Алейне Готьер

«Ах вот где я ее видел... В той ювелирной лавке...» — вампир улыбнулся, внимательно слушая представление мазель Стрикс. Он был благодарен Силентии, что та выполнила его маленькую просьбу, опустив формальности. Но, похоже, это все было зря...
После короткого и, по всей видимости, достаточно резкого разговора между девушками, его новая знакомая Алейна хотела было сбежать, но отставной капитан опередила ее:
— Что там происходит? Дантес, надеюсь, вас не затруднит присмотреть за Алейной, пока я отойду на минутку другую? — Вампир некоторым удивлением смотрел на Силентию. Объяснимо было, что она, как представитель клана, стремится позаботиться о семейном бизнесе, пытается держать все под контролем. Тем не менее, это вызывало подозрения.
И как ни странно было поведение брюнетки в данный момент, следующая фраза и вовсе ошеломила Обера:
— Если с ней что-нибудь случится, то я оторву вам голову, и даже не посмотрю на то, что вы герцог.
Сложившаяся ситуация была не столь комична, как казалось золотоволосой девушке, которая буквально через несколько секунд после ухода отставного капитана разразилась заливистым смехом. Во-первых, если он и попросил Силентию опустить формальности и взять его вместе с собой, это не дает ей права так разговаривать с ним. Во-вторых, вампиресса нарушила просьбу, данную Дантесу, и ему не удалось остаться инкогнито. Теперь он находился в еще более затруднительной ситуации: изображая из себя простачка и улыбаясь этой ревенантке, даже несмотря на откровенное неуважение к своей персоне, герцог выставил себя полным идиотом.
Но он не собирался это все просто так оставлять. Мстить Силентии вампир не собирался (не настолько он мелочен), однако сочтется в любом случае.
Из раздумий Обера вывел голос златокудрой барышни:
— Ваша светлость, простите мне мою нескромность, но я смеюсь не над вами, а над госпожой Силентией. Точнее, над тем, что вы с ней сделаете после сегодняшнего вечера. Мне ее уже жаль. Нет, это надо же... — Дантес лишь слегка удивился, с чего эта девушка могла решить, что он с мазель Стрикс будет что-то делать. — Но вы совершенно не обязаны приглядывать за незнакомой и такой бедовой девицей. К тому же я могу сама постоять за себя. Дожила же как-то до своих лет, — на этой фразе Обер ухмыльнулся: «дожить до своих лет» у нее не составило труда только потому, что она еще и не жила толком, да и наверняка находилась под присмотром взрослых большую часть времени. — Но я очень надеюсь, что вы не рассердились на госпожу Силентию, а я дам торжественную клятву, что больше не причиню никому увечий... по крайней мере, очень буду стараться этого не делать, — Дантес изобразил на лице учтивую улыбку, хотя его мало заботило, покалечит ли кого-то эта маленькая ревенантка.
Ох, и немало барышень он видел, но ни одна не общалась с ним так... нестандартно. Обычно девушки, заигрывая, болтали на различные светские темы — погода, воспитание, мода, книги (в основном, романы) — и при этом всегда заискивающе смотрели на герцога, пытаясь как можно больше заинтересовать его. Мысли же Алейны явно крутились только вокруг нее самой. Более того, она совершенно не пыталась (или не умела?) флиртовать. Эмоциональный фон ее говорил, что она чрезвычайно волнуется и что Обер ей очень нравится, тем не менее, вела она себя странно и неестественно.
— Но если что, вдруг вы, ваша светлость, захотите... — девушка сделала паузу, будто подбирая слова. Обер вопросительно смотрел на нее в ожидании. Через несколько мгновений она выпалила: — послушать... то, что готовится на сцене. И если вас не обременит меня туда сопроводить... Этим вы меня безмерно осчастливите!
Вампир вновь улыбнулся.
— Безусловно, мазель, прошу вас, возьмите меня под руку, — Обер подставил барышне правую руку. — Я думаю, мы даже сможем найти свободный столик, чтобы присесть за него.
Пока они пробирались сквозь столпившихся посетителей, выступление музыкантов уже началось. Играла какая-то незамысловатая песенка, довольно неплохо вписывавшаяся в общую атмосферу казино.
— Позвольте узнать, что вы делаете в Дракенфурте? Все занимаетесь ювелирным делом? — поинтересовался Дантес, дабы не смущать девушку неловким молчанием.
Наконец-то они оказались где-то между сценой и окном, за которым яркими вспышками взрывались фейерверки. Однако, внимание герцога привлекли не яркие сполохи, озарявшие небо за окном, а рыжая девушка, сидевшая ранее за одним столом с Алейной и Силентией. Она подбежала к охраннику и достаточно громко, чтобы окружающие могли слышать, заявила ему:
— Я все видела! Этот мерзавец задумал страшное преступление! У него в саквояже бомба! — а затем и вовсе начала кричать: — Террорист! Террорист в казино! Он задумал пустить нас на воздух! Мы все взорвемся! Мы все умрем!
Актерская игра рыжей была неплоха, но, увы, Дантес мог распознавать эмоции, которые не отражали истеричного состояния девушки.

Отредактировано Дантес Обер (18.02.2016 21:26)

Дантесу Оберу, Драго Бладресту, Скарлетт Бладрест

Ревенантка ожидала чего угодно: возмущения по поводу своего поведения или, как это бывало в ювелирных лавках, угрозы, что он этого так не оставит, все-таки герцог. Но ничего из ожидаемого не случилось юноша всего лишь улыбнулся, от чего девушка готова была петь (хотя ее пение далеко от идеала, на пианино получается лучше). Более того он предложил свою руку со словами:
— Безусловно, мазель, прошу вас, возьмите меня под руку. — Алейна аккуратно, почти не касаясь, взяла Дантеса под руку. — Я думаю, мы даже сможем найти свободный столик, чтобы присесть за него.
Барышня кивнула в ответ, летая в грезах. «Это все неправда! Я сплю! И мне как всегда снится один и тот же сон!» — все еще не верила в происходящее Алейна.
Стоило им отойти от заветного и при том разбитого окна, как ревенантка увидела кто к нему приближается. Она чуть шею не свернула, разглядывая девушку в темно-красном платье и ее спутника, шедшего позади. На минуту, другую Алейна лишилась дара речи. «Она! Она! И он!.. Ну то что это тот самый из видения, ты заметила раньше. Зараза! Не надо было уходить оттуда и что теперь делать?! Хорошо, начинаю импровизировать», — ревенантка закусила губу и, как ни странно, перестала обращать на герцога внимание. Уже начала играть легкая музыка, в любое другое время девушка бы слушала, не отрываясь, боясь шелохнуться, но не сейчас. Отвлек ее от созерцания пары у окна голос синеглазого юноши:
— Позвольте узнать, что вы делаете в Дракенфурте? Все занимаетесь ювелирным делом?
Барышня повернула к нему голову, пытаясь уловить исчезающую нить разговора. Немного замявшись и вспомнив, что именно спросил Дантес, она с рассеянной улыбкой ответила:
— Дракенфурт? А-а, я служу в ювелирном магазине младшим подмастерьем, моя работа сводится к одному: изготовление эскизов и заготовок. Не думаю, что вам, ваша светлость... — Алейна повернулась к паре и не сводила с них глаз. — ... будет интересно знать, как делаются эскизы... С ювелирным делом я знакома с детства. У моего отца ювелирная лавка в Цалте... А вы по важным делам приехали в этот город? Мне всегда было любопытно, чем занимаются герцоги?.. Интересно, что они обсуждают и не станет или это причиной? — последние слова девушка произнесла совсем тихо.
Вновь обратив свой взор к герцогу и набрав в грудь побольше воздуха, ревенантка выпалила одним махом:
— Давайте вернемся к открытому окну, а то у меня начинается боязнь... как это... замкнутого пространства! Вот! Так, по-моему, называла по-ученому мои страхи служанка. И если ваша светлость не хотите оттаскивать визгливую девицу, то есть меня. — Еще и пальчиком ткнула себе в живот, вдруг не понял, а судя по взгляду не очень. — А вы явно этого не хотите, то... вперед! К окну! Надеюсь еще не поздно.
Алейна, все также держа под руку юношу и буквально волоча его за собой, двинулась к искомой цели. «Почему не вырывается?! Вроде не сильно держу? Ох, Алейна, вляпалась ты по самые уши», — в тревоге за судьбу девушки в красном платье, ну и чего греха таить, за свою тоже думала ревенантка. Барышня встала как можно ближе к беседующей паре, но пока говорил лишь беловолосый вампир:
— Ладно, неважно. Важно, что судебные разбирательства претят мне не меньше, чем вам. Вы собирались выдвинуть какие-то условия. В чем они заключаются?
Девушка сильно смутилась, что пришлось подслушать чужой разговор, из-за чего с силой сжала веер, который уже потрескивал от ее рук. За окном во всю запускали фейерверк, Алейна вздрогнула от громких хлопков. «Что же делать? Судебные разбирательства? Условия?.. Получается из-за такой ерунды ее сегодня убьют? Но ведь это неправильно! Нельзя умирать, так глупо», — веер продолжал жалобно трещать, но ревенантка упорно не замечала этого.
Неожиданно до слуха барышни долетело слово «бомба». Она с ужасом в глазах повернулась в сторону шума.
— Террорист! Террорист в казино! Он задумал пустить нас на воздух! Мы все взорвемся! Мы все умрем! — кричала та самая рыжая вампиресска с декольте. Вместе с ревенанткой на крик повернулись многие, присутствующие в зале.
— О, Роза! Вот паника! Вот откуда взялись крики в видении! Сейчас большинство сорвется с мест, столы разлетятся... Время кончилось, надо срочно увести девушку отсюда! — быстро заговорила Алейна. «Она тебе не поверит, если ты ей так и скажешь! Посмотри на эту девушку, типичная стервозная аристократка, ты знаешь такой тип. Вспомни в лавках, они упрямы и даже, если выслушает, поднимет тебя на смех, а если богата, конец твоей репутации», — буквально вопил внутренний голос. Ревенантка отмахнулась от мысли про репутацию (она на данный момент не важна). Кивнув самой себе в знак одобрения, барышня обратилась к герцогу:
— Ваша светлость, я сейчас собираюсь сделать что-то очень ужасное, благодаря чему мое общество станет для вас в тягость. Не смею больше отнимать ваше время. И благодарю вас! — Алейна присела в реверансе и, не дожидаясь ответа, двинулась к парочке.
— Кхм... — девушка привлекла к себе внимание, — простите, что влезаю в ваш разговор. И, прежде чем вы мне укажете на сей вопиющий факт, я бы хотела задать вопрос вам, милсдарь... У вас при себе, не знаю там в карманах или в рукавах, имеется холодное или огнестрельное орудие?..
Внимательно взглянув на беловолосого вампира (а точнее, изучив его глаза, которые, как известно, не лгут), она с облегчением, будто освободившись от тяжелой ноши, радостно продолжила:
— Уф-ф, если судить по вашему взгляду, который вопрошает: «С каких пор в приличные места пускают сумасшедших?», это не вы! Как хорошо! А теперь вы, мазель... Покиньте казино, прошу вас! Случится непоправимая беда! Хоть раз в жизни послушайтесь бредней незнакомой девушки, которая желает только одного: чтобы вы продолжали жить. Не смотрите на меня так! Я не умалишенная! Я хочу помочь! И это не злая шутка... — веер развалился пополам, не выдержав натиска ревенантки. Алейна с изумлением опустила глаза и заговорила с еще большим жаром: — Я провидица. Правда, не очень сильная. Мои видения происходят только тогда, когда я взволнована. Последнее было про вас... Прошу вас, уходите из казино, пока не поздно! Милсдарь, я не в курсе, что происходит между вами, но прошу вас, заклинаю всеми святыми, уведите ее отсюда! Случится беда, и, возможно, уже сейчас начинают обрываться последние нити в судьбе юной мазели, и тогда... будет слишком поздно.
Алейна замолчала, все еще сжимая в руках сломанный веер. С замирающим сердцем она ждала реакции пары. Девушка не надеялась, что ее речь возымела действие, работая в ювелирных лавках, она успела познакомиться с характером высших слоев общества. «Святая Роза! Дай им благоразумия! Пожалуйста!», — барышня закусила губу, отчего по уголку побежала тонкая струйка крови. Она стерла ее белой перчаткой и со смесью ужаса и отчаяния посмотрела на отпечаток крови в предчувствии беды.

Драго Бладресту, Эдварду фон Блюменфросту, Милларке Эвитерн, Алейне Готьер, Айрин Андерс

— Скарлетт, прекратите, — Бладрест смотрел на нее, не мигая, мертвым остекленевшим взглядом того, кому нечего терять. Голос его был безжизненным и бесцветным. Единственное чувство, которое можно было в нем разобрать, — усталую, снисходительную доброту. И это было ужасно, много хуже, чем ненависть. Ненависть означала бы, что Скарлетт еще способна возбуждать в нем страсть, но снисходительность... снисходительность говорила только об одном — о том, что Драго не испытывает к ней ничего, кроме жалости. Глубоко уязвленная его равнодушным тоном, графиня скрежетнула зубами и принялась раздраженно постукивать по ладони веером.
— Скарлетт, — говорил он, — прошу вас, не превращайтесь в кассовый аппарат. Вам не идет этот цинизм. Проявите немного достоинства, чтобы хоть это осталось нам в память о нашем браке. Вам нет нужды унижаться до шантажа. Я безо всяких скандалов подписал бы ваши бумаги. Я подпишу их, но давайте прежде проясним ситуацию. Я не желаю вам зла...
— Как вы смеете говорить мне о достоинстве! — воскликнула графиня, теряя самообладание. — Вы сами вынудили меня прибегнуть к шантажу! Я должна была от вас защищаться! С тех пор, как вы вернулись с того света, вы методично делали все, чтобы втоптать меня в грязь: едва не свернули мне шею, вышвырнули из дома, завели себе пассию, которую теперь, будто цирковую собачку, выгуливаете на потеху публике, и вместе с тем, — подумать только! — обвиняете в цинизме меня! Меня?! Ваша обида напрочь лишила вас рассудка?!
В ответ он, не повышая голоса, как-то устало покачал головой:
— Я не держу на вас обид, но не позволю вам угрожать мне и преследовать тех, кто мне дорог.
Тех, кто ему дорог!.. Он намерен выгораживать девчонку!.. Что ж, тем охотнее он пойдет на сделку, тем больше отпишет отступных... Тем лучше! Лучше ли?.. Скарлетт сама в это не верила. Напомаженные ее губы скривились, задрожали. Она зябко повела плечами, стряхивая с себя нервный озноб, посмотрела на Драго как на пустое место, криво усмехнулась. Ей захотелось сказать ему что-то особенно злое, хлесткое, оскорбительное, захотелось растоптать его, раздавить, уничтожить, заставить корчиться от боли, ползать в ногах, молить о пощаде, но слова застревали в ее горле, все, что ни приходило на ум, казалось недостаточным — недостаточно болезненным, недостаточно жестоким. Бладрест настороженно огляделся по сторонам, коснулся ее локтя:
— Скарлетт, здесь мы находимся у всех на виду. Если вам в самом деле так дороги ваша репутация и душевный покой, как вы утверждаете, нам следовало бы поискать место поукромнее.
— Не смейте прикасаться ко мне! — взвилась златовласая, ожесточенно вырывая руку.
Одновременно с этим на краю ее поля зрения что-то вспыхнуло, какой-то проблеск в десяти шагах от них, у барной стойки, — блеснуло на мгновение и погасло. Будто черт моргнул.
— Идемте к окну, там меньше народу, — понуро пробормотал граф.
Сфокусировав взгляд на пространстве за спиной мужа, Скар нашарила в толпе мужчину с фотоаппаратом. «Значит, вот чьего внимания избегает Бладрест», — посетила ее догадка. Граф как раз склонился перед ней, жестом указывая направление, в котором он хотел бы удалиться подальше от лишних глаз, и она, воспользовавшись ситуацией, приложила палец к губам, показывая фотографу жестом: «тише!» — и жестом же поманила его за собой. Зачем? Что из этого выйдет?.. Она не слишком ясно соображала, однако четко понимала одно: Драго по какой-то причине избегал прицела фотокамеры, а она желала досадить Драго.

* * *
Бладресты остановились у зашторенного окна. Помолчали. Скарлетт ждала следующего хода мужа, а он не торопился. Начался концерт, вместе с первыми аккордами которого на улице погремели выстрелы фейерверка. Через щель в портьерах потянуло запахом пороха; лунно-молочный небосвод за соседними окнами замигал разноцветными огоньками. Было специально подгаданно так, чтобы каждый снаряд взрывался в точно рассчитанный момент, когда оркестр брал низкие ноты, — словно бы в замену ударному инструменту. «Уж не поэтому ли концерт задержали? Чтобы он совпал с фейерверком?» — рассеянно подумала златовласая, поражаясь тому, какие пустые мысли ее посещают в такой, казалось бы, решающей ситуации.
— Что вам вздумалось ломать эту комедию, графиня? — заговорил наконец Драго. — Ладно, неважно. Важно, что судебные разбирательства претят мне не меньше, чем вам. Вы собирались выдвинуть какие-то условия. В чем они заключаются?
Скарлетт тоже помедлила с ответом — в отместку. Но недолго.
— Во-первых, — стала загибать она пальцы, — моя доля должна составить ровно двадцать пять процентов от вашего капитала. Во-вторых, вы должны оплачивать мне пожизненное содержание в размере средней заработной платы практикующего алхимика. По вашей вине я потеряла свое место в гильдии, так что это будет справедливо. В-третьих, вашему честному слову я больше не доверяю, поэтому все договоренности между нами вы должны оформить в письменном виде и сделать это завтра же в присутствии нотариуса. О, вижу вы всерьез озаботились моими требованиями. А ведь это еще не все. Заинтригованы? Жаждете продолжения? Терпение, граф, терпение. Прежде чем продолжить, я хочу выпить. У меня, знаете ли, во рту пересохло. Составите мне компанию? Впрочем...
Она решительно развернулась всем корпусом, поднимая руку и на ходу окликая официанта, и неожиданно столкнулась с румяной, растрепанной девицей в бежевом платье.
— Гражданочка, аккуратней! — возмутилась девица.
Скар ей не ответила — от удара, пусть и несильного, у нее закружилась голова; накатили слабость и звон в ушах, словно на секунду она выпустила себя из рук и чуть не уронила. Пошатнувшись, она схватилась за виски, как бы силясь удержать в целостности двоящуюся, расплывающуюся картину действительности, сделала пару глубоких вдохов, снова пошатнулась. Официант, видя, что даме сделалось дурно, поспешил на помощь, еще не представляя, как он будет ее оказывать, одновременно удерживая свой громоздкий поднос, но его опередил Драго: он подхватил кренящуюся фигуру девушки, помогая ей удержать равновесие, обнял за талию и широким рывком притянул к себе.
— Уберите от меня руки! — зашипела Скарлетт, яростно выворачиваясь из его объятий.
Однако перед ней оказался не Драго. Оробело, широко раскрытыми глазами она уставилась на незнакомца:
— Что? Зачем вы...?
Надо было извиниться, да только в эту самую минуту откуда-то слева, перекрывая оркестр, прорезался истерический женский вопль:
— Террорист! Террорист в казино! Он задумал пустить нас на воздух! Мы все взорвемся! Мы все умрем!
Графиня вздрогнула, моргнула, повернулась на крик, повертела головой по сторонам, пытаясь сориентироваться в происходящем, а когда вспомнила про джентльмена, оказавшего ей поддержку, обнаружила, что тот уже растворился в толпе. На его месте возник Драго в компании очередной дамы. Скромно одетая незнакомая девушка взволнованно заглядывала ее мужу в лицо и о чем-то сбивчиво лепетала, прижимая к груди сломанный веер. Заметив Скарлетт, незнакомка отлипла от Бладреста и порывисто ринулась к ней:
— А теперь вы, мазель... Покиньте казино, прошу вас! Случится непоправимая беда! Хоть раз в жизни послушайтесь бредней незнакомой девушки, которая желает только одного: чтобы вы продолжали жить.
«Что здесь творится? — недоумевала графиня, глядя на девушку со смесью брезгливости и недоумения. — Сначала террористы с бомбой, теперь эта полоумная кликуша. Что это? Розыгрыш? Какая-то афера?»
— Не смотрите на меня так! — в отчаянии доламывала веер странная молодая особа. — Я не умалишенная! Я хочу помочь! И это не злая шутка... Я провидица. Правда, не очень сильная. Мои видения происходят только тогда, когда я взволнована. Последнее было про вас... Прошу вас, уходите из казино пока не поздно! Милсдарь, я не в курсе, что происходит между вами, но, прошу вас, заклинаю всеми святыми, уведите ее отсюда! Случится беда, и, возможно, уже сейчас начинают обрываться последние нити в судьбе юной мазели, и тогда... будет слишком поздно.
— Успокойтесь, — Скарлетт жестом оборвала провидицу. — Выдохните. Выпейте, прежде чем продолжать. Да и мне выпить не помешает. Я решительно не в состоянии воспринимать ваши откровения на трезвую голову.
Подозвав терпеливо ожидающего внимания официанта, графиня поочередно сняла с его подноса два бокала кровавой «Вдовы Монсеррат»; один протянула собеседнице, второй в два глотка ополовинила сама. Вино ее освежило, помогло сместить фокус внимания со внутренних переживаний на то, что творилось вокруг. А вокруг, словно в подтверждение пророчеств юной визионерки, мир продолжал потихоньку сходить с ума: оркестр оборвал игру, музыка сменилась беспокойным гулом толпы, отовсюду послышались панические возгласы: «Бомба!.. Нас хотят взорвать!.. Скорее, нужно найти выход!..». Поднималась суматошная беготня. Скар прижалась к стене, пропуская лысого вампира с конфетами в руках, который несся вперед, не разбирая дороги. В усугубление ситуации из ниоткуда возникло летучее облако пышных оборок — мазнулось по воздуху белой тенью, подлетело к графу, вцепилось в его локоть и заговорщицки ему улыбнулось. Айрин. Девчонка, с которой Бладрест пришел в казино.
— Чудесный день, не правда ли? — бесцеремонно вклинилась пигалица в их разговор с визионеркой. — Я понимаю, что у вас проблемы, господа, но нам пора уходить. Будем решать их после того, как выберемся из казино.
— Вот и убирайтесь отсюда! — вспыхнула Скарлетт и выплеснула остатки шампанского девчонке в лицо. Она сама от себя таких слов и действий не ждала: вырвалось, бес попутал.
Обе девицы и муж уставились на нее в шесть глаза.

Отредактировано Скарлетт Бладрест (22.02.2016 02:19)

Гарольду Бенсу, Милларке Эвитерн, Алейне Готьер, Айрин Андерс

Иногда Стрикс сожалела о том, что выжила в тот злополучный день, много лет назад. Ведь именно тогда вся её жизнь превратилась в нелепый фарс и жалкое существование без особой цели и смысла. Для клана она была бельмом в глазу — ни Силентию, ни её братьев до конца не признавали как полноправных Стриксов, но и посылать на все четыре стороны не торопились. А ведь ей просто хотелось быть нужной, быть полезной хоть чем то, но на деле все всегда получалось не так.
Вот и сейчас не было той, острой необходимости выяснять что происходит, но Стрикс не была бы собой, если бы осталась стоять в стороне, особенно в сопровождении герцога. Она не имела ни малейшего представления, о чем с ним можно было говорить. Все же светская жизнь была и оставалась чуждой для вампирессы привыкшей иметь дело с отбросами общества.
— Вежливо поговорить? — мужчина повысил голос, и тут со стороны послышались надрывные женские возгласы:
— Я все видела! Этот мерзавец задумал страшное преступление! У него в саквояже бомба! Террорист! Террорист в казино! Он задумал пустить нас на воздух! Мы все взорвемся! Мы все умрем! — верещала едва не падая в обморок рыжая девица.
Напоминавшие секунду назад жужжащий улей, посетители казино замерли и все как один обратили взор в центр происходящего. В звенящей тишине слышалось гудение электрических ламп и стрекот останавливающейся рулетки.
— Да пошли вы! В сторону, твари! — прокричал нарушитель спокойствия срывающимся хрипящим голосом, толкая стоящих зевак и продираясь сквозь гущу толпы, как ни странно, не к выходу, а в сторону уборных.
Раздались выстрелы короткоствольных пукалок, сначала в воздух, потом в убегавшего дампира. Конечно же, замеревшая в недопонимании до сего момента толпа резко пришла в движение, причем в самое, что не есть хаотично-истеричное.
Начальник охраны что-то орал своим подчиненным, вот только Силентии было глубоко плевать на его слова, начавшуюся всеобщую панику и бедлам. В срочном порядке нужно было решать две проблемы: обезвредить взрывоопасный саквояж и не дать сбежать его носителю.
Вампиресса зло посмотрела на начальника охраны, уже занявшимся первой проблемой. Он явно напрашивался на пенсию. От всех его «Вторых», «Четвертых» и «Ураганов» несло старческим маразмом на фоне глубочайшего склероза. Общаться с дубоватыми охранниками следовало исходя от их умственных способностей и простого правила — чем проще, тем лучше и понятней. Можно сотни раз моделировать те или иные ситуации, но на деле же все могло пойти прахом лишь из-за того что в голове вместо мозгов оказывалось нечто иное и дурно пованивающее.
Стрелять в переполненном народом зале мог только полнейший кретин, но ровно такой же кретин разрешил охранникам в зале иметь при себе оружие. Силентия могла лишь негодовать и удивляется всему происходящему. Ну стреляешь ты, так стреляй сразу в причину, а не пугай за зря толпу, которая в своей панике становится непредсказуемой и не управляемой и может наворотить дел похлеще чем одиноко лежащий труп на паркете в казино.
Вторую проблему Стрикс решила взять на себя. Подцепив подол платья носком правого башмачка и чуть наклонившись, она подбросила его прямиком в раскрытую ладонь. Ухватив сине-зеленую ткань, вампиресса вмиг оголила ногу до самого бедра и выхватила из кобуры свой револьвер. На все действия ушло не больше двух-трех секунд. Едва подол платья коснулся пола, голова удаляющегося бородатого чучела уже была на мушке проверенного временем револьвера, пережившего своего первого владельца и претерпевшего пару модификаций, идущих в ногу со временем и техническими открытиями этого века.
Скрипя зубами, Силентия чуть опустила ствол, переведя прицел с головы в ноги. Рука вампирессы не дрогнула, нажимая на спусковой крючок, а прогремевший выстрел был в разы громче и выразительней тех, что были до него. Стрик промахивалась крайне редко, сегодняшняя ночь не была исключением. Чудеса меткости она проявляла и в более суматошных ситуациях, опыта у нее было более чем достаточно. Если казино сегодня взлетит на воздух, то виновник торжества влетит вместе с ним и всеми находящимися в нем невинными жертвами. За свою жизнь вампиресса не боялась. Она по-прежнему считала себя мертвой в живом теле, но вот остальные были живыми во всех смыслах, и их гибель Стрикс автоматом собиралась зачислять на себя. Она искренне надеялась, что Дантес удержит Алейну от каких-либо глупостей с её стороны. Вот только все надежды Сели рухнули в тот момент, когда она развернулась и взглянула в сторону разбитого ей же окна: Алейна в присущей ей манере что-то лепетала незнакомой паре.
— Непробиваемая дура! — прорычала себе под нос Стрикс, пробиваясь сквозь неуправляемый живой поток к ревенантке.
Задача была труднодостижима, но выполнима. Стрикс шла к намеченной цели как разогнавшийся поезд на путях — не замечая препятствий на своем пути. Внутри неё кипели гнев и ярость от всего происходящего вокруг, а масла в огонь добавляла Алейна, что не пожелала прислушаться к наставлениям вампирессы.
Достигнув цели, Силентия уже хотела наброситься на ревенантку в самых что ни на есть ярких красках своего гнева, как её взгляд скользнул по лицу крайне юной для сего заведения особе. Внимание бывшей клирички всецело перешло на мелкую девчонку, которая без сомнений была той самой воровкой Айрин, только малость при подпорченном параде.
— Ты! — глаза вампирессы загорелись как у гончей только что загнавшей и поймавшей свою добычу. Стрикс вскинула револьвер, направив дуло прямиком в голову Айрин. От зеленых глаз вампирессы не укрылась и пачка банкнот, что воровка сжимала в руке, а в голове сопоставлялись факты, по которым получалось, что девчонка причастна к происходящему бедламу. Паника, бородач с бомбой и мелочь подводились под одну черту. Сели не верила в совпадения.
— От тебя одни проблемы! Что здесь, что там, на мосту! — в твердый тон голоса Стрикс закралась легкая хрипотца. Присутствующих рядом с ними зрителей Силентия словно не замечала. В данный момент времени их просто не существовало. Была лишь маленькая воровка и ни кого более. — Даже не пытайся дать деру... Застрелю...
По настрою и виду вампирессы было понятно, что она не шутит и способна выстрелить в любой момент. Хладнокровно и без сожалений. Вот только как относиться к случившемуся на мосту, Сели до конца не знала. Её терзали сомнения и противоречия на этот счет, но упускать ранее потерянную добычу она точно не собиралась. Даже отстраненная от службы она по-прежнему была и оставалась клириком.

Гарольду Бенсу, Кристоферу Андерсу

— Гражданка, успокойтесь! — рявкнул охранник на Лару, попытавшись аккуратно стряхнуть ее со своего рукава. Но Лара и не думала успокаиваться. Она продолжала во всю мощность своих разработанных легких вопить про бомбу и террориста, перманентно переходя с истошного дисканта на истерические всхлипы и возвращаясь обратно. Видя, что простыми увещеваниями тут дела не сладишь, охранник повел себя решительнее: схватил паникершу за плечи, ударил по щеке, встряхнул пару раз и коротко просипел:
— Мал-чать, я сказал.
— Грубиян! Как вы с женщинами обращаетесь! — полезла царапаться рыжая.
В ответ на это бравый секьюрити попросту оттолкнул ее в сторону:
— Если не успокоитесь, я вас прихлопну.
Отлетая назад, Лара неудачно перенесла вес на ногу, поскользнулась, не удержала равновесия и неуклюже шлепнулась на пол.
— Вы это что? Вы мне угрожаете? — сверкнула она глазами, безрезультатно силясь подняться с лакированного паркета.
Охранник больше ее не слушал — его вниманием целиком и полностью завладел бородатый. Воспользовавшись паникой, новоявленный террорист вывернулся из лап пленителя, рванул с места (естественно, сбросив с себя весь реквизит) и устремился к туалетным комнатам, на ходу огрызаясь:
— Да пошли вы!
Слегка ошалевшие от такой дерзости стражи безопасности молча созерцали его сверкающие пятки пару мгновений, а потом один из них — самый находчивый, не иначе — открыл по нахалу стрельбу, вынудив Милларку зажмуриться и зажать ладонями уши, чтобы не оглохнуть, — и все равно не менее чем на две минуты голова ее превратилась в медный гонг — тот самый, в который бил молоточком крупье, объявляя начало нового раунда игры. Выстрелы, как и следовало ожидать, подняли уже нешуточный переполох: кто-то заголосил, кто-то ударился в бегство, одна из богатеньких дамочек упала в обморок и лежала на руках у своего сконфуженного кавалера, официанты торопились поскорее убраться в безопасное место. Повсюду стояли шум, гам и визги. Стрельба продолжалась до тех пор, пока тот самый охранник, который приводил Лару в чувство пощечиной — вероятно, главный среди них — не соизволил заняться бомбой.
— Все назад! — распорядился он зычным голосом, наклоняясь над саквояжем. — Второй, план «Ураган»!
Один из его дуболомов подлетел к Ларе, рывком поставил ее на ноги и указал на парадную дверь:
— Гражданка, вам следует незамедлительно покинуть помещение казино. Видите выход? Туда! Быстро!
— Иду, иду! Разорались...
«Что эти кретины себе позволяют?! — паника пятящейся от охранника вампирессы становилась уже отнюдь не наигранной. — Что же это за охрана такая, которая открывает стрельбу в переполненном зале? Надеюсь, они его не ранили? Так ведь не должно было произойти? Или должно?.. Что если Балинбахер планировал нас подставить? Будем надеяться, у Саквояжа хватит мозгов не попасться в лапы Стриксам... Хотя какое мне до него дело? Пора сваливать отсюда. Где мой Кукусик?»
С некоторым трудом выцедив из толпы своего плешивого спонсора, — тот, дико вращая глазами, метался по залу с коробочкой марципанов в руках, — девушка бросилась вдогонку за ним:
— Кукусик! Что это вы бегаете по всему казино, как хомяк в колесе? Торопитесь куда-то? И без меня?! Вы что, совершенно не джентльмен?!
— Я? Я... это... добыл для вас марципанов, — остановился запыхавшийся спонсор и пристыженно протянул вампирессе конфеты.
— Вы идиот? — возмутилась эвитернка, поравнявшись с вампиром и припав грудью к его руке. — Какие еще марципаны, когда пули свистят над нашими головами?! Деру, Кукусик, деру!
Вместе с плешивым они ввинтились в толпу, рвущуюся к выходу и, активно орудуя в локтями, пробурили себе путь к спасению. На улице творился тот же кавардак, что и снаружи: высыпавшие из здания любители азартных игр, спотыкаясь о бордюры, путаясь в подолах, теснясь и толкая друг дружку, рвались к дверям припаркованных во дворе наемных экипажей.
— Мда. Здесь мы долго не поймаем двуколку, — заключила рыжая, быстро оценив обстановку. — Если только вы на собственной не приехали.
— Двуколку предложить не могу, — сконфуженно улыбнулся Кукусик, — только карету.
— Что же вы телитесь?! Ищите свою карету, пока ее не угнали! Видите, сколько желающих у вас ее позаимствовать?..

В относительной безопасности эвитернка почувствовала себя только когда устроилась на сиденье видавшей виды кареты подле своего спонсора. Теперь она могла привести сбившиеся мысли в порядок и хорошенько обдумать произошедшее. Но не хотела — ей уже светили иные, обещавшие куда меньше хлопот и опасностей, денежные перспективы. «А и шут бы с ним, с этим Акселем, — решила про себя девушка. — Кто бы сомневался, что он обманет? Свою выгоду урвала — и ладно. Кукусик-то, судя по всему, выгодная партия. При деньгах, при карете. Стрясу с него то, что не удалось заработать на страхагенте. Главное — получилось красиво уйти, не вызвав ни у кого подозрений в своей причастности к этой мутной афере. И на том спасибо. От добра добра не ищут».

Отредактировано Милларка Эвитерн (28.02.2016 22:47)

Скарлетт Бладрест, Драго Бладресту, Силентии Стрикс, Айрин Андерс, Алейне Готьер

Прямой взгляд голубых глаз вновь скользнул по подозрительному мужчине в баре, который упорно продолжал освещать пышную залу вспышкой своего фотоаппарата. Искатели скандальной славы всегда имели очень хороший доход ввиду специфичности своего ремесла, однако далеко не у многих был талант к этому занятию. Тем не менее по этому молодому человеку было видно, что он стреляный воробей, свою выгоду не упустит.
То, что он не причастен к событиям развивающимся в центре игрового зала, стало понятно благодаря его обеспокоенности оными. Человек, находящийся в курсе аферы даже глазом бы не моргнул, либо показал свою настоящую заинтересованность преувеличенной эмоциональностью. Тысячу раз Авель имел честь вылавливать и распутывать подобные интриги, после чего, как правило, следовала драка. Не редко с летальным исходом кого-нибудь из действующих лиц. Оставалось наблюдать, чтобы в процессе всего этого безобразия не случилось чего дурного с Силентией. «И какого черта я так о ней беспокоюсь?»
Острый взгляд наемника поймал своего родственника, рассеянно слушающего золотоволосую стерву. Она сразу не понравилась Авелю. Не укрылась от его ушей и тема их беседы, когда он только подходил к ним около сцены. «Значит, пацан уже успел натворить дел. Не удивлюсь, если родовое имение заложено, а в долгах можно утонуть».
— Террорист! Террорист в казино! Он задумал пустить нас на воздух! Мы все взорвемся! Мы все умрем!
Наемник тут же переключил все свое внимание не рыжеватую гулю, поднимающую панику. Эта девушка была с ним за одним покерным столом в самом разгаре вечера. И именно тогда он обратил внимание на ее красноватые радужки глаз, сказавшие ему больше, чем нужно. «Идеальный кандидат на роль инициатора и человека, увлеченного в афере!» — мгновенно подумал вампир, медленно и аккуратно расстегивая пуговицы пиджака. Действительно, интонация, с которой были произнесены последние слова, оставляла желать лучшего для профессионального затейника, но этого было вполне достаточно, чтобы создать панику.

Лицо Авеля по-прежнему не выражало ничего, кроме самодовольной безмятежности. Когда зал на мгновение притих, внимая голосившей женщине, наемник с перекинутым через левую руку фраком, подвернутыми рукавами белоснежной рубахи, расстегнутой на две пуговицы сверху, ловко лавировал между остолбеневших гостей, пробираясь к эпицентру событий.
Как только он оказался в непосредственной близости от столпившихся охранников и стоящей около них Силентии, гости буквально сорвались с места, словно стадо диких лошадей, испуганных внезапным набегом вышедших на охоту волков. Незнакомец с черной бородой и в черных очках с молниеносной скоростью швырнул свой саквояж во впереди стоящего стража правопорядка, после чего дал такого стрекача, что даже Авель сам себе признался в зависти к прыти этого мужчины.
— Свали, урод! — В плечо врезался массивный мужчина в темно-бардовом наряде с ярко алым шелковым платочком, торчащим из нагрудного кармана.
Своим весом он едва не сбил наемника с ног, однако тот успел все-таки увернуться.
По залу раскатились выстрелы, слегка оглушив Авеля на левое ухо, коим он был повернут к источнику звука, находясь при этом в непосредственной от того близости. Послышалась яростная ругань и активная перебранка между охранниками, которая переросла в набор громких приказов.
Он обернулся посмотреть, куда делась Силентия, но ее уже нигде не было. В следующий момент наемнику пришлось уворачиваться от буйствующей толпы, пробираясь на другой конец зала, — туда, где последний раз он видел своего родственника. Прошло несколько неимоверно долгих секунд, прежде чем Логиэс сумел преодолеть обезумевшую массу хлынувших к выходу гостей. В нос волнами ударял запах пороха и дыма. Тянуло определенно со стороны главного входа. Беглый мимолетный взгляд заставил вампира задуматься о целесообразности отступления через главный вход — кто-то поджог портьеру, которая вспыхнула, как сухая солома, повалившись на дорогие ковры и предметы декора в холле здания. Через несколько минут там все будет полыхать! Позади, в центре зала, кое-где завязались потасовки, переросшие в драки. Одним словом, вечер обещал быть интересным.

— Привет, давно с тобой не виделись! Вижу, ты неплохо пережила падение в холодную реку, — это определенно был голос Силентии, Авель ускорил шаг и вывернул из-за массивной колонны.
Следующие события развивались с невероятной скоростью, не предоставляя прав на ошибку. Бывший клирик стояла, расставив ноги на ширине плеч, наставив дуло своего огнестрельного оружия в лицо Айрин, которая крепко, до побелевших костяшек, вцепилась в руку беловолосому вампиру, испуганно зажмурив глаза. Сам же вампир напряженно следил за ситуацией, готовый вот-вот броситься на бывшего офицера, защищая собой воровку. Рядом стояла златовласая, на ее лице торжествующе расплывалась довольная ухмылка. Около ухмыляющейся Силентии застыла Алейна, которая при виде пистолета побелела куда сильнее Айрин. Остолбенев и решительно не понимая что происходит, она, кажется, даже забыла как дышать. Внезапно вся сцена действия перевернулась вверх дном. Грянул выстрел. За несколько мгновений до рокового «ба-бах!» из глубины зала, напролом продираясь сквозь толпу, выскочили трое мужчин и налетели на Силентию с Алейной, сбив их с ног и повалившись сверху. Время превратилось в тягучую патоку. Авель что есть силы рванул в их сторону. За новоприбывшими последовали четверо крепких бугаев, в одном из которых вампир признал того, кто пропускал его на главном входе этим вечером.
— Ну поиграли и хватит.
Оказавшись подле одного из растянувшихся на полу мужиков, что почтили девушек своим внезапным появлением, расслабленная рука наемника молнией преодолела расстояние по кратчайшей траектории до глаза первого из охранников, попавшего под раздачу. За мгновение до удара кисть обрела твердость камня, сжавшись в кулак, после чего несчастный был отправлен в нокаут без права повторного подъема в ближайшие десять-пятнадцать минут. Второй получил легкий, но меткий тычок в солнечное сплетение, сбивший его с дыхания и осадивший его тушу на пол в приступе кашля и прерывистых вздохов. А третьему повезло меньше всех: лакированный нос элегантного дорого ботинка воткнулся горе-охраннику аккурат под коленную чашечку, начисто лишив ее владельца дальнейшего желания что-либо предпринимать, заставив взвывать от боли, словно побитого пса. Ходить он сможет только через месяц-другой, а хромота не пройдет до конца дней. Четвертый оказался не настолько уверен в своих силах, ввиду чего быстро последовал примеру отстающих гостей, покинув своих товарищей.
Пока Авель расправлялся с охраной, трое незадачливых гостей успели подняться и ретироваться.
— Скарлетт...
Наемник знал эту интонацию. Он также знал, что за ней последует. За свои почти семь сотен лет жизни он едва ли не столько же раз слышал эти непередаваемые ноты отчаяния, звучащие в голосе человека, потерявшего дорогого или близкого его сердцу. В следующее мгновение беловолосый вампир яростно вскинул глаза на едва оправившуюся от падения Силентию. Одним гигантским рывком, словно дикая кошка он преодолел расстояние между ними, вцепившись своими перепачканными в крови супруги руками в плечи девушки. Авель не различал слов, которые ревел мужчина, но он прекрасно знал их содержание. Ловко поднырнув к ним сбоку, наемник оттащил опьяненного кровью и яростью мужчину от Силентии. Сделать это было очень непросто — силища у него была под стать настоящему Логиэсу. Наемник выдержал два мощных удара под ребра от раздираемого яростью белоголового, после чего отрезвил того крепким и сильным лобовым ударом в переносицу, от которого тот потерял равновесие и шумно грохнулся на пол, хлопая глазами и тяжело дыша.
— Силентия, ты в порядке? — Не дожидаясь её ответа, Авель быстро продолжил: — Помоги Алейне и Айрин. Пора выбираться, а то скоро явится твое семейство в полном составе. А они у тебя менее сговорчивы, чем эти, — он не глядя кивнул голову в сторону отползающих и оправляющихся охранников. — Пойдем через служебные выходы, на главном пожар и толпа несчастных, не успевших уйти.

Беловолосый пришел в себя. Рядом с ним на красном ковре лежала златовласая девушка с пробитым насквозь левым легким, на лице у нее была легкая безэмоциональная улыбка, глаза смотрели в потолок остекленевшим и потухшим взглядом.

«Скарлетт, кажется, так звали эту вампирессу... Какое дурацкое имя...»

Отредактировано Авель Логиэс (04.03.2016 11:28)

Скарлетт Бладрест, Драго Бладресту, Айрин Андерс, Силентии Стрикс, Авелю Логиэсу

Алейна обратила внимание, что до сих пор сжимает в руке сломанный веер. Она поморщилась и бросила его на пол. «Она не смеется и не ругается. Уже хорошо, значит есть шанс», — подбадривала себя барышня. Вывел её из задумчивости властный голос вампирессы:
— Успокойтесь.
Ревенантка с надеждой подняла глаза. Она машинально взяла бокал в руки, предложенный девушкой, но пить не стала (от шампанского и так немного кружилась голова), а аристократка между тем продолжала, — Выдохните. Выпейте, прежде чем продолжать. Да и мне выпить не помешает. Я решительно не в состоянии воспринимать ваши откровения на трезвую голову.
Барышня продолжала настороженно наблюдать за особой, ожидая её дальнейших слов и действий. Рядом мелькнуло белое пятно и перед ревенанткой предстала, никто иная как воровка. Девушка сначала её не узнала, приглядевшись, в удивлении изогнула изящную бровь. Алейна кивнула головой на приветствие Айрин, пропуская мимо ушей тон, каким оно было сказано.
«Интересно, насколько меняет платье и прическа девушек. Красавица!.. Они знакомы? Так, по-моему, я стала невольной свидетельницей ссоры!» — Алейна переводила взгляд с беловолосого вампира на воровку, затем на вампирессу и обратно, при этом отмечая злые взгляды девушки.
Внезапно раздались громкие крики и половина присутствующих в зале побежали к выходу. В этой суматохе, как гром, раздались выстрелы. Алейна повернула головку в ту сторону, в её глазах плескался страх, она судорожно вцепилась в бокал с вином. Ну вот выстрел прогремел совсем рядом и официант, держащий поднос упал, как подкошенный. Содержимое бокалов забрызгало подол платья Алейны. Она от неожиданности и страха выронила свой бокал, который с глухим хлопком опустился на красный ковёр. А тем временем на белоснежной рубашке мужчины росло красное пятно крови. Ревенантка отступила на шаг, прижав ладошку ко рту, боясь закричать от душившего её ужаса. Она еще не разу в своей недолгой жизни не видела смерть так близко (видение, есть видение, а сейчас происходило всё на самом деле) и это было невыносимо. Девушка хотела схватить аристократку за руку, пусть услышав о себе много не лестного, но увести подальше от казино. Она остановилась на полпути, заметив за спиной воровки отставного капитана. Блеснуло оружие в руках госпожи Силентии, нацеленное на Айрин. Ревенантка из-за шума не разобрала слов вампирессы. Минуту, другую барышня стояла, затаив дыхание и бледнея на глазах. Поняв, что может случится беда Алейна в панике бросилась к отставному капитану, крича:
— Остановитесь!
Как и ожидалось, надрывный крик девушки не услышали, внезапно на них налетело трое мужчин. Из груди ревенантки вышибло весь воздух, когда один из них навалился на неё всем своим телом и они повалились на пол, ощущение было сравнимо со столкновением с мчащимся поездом. Удар об пол смягчил мягкий ковер, но этого было недостаточно, она то и дело открывала и закрывала рот, не в силах вздохнуть. Вес охранника, а судя по одежде и слов про первого это был именно он, сместился влево. В лёгкие барышни наконец стал поступать живительный воздух. Мужчина, пытаясь подняться на ноги, коленом надавил на тонкие пальчики Алейны. Послышался неприятный хруст и в следующий миг сильная боль пронзила тело девушки.
— А-а-а-а! — закричала ревенантка, но её крик потонул в хаосе, царившем вокруг. Охранник же, в растерянности посмотрев на неё, смачно выругался.
Алейна присела, осторожно баюкая левую руку и прижимая её к груди. От боли темнело в глазах и сильно кружилась голова, но это не помешало ей увидеть, как наемник и беловолосый вампир вцепились в друг дружку. Ревенантка не могла толком понять, что случилось. Увидев распластанное тело у их ног, она с усилием сглотнула, не веря в произошедшее. Алейна, словно пьяная, пошатываясь, поднялась и приблизилась к погибшей девушке с зелеными глазами. Барышню душили слёзы отчаяния, бессилия и безумного горя.
— Нет! Нет, нет, нет, нет... Святая Роза, почему?! За что?! — всхлипывая, ревенантка присела рядом с погибшей. Кровь и пролитое вино были незаметны на красном ворсе ковра. Алейна нежно дрожащей рукой погладила вампирессу по щеке, убрав выбившуюся прядь золотистых волос с лица умершей девушки. — Это я виновата! Только я! Ты должна была смеяться, плакать... жить! Слышишь! Жить! В надежде спасти жизнь, я её погубила. Прости, милая...
Кто-то с силой потянул ревенантку за покалеченную руку. Душевную боль на миг затмила физическая. В глазах снова потемнело, Алейна лихорадочно вздохнула, чтобы не потерять сознание. Она даже не видела кто её тянет, пелена слез застилала глаза.
— Отпустите меня! Я в состоянии сама подняться! — Алейна вырвала покалеченную руку, облокотившись на здоровую, она встала.
В душе было пусто и темно, давило непередаваемое чувство горя, пусть из-за смерти незнакомой ей вампирессы, хотелось забиться в темный угол, чтобы не видеть никого. Алейна оставалась в зале, где произошла трагедия и одновременно, она ушла глубоко в себя. Ненавидя свой дар, ставший проклятием, ревенантка, словно откуда-то издалека, слышала голос Авеля, команды госпожи Силентии. И её снова кто-то потянул в сторону уже за здоровую руку и куда более бережно. Девушка послушалась, машинально переставляя ноги, пошла следом.

Эдварду фон Блюменфросту
-----------------------------------------------------
Из этой же локации 

В муаровое журчание нежно-задумчивых скрипок порывом промозглого ветра вплелась партия альта, обдавшая Амелию волной неистовой грусти, закружившая ее в танце осенних листьев, в вихре непрошеных воспоминаний о беспечных филтонских вечерах и прогулках под развесистыми платанами, в пахнущих прелой сыростью переулках, о круглосуточной лавочке, где они брали недорогое вино, а потом, опьяненные не сколько вином, сколько воздухом и друг другом, спускались по бульвару к озерному парку и спорили до хрипоты о каких-то нелепо инфантильных вещах вроде криптонитовых артефактов или есть ли жизнь на других планетах, и как под утро, когда от долгого хождения подгибались ноги, а от споров садились голоса, Эдвард попросил ее помолчать, приложив палец к ее губам. Вслед за альтом в звенящий воздух зала ливнем пролилась виолончель, стократно укрупняющая каждую ноту, каждый струнный перебор, словно высвечивая их сильным прожектором. Сердца слушателей сладко и больно забились от смешанных чувств тревоги и ожидания — с каждой секундой музыка становилась все надрывнее, все плотнее, сбиваясь с ритма, терзая нервы, стеная и завывая в неистовом стремлении предупредить о близком переломе судьбы. И вот последовала разрядка — скрипки замолкли так резко, что показалось, музыканты перестарались и порвали струны смычками, альт отвесным полетом бросился вниз, виолончель коллапсировала до едва подрагивающего эха, а в небе за высокими окнами со слабыми хлопками начали взрываться фейерверки, рассыпая дожди разноцветных комет. Музыка словно бы сделала пару глубоких вдохов, вернулась к первоначальному настроению и потекла своим чередом.

Амелия поднесла пальцы к губам, словно вновь пытаясь пережить то ускользающее ощущение, которое ей припомнилось, и стала смотреть, как алые, синие, желтые звезды медленно стекают по небосводу, исчезая в нависшей над тротуарами сизой дымке.
— Безобразие! — вцепилась в ее плечо Клементина. — Нет, вы только поглядите на это! Что этот мужчина себе позволяет!
— Имеете в виду графа Бладреста?
— Да не вертите же вы так головой! Что за невоспитанность? Тот злодей с черной бородой. Как он вырядился в приличное заведение! Засаленный костюм, черные очки, подозрительный чемодан... Возмутительно! — Коснувшись щеки Амелии сложенным веером, тетушка заставила ее голову повернуться в нужном направлении. Девушка увидела щуплого мужичонку с неестественно густой черной бородой, который прижимал к груди небольшой саквояж и, активно жестикулируя свободной рукой, пылко объяснялся в чем-то охранникам казино. Подле охранников стояла смутно знакомая худощавая вампиресса. Приглядевшись, Амелия узнала в ней капитана Силентию Фредерику Стрикс. «Надо бы подойти, поздороваться, справиться о делах», — задумалась аскаресса, но что-то в сердитом, резком лице капитана заставило ее повременить с этими намерениями.
Один из охранников схватил бородача за шиворот, поднял над полом и затряс с такой страстью, будто собирался вытряхнуть из него вчерашний обед.
— Так и есть — злодей! — взвизгнула на радостях Клементина. — Деточка, там происходит что-то опасное. Нам, беззащитным женщинам, следует держаться подальше от подобных мужчин, чтобы не нажить на свои головы неприятностей...
Бормотала она одно, а действовала совсем иначе: аккуратно, бочком, от колонны к колонне продвигалась в сторону неприятностей: не приведя богиня, разразится громкий скандал, а она окажется в последних рядах!
— Тетя, может, еще вина? — попыталась отвлечь ее Амелия. Тщетно. Останавливать жадную до зрелища сплетницу — все равно что пытаться преградить путь летящему на всех парах интернациональному экспрессу.
Взяв бородатого под руки, охранники под прицелом строгих зеленых глаз капитана Стрикс собрались его выпроводить из зала, но неожиданно столкнулись с препятствием — наперерез их кортежу, точно чертик из табакерки, выскочила нахального вида дамочка и, тыча пальцем на саквояж, подняла истерический крик:
— Я все видела! Этот мерзавец задумал страшное преступление! У него в саквояже бомба!
— Святые пророки! — обмерла тетушка. — Я так и знала! По его гадкой физиономии сразу было видно, что он злодей!
— Террорист! — набирали силу истошные женские визги. — Террорист в казино! Он задумал пустить нас на воздух! Мы все взорвемся! Мы все умрем!
— Караул! — подхватила крик Клементина, бездумно заметавшись по залу, как взбесившаяся овца. — На помощь! Кто-нибудь! Помогите! Здесь террорист! Он собирается нас взорвать!
По толпе прокатились охи-ахи и перешептывания. Некоторые любопытные стали подходить ближе, прислушиваться. Воспользовавшись замешательством охраны, бородатый швырнул свой саквояж в сторону, сорвался с места и бросился наутек, грубо расталкивая и угощая тумаками всех, кто попадался ему на пути, без разбора пола и расы.
— А ну в сторону, твари! — услышала Амелия перед тем, как ее с размаху двинули кулаком в солнечное сплетение. Нарушитель спокойствия, не оглядываясь, не видя, как девушка, потеряв равновесие, шлепнулась на скользкий паркет, побежал почему-то к уборным. Вслед ему раздались громовые удары, как будто кто-то дробно стучал куском арматуры по жестяному листу. Каждый удар сопровождался короткими вспышками света и хрупким ломающимся эхом под сводами казино. Амелия зажала ладонями уши, зажмурилась — и сразу перед глазами начинали плавать, сменяя друг друга, розовое, сине-зеленое, алое — все цвета, на которые она нагляделась за вечер. В висках гулко забился пульс, отдающий такой резкой болью на сетчатке, что страшно было пошевелиться.
— Караул! Пистолеты! У них пистолеты! — надрывалась тетушка Клементина.
— Террористы! Стреляют! Бомба! — разлетался по залу переполох.
— Тетя, сюда! Я здесь! — часто моргая, Амелия повернулась на голос родственницы, но из-за пляшущих перед глазами масляных пятен смогла разглядеть только чьи-то размытые силуэты. Попытка подняться на ноги тоже не увенчалась успехом — сослепу запутавшись в нижних юбках, девушка оступилась и снова упала на пол. Мимо, с ловкостью цирковых акробатов преодолевая живые препятствия, пронеслись два громилы, в руках которых поблескивали короткоствольные револьверы. «Хотя бы понятно, что это были за звуки: по террористу открыли стрельбу», — посетили Амелию мысли, почему-то пугающие не больше, чем перспектива порвать чулок или, скажем, испортить прическу; единственное, что занимало вампирессу сейчас, — безопасность испуганной до потери пульса матроны. Тем временем Клайбер спешно свернул концерт. Его недавние слушатели, опрокидывая стулья и разбивая бутылки, кинулись врассыпную. Остальной публике тоже стало не до развлечений: некоторые вампиры, совершенно потеряв цивилизованный облик, дрались с крупье за фишки, другие — прятались под столами и жались к стенам, третьи — поголовное большинство — напирая друг на друга, спотыкаясь и вскрикивая, валом цунами перли к выходу. Повсюду сновали охранники, тщетно пытающиеся укротить обезумевшую толпу. Казалось, единственными, кто не поддался панике, были вездесущие журналисты, те, что вечно гоняются за дешевыми сенсациями и вынюхивают скандальные события. Короткие вспышки их фотоаппаратов щелкали то там, то сям. Еще бы: они пришли снимать заурядный концерт, а тут такое!
С третьей попытки Амелии удалось встать на ноги.
— Тетя! Тетя! — звала она, кружа по залу и напряженно высматривая тетушкин белый капор, но зов ее тонул в шумном гудении суматохи, а Клементины нигде не было видно. Прозвучал еще один выстрел, вызвавший новый всплеск беспорядков; у выхода быстро образовался затор, загорелась портьера, потянуло плотным запахом гари и дыма; становилось по-настоящему жарко, но, озабоченная пропажей матроны, девушка чувствовала только свое сердце, стучащее где-то под горлом, и железистый привкус во рту, как будто под нёбом лежит пятак.
— Ты убила ее! — раздался неподалеку чей-то нечеловеческий, звериный рык.
— Пожар! Пожар! — вопили с другой стороны.
— Помогите! Моей жене дурно! Кто-нибудь! Вызовите полицию! — доносилось с третьей.
Амелия, зажав ладонями рот, чтобы не закричать, крутилась из стороны в сторону, не зная, куда деваться. Было такое чувство, будто она оказалась внутри сломанного калейдоскопа, и цветные стекляшки уже не складывались в узоры, а с каждым поворотом обрушивались на голову кошмарами с гравюр Юстиниана Форе — знай успевай уворачиваться. Вот дама лежит без чувств на руках смертельно бледного джентльмена, вот багряная лужа растекается под телом неуклюже упавшего официанта, вот девушка в желтом платье согнулась пополам, проигрывая в борьбе с приступом тошноты, вот смутно знакомый мужчина трясет за плечи капитана Силентию Стрикс, вот уставились в потолок неживые, стекленеющие глаза Скарлетт Бладрест, вот журналист снимает...
— Эдвард, — вытаращилась аскаресса на журналиста, не веря увиденному.
От лица его медленно отъехал фотоаппарат, позволяя удостовериться, что нет, она вовсе не обозналась. Это был он. Он смотрел на нее. Сначала через объектив, потом глаза в глаза. Эдвард фон Блюменфрост. Тот, кого она долгие годы безуспешно пыталась забыть, кто призраком прошлого являлся к ней в самые печальные и светлые моменты ее жизни... На сей раз призрак был определенно телесен.
Когда он подошел к ней, слезы, уже дрожавшие у ее ресниц, ручьями хлынули по щекам. Это было некстати, но она ничего не могла с собой поделать.
— Эдвард... — заговорила она, запинаясь. — Тетя Клементина... Понимаете, мы разминулись, и я ее потеряла в этой суматохе... Господи, что же здесь творится? Знаю, пора уходить, но я должна найти ее! Вы мне поможете?

Отредактировано Амелия Аскар (11.03.2016 20:15)

Айрин Андерс, Скарлетт Бладрест, Драго Бладресту, Авелю Логиэсу, Алейне Готьер, Калерии фон Трамплтон

Стрикс не собиралась стрелять. Испугать — да, но не стрелять. Даже не смотря на свою импульсивность, вампиресса контролировала свои действия, по крайней мере, ей так казалось. Ей нужны были гарантии, что мелочь со своей любовью к беготне не рванет в толпу и не растворится в ней. Единственной такой гарантией была пуля в револьвере, которую при выстреле не способно обогнать ни одно живое существо.
Подкоркой Силентия чувствовала, что всё идет как-то не так, слишком просто и слишком гладко. Такое, конечно же, бывает, но только не с ней. Не в этот промежуток жизни, где всё, чего касается Стрикс, на полных парах летит в Морготов зад. Она чуяла подвох, но не видела его. Внимание, полностью сосредоточенное в единственной точке на лбу Айрин, пропустило момент, когда все, как обычно, пошло кувырком.
Вампиресса не поняла, как и почему она оказалась на полу, и почему по её ноге разливалась тягучая острая боль. Секунду назад Алейна что-то прокричала и раздался громкий хлопок, а потом окружающий мир превратился в калейдоскоп ярких пятен... Или сначала был калейдоскоп, а потом остальное? Стрикс лежала на мягком ковре, пытаясь придти в себя. Всё было погружено в тягучий туман. Кажется, она ударилась и головой. Совсем рядом завязалась потасовка. Запахло свежей кровью.
Стрикс неуклюже поднялась с пола, путаясь в платье. Темная челка спадала на её глаза, мешая обзору. Силентия, желая откинуть её, поднесла к лицу правую руку, по-прежнему крепко сжимавшую револьвер. Указательный палец с силой впился в спусковой крючок. Внутри всё похолодело. Громкий хлопок был выстрелом из её оружия.
— Скарлетт... — за спиной раздался голос, полный горечи и сожаленья.
Стрикс медленно обернулась, ожидая увидеть нечто ужасное, и её взгляд упал на истекающую кровью, задыхающуюся от кашля светловолосую вампирессу в красном. Судорожные, полные отчаянья попытки вдохнуть воздух не приносили результата, пробитое насквозь легкое заполнялось кровью, а та непрестанно сочилась из раны и рта вампирессы. Пуля задела собой сосуды и, возможно, встретившись с ребром, раздробила его на множество осколков. Ужасней смерти не придумаешь.
Охваченная паникой и страхом Силентия едва сделала шаг назад, как в её плечи, словно стальными тисками, вцепился беловолосый вампир, в которого совсем недавно, как клещ, цеплялась белая как простыня воровка. Яростно рыча и хрипя, вампир с силой сдавливал Стрикс, так, что её кости гудели от давления и едва ли не трескаясь. На её счастье, перепачканные кровью руки мужчины чуть скользили по коже, не оставаясь долго в одном положении, хотя спасло её точно не это. Откуда появился Авель, ослепленная нарастающей болью Силентия не видела, впрочем, это было и не так важно, главное — он оттащил беловолосого вампира подальше от нее, пропустив при этом два мощных удара под ребра.
— Силентия, ты в порядке? — спросил Авель, угомонив жаждущего мести, а может и справедливости вампира. — Помоги Алейне и Айрин. Пора выбираться, а то скоро явится твое семейство в полном составе. А они у тебя менее сговорчивы, чем эти, — он кивнул головой в сторону отползающих и оправляющихся охранников. — Пойдем через служебные выходы, на главном пожар и толпа несчастных, не успевших уйти.
«Моргот бы тебя побрал, я что, железная?» — промелькнуло в мыслях вампирессы, пока она взглядом искала ревенантку и воровку.
Айрин как по волшебству испарилась из поля зрения вампирессы, а вот Алейна сидела рядом с погибшей и причитала в голос. Без церемоний Силентия схватила ревенантку за руку и с силой потянула.
— Отпустите меня! Я в состоянии сама подняться! — девушка закричала и разгневанно вырвала руку.
Дождавшись момента, когда та встанет, Стрикс поймала Алейну за другую руку. Девушка послушно пошла следом за ней. Искать Айрин не было времени, да и желания, честно говоря, тоже.
Силентии пришлось спешно, чуть прихрамывая на правую ногу обогнать Авеля. Может он и знал, где находятся служебные выходы, вот только пройти по ним, не заблудившись, мог далеко не каждый. На одном из многочисленных поворотов они столкнулись с главой клана Стриксов и их гостями (среди которых была и одна из рыжих, игравших партию в покер), также спешащим убраться из здания. Саймон, Кларисса, Сильвертрам... С двумя последними Силентии пересекаться хотелось в самую последнюю очередь. Хотя, наверное, только с Клариссой, Сильвертрама вампиресса воспринимала как приложение к самой Клариссе.
— Силентия... — Сильветрам неопределенно вскинул бровь. — Насколько все серьезно по обстановке?
— Дерьмово всё... Или расписать подробней? — окрысилась Стрикс на своего родственника и по совместительству мужа главы клана. Вампирессу грызла совесть за то, что она оставила позади в зале не только Айрин, но и еще целую уйму народа, но периодически прокатывающаяся по всему телу боль говорила, что своя шкура дороже и второй такой не будет.
Через еще пару поворотов по коридору загулял свежий воздух, а за следующей дверью оказалась освещенная тускло горящими фонарями улица. Где-то вдалеке надрывались сирены, а у главного входа, словно ночная зарница, вспыхивали и гасли вспышки вездесущих журналистов, что, вопреки здравому смыслу, старались проникнуть в здание казино в погоне за сенсацией.
Силентия отпустила руку Алейны, едва оказавшись за пределами казино. Стрикс отошла чуть в сторону, осторожно касаясь левой рукой одного из своих плеч. Палантин остался где-то в здании, случайно соскользнувший на пол. Тупая боль сменилась острой, заставив вампирессу скривиться и одернуть руку.
Стрикс на секунду закрыла глаза, подставляя лицо потоку теплого ветра, как почувствовала, что из расслабленной правой руки кто-то выхватил её оружие, а к виску приставил холодную сталь дула револьвера.
— Назови мне одну причину почему я не должна прострелить твою пустую голову прямо сейчас... То что ты мне сестра не принимается.
Стрикс судорожно сглотнула. Вкрадчивый спокойный голос Клариссы ни кому и не когда в этой жизни не сулил ни чего хорошего. Её маленький дамский револьверчик смертельно опасен лишь приставленным вплотную, как сейчас.
— Что, неужели нет ни одной дельной причины? — Кларисса картинно надула губки. — Жаль. Бай-бай, сестренка... — пропела вампиресса и спустила крючок.
Силентия зажмурилась и вздрогнула. Револьвер щелкнул, а барабан прокрутился на одно гнездо. Выстрела не произошло. Кларисса щелкнула еще два раза и опустила свою игрушку.
— Скажи мне на милость, отчего тебе не сидится после суда на месте? Воскресить тебя воскресили, а опасную игрушку отнять позабыли.
Силентия молча смотрела как Кларисса вертит в руках её револьвер, надеясь что троюродной сестре не захочется наставить его ей в голову. В отличие от маленькой игрушки Клариссы он был заряжен.
— Стой... Это же не твой... — вампиресса подняла взгляд темных глаз на бывшего капитана. — Твой остался в гильдии, а на этом «S» на гравировке свежая, да и рукоять у него слишком потертая... Это что, револьвер Фулько?
— Да! Отдай сюда! — Стрикс сделала попытку выхватить свое имущество из рук сестры, но та оказалась проворнее.
— Нет-нет-нет. Его долбаное столетие считали потерянным, а он оказывается в руках его любимой и единственной доченьки осел. — Кларисса во второй раз увернулась от попытки Силентии вернуть оружие. — Такие вещи должны храниться в клане, а не ходить по рукам отребья вроде тебя.
— Дай угадаю, ты отдашь его рыжеволосому, под которого была бы рада стелиться каждую ночь, лишь бы он в сторону Моны не посматривал, — парировала Силентия. — Так он мой брат, отец и мать у нас одни. По твоей логике он тоже отребье!
— Заткнись... — по-змеиному зашипела Кларисса. — Что ты в этом вообще смыслишь...
— Верни револьвер! — Силентия кинулась на вампирессу, но запутавшись в подоле платья, рухнула на влажную после дождя мостовую.
— Заберешь его у Витторио! — Кларисса победоносно вскинула револьвер Фулько над головой, и, развернувшись на сто восемьдесят градусов зашагала к ожидающему её муженьку и гостям-Трампам, ставшими невольными свидетелями сей маленькой потасовки двух таких похожих внешними (и не только) чертами вампиресс.
Силентия с бессильной злобой смотрела в спину удаляющейся с её револьвером Клариссе. Лампы внутри фонарей, что освещали улицу, потухли с сухим хрустом, одновременно разлетаясь подобно стайке мотыльков на сотни крошечных осколков. Стрикс не делала попыток встать, у неё не осталось сил даже на эту малость. Влажная мостовая холодила уставшее тело вампирессы. Ей хотелось вытянутся, вдыхать теплый весенний воздух, целиком слиться с камнями, закрыть зеленые глаза и не думать ни о чем.

Драго Бладресту, Айрин Андерс, Алейне Готьер, Силентии Стрикс

Граф разозлился, причем не на шутку — это было видно по вспученным жилкам на его лбу и раздувающимся ноздрям, как у хастианского племенного быка.
— Негоже пилить сук, на котором вы сами сидите, достопочтенная графиня, — чеканил он, буравя супругу взглядом дракона. — Я ведь могу и по-другому вести с вами диалог, но не делаю этого из элементарного уважения к вам.
Скарлетт промолчала, лишь ухмыльнулась в ответ, одарив мужа беглым взблеском зеленых глаз.
Набычившись пуще прежнего, Бладрест раскрыл было рот, чтобы продолжить свою тираду, но его слова заглушили короткие отрывистые удары, отдававшиеся зычным эхом под сводами казино. Графиня увидела, как официант, — тот самый, с шампанским, — выронил из рук загрохотавший поднос, тоненько вскрикнул, а после и сам повалился навзничь, точно подкошенный. В центре его белого жилета образовалась дыра, из которой рваным фонтанчиком брызгала темно-карминная жидкость. По казино прокатилась волна панических воплей:
— Террористы! Стреляют! У них оружие! Берегитесь! Они убили официанта!
Ойкнув и брезгливо поморщившись, златовласая спешно отпрыгнула от скорчившегося в предсмертной агонии бедолаги.
«Его застрелили? Пророчество!..» — холодным угрем скользнуло под сердце пугающее предчувствие. Впрочем, следом за ним сразу пришла другая, более трезвая мысль: «Но она говорила, со мной случится беда... Получается... Даже если ее видения были истинны, этот несчастный принял мою беду на себя». Выдохнув с облегчением, Скар повернулась к провидице, глядя на нее так, будто она была виновна в произошедшем:
— Беда! Как видите, беда случилась не со мной, а с ним. И знаете что? Вы сами своими пророчествами накликали на нас эту беду!
Но девушка не слышала или не слушала ее слов, оцепенело таращась на коченеющее тело подстреленного мужчины. В этот момент откуда ни возьмись появилась еще одна незнакомка. Брюнетка с совиным пером, затейливо вплетенным в прическу (опознавательный знак представителя клана Стриксов). В руках ее поблескивал маленький револьвер, направленный дулом прямиком на спутницу Бладреста.
— Привет, давно с тобой не виделись! Вижу, ты неплохо пережила падение в холодную реку, — хрипловато процедила брюнетка.
«Так-так. И что я еще не знаю о новой пассии мужа?» — задумалась златовласая, переводя взгляд с проглотившей язык девчонки на вооруженную даму.
Последняя меж тем недобро сощурилась и, щелкнув механизмом, взвела курок:
— Даже не пытайся дать деру... Застрелю...

Дальнейшие события разворачивались слишком быстро, чтобы графиня смогла их не то чтобы проконтролировать, но даже осмыслить. Провидица сорвалась с места и ринулась в сторону Драго. Одновременно откуда-то из толпы выскочили амбалы-охранники и, деликатно, как таран, обезвредили женщину с револьвером. Раздался очередной — самый громкий из всех — выстрел, которому вторил душераздирающий крик визионички. Что-то острое и пекучее больно ужалило златовласую в солнечное сплетение. Что это было? Игла, застрявшая где-то под легким? Та самая, которая мешала дышать ей с тех пор, как вернулся Бладрест? Показалось, эта игла в одно мгновение разрослась до размером стального прута, раскалилась и проткнула ей внутренности, отчего нечто липкое и тягучее вырвалось из ее тела и выплеснулось наружу ядовитой кислотной желчью. Охватила тревога. Опасение, что случилось нечто непоправимое, нечто необратимое. Мария называла подобное ощущение «будто дьявол на груди пляшет». Наклонившись к своему декольте и рассмотрев, что же произошло, Скарлетт изумленно округлила глаза, попятилась, судорожно хватая ртом воздух, как выброшенная из воды рыба, взмахнула изумрудными серьгами и рухнула на ковер; узкий бокал, выскользнувший из ее пальцев, прокатился по полу и увяз в крови официанта.

Стало невыносимо трудно дышать; горло царапали страшные, низкие гортанные хрипы. Перед мысленным взором пестрым вихрем замельтешили образы прошлого: родители, Бетси, Камилла, Абигайль, Джек... Все, кто был с нею связан и кого она потеряла. Потом над нею склонился Драго, и лицо его было белее мела. Он больше не злился, нет. Он взял ее на руки, как раньше, когда она просыпалась от кошмаров средь бела дня, а он ее убаюкивал, точно маленького ребенка, и стал о чем-то нежно шептать.
— Скарлетт, не уходи, — звал он ее по имени. — Скарлетт, прошу, останься...
Будто она от него уходила. А она уходила? Да... Уходила. В пустоту, необъятную безграничную пустоту, где не было ничего: ни мыслей, ни чувств, ни движения.
«Что со мной, милый? — хотела она спросить. — Со мной происходит нечто... Ведь он уже умер, принял мою беду на себя... Почему же?.. Что это? Смерть?..» Да, это была она. Но Скар почему-то не было страшно. Было только больно дышать и досадно на себя за то, что руки вдруг стали такими слабыми, а губы немели и больше ее не слушались. Еще было непонятно: почему смерть пришла так внезапно? Как же так? Всегда будучи на короткой ноге с предчувствием, графиня считала, что когда придет ее час отойти в чертоги Праматери, она почует смерть за километр. Но вот смерть пришла, и ничто не предвещало ее появления. Хотя почему? Предвещало. Но Скарлетт беспечно отмахивалась от предвестий. Более того — когда ее настырно, даже назойливо обращали к знакам, отказывалась их видеть! Какая ирония!..
Муж смотрел на нее с болью, сожалением и мольбой.
— Дра... — просипела девушка и закашлялась, судорожно тщась уцепиться за мужа слабеющими руками. Жизнь покидала ее с каждым новым вдохом, улетела из тела клубами теплого воздуха вместе с дыханием.
— Скарлетт... милая... — шептал Бладрест, словно бы прося у нее прощения.
«Драго... Я ведь... Я действительно...» — хотела она сказать, но получалось выдавить из себя только хриплые охи и стоны. Мир постепенно тускнел, лицо мужа отдалялось, уплывало, уходило во мглу. Надвигалась прохладная, заполнявшая собой весь обзор успокоительная пустота — надвигалась, наползала, притягивала, манила, обещала блаженное забытье, призывала пойти вперед, к умиротворению, к покою и вечности. К Джеку и Бетси. Ко всем, кого златовласая любила и потеряла. Идти и не оглядываться. «Но как? Я же не успела сказать ему...» — мигнули и исчезли в небытие последние проблески сознания графини Бладрест. Или Скарлетт Остин. Какая теперь уже разница?.. Земная суета со всеми ее прелестью, омерзительностью и гонкой тщеславия перестала иметь какое-либо значение.

Скар шла и шла, пробиралась сквозь туманную, истончающуюся реальность к незримой цели, все дальше и дальше от боли, все ближе и ближе к спасению, и душа ее, пока она шла, наполнялась легкостью и теплом...

Конец игры

  (временной скачок в 11 дней)    через Ори-Зону, не покидая ее    [Центральный парк] Оранжерея

Отредактировано Скарлетт Бладрест (03.01.2017 11:34)

Силентии Стрикс, Алейне Готьер

Наемник замыкал шествие их небольшой компании, предоставив роль проводника Силентии. Фрак со спрятанными в нем находками Айрин был небрежно наброшен на его левое плечо.
Шли молча, будучи погруженными в свои мысли о случившемся. Угрюмее всех выглядела Алейна. Не стоило прикладывать больших умственных усилий, чтобы понять, что смерть она видела едва ли не впервые. Когда о ней читаешь в потрепанных бульварных романах, сидя в небольшом уютном кафе главного проспекта Дракенфурта с бокалом красного орлеанского с кровью, не придаешь ей такого значения, как в тот момент, когда ее ледяная длань касается кого-то из рядом стоящих, кого-то, кого ты лично знал, пусть даже и небольшое количество времени.
Впереди колонны послышались голоса.
— Дерьмово все... Или расписать подробнее? — донеслись приглушенные длинными пролетами и извилистыми коридорами слова Силентии.
Наемник успел разобрать в ее словах гнев, подозревая, что последствия встречи девушки с теми, к кому она так грубо обратилась, не сулили ей ничего хорошего.

Авель прибавил ходу, и вскоре выбрался к обитой кожей металлической двери, которая была распахнута настежь. Внезапно в дверь забежали двое амбалов. Они были столь похожи на своих предыдущих коллег, которые остались лежать в игровом зале, что Авель сначала принял их за тех же самых служащих. Времени на раздумья не было. Скользнув мимо Алейны, наемник стрелой вылетел на двух охранников. Выбросив вперед левую руку, он вцепился стальным хватом в гортань первому несчастному, сжав пальцы с такой силой, что лицо мужчины посинело, а спустя долю секунды послышался хруст переломанных горловых хрящей. Правой рукой он блокировал и отвел в сторону удар второго нападавшего, вывернув его конечность до состояния открытого перелома, отчего тот заорал не поддающимся описанию чуждым человеку или вампиру голосом. Отпустив горло первого, Логиэс отточенным ударом успокоил кричащего, оставив того медленно оседать, сползая спиной по стене.
— Где вас только таких берут, — выругался наемник, выбегая на ночную прохладу.
Его глазам предстала падающая на мостовую Силентия. С порога черного выхода из казино было не видно, что послужило причиной ее падения, однако он сомневался в том, что она рухнула случайно. Бывшие капитаны клириков не падают, запутавшись в юбках. Не может этого быть. Перед падением она что-то крикнула, но Авель не успел понять, о чем идет речь, пока не увидел уходящую к ожидающим гостям девушку. Лица её заметить он не успел, но острые голубые глаза его успели обратить внимание на револьвер бывшего капитана клириков, сжимаемый в левой руке этой особы. Если бы наемник не посвятил достаточно большое количество времени на детальное изучение блистательного внешнего вида Силентии, он бы ошибочно принял уходящую даму за неё. «Неужто моя будущая тёща?» — мелькнула в голове мысль, от которой Авель чуть не подавился, негромко кашлянув.
Наемник хотел было отколоть какую-нибудь злостную шутку в сторону удаляющейся вампирессы, но понял, что та вряд ли его услышит. Она уже вовсю была поглощена вниманием своей свиты и практически скрылась за углом ближайшего здания. В один прыжок он оказался рядом с Силентией и мягко подсунул левую руку под ее голову, после чего аккуратно перевернул ее лицом к себе, разглядывая ее побледневшие щеки и плотно сжатые губки. Она показалась ему чрезвычайно усталой и более изможденной, чем была прежде. Не мудрено: сначала глупый случай с пистолетом, убийство, потом эта перепалка в коридорах игорного дома, теперь еще черт знает что произошло здесь. Прикрыв ее фраком, он как всегда тихо и вкрадчиво произнес, обращаясь скорее к себе, чем к ней:
— Чем дольше ты здесь лежишь, тем дольше у меня нет с собой моих пистолетов. — Он медленно и уверенно, при этом очень осторожно поднял девушку с мокрой мостовой, выдыхая клубы белого пара, развеивающегося, словно густой курительный дым в свете единственного горящего около черного выхода яркого фонаря. — А знаешь, что означает их наличие? — Он посмотрел на нее, после чего, улыбнувшись, закончил: — Впрочем, кого интересуют отстреленные руки? Уверен, ты была бы против членовредительства по отношению к дражайшей родственнице. И вообще, кое-кто на сегодня уже навоевался, — наемник взглянул в сторону дороги, — надеюсь, стрелять в меня ты не станешь, если я скажу, что ночуешь ты сегодня у меня?

Выпрямившись во весь рост, держа на руках Силентию, Авель обернулся к выходящей из помещения Алейне. Она была более чем подавлена, о чем явно говорила ее полная отрешенность от реальности, сказывающаяся в каждом ее неловком шаге. Она чуть было не подвернула ногу, выходя из помещения.
— Я бы мог перед тобой извиниться за то, что не предал значения твоим словам там у реки, когда тебя посетило видение. К сожалению, это ничего не изменит, она уже умерла. Если тебе будет проще, можешь возложить вину в её смерти на меня. В конце концов для многих наемники в этом мире существуют в большинстве своем для того, чтобы было кого винить в том, от чего нельзя было уберечь. Это жизнь, Алейна, я сожалею, что тебе пришлось это пережить. — Авель в уважительном кивке склонил голову перед милой ревенанткой. — А теперь разреши откланяться. Передавай мои глубочайшие извинения своему мастеру Аль Гиеди и своей госпоже. Полагаю, она будет скучать по мне, — наемник весело улыбнулся и, ловко развернувшись на каблуках своих дорогих кожаных ботинок, не торопясь пошел к проезжей части.
Нужно было поймать кэб, чтобы добраться до отеля.
«Кое-кому пора отдохнуть, а мне пропустить бокальчик красного».

Отредактировано Авель Логиэс (17.03.2016 13:35)

Авелю Логиэсу, Алейне Готьер

Молчаливое единение уставшей от сегодняшней ночи вампирессы с каменной мостовой неожиданно прервалось. Кто-то бережно приподнял её голову и развернул к себе лицом.
— Чем дольше ты здесь лежишь, тем дольше у меня нет с собой моих пистолетов.
Конечно же это был Авель, никому другому бы не пришло бы в голову помочь ей, до того как Кларисса скроется достаточно далеко, и не увидит этого. Он медленно и уверенно, но при этом очень осторожно поднял Силентию с мокрой мостовой.
«Ну, зачем? Зачем? Было так прохладно и пусто... Так спокойно...» — простонал внутренний голос вампирессы, желая остаться на земле и продолжать искать общую сущность с камнями мостовой.
— А знаешь, что означает их наличие? — Стрикс вскинула бровь, смотря в глаза вампира, безмолвно спрашивая: «Что?». Наемник посмотрел на нее, после чего, улыбнувшись, закончил:
— Впрочем, кого интересуют отстрелянные руки? Уверен, ты была бы против членовредительства по отношению к дражайшей родственнице. И вообще, кое-кто на сегодня уже навоевался. Надеюсь, стрелять в меня ты не станешь, если я скажу, что ночуешь ты сегодня у меня?
Стрикс надула губы. Авель конечно же был прав, дров она сегодня наворотила, будь здоров, до конца жизни хватит чем попрекать себя, но он говорил в точности как и Розарио. Она обожала своё оружие, а её братец зная это, всегда говорил, что до добра сия привязанность не доведет, и был прав. А Силентия ненавидела когда Розочка был прав.
— Я и без револьвера тебя размажу, — пробурчала себе под нос Силентия, даже не осознавая, как комично выглядела её фраза со стороны. Вампиресса была явно не в том положении и состоянии что бы контролировать вспышки своих ментальных сил, которые уже давненько поживали сами по себе.
Стрикс дала согласие на отель по одной простой причине — если она вернется домой к Розочке, то он отберет у нее оставшийся револьвер, или еще чего лучше выставит за дверь. Жить в Дракенфурте Силентии было больше не у кого: входы в «Птичьи косточки» и загородный клановый особняк были для нее закрыты, а проситься к Монике или Алише Силентия не стала бы и под страхом смерти. Оставалось только вернуться в Орлей, но там её ждал только разобидевшийся на нее Мэл.
«Неужели я действительно такая зараза?» — задумалась на секунду вампиресса. И получалось что зараза, да еще и масштабов не малых. Со всей семьей и окружающими, Сели была если не на ножах, то в не самых лучших отношениях. Без исключений.
— Если с Клариссой что-нибудь приключится, — словно в пустоту продолжала Силентия, — мне будет крайне жаль того идиота, который осмелится причинить ей вред. Она не абы кто — она глава нашего клана. — Силентия кинула взгляд в сторону дороги, куда удалилась Совушка. — На него начнется настоящая охота, а мы всегда были лучшими в этом ремесле.
Авель развернулся к остальным, что были неподалеку и неспешно направился к ним. Сели присмирела и чуть прижалась к наемнику, ожидая что встретится взглядом с вампиром, что пытался её убить. Страх холодной змейкой обвивал её, и с каждой секундой все туже сжимал объятья своих петель. Она боялась, так как ей были знакомы чувства и боль, что испытывал Драго и она по себе знала на что способна слепая ярость и неутолимая жажда мести. Кошмары того дня мучили вампирессу и по сей день. Сегодняшняя ночь тоже намеревалась стать кошмаром, но иного рода — ожидание возмездия могло перерасти в паранойю, причем не только у только у самой Силентии.
Наемник что-то начал говорить Алейне, которая теперь точно ни за что и никогда не заговорит со Стрикс даже под дулом пистолета... Особенно под дулом пистолета. Ранимая душа ревенантки точно не прощает подобных поступков, не важно, случайно совершенных или нет. Силентия не могла выдавить из себя и слова в адрес Алейны, она чувствовала себя виноватой, и считала себя таковой. Да и что тут скажешь? Что она сожалеет? Что виною случайность? Или что она не хотела ни кого убивать? Пустые слова не возвращают к жизни и не поворачивают время вспять, они лишь распаляют рану, делая только больней.
Распрощавшись со всеми, Авель ловко развернулся и не торопясь пошел к проезжей части.
— Я могу пойти сама, — тихо проговорила вампиресса, не делая и намека на попытку извернуться в руках наемника. — То чувствую себя сломанной игрушкой.
Ей и вправду казалось, что она маленькая, безнадежно сломанная кукла, которую несут куда подальше, за не надобностью.
— Отпусти. Я пойду сама, — более громко и требовательно повторила Стрикс и заерзала.
Вообще Силентия чувствовала себя странно. Ей не нравилось чувствовать себя слабой и беспомощной, но в тоже время в руках Авеля она ощущала себя под надежной защитой. Это запутывало еще больше и без того запутавшуюся в себе вампирессу. Она не хотела, что бы наемник видел её такую: жалкую, ни на что не способную и бесполезную.
— Держа меня на руках, ты не поймаешь транспорта и тогда, тебе придется тащиться пешком до самого отеля... — Стрикс резко замолчала, когда на дороге появился кэб.

Эдварду фон Блюменфросту

В ответ Эдвард молча кивнул и протянул ей свой носовой платок.
— Вы помните, не так ли? — улыбнулась она сквозь слезы. — Помните, что у меня никогда не бывает с собой платка в ситуациях, когда он особенно нужен.

Держась на расстоянии друг от друга, словно боясь обжечься при случайном прикосновении, они отправились вдоль по периметру зала на поиски Клементины.

«Он изменился», — отметила Амелия на ходу, украдкой взглянув на Эдварда. Его черты заострились, на узкое лицо легла тень какой-то затаенной печали и умудренности жизнью. Он уже не был тем погруженным в себя, немного странным мальчишкой, которого она знала когда-то давным-давно, жизнь назад, и это ее тревожило. «Господи, как несвоевременно я робею!» — комкала вампиресса платок нервными пальцами. Она все еще чувствовала на себе пристальный взгляд, которым он несколько минут назад, — в миг, когда произошло узнавание, — скользил по ее лицу. Взгляд, от которого подгибались колени и весь мир начинал бесшумно кружиться.
— Надо собраться, — сказала девушка скорее себе, нежели Блюменфросту. — Кто же она могла запропасть? Где бы вы оказались, если бы были до смерти перепуганной своенравной пожилой злыдней? Под игорными столами мы уже посмотрели... У касс? За сценой? Нет... В уборной! — заключила она, поворачиваясь в означенном направлении.

Там они ее и нашли.

Клементина сидела, привалившись спиной к стене, заходясь в сухом болезненном кашле. Ее трясло и корежило. Она расстегнула ворот у горла, чтобы было легче дышать, но звук, вырывавшийся из ее груди, был так тяжеловесен и страшен, что Амелия испугалась, как бы он не оказался предсмертным хрипом. Рядом лежал разбитый флакон, из которого вытекла вязкая маслянистая жидкость, источающая резкий алхимический запах.
— Господи, тетя! — воскликнула Амелия, бросаясь перед женщиной на колени.
Клементина глухо проскрипела что-то невнятное и скрюченной рукой указала на пузырек.
— Ваш эликсир... Он разбился... — растерялась девушка на долю секунду. — Погодите, у меня есть платок!
Она промокнула эфирную лужицу, стараясь не набрать осколков, поднесла платок к сведенным судорогой губам Клементины и выдавила в ее приоткрытый рот столько лекарства, сколько смогла.
— Ох, Эсмеральда! — всхлипнула тетушка, оправляясь от приступа. — Что же вы так долго!
— Я не Эсме... — Амелия тоже закашлялась — едкий дым пожара уже дополз и до самых дальних уголков казино. — А, к Морготу! Поднимайтесь живее и давайте убираться отсюда, пока мы все здесь не задохнулись!
— Деточка! Что вы себе позволя...
— Живо! — она схватила матрону за руку, рывком заставила подняться и волоком потащила прочь из уборной. Подбородок ее решительно выдвинулся вперед, брови упрямо нахмурились, нос злобно сморщился. В эту минуту она как никогда была похожа на Альберта.
С помощью Эдварда они добрались до выхода, протолкнулись в горящий коридор и, насилу преодолев дымовую завесу, оказались на свежем воздухе, во дворе, над которым, как и следовало ожидать, столбом стоял визг пожарной сирены.

К ним подбежал бледный как полотно господин Шульц, кучер Аскаров:
— Слава Богине, вы живы! — подхватил он отяжелевшую, предобморочную Клементину, помогая ей сойти со ступенек.
Общими усилиями они с Эдвардом довели женщину до кареты и водрузили ее на сиденье.
— Амелия, умоляю вас, подождите меня здесь, — неожиданно просипел Блюменфрост.
— Куда вы? — вытаращилась на него девушка, не веря услышанному, но фотограф уже стремглав несся обратно в охваченный огненным вихрем вестибюль казино.
Тяжело дыша, Амелия опустилась на мраморное ограждение фонтана, стараясь совладать с нервами, как если бы те были провисшими струнами на расшатанных колках, выскальзывавших из рук. Весь ужас пережитого до сих пор стучал в ее сердце.
— Сумасшедший, — проскрипела она зубами, раздраженная и испуганная выходкой Блюменфроста.
— Госпожа Аскар, — обозвался кучер. — Прошу вас, нам следует поторопиться. Госпоже Клементине нужна медицинская помощь.
Амелия колебалась. Выбор, перед которым ставила ее эта ситуация, показался ей символическим: выбором между долгом и чувством. Поехать с тетей в больницу или дождаться Эдварда?
— Госпожа Аскар, — поторапливал Шульц, — на дорогах пробки. Если мы не уедем сейчас, кто знает, когда попадем в больницу...
— Да-да, я иду...
Возница прикрыл за ней дверцу, вспрыгнул на свое место, взмахнул кнутом и слегка хлестнул правую пристяжную, аккуратным маневром выруливая со двора. Но не проехали они и пятисот метров, как прямо над его ухом раздался резкий звон колокольчика, а следом за ним и крик:
— Тормози! Езжайте без меня! Подъеду в больницу позже!..
«Что я делаю? — недоумевала девушка, на ходу выскакивая из экипажа. — Что я делаю? А главное — зачем я это делаю?»

Не помня себя, она бежала обратно к казино, будто там ее ждала не разверзшая зев преисподняя, а спасительное прибежище. Ноги ее заплетались в юбках, подол полоскался в размякших лужах, но она этого даже не замечала. Вокруг от минуты к минуте уплотнялось столпотворение, но она не обращала на это внимания. Думая об Эдварде, вспоминая его бледное лицо, темные грустные глаза, она почувствовала, как дрожь пробежала у нее по телу. И сердце ее одновременно сжималось от страха за него и пело от сознания, что сейчас она совершила правильный выбор.

Тем временем фотограф, выбежавший из казино с разбитой камерой, прижатой к груди, быстро оглядывал зевак во дворе; глаза его перебегали по лицам, ища кого-то. Хотя понятно кого.

Амелия остановилась у клумбы, отдышалась, сделала шаг ему навстречу — один только шаг — и замерла, смятенная волной головокружительного... нет, не страха — ощущения земли, уплывающей из-под ног. Она сама от себя не ожидала такого сильного волнения. Наконец Эдвард ее заметил. Подойдя к ней, он хотел что-то сказать, но она его резко перебила:
— Вы... Вы... Вы безумец! Вы могли погибнуть! Зачем вы туда вернулись?!
Он даже опешил от такого напора. Аскаресса тоже опешила, с ужасом сознавая, что выдает себя с головой.
— Попались! — вдруг рассмеялась она легко и беззаботно (получилось почти убедительно). — Ну-ну, не делайте такое лицо. Вот уж и пошутить нельзя.
Задорно, как школьница, улыбаясь, она взяла его под руку и потянула за локоть в переулок:
— Укатила моя карета. Остается только частный извоз. Но в такой суматохе мы никогда не поймаем кэб, поэтому придется спуститься за угол Старожельской. Видели бы вы свое лицо! Это было незабываемо. Пойдемте же, пока не закончились все кэбы в городе.

  Главный проспект

Отредактировано Амелия Аскар (22.03.2016 23:30)

Силентии Стрикс

Запах гари, клубы дыма и разгорающиеся языки пламени вкупе с гомонящим, незатихающим хаосом — фееричное завершение помпезной ночи. Калерия неподвижно застыла по левую руку от Виктора, нещадно сминая юбку платья, рискуя при этом проделать в нем брешь. Данной экзекуции вполне себе могла подвергнуться сумочка, но оная была неосторожно обронена в недрах казино, покуда компания спасалась бегством. «Кровь... у дитя весь подол был пропитан кровью, а я — идиотка — даже не поинтересовалась все ли с ней хорошо!» — напряженно взирая на «выглядывающий» из-за здания бок пылающего «Логова», рыжая особа корила себя за нерешительность и промедление по отношению к новой знакомой. Стриксы же, по-прежнему, оставались невозмутимыми, но это совершенно не означало, что они могут спокойно наблюдать, как «страдает» их детище. Трампы не сомневались, особенно после возвращения Клариссы, что учинители беспредела будут найдены и им даже Моргот на помощь не рискнет прийти.
— Там огнестрел и, судя по тому, что орудие уже у вас... — Проворный, низенький и загадочный Саймон, словно выросший из тени отбрасываемой уличным фонарем, неожиданно материализовался рядом, выхватывая у родственницы револьвер. Весь его подкопченный вид не предвещал ничего хорошего, а ладони были перепачканы в багряной, засыхающей крови. Калерия заворожено наблюдала за его пасами, нервно сглотнув. — Где она?! Опрометчиво было отпускать совушку, дорогая!
— Избавь меня от нотаций, только не сейчас! Найти Силентию не составит труда. — Бегло огрызнулась, впервые за ночь, вспыхнувшая от возмущения вампиресса, жестом требуя у мужа сигарету.
— Хех, я то избавлю, но кто избавит нас от головной боли, после завтрашнего выпуска прессы? Так и вижу один из заголовков: «А от руки ли загадочного террориста пала прекраснейшая Скарлетт Бладрест в печально известном казино?» Нет, конечно злые языки, наблюдая перепалку, могут списать все на непутевого муженька, который почуял чем пахнет раскрывшийся адюльтер с малолетней девочкой и заказал дражайшую супругу, но мой подгоревший проверенный источник с места событий, харкая сажей и кровью, заверил, что милсдарь Бладерст был чрезвычайно шокирован и даже чуточку расстроен видом предсмертной агонии на челе убиенной. И эту трагедию я подвожу к тому, что наша совиная малышка была все это время в критической близости, размахивая при этом чудным произведением оружейного искусства аккурат по направлению любовного треугольника. Тело вынесли, пулю вытащил, отпечаточки протрем, но свидетелей многовато наберется... там еще репортер шнырял, черт знает, успел заснять конфуз или нет...
— Довольно, я понял! Спасибо, Саймон, но думаю проблемы семейного характера мы обсудим в другом месте. Нашим гостям и так досталось сегодня. Виктор, надеюсь вы войдете в положение и примете извинения. Так же, попрошу о конфиденциальности. Беспокоиться о последствиях вам не придется.
— О чем речь, Сильветрам! Мне очень жаль, что так обернулось. Если я смогу чем-нибудь помочь, обращайся непременно. — Виктор подхватил протянутую темноволосым вампиром руку, сердечно пожимая широкую выхоленную ладонь.
В тот момент, когда поток любезностей спал, к собравшимся подкатил экипаж, которым управлял смурного вида громила, покуда ошалевший от происходящего и насмерть перепуганный кучер пытался слиться с транспортным средством, ютясь на краешке сидения. Остановив пару, бугай кинул поводья мужичонке и, неуклюже спешившись, поклонился господам.
— Отыскал все-таки, а лепетал, что все на одно колесо. — Хмыкнул Саймон, всматриваясь в герб на дверце и тут же, поворачиваясь к Трампам, добавил: — Мазель, был рад знакомству, жаль оно так несуразно прервалось. Очарован и, надеюсь, вас это все не критично перепугало... право, моя милая, пару капель хереса на сон грядущий и не забивайте юную голову страстями. Все будет хорошо!
Помогая забраться в экипаж, Саймон преспокойно стиснул пальчики Калерии, поднося тыльную сторону руки к губам, оставляя на перчатке темные и алые отметины, хотя... вампирессу это нисколько не обеспокоило. Даме просто хотелось оказаться подальше от этого места, подальше от толпы и гама вызывающих мучительную головную боль. А еще, ее неистово потянуло к Нему, но девушка прекрасно понимала, что будет глупо поддаться порыву, сорваться, мелодраматически появляясь на пороге и, всхлипывая, броситься на грудь, поэтому она просто выдохнула, выискивая в себе силы культурно распрощаться со Стриксами, не забыв при этом душевно поблагодарить их за спасение. Как только дверь за Виктором закрылась, а экипаж тронулся, плавно качнувшись, рыжая трампесса поспешила неистово ослаблять корсет, путаясь в шнуровке, рыча от бессилия и проклиная на чем свет стоит портниху, обижено глотая редкие слезинки. Отец предпочел деликатно промолчать, покуда истерика утихнет и чадо не откинется на спинку сидения с обреченным, весьма растрепанным видом.
— Мы поедем в «Щеглы», родная. Генри будет рада тебя видеть. — Мужчина чуть подался вперед, мягко убирая со лба вампирессы выступившие от усилий капельки пота, попутно проходясь большим пальцем по влажной от слез щеке.

  Усадьба «Отпетые щеглы»   (временной скачок в 10 дней)   Оранжерея