... Особенно, если подружиться, например, с его сестрой и регулярно заходить к ней в гости. Но в последнее время обычные мальчики Майле наскучили. Что за интерес в них влюбляться? Все из обычных небогатых семей, утром ходят в школу, а потом помогают родителям по хозяйству или нянчатся с младшими братьями и сёстрами. Скукотища да и только! Никакой романтики.
Поэтому сегодня, маясь от тоски на лекции по истории Дракенфурта и незаметно от учителя отщипывая по кусочку от вкусного рогалика со сливовым вареньем, спрятанного под партой, Майла пришла к гениальнейшему выводу. Точнее, не так! Её озарила мысль! Великая и несравненно прекрасная мысль, от которой захотелось радостно завопить на весь класс. Но вопить Майла не стала из соображений конспирации и, воровато оглядываясь по сторонам, записала в дневнике, умело замаскированным под тетрадкой по истории Дракенфурта: «Влюбляться надо в максимально непохожих на тебя». О, мысль гениальная, конечно! Ради такой мысли даже рогаликом подавиться не жалко, но только где их взять-то, этих непохожих, если человеческие создания все та-аакие одинаковые?
— ...Вампиров, что ли? — услышала она за спиной. Майла испуганно накрыла ладонями дневник и только потом медленно обернулась, не веря, что кто-то её рассекретил.
— Ну да, у вампиров! А что? — донёсся другой голосок. — Уже целую неделю. И между прочим, не жалуется.
Девчонки умолкли, уставившись на Майлу.
— Э-ээ... А вы, собственно, о чём? — смущённо спросила Майла. Она понимала, что вмешиваться в чужой разговор некультурно, но в то же время любопытство взяло верх, заставив даже забыть о «гениальной мысли».
— Франческа устроилась работать горничной к вампирам, представляешь! Неслыханное дело! — тут же с готовностью зашептала хитрая и пронырливая Марианна, которая всегда была в курсе всех новостей. — Вот уж не думала, что туда наших на работу берут. Тем более, несовершеннолетних.
— Франческа? — удивлённо переспросила Майла.
Франческа всегда была тихоней. Даже Майла и то ей не завидовала, хотя, надо признать, завидовать было чему. Франческа была очень красивая: точёная хрупкая фигурка, белоснежные пряди слегка вьющихся волос, спадающих мягкими локонами до пояса, изумрудные глаза с пляшущими солнечными зайчиками — словно россыпи света на морских волнах Тальгарского залива. Если бы у Майлы была такая внешность, она бы была настоящей королевой и покорила всех мальчишек в округе. А этой Франческе было совершенно наплевать на свою красоту. Она почти ни с кем не общалась, постоянно сидела где-нибудь в одиночку и вышивала какие-то загадочные штуковины или плела дурацкие фенечки. А ещё за ней постоянно таскался кот. Полосатый, ободранный, ничейный. Такое впечатление, будто она умела разговаривать только с этим котом. Они понимали друг друга с полуслова. Постепенно кот становился всё чище, толще и краше. Все только удивлялись: как? Никто ни разу не видел, чтобы Франческа мыла или кормила кота. Начали даже поговаривать, будто это не кот вовсе, а волшебный зверь, вызванный магией её фенечек. Впрочем, Франческа на эти слухи никак не реагировала (и вряд ли вообще о них знала). Она была из бедной семьи, но её никогда не видели в поле или работающую по хозяйству. Отец ругался, бил свою непутёвую дочь, но она только убегала, пряталась в лесу или на заброшенном кладбище и ждала, пока пройдёт его гнев. Вот практически всё, что знали девчонки о Франческе. Но недавно она изменилась. Это случилось после очередного скандала дома и убегания в лес. Вернулась оттуда она сама не своя. Пастух Феодорий, часто пасший коров на окраине леса, рассказывал, что видел её с вампиром. Якобы вампир то ли укусил, то ли соблазнил девушку. То ли и то, и другое одновременно. Но учитывая пристрастие старика к горячительным напиткам, ему особо никто и не поверил: мало ли что деду спьяну померещится. «Откуда вампирам в нашем лесу взяться? — судачили кумушки. — Они к нам не ходят, а мы к ним без нужды не суёмся. Издавна так было». О том, где и как вампиры питаются, кумушки знать не желали.
— Так вот о чём я и говорю! — победоносно воскликнула Марианна. — Франческу соблазнил вампир, но об этом разнюхала дракенфуртская пресса. И чтобы не поднялся переполох, этот вампир решил забрать её от нас. Понимаешь? Нет человека — нет проблемы! Сначала она у него поработает, а потом он её«...
— Да ну тебя! Враки это всё! Ты это сама сочинила! — наморщила носик Элеонора. Элла всегда отличалась трезвостью мышления и недоверчивостью к непроверенным фактам. — Ты видела, чтобы Франческу вампир к себе домой уводил? Не видела! И никто не видел. Мало ли куда она пропала... А потом, где кот? Думаешь, вампир потерпел бы дома блохастого ничейного котяру?
— Раз так, значит надо проверить! И увидишь! — не унималась Мари.
— И кто проверит? Ты? — насмешливо вскинула бровки Элеонора.
— Она проверит! — тоном, не терпящим пререканий, заявила Марианна и ткнула пальцем в Майлу.
— Что? Я? Почему? — испугалась Майла.
— В кого, говоришь, лучше всего влюбляться? — саркастически протянула Мари. — Ну-ка, ну-ка... Учитель, я хочу одного гения процитировать! — неожиданно завопила она на полный голос.
— Тихо, прекрати! — испугалась Майла. «Не хватало ещё, чтобы меня выставили дурой перед всем классом», — подумала она.
— Это какого-такого гения? — заинтересовался старенький историк и даже очки с носа приподнял, слегка подавшись вперёд и с нетерпением готовясь внимать.
«Ну что, пойдёшь? Последний шанс у тебя», — читалось в неумолимых Марианниных зрачках, сверлящих поочерёдно то Майлу, то дневник, предательски выглядывающий из-под её ладоней.
«Пойду-пойду!» — зажмурившись, ляпнула Майла опрометчивое обещание.
Элла охнула, Мари довольно ухмыльнулась.
— Я хотела процитировать Сократа, то есть Платона... В общем, Эзоп как-то сказал...
Класс покатился со смеху.
— Распустились совсем! Прекратите паясничать, барышня! — раздражённо оборвал её учитель и, недовольно пошамкав губами, отпустил ещё несколько фраз о нравах нынешней молодёжи, после чего продолжил до ужаса скучную лекцию о выдающихся дракенфуртских философах.
— В общем, так... — шёпотом начала излагать свой план Марианна. — До Волкогорья тебя довезёт пресса.
— Из леса? — мрачно пошутила Майла, которой всё меньше и меньше нравилась эта идея. — Мне, между прочим, ещё ужин готовить надо. Сегодня моя очередь, — жалобно пискнула она.
— Ужин отменяется! Сегодня тебя ждёт приключение. Захватывающее любовное приключение, от которого кровь стынет в жилах и трепещет каждое нервное окончание... Ну, не умею я красиво выражаться! Элла, перестань ржать! — возмутилась Мари. — Одним словом, Майла поможет нам провести журналистское расследование. Ма-ааленькое такое расследование! — успокоительным тоном добавила она, отметив тревогу на лице веснушчатой героини репортажа. — Майла, нам необходимы твои невероятные маскировочные способности! Тебе предстоит главная роль, ты только представь себе! Итак, представила, да? Вагончик, который развозит вечернюю прессу, доставит тебя до фамильного владения вампира, а дальше — дело техники. Ты должна просто проверить, есть ли там Франческа.
— Просто проверить! — фыркнула Майла. — Если бы это было так просто! Меня никто не пустит в особняк.
— Забора там нет. Мы проверяли, — хладнокровным тоном констатировала Элла. Майла даже вздрогнула, когда та заговорила. — Место безлюдное, так что никакие прохожие тебя не засекут. Прислуга тоже практически не показывается. Побродишь вокруг, посмотришь. Авось и увидишь чего интересное. А если кто появится, скажешь, что пришла горничной устраиваться и все дела.
— Кстати, вампир-то красавец! — неожиданно протянула Мари, мечтательно закатив глаза. — Ух, какой красавец! И что-то подсказывает мне, что он любит рогалики! А пирожки — так вообще обожает больше всего на свете!
— Врё-ёшь, — неуверенно пролепетала Майла, но в её глазах уже загорелся еле заметный огонёк.
— А как-то в интервью он сказал, что мечтает о девушке, умеющей вкусно готовить. И что ему нравятся рыжеволосые, вот, — добавила Элла и почему-то глупо захихикала. Но на последний факт Майла не обратила внимания.
«Нравятся рыжеволосые! Умеющие готовить! — мысленно повторила она в восхищении. — Да это же... Это же судьба! Правильно! Влюбляться нужно в непохожих. Моя судьба — влюбиться в вампира! Долой скучную человеческую жизнь!»
— Я поеду! — уверенно заявила она и сжала кулак с такой решительностью, что остаток сливовой начинки выплеснулся из рогалика прямо на свежевыстиранную юбку. Впрочем, это такие мелочи! Впереди — новая любовь!
На улице было темно и холодно. Майла поёжилась и вжалась в стену. Благодаря чёрной школьной форме она практически сливалась со стеной и только рыжие кудряшки предательски поблёскивали в лунном свете. Не мешало бы повязать голову тёмной косынкой, но сама мысль об этом была Майле противна. Как это можно встретить свою судьбу в косынке, если этой самой судьбе нравятся рыжие кудри, развевающиеся на ветру?
«Ах да! Ещё ведь эта Франческа...» — недовольно поморщилась Майла, вспомнив о своей основной миссии. Меньше всего ей сейчас хотелось заниматься разведкой. Но не успела она ещё даже мысленно прикинуть своё первое действие на ответственном шпионском посту, как где-то вблизи захрустел гравий, разлетаясь из-под копыт лошади, и напротив особняка остановилась карета.
Следующие несколько минут Майла не помнила. Точнее, помнила, но... Это было как во сне! Как в самых невероятных грёзах! Перед ней был... нет, не парень, не вампир, а настоящий идеал её мужчины. Майла окаменела, словно статуя, и лишь завороженно ловила жадным взглядом каждое его движение. К сожалению, герой её романа был не один. То кучер, то этот противный слуга, то тётка в дверях. Постоянно кто-то мешается. Если бы не они, Майла уже давно выскочила бы из своего убежища, размахивая рыжей гривой, и может быть, даже осмелилась бы предложить незнакомцу сочных рогаликов, но в присутствии посторонних она рисковала показаться сумасшедшей, поэтому вынуждена была, затаив дыхание, исподтишка наблюдать за происходящим. Как только карета уехала, молодой вампир скрылся в доме, а слуга исчез где-то на заднем дворе, Майла не вытерпела и побежала на цыпочках к ближайшему горевшему окну. Гравий предательски захрустел, и девушке пришлось сбавить шаг, заменив бег мягкой крадущейся походкой. У этой походки был только один недостаток — уж очень ме-е-едленно происходило передвижение. Зато риск быть обнаруженной сводился к минимуму.
Наконец достигнув заветной цели, Майла судорожно облизала губы и, схватившись руками за подоконник, осторожно попыталась подтянуться. И тут....!!! Это был такой ужас, такой неописуемый кошмар, что прежде чем мозг успел обработать полученную зрительную информацию, из горла Майлы вырвался до неприличности жуткий крик (а если уж быть ближе к реальности, так и вообще противный писклявый визг), а в следующую секунду она впервые в жизни встретилась глазами с настоящим вампиром, в недоумении взирающем на рыжее создание, висящее на подоконнике и приплюснутое веснушчатым носом к стеклу. Пожалуй, большего позора Майла не испытывала никогда.

Отредактировано Майла Розенхауер (12.01.2010 00:19)

— Не-не-не-не, не видела... То есть, да-да-да, не видела! — сбивчиво пролепетала Майла, трясясь от страха и восхищения одновременно. Правильнее всего, разумеется, было бы зажмурить глаза. Именно так поступила бы на её месте любая хорошо воспитанная девушка. Майле очень хотелось бы отнести себя к разряду таких девушек, но противное любопытство снова одержало верх. Не каждый день увидишь живого вампира в чём мать родила. «Вот это будет, что девчонкам рассказать! Ни за что не поверят!» — мелькнули в голове хвастливые мыслишки, словно стайка резвых рыбёшек. Поэтому мысленно оправдываясь тем, что отвернуться ну просто никак невозможно, иначе можно шлёпнуться, Майла покрепче вцепилась в подоконник, изображая большую букву Т с болтающимися внизу толстыми ножками в ярко-розовых носочках. Только одного она не учла: уже через пару секунд стекло предательски запотело от её дыхания и не стало видно совсем НИ-ЧЕ-ГО!
«У-ууу» — разочарованно протянула Майла и даже на миг засомневалась, уж не пригрезился ли ей этот вампир. Но дрожащие огоньки свечей и еле слышный плеск воды по ту сторону окна всё же неоспоримо свидетельствовали о наличии живого существа. И тут Майла почувствовала, что кто-то теребит её за ногу. «Попалась!» — подумала она и испуганно зажмурила глаза. По ноге провели чем-то мокрым и шершавым. — Что Вы себе позволяете? — завопила Майла и задрыгала пятками с такой интенсивностью, что одна туфля улетела в неизвестном направлении. Ответа не последовало. Майла приоткрыла левый глаз и осторожно выглянула вниз в зазор между животом и подоконником. «Мяу!» — сказал полосатый толстый кот и принялся аккуратно покусывать её большой палец на ноге. «Мяу!!!» — ещё раз повторил он более требовательным тоном. «Учуял аромат пирожков!» — догадалась Майла. Она хорошо подготовилась к походу в обитель вампира — любителя вкусностей, тайком забежав после школы домой и наворовав из кухни пирожков. Но кто же знал, что половина из них окажется с мясом? Сейчас сумка, набитая снедью, болталась где-то в районе попы и, конечно же, кот не мог до неё дотянуться. Но и отступать тоже не хотел!
«Теперь ясно, почему он так растолстел! — догадалась Майла. — Он приходил в школу не столько с Франческой пообщаться, сколько потерроризировать девчонок, требуя еду! А я в школу мясо не беру, вот и не знала об этом».
Но, по крайней мере, одно её радовало: шансы застать Франческу во владении вампира выросли примерно наполовину (если считать кота неотъемлемой половиной Франчески). — Брысь! — скомандовала коту Майла и пнула его второй ногой в туфле.
«Фрррряу» — обиженно взвыл кот и больно проехался когтями по икре девчонки.
— Чёрт! — прошептала Майла. — Ну сейчас, подожди! Ты же не отцепишься, паразит, да?
Она упёрлась коленками в стену и начала подтягиваться на руках. Подоконник недовольно заскрипел, но Майле всё же удалось закинуть на него одну ногу. Так она и застряла. Хлипкая конструкция неизвестно какого века в любой момент была готова обломиться и увлечь за собой юную любительницу приключений. Вдобавок ко всему сумка, висевшая на шее, с переходом Майлы в лежачее положение переместилась вниз и теперь находилась прямо перед носом кота, завлекательно покачиваясь из стороны в сторону. Кот присел и, яростно виляя хвостом, приготовился совершить прыжок на ароматную добычу. Лишь одно в теперешнем положении Майлы было выигрышным: поскольку её лицо переместилось ниже, она снова могла видеть вампира. Не дожидаясь момента катастрофы, Майла завопила: — Помогите! Он меня сейчас растерзает! Или я упаду вместе с Вашим подоконником!

Отредактировано Майла Розенхауер (12.01.2010 23:25)

— Никто! — обиженно проворчала Майла. — Больно надо мне за Вами следить. Это... это был несчастный случай. Да! На самом деле я пришла устраиваться на работу горничной, но на меня набросился Ваш бешеный кот, и я была вынуждена спасаться бегством, в ходе которого нечаянно запрыгнула на окно...
Пустившись в пространные объяснения, Майла совершенно забыла о том, в насколько глупом положении она находится, и тут только сообразила, что оправдания, произнесённые из позы «а-ля лягушка» вряд ли прозвучат убедительно. Она молниеносно вскочила на ноги, попыталась пригладить растрепавшиеся волосы, но убедившись, что нужный результат вряд ли будет достигнут в условиях повышенной влажности и пара, исходящего от ванны, оставила эту затею. Сверля взглядом танцующий огонёк ближайшей свечи и стараясь не смотреть на голого вампира, она на секунду замялась, а потом всё-таки, набравшись смелости, пролепетела: — Кстати, у меня даже пирожки с собой есть! Вам ведь они нравятся, да? Попробуйте, очень вкусные. Только, наверное, помялись немного...

Майла была на седьмом небе от счастья. Она впервые в жизни увидела живого вампира и впервые в жизни угостила понравившегося парня пирожками, которые ещё и пришлись ему по вкусу! Щёчки Майлы зарделись от неимоверного чувства — смеси радости, восхищения, смущения и ещё чего-то непонятного, но очень приятного и тёплого, щекочущего сердечко, словно мягкие кошачьи лапки. Она, разинув рот, восторженно наблюдала, как голодный вампир с аппетитом поглощает её пирожки, и мечтала лишь об одном: чтобы это мгновение длилось вечно. Хотя бы потому что сумка с пирожками удачно прикрыла наиболее смущающие её части вампирского тела и теперь Майла могла свободно глазеть на вампирчика, не боясь показаться невоспитанной. Вот только понаслаждаться милой картинкой пришлось недолго. Вампирчик отставил сумку (Майле тут же пришлось смущённо отвернуться), перегнулся через окно и с неимоверной лёгкостью втащил толстого кота. «Какой сильный! — подумала Майла. — Поднять одной рукой такое жирное животное, в котором минимум килограмм пятнадцать живого веса!»
Ещё больше её удивило то, что кот даже не пытался сопротивляться, кусаться, царапаться или иным образом проявлять свой вредный нрав, несмотря на то, что кошачий нос не мог не учуять вкусный пирожковый аромат от поднявшей его руки. Но кот лишь повис в воздухе со смиренным видом, словно мешок с песком, вяло помахивая хвостом. «Вот предатель! — подумала Майла. — Как же я теперь докажу, какой этот кот на самом деле?»
Перспектива показаться лгуньей её совсем не обрадовала. Но поскольку вопрос всё-таки был не о том, бешеный кот или не бешеный, а о том, этот ли кот на неё набросился, Майла решила блефовать до последнего.
— Да, это он! — с готовностью ответила девчонка и тут же воспользовалась возможностью подлизаться, добавив сладеньким голоском: — Надо же, как он Вас слушается! Мигом утихомирился! Наверное, он уже давно у Вас живёт? Майла прекрасно видела, что это тот самый кот, который дружил с Франческой, но решила на всякий случай выяснить, уж не принадлежит ли этот кот вампиру.
«Может, котяра просто приходил к школе покушать, потому что его дома плохо кормят? — подумала она. — Судя по всему, здесь все голодные: и кот, и вампир».

Отредактировано Майла Розенхауер (21.01.2010 13:12)

Тильда, экономка Бернсов.

Тильда была человеческой женщиной. Почтенной, строгой и благовоспитанной женщиной 46 лет. Прирожденной гувернанткой. Однако работала она экономкой при Виктории Бернс-Обри, благородной чистокровной вампирессе; причем работала уже больше двадцати лет. По человеческим меркам это очень внушительный срок, но в сравнении с вампирьим временем — сущий пустяк. Разве виновата она была в том, что ничего, ну просто ничегошеньки не знает об этом сопляке, сыне госпожи Виктории, который черт знает сколько лет пропадал в чужой стране, не удосужившись ни разу навестить больную мать? Она отдала этому дому лучшие годы жизни, всю свою молодость, всю свою энергию — и какая ей за это благодарность? Презрительные тон этого чернявого денди? Да что он знает о жизни?! Об их с госпожой Викторией жизни в этом мрачном, лишенном звуков доме!
Он не знает, что только благодаря ей, Тильде, его матушка пошла на поправку. Благодаря ее неусыпному уходу, ее золотым рукам сиделки, няни, санитарки, горничной. Она, Тильда, была рядом с госпожой, когда у той случались приступы; она, Тильда, писала под диктовку госпожи письма этому неблагодарному сопляку с просьбой приехать, навестить больную мать! Он ничего, ничегошеньки не знает. Если бы он был человеком и рос на ее глазах, она заставила бы считаться с ее мнением. Она бы не требовала любви, но сделала бы все, чтобы привить к себе уважение, чтобы этот избалованный красавчик считался с ней как с равной. Потому что она умнее его, воспитаннее его, и знает как держать дом в порядке. По большому счету, всем хозяйством в доме Бернсов заправляет она, Тильда. Без нее все бы здесь развалилось, разошлось по швам. Но ничего, она еще его научит манерам.
Так думала пожилая экономка, накрывая на стол в столовой. Госпожа Виктория назначила ужин на 12 часов ночи. Она всегда ужинала поздно. Через полчаса Тильда должна была спуститься в гостевые покои и пригласить в столовую Рауля. Еда была простой, но обильной: холодное косулье мясо, гусиный паштет, пирог с черникой, моченые яблоки и молодое сливовое вино. Только закуски. Госпожа не любила на ночь наедаться.
— Ах, госпожа Виктория, — прошелестела одними губами Тильда, — как вам вредно все это беспокойство. Госпожа Виктория в это время находилась в своих покоях, но Тильда так мало с ней разговаривала «в живую», что, находясь с собой наедине, наверстывала упущенное, говоря сама с собой будто бы с ней.
До ужина оставалось меньше 20 минут. Судя по шуму воды из раулевых покоев, он собирался принять ванну. И тут в дверь особняка постучались.
«Кучер, наверное, — подумала Тильда, спускаясь вниз, в прихожую, — господин Рауль, небось, забыл ему заплатить».
Стройная, подтянутая и нордически спокойная, она поправила свое серое платье, сжала губы в едва заметную узкую полосочку, приняла выражение лица, исполненное величественного достоинства, и отворила дверь.
Ни один мускул на ее лице не дрогнул, когда взору ее вместо кучера неожиданно предстала странная девочка. Она выглядела замерзшей, обессиленной и до невозможности хрупкой.
— Чем обязаны вашему визиту, юная мазель? — чеканным тоном проговорила почтенная экономка.

Тильда, экономка Бернсов.

Тильда была готова к чему-то подобному, она видела насколько измождена девочка, и все же обморок застал ее врасплох.
Несколько секунд она колебалась, погрузившись в раздумья. В ней боролись две сущности: строгая до бессердечия пожилая экономка и одинокая бездетная женщина, которая всегда мечтала иметь миленькую, хорошенькую как куколка дочь. Если бы малышка была не настолько беззащитна, не настолько несчастна и хороша собой, женщина бы привела ее в чувство пощечинами и выперла за дверь не спросив как звали. Но что-то в этой хрупкой фигурке, в этих спутанных прядках, в этом бескровном личике заставило дрогнуть сухое сердце пожилой экономки. Конечно, беспокоить госпожу Викторию Тильда не собиралась. Тем более — обращаться за помощью к господину Раулю. Она выглянула во двор и позвала кучера, но его там уже не оказалась — значит, и кучер отпадал.
«Ну что ж, — подумала Тильда, — придется взять на себя этот труд: перетащить девчонку в комнату и вызвать полицию... Впрочем, — в этот момент ее взгляд упал на все еще спящую на кушетке в прихожей Франческу, — вот она этим, пожалуй, и займется».
Преступив через бессознательное тело нежданной гостьи, женщина подошла к Франческе, вырвала у нее из рук пяльца и залепила ей пощечину:
— Просыпайтесь, мазель Франческа! Или вы считаете, что спать в хозяйской прихожей тоже входит в ваши обязанности?
— Я... я... п-п-простите, мэтресса Тильда, — прижав руки к щеке и заикаясь от страха, пролепетала молодая горничная, — я вышивала и нечаянно уснула, а потом...
— Замолчите! — резко оборвала ее Тильда, вытянув руку по направлению к двери и указав на лишенное чувств тело гостьи, — как видите, у нас возникли проблемы посерьезнее вас. Эта девушка без сознания и ей нужна ваша помощь.
— Я...я... что же мне делать? — спросила горничная, глядя на Тильду беспомощными глазами затравленного зверька. Тильда презрительно сморщилась. Ее нервировал этот униженный собачий взгляд.
Ее вообще раздражала Франческа — ее покладистость, ее беззлобность, ее неспособность постоять за себя, которую Тильда принимала за непробиваемую тупость. Но больше всего экономка ненавидела горничную за то, что та была фляжкой.
— Поднимитесь с кушетки, клуша, — будто бы выплюнула ей в лицо Тильда, — уступите место этому несчастному ребенку. Что вы хлопаете ресницами? Разве я неясно выразилась? Перенесите девочку на кушетку и заприте дверь, а я тем временем поднимусь наверх и принесу нашатырные капли. И не вздумайте беспокоить госпожу Викторию и молодого господина.
— Молодого господина? — не сдержала удивленный возглас Франческа.
— Конечно, — по-змеиному прошипела Тильда, — вы же проспали его приезд, хотя именно вам было поручено похлопотать о его удобстве. Впрочем, делайте что я вам велела, и настоятельно прошу вас, — сказала она тоном вовсе не просящим, — не смейте беспокоить госпожу. Не вздумайте испортить ей ужин!
— Д-да, конечно... — выдавила из себя девушка, боязливо пряча глаза от начальницы.
Тильда раздраженно вздохнула и, махнув рукой, поднялась наверх за нашатырем.
Едва экономка ушла, Франческа пулей метнулась к девочке и, аккуратно подхватив ее одной рукой под шею, другой — под колени, перенесла на кушетку. На вид девушка была выше Франчеки чуть ли не на голову, но оказалась легкой как перышко. «Бедняжка, — подумала сердобольная горничная, — такая худая, оголодала, небось, от того и в обморок плюхнулась».
Заперев дверь на засов, Франческа вернулась к кушетке и села в изголовье.
Тильда еще не вернулась — ну и хорошо. Можно было как следует рассмотреть нежданную гостью.
Судя по одежке, девчонка была вовсе не из бедных, а судя по выглянувшим из-под темной бури волос остреньким ушкам — не из людей.
— Бедняжка, — снова вздохнула служанка, — такая красивая и такая несчастная. Вампирессочка. Маркизка, небось, какая своевольная. Убежала от родителей, гуляя и веселясь, да так и заблудилась, прибилась к особняку госпожи Виктории. А родители-то ищут, небось, места себе не находят, полицию на ноги поднимают... Франческа погладила девочку по волосам, провела ладонью по тоненькой белой руке, кончиками пальцев коснулась холодной щеки:
— Ах, ну какая красивая! Ровно куколка из фарфора! — произнесла она с придыханием, пожирая глазами «маркизку». И так ей вдруг захотелось эту девочку поцеловать, что, позабыв обо всем, она наклонилась к ее щеке и еле-еле коснулась ее губами. По закону подлости в этот самый момент послышались легкие шаги и серебристый голос, похожий на перезвон сотни маленьких колокольчиков, произнес:
— Франческа? что вы здесь делаете? Кто эта юная госпожа? Что здесь произошло?
Франческа вздрогнула и чуть не вскрикнула от неожиданности. За ее спиной стояла хозяйка — госпожа Виктория Бернс-Обри своей собственной инфернальной персоной — и ждала пояснений.
— Я... я п-п-просто... я ничего не делала, госпожа! Эта девочка, она была без сознания... Мэтресса Тильда сказала уложить ее на кушетку.

— Хмм... — сложила руки на груди Виктория, — вот, значит, как. А зачем же вы ее целовали?
— Простите, госпожа Виктория, — встряла проявившаяся неслышно как призрак Тильда, — это все моя вина. Не стоило мне оставлять наедине с несчастной девочкой эту бестолочь. Но разве я могла ей доверить принести нашатырные капли? Она бы еще расколотила пузырек по пути! А вас беспокоить, госпожа Виктория, я не решилась...
— Напрасно, — сладко улыбнулась вампиресса, — при таких делах вы обязаны меня побеспокоить. Так что же случилось с этой девой?
— Она появилась, когда я была наверху и накрывала на стол, приготовляя его к вашей вечерней трапезе. Я открыла ей дверь, а она, в ответ на вопрос что ей угодно, изволила упасть в обморок.
— Вот как, — постучала Виктория пальцами по лакированному перильцу ведущей наверх лестницы, — какой интересный сюрприз. Вы, кажется, что-то говорили про капли, Тильда, если я не ошибаюсь? — Я принесла капли, госпожа.
— Благодарю вас, Тильда. Дайте мне эти капли и оставьте нас с этой девушкой наедине. Вы, Франческа, тоже извольте удалиться.
— Как скажете, госпожа, — равнодушно пожала плечами Тильда и столь же равнодушно повиновалась приказу. Франческа секунду заколебалась, собираясь было что-то сказать, но не решилась и последовала за экономкой.
Едва женщины покинули прихожую, Виктория подошла к девочке, приподняла ее голову, сунула ей под нос нашатырные капли и, дождавшись когда та отчихается и придет в себя, заговорила своим серебристым голоском:
— Афина! Афина Тинес! Не бойтесь, вы в безопасности. Это я, Виктория. Тетя Виктория Бернс-Обри. Вы меня, наверное, не помните, но я знала вас еще когда вы были совсем малышкой. Как вы себя чувствуете? Что вас сюда привело?

«Нет, — решила про себя Майла, — не похоже, что это его кот. Конечно, животное ведет себя с ним покладисто, но в этом нет ни грамма любви к хозяину. Вот сейчас, например, он мурлыкает, пристроившись на его коленях, а сам украдкой зыркает на сумку с пирожками, очевидно размышляя как бы ему загробастать оставшиеся на дне крошки. С другой стороны, все коты ведут себя именно так, хи-хи. Пушистому плуту он определенно нравится. Да и как он может не нравиться? Он такой непосредственный и вовсе даже не страшный. В который раз убеждаюсь, что россказни про вампирье коварство — сплошные враки! Хотя на голодный желудок какое коварство? Вот сейчас он налопался и непременно что-нибудь придумает, хи-хи. Обязательно должен придумать, он же вампир. И похвалил меня, — пуще прежнего зарделась она, на секунду вынырнув из мыслей, когда вампир назвал ее способной кухаркой и тут же решил сделать своей прислугой. — Только какая я ему прислуга? Нет, не пойду в прислуги, меня мама все равно не отпустит!..»
— Э? — вдруг вырвался у Майлы нечленораздельный звук. В этот самый момент Рауль отмочил то, что должен был по ее мнению обязательно отмочить, нечто до невозможности неожиданное: предложил причесаться и выйти к его ужину с матушкой в качестве его... невесты! Вот так дела! Майла так и знала! Радость ее, что ожидания оправдались, была настолько огромной, что девочка не нашла в себе ни капли желания даже для виду повозмущаться. По правде говоря, такое приключения, хоть и никак не входило в ее планы, обещало быть необычным и увлекательным. Не каждой школьнице выпадает шанс за одну ночь побывать в гостях у голого вампира и его благородной матушки. Тем более в качестве невесты!
Новоявленная невеста открыла было рот, чтобы высказать в каком она от этого восторге, но он не дал ей вставить ни слова. Строгим голосом приказал закрыть рот и мигом идти приводить себя в порядок.
«Ну и ладно, — решила себе не уме Майла в наступившей после звучного приказа тишине, — ну и пойду. И вовсе я на это согласилась не потому что ты приказал, зазнайка, а потому что мне самой хочется поужинать с вами, бе-бе».
Едва она это буркнула, как кот, доселе спокойно подставлявший шею под гладящую ее руку вампира, вздыбился и зашипел на что-то за окном, вскочив с колен парня и оставив при этом на его ноге четыре красных отметины от когтей. Рауль тоже вскочил и тоже зашипел, но, естественно, не на что-то за окном, а на котяру.
«И все-таки в глубине души он неплохой парень,» — окончательно утвердилась в мнении Майла, когда вампир позволил спрятаться коту под кроватью и лишь пригрозил ему кулаком.
Не похоже было, что он накажет животное и после ванны, которую наконец-то пошел принимать.
— Кис-кис, — позвала она кота, оставшись с ним наедине в опустевшей комнате. Кот сидел глубоко под кроватью и все еще боялся показывать оттуда нос.
— Ну и как хочешь, — показала она ему язык, — а я бы тебе скормила остатки пирожков, хоть ты и предатель.
— Эй, ты причесалась? — Послышалось из ванны. На секунду Майле показалось, что это кричит ее брат, настолько домашним был тон подобревшего от теплой воды вампира.
— Почти! — ответила ему Майла так, как отвечала бы брату. Этот парень все больше и больше ее интересовал. Но пока он плескался и наслаждался ванной, можно было и отвлечься от мыслей о нем и позаботиться о себе, навести, как он выразился, «марафет». «Ну что за смешное словечко, хи-хи!»
Девчонка уселась на малюсенький табурет с резными ножками у роскошного трельяжного стола и с интересом рассмотрела предметы туалета, выложенные рядочком перед зеркалом. Покрутила в руках инкрустированный бирюзой гребень из слоновой кости, понюхала рассыпчатую пудру, при этом зачихавшись, брызнула на себя из нескольких флакончиков с духами...
«Да, вот бы мне такую косметику! — восхищенно думала она при этом, — интересно, это все его принадлежности или чьи-то еще? Впрочем, какая разница? Раз выпал мне такой шанс, воспользуюсь им по полной программе!»
Она размашисто расчесала свои взвихренные волосы, припудрила щечки, щедрым слоем помады прошлась по губам, навозюкала под глазами ядреные фиолетовые тени и осталась жутко довольна собой.
«Я выгляжу как светская львица, — подмигнула она своему отражению, — теперь ему не придется за меня краснеть перед мамой. А интересно... хи-хи... что же он сам скажет?..»

Отредактировано Майла Розенхауер (03.02.2010 20:49)

«Святая Роза, неужели она не слышала,что моя мать пропала без извести. Черт...» Афина чертыхалась про себя всеми способами. «Молоко? Газированное?»
— Э-э... но мне нель... — Виктория перебила девушку, пытающуюся отпираться. К сожалению, все усилия оказались тщетны. Собравшись с мыслями, Тинес старалась не сорваться и не нагрубить своей покровительнице. Да, это было бы верхом неуважения. Бернс говорила много-очень много, получался монолог не дающий возможности высказаться, или хотя бы возразить баронете. Слушала непритязательно и терпеливо, пока разговор не дошел до интересного момента, а именно, ужин. «Ужин??? Вместе с семьей Бернсов???» Казалось все могли услышать мысли девушки, даже без слов. «Ааа!!!Так еще и втроем с Раулем, но я не помню его, совсем не помню, слишком давно я его не видела...Тогда отец умер, мать исчезла, и эти заботы-заботы-заботы. Я Рауля не видела с того момента...» Вдруг Афину осенило, и она выдала вопрос, который совсем был обескураживающим:
— Погодите-ка, мэтресса Виктория, а Рауль...вернее милсдарь Рауль, — покраснела от собственной неучтивости девушка.- уезжал?
«Я не могу отказать, придется посидеть за ужином, только надо бы привести себя в порядок.»
— А на ужин я останусь, с вашего позволения,-слегка наклонила голову, в знак благодарности за гостеприимство, но не сильно, ибо могло начаться головокружение.

Виктория Бернс-Обри пребывала в состоянии близком к истерике, но вынуждена была держать себя в руках. Если бы не Тильда, если бы не Афина, она бы наверняка не сдержалась, но этикет предписывал благородной даме вести себя сдержанно даже в таких условиях, поэтому, закипая изнутри холодной яростью, она выдавила из себя исключительно кислую улыбку и, сцепив зубы, дрожащим голосом просипела: — Святая Праматерь! Какой неслыханный сюрприз! Рауль, дитя мое, что ж ты скрывал от нас это чудо?!
Она медленно со скрипом отодвинула стул, оцарапав его ножками лакированный паркет столовой, медленно шурша подолом поднялась из-за стола, грубым рывком убрав с колен сервировочную салфетку, и, агрессивно стуча каблуками, величественно прошествовала к сыну, протянув ему руку для поцелуя. Привественный поклон Майлы она проигнорировала.
— О, Богиня, как же ты изменился! Повзрослел, возмужал. Стал таким красивым. Красивее меня, право. Твоей невесте должно быть неловко рядом с таким незаурядным кавалером, аха-ха-ха. Милочка, держите его крепче, пока какая-нибудь видная девушка не увела его.

Афина уже изнемогала от фальшивых речей Виктории, что явственно прослеживалось на ее юном лице. К сожалению, это заметил Рауль, чьи глаза моментально загорелись интересом к ее особе. Его голос был наполнен интересом и вожделением, просто какой-то змей искуситель воплотился в вампире из рода Бернсов.
— Мазель Тинес, — нащупал он взглядом ее глаза, — ваше лицо кажется мне знакомым. Мы не встречались раньше?
Тинес отлично знала, что такие, как Бернс, может любую девушку, так сказать, «закадрить» без особых усилий. Но в этом взгляде прослеживалось понимание ее неприязни к матери Рауля. Пнув босой ногой парня, от чего тот незаметно дернулся, Афина ответила так же вежливо, как и полагалось в обществе вампиров:
— Похоже, что милсдарь Бернс позабыл, что в раннем детстве были знакомы,- Тинес уже в который раз пыталась сдержать нервную улыбку, которая так и норовила сорваться с ее пухленьких губ. «Надеюсь, ты, идиот, понимаешь, чего мне стоит это представление!» -гневно подумала девушка, перехватив взгляд молодого вампира. В это время Тильда носилась, как угорелая, по залу и накрывала на стол, но будучи в здравом уме, Афина не стала испытывать судьбу и попробовала еду. Нет, она безумно хотела есть, только аппетит исчез, вместе с приязнью к метрэссе Виктории. Все было вкусно, но кусок в горло не лез, Тинес мечтала о побеге из этого светского Ада. Рауль же сохранял каменное лицо, совершенно не проявляя интереса к еде, что нервировало главу семейства — Викторию Обри-Бернс:
— Мальчик мой, — сказала женщина с голосом, словно колокольчик перезвон, в котором звучали раздражение и сарказм, — почему же ты не ешь? Я так хотела, чтобы этот вечер принес удовольствие нам с тобой! Ведь я так давно не видела своего сына, Рауля, — Виктория начала задыхаться, казалось, она сейчас заплачет, но все было напускным. Как только метрэсса Бернс увидела, что Рауль не верит в этот спектакль, сменила выражение лица, словно маску. Глаза горели яростью, зубы почти скрежетали от давления, а бледное лицо приобрело зеленоватый оттенок. Рауль же начал неприкрыто, ехидно улыбаться, он почти смеялся в лицо собственной матери. В глазах горели огоньки, а острый язычок, несущий дозу яда, был готов прыснуть какую-нибудь гадость. Атмосфера накалялась, отчего Афине стало совсем не по себе, собственно как и глупо улыбающейся Майле. Наверняка, им обеим хотелось провалиться под землю, или хотя бы исчезнуть из зала, ведь костер внутрисемейных отношений разгорался не на шутку.

  (длительный перерыв в игре и временной скачок в несколько лет)  Рыночная площадь