Лире Лоур
-----------------------------------------------------
Личная лаборатория магистра Соул под № 2
-----------------------------------------------------

— Вот и все, — положив последний чернильный завиток на скрипящий, как старая кость лист бумаги, Мелоди удовлетворенно откинулась на спинку кресла и устало потерла ноющие виски.
Теперь, когда формальности улажены, она могла отдохнуть пару часов, пока ее четвероногие любимцы досматривают свои звериные сны. Плотно закрыв чернильницу и наведя на письменном столе косметический порядок, вампиресса уже намеревалась покинуть лабораторию, когда истошным дверным скрипом о своем появлении заявила охрана, а с ними и знакомая девушка-наемница. Объяснений, кои пытались сформулировать охранники, вовсе не требовалась. Капающая с руки блондинки кровь и застывший на лице ужас неведения красноречиво описывали произошедшее.
Поспешно отпустив стражников, магистр подбадривающе улыбнулась, усаживая девицу за стол с лабораторными принадлежностями.
— Как тебя зовут? — получив ответ, женщина лишь участливо склонила голову. — Ты молодец, Лира. Сейчас все будет хорошо. Боль пройдет. Ты в безопасности.
Если бы Блэк хотел, чтобы все шло своим чередом, он бы позволил наемнице еще месяц жить в блаженном неведении прежде, чем вирус наконец возьмет верх над иммунитетом девушки в ближайшее полнолуние. Если культивированный ими штамм ведет себя так же, как и классический вирус ликантропии, то лишь после следующей полной луны (ибо нынешнее полнолуние доживало свои последние часы) Лира начнет обращаться каждую ночь. Но у магистров не было лишнего месяца, первая волна эксперимента должна показать как можно более высокие результаты.
Оставалось мене часа до того момента, когда луна начнет сходить на нет, а это значит, что девушке придется перенести форсированную трансформацию. Препарат, еще не получивший официального термина, но условно прозванный алхимиками «стретто» или просто «биокатализатор», был разработан еще много месяцев назад, на первых этапах подготовки к эксперименту, но до сих пор не был доработан, и Соул искренне надеялась, что прибегать к его использованию не придется. Вакцинация первого испытуемого, обычного ликана, окончилась летальным исходом. Еще один остался парализован ниже шеи, и только трое пережили ускоренную трансформацию без существенных повреждений. Однако даже такой результат Блэк счел успехом.
— Ты не бойся, это обезболивающее, — вкалывая Лире лошадиную дозу транквилизатора для животных, Мелоди продолжала улыбаться, мысленно укоряя себя за предательски подрагивающий голос.
Рискованное мероприятие, но если оставить девушку в сознании, нервная система может не вынести перенапряжения от чудовищно ускоренной метаморфозы. Боль заставит ее прийти в себя в момент непосредственной трансформации, но снотворное хотя бы избавит от агонии предтечи перевоплощения.
Время было уже на исходе, когда наемница уснула с тем, чтобы проснуться зверем или не проснуться вовсе.

Указания

Лира, очередность действий такова: снотворное (это вы осознаете), биокатализатор, ускоряющий трансформацию (вкалывают, пока вы спите) и, наконец, сама трансформация (вы очнетесь в процессе от ужасной боли).
Когда станете кошкой, описываете то же самое, что и ваши предшественники. Первые ощущения, реакция на хозяйку. Не забудьте подобрать аватар.

Личная лаборатория магистра Блеквуд под № 3
-----------------------------------------------------
Здесь нужно сделать краткое лирическое отступление и рассказать, что среди темных сторон мазель Клейнхальцберг имелась и такая, почти незаметная в обыденной жизни сторонка, как боязнь уколов. Вогнать шприц в любую, но чужую часть тела ревенантка могла даже не поморщившись, провести небольшую операцию — за милую душу, собрать по кусочкам жертву плохого настроения и голода Люсиды — запросто. Последнее, правда, было лишь в перспективе — Страж Разума худо-бедно сдерживал желание подруги поужинать половиной Казенного квартала, но Аби не сомневалась, что однажды... Она и не могла представить, что то «однажды» уже случилось, причем в самой зверской форме, и Рыжику сейчас помощь нужна куда больше, чем ей самой.
Но поскольку видеть сквозь стены Абигайль не могла, равно как и чувствовать эмоции окружающих, то она сосредоточилась на экзекуции, которую деловито готовила белокурая вампиресса, вряд ли подозревающая, насколько ее пленница не любит данную процедуру. Девушка пристально следила за действиями профессора и под конец мужественно зажмурилась, вспоминая, чем закончился последний укол, любезно вкатанный ее учителем в пятую точку. Ходил он тогда с подбитым глазом аж целых три дня (и это с вампирской регенерацией-то!).
— Надеюсь, что тебе нравится местный климат — ты застряла в этой стране надолго, это я тебе обещаю, — тем временем вещала новая знакомая, жутко гремя своими инструментами. Но, как ни странно, ее слова лишь порадовали. Раз надолго, значит, летального исхода в ближайшее время не предвидится, а там может ее кто-то отсюда и вытащит.
— Это утеша... А-а-а! — иголка проткнула кожу почти безболезненно, но ведь можно было хоть предупредить! Девушка распахнула голубые глаза, пылающие праведным гневом, и осведомилась:
— Ты совсем что ли? Больно же!
Противная блондинка проигнорировала возмущенный возглас подопытной и кратко, но весьма доходчиво описала дальнейшие перспективы несговорчивого поведения ревенантки. «Надолго» оказалось весьма растяжимым понятием, причем зависящим от одной Абигайль. Она приняла информацию к сведению, но предпочла не выяснять способы развлечения ненавистной вампирессы, потому как та сама уже определила для себя забаву, ловко лишив обездвиженную девушку одежды. Уже второй раз за сегодня, между прочим! Аби лишь вздохнула, увидев горящие глаза женщины и чересчур сладкую улыбку. Сомнений не оставалось, что развлекаться они будут вместе и при очень тесном контакте.

Личная лаборатория магистра Блеквуд под № 3
-----------------------------------------------------
Полное осознание последствий предстоящей «забавы» и буря эмоций в связи с этим пришли немного позже. Поначалу ревенантка твердо решила, что гадкая блондинка ее просто пугает, предвкушая такую же реакцию, как в случае с охранниками. Потом она пришла к выводу, что вампирессе доставляет удовольствие просто лишь беззастенчивое исследование ее тела. Но после второго укола, на который Абигайль уже даже внимания не обратила — лишь едва заметно поморщилась, стало ясно, что цели преследуются вполне определенные, о которых пленница подумала сразу же, но не восприняла всерьез.
Сообщать об отсутствии желания она не стала, пытаться отстраниться — тоже. Каков смысл в сопротивлении, если оно все равно будет подавлено? Хозяйка лаборатории явно эта самая белокурая стерва, а значит и вмешаться никто не посмеет. И, пожалуй, вряд ли узнают, что здесь происходило. Неужели нужно было красть ее из-под самого носа Люс только для того, чтобы вкатать два укола и отдать в наманикюренные коготки озабоченной вампирессы? Бред какой-то. И вообще, лучше бы она осталась на ночь с тем старым моряком, которому жаловалась на горькую судьбу одинокой женщины. Подумаешь, шестьдесят пять лет. Зато он был добрым, и звали его Айлеем. Или Грейгом. Поди вспомни после крови вперемешку с каким-то людским алкоголем и специями. Или то были наркотики? Айлей-Грейг говорил, что какие-то специи из Хурбастана. Врал небось. Все они мужики такие! Только дай повод — сразу обманывать бросаются!
Мысли плавно текли в направлении выводов, что сильный пол представляют сплошные лжецы и сволочи по жизни. Голос блондинки уже не казался таким уж резким и противным, а ее прикосновения становились все мягче, словно пытались успокоить обиженную на своих знакомых Аби. И правда — чего она вдруг обозлилась? Все мужчины в прошлом, жить осталось всего-ничего по сравнению с обычным веком ревенантов, а рядом с ней стоит симпатичная девушка, которая не дала ее в обиду похотливым охранникам, а сейчас вот вполне ласково смотрит на свою жертву. Или нет, не жертву. Разве можно так тепло целовать тех, кому собираешься причинить зло?
Абигайль ответила на поцелуй с каким-то болезненным нежеланием прерывать его, но в последний момент все же не сдержалась и прокусила острыми клыками нижнюю губку вампирессы. Это была небольшая месть за все доставленные переживания. Хотелось отвесить пощечину блондинке, а потом притянуть ее вновь к себе для поцелуя, но увы — руки были надежно пристегнуты к столу, позволяя руководить всем только хозяйке лаборатории.
— В этом и заключается твой эксперимент? — все же поинтересовалась ревенантка, упирая в собеседницу странный горящий взгляд.

Личная лаборатория магистра Блеквуд под № 3
-----------------------------------------------------
— Планы изменились, теперь ты моя и я никому тебя не отдам, — слова, звучащие приговором, мгновенно остудили пыл ревенантки и немного привели ее в чувство. Прикосновения вампирессы перестали казаться такими уж нежными и возбуждающими, равно как и сама блондинка — желанной.
Что значит — никому не отдам? И умереть не позволит? И жить ей в вечном рабстве, потакая капризам взбалмошной алхимчки? Никогда и ни за что! А как же свадьба Джина и Люсиды? Она не может ее пропустить. И свою... Когда-нибудь кто-то же позовет замуж. А даже если и не позовет, то так им всем и надо. Не очень-то и хотелось.
Но здесь она не останется, это неправильно. И вообще, что эта выскочка себе позволяет?
Последний вопрос был отнюдь не риторическим, потому как новая знакомая, не замечая перемены настроения своей пленницы, уверенно продолжила ласки, которые лишь сильнее раздражали Абигайль. В ней сейчас словно боролись две стороны, причем обе темные. Одна хотела наплевать на все приличия и поддаться зову тела, который с каждой минутой становился все сильнее, не смотря на попытки девушки его сдержать. А вторая сторона жаждала вцепиться в горло смазливой девицы и покончить с той, которая сейчас рушила все планы ревенантки на ближайшую пару сотен лет. Оба варианта были более чем заманчивыми, но брать верх ни один из них не торопился.
«И почему нельзя просто убить неудачный подопытный образец, который слишком по-хамски себя ведет?», — с тоской подумала Аби, невольно вздрагивая от настойчивых прикосновений и вновь вспоминая такую уютную и родную грязную таверну в Дракенфурте с пьяными невменяемыми телами. Оказаться бы сейчас там, напиться до чертиков и преспокойно позволить довести себя толпе незнакомых стариков. Вероятность, что такое приключение закончилось бы благополучно, куда больше, чем то, что вампиресса когда-нибудь отпустит свой подопытный образец на волю. Проклятая остроухая вместе со своим экспериментом!
— Ты же будешь послушной девочкой? — тем временем вкрадчиво спросила девушка, поглаживая ревенантку по запястью.
— Никогда, — коротко бросила Абигайль и закрыла глаза, не желая больше видеть похотливый взгляд вампирессы. Пускай только она ее освободит. Ей терять нечего и сопротивляться станет до последнего. Главное, чтобы девица не вздумала опять поцеловать ее. Аби совсем не была уверена, что сможет сдержаться и не ответить тем же.

Личная лаборатория магистра Блеквуд под № 3
-----------------------------------------------------
Смерть портит кардинально меняет характер, мировоззрение и заодно переставляет местами все ценности, в одночасье делая большинство из них пустыми и блеклыми. Вот только осознание, что правильно в жизни, а что сущая ерунда, приходит слишком поздно, оставляя лишь горькое сожаление о бесполезных поступках, ненужных связях и бездумно потраченном времени. Быть может поэтому большинство призраков столь печальны? Когда перед тобой вечность, в которой ты ничего не сможешь сделать, кроме как предаваться вновь и вновь воспоминаниям о коротком мгновении жизни, практически невозможно сохранить даже крохи оптимизма. И уж они-то точно знают цену жизни, надеясь когда-нибудь однажды вновь ее заполучить и не потерять ни минуты драгоценного времени. Она когда-то тоже была мертвой и грустной. Мечтала о обыденных мелочах, на которые живые и внимания не обращают. Обещала самой себе, что никогда-никогда не станет жаловаться ни на что. Лишь бы вновь вдохнуть полной грудью, почувствовать, как припекает солнце летним утром, как окутывают приятной прохладой капли дождя, как под ладошкой бьется чье-то сердце. Она же обещала... Почему сейчас так страстно хочет лишиться вновь всего этого? Только потому, что рядом нет друзей? Потому что она в плену? А как же их с Люс клятва про то, что они никогда не будут гневить судьбу, а с удовольствием примут все приключения? И даже сейчас можно было получить то пресловутое удовольствие. Стоило только принять происходящее и...
...Казалось, кровь в сосудах не просто горячая, а вот-вот закипит от напряжения, возбуждения и действия препарата, который был введен ревенантке несколько минут назад. Она дышала все чаще, все еще пытаясь не поддаваться зову обезумевшего тела, но бесполезно. Звуки стали приглушенными, голова кружилась, превращая все вокруг в цветные размытые пятна, от жара во всем теле хотелось стонать, а среди всего отчетливо были видны лишь зеленые огоньки затуманенных глаз вампирессы. Она покрывала нежными поцелуями дрожащую Абигайль и похоже что получала удовольствие от одного вида ее пленницы.
— Отвяжи меня, — хрипло выдохнула ревенантка, пытаясь выровнять дыхание после того, как почувствовала в себе прохладные пальчики любовницы. — Сейчас же.
Властный тон абсолютно не подходил обездвиженной девушке, но она не сомневалась, что на этот раз белокурая стерва ее послушает.
Еще одно движение рукой, и с пунцовых губ Аби слетел тихий стон, а сама она из последних сил попыталась освободить запястья от кожаных ремней, показывая своей хозяйке, что не желает больше ждать.

Личная лаборатория магистра Блеквуд под № 3
-----------------------------------------------------
Невыносимо быть обездвиженной в момент, когда все естество желает одного — прижать к себе ту, что дарит удовольствие, не соизмеримое ни с каким получаемым ранее, притянуть несносную вампирессу как можно ближе, впиться в ее приоткрытые сейчас губы и позволить ей делать все, что только вздумается. Сейчас Абигайль меньше всего хотела владеть ситуацией и демонстрировать строптивый характер — только окунуться в непривычно сильные по своему резонансу ощущения, возникающие от легких движений и возрастающие до жарких волн, окутывающих не только тело, но и сознание. Девушка раздраженно выдохнула, когда в очередной раз, забывшись, попыталась привстать. Узкие полоски кожи больно впились в кожу, вынуждая замереть на неудобном ложе. Все-таки операционный стол — не лучшее место для подобных ласк.
Тонкие пальцы мягко прикоснулась к запястьям, будто призывая успокоиться и прийти в себя. А спустя несколько секунд тугие ремни ослабли, означая долгожданную свободу хотя бы движений. Аби медленно пошевелила дрожащими от напряжения и долгой неподвижности руками и удивленно взглянула на ухмыляющуюся любовницу. Пелена перед глазами постепенно рассеивалась, позволяя лучше разглядеть выражение смазливого личика новой знакомой. Она выглядела... довольной. Будто все, чем занимались в этих лабораториях, сводилось к возбуждению подопытных. Глупость какая-то. Что же здесь происходит по-настоящему?
Вампиресса настойчиво потянула к себе пленницу, помогая сесть и удерживая ее в крепких объятьях. Это было очень даже кстати, потому что голова кружилась нещадно, совсем как в первые часы после пробуждения в комнате, где они и познакомились. Абигайль попыталась было обнять девушку в ответ, но получилось лишь неловко вцепиться за рукав одежды, чтобы все-таки не упасть навзничь. Она прижалась к горячим губам временной хозяйки и слабо вздрогнула, почувствовав острую боль от клыков, сомкнувшихся на нижней губе. Один-один...
Белокурая лишь улыбнулась уголками губ, не прерывая дурманящий поцелуй. Вторая ее рука ни на секунду не прекращала плавные, глубокие движения, но сейчас они становились все жестче и чаще, заставляя ревенантку задыхаться от нарастающего жара внизу живота, хотя казалось, что горячее она уже просто не может быть. Настойчивые губы вампирессы теперь только мешали, поэтому Аби отвернулась и обхватила ее за шею, как ребенок старшую подругу. В этом жесте было что-то доверительное, любящее и очень близкое, что в любой другой ситуации шокировало бы в первую очередь саму Абигайль, но только не сейчас. Не рядом с желанной стервой, которую она успела возненавидеть всей душой лишь за те чувства, которые та сумела пробудить в ревенантке.
Теперь пленнице ничто уже не мешало выдыхать горячий, буквально раскаленный внутри нее, воздух с тихими стонами и крепко обнимать ту, которую так хотелось лишить жизни еще несколько минут назад.

Личная лаборатория магистра Блеквуд под № 3
-----------------------------------------------------
Ласковые и сильные объятья, предупреждающие возникновение даже малейшего сопротивления; жадные поцелуи, мешающие дышать полной грудью; и ловкие пальцы, так уверенно скользящие в глубине разгоряченного тела и заставляющие желать большего, — все это слилось для ревенантки в одну волну неконтролируемого возбуждения. Она уже не пыталась увернуться от настойчивых губ, не старалась больше не нарушать тишину протяжными стонами и в один из моментов сжала запястье любовницы, резко ускоряя движение ее руки. Не хотелось больше ни минуты нежности, ни секунды промедления — это было невыносимо просто физически.
Вампиресса что-то вкрадчиво прошептала, но Абигайль даже не пыталась сосредоточиться на словах хозяйки. Вряд ли что-либо сказанное было важнее чем то, что сейчас происходило между ними. И внутри нее. Девушка поморщилась от нарастающего напряжения во всем теле и покрепче обхватила свою знакомую, на полном серьезе опасаясь, что та сейчас остановится и уйдет. От этой стервы можно было ожидать любой подлости, а такая выходка чудесно бы вписалась в общее гадкое впечатление Аби о любовнице. Но в этот раз все с самого начала шло не так, как ожидала ревенантка. Ее не бросили, а наоборот — изо всех сил прижали к себе и горящими глазами следили за реакцией на резкие и временами даже болезненные проникновения, которые, впрочем, все равно доставляли ни с чем не сравнимое удовольствие. А потом...
Потом перед глазами все заволокло пеленой, внутри яростно вспыхнуло и почти сразу же утихло обжигающее пламя, уступая место всепоглощающей усталости, а внизу живота осталось лишь приятное тепло.
Мягкие руки бережно (что само по себе уже было странным) опрокинули тяжело дышащую девушку на спину, аккуратно убрали белокурые прядки с лица и даже накинули невесомую чистую простынь, приятно холодящую кожу. Вампиресса что-то еще говорила, пару раз тормошила норовящую отключиться Аби и вроде даже вновь схватилась за шприц, но укола ревенантка так и не почувствовала...
...Все-таки спать на узком металлическом столе было не лучшей идеей. Это Абигайль осознала в первую же минуту после пробуждения, когда чуть не свалилась на пол, попытавшись перевернуться на бок. Немудреное движение ей не удалось по причине все еще крепко пристегнутых к столу щиколоток и затекшей до боли во всех позвонках спины. Судя по общему самочувствию — пока она спала, на ней поставили с десяток самых зверских опытов и лишь чудом оставили в живых. Вампирессы в лаборатории не наблюдалось и слава Розе. Аби почувствовала, как запылало лицо при одном воспоминании о том, что здесь произошло несколько часов (дней?) назад. И похоже, что ее новая знакомая слишком рано решила, что пленница никуда не денется, раз столь опрометчиво оставила ее одну. Хотя за дверью вполне мог стоять десяток охранников. Они вряд ли бы обрадовались едва шагающей ревенантке и наверняка поучили бы уму-разуму доходчивыми методами, но проверить наличие пути для побега все же стоило.
Десять минут для того, чтобы непослушными пальцами освободить себя от кожаных пут. Еще столько же, чтобы слезть со стола, удариться локтем о рядом стоящую тумбу и витиевато, но шепотом, выругаться. Потом Абигайль долго пыталась соорудить из простыни подобие платья, чувствуя, как ее побег находится на грани провала. Мало того, что вампиресса могла вернуться каждую секунду, так и сама пленница больше подходила для похорон, чем героического вызволения самой себя из рук коварных похитителей.
Наконец-то белокурая девушка завязала последний кокетливый бантик из кончиков простыни и на цыпочках подкралась к одной из дверей. Какая из двух вела в коридор, она, разумеется, не помнила, поэтому и толкнула створку наугад. И конечно же промахнулась.
Перед Аби оказался небольшой, но на удивление уютный кабинет, обстановку которого совершенно портил незнакомый мужчина, обряженный по явно не норданской моде. Чего, спрашивается, расселся? Да причем еще так тихо! Покашлял — она бы в другую дверь толкнулась, а теперь...
Теперь следовало бежать как можно быстрее, пока этот... нехороший местный житель не поднял крик. А в идеале еще бы и чем-то тяжелым по голове успокоить предварительно.
— Чтоб ты провалился, — от души пожелала незнакомцу Абигайль, уверенная, что он все равно ее не поймет, и оглянулась в поисках подходящего для удара предмета.

Личная лаборатория магистра Блеквуд под № 3
-----------------------------------------------------
Мало того, что эта ненорданская рожа пожелание белокурой ревенантки прекрасно разобрала, так еще и с поистине бандитскими интонациями вопросила причину такой негативной реакции! Да только за одно гнусавое «чейта» незнакомца следовало угостить порцией пинков, чтоб знал, как вести беседу с приличными женщинами! Пусть даже и практически раздетыми, взъерошенными и до жути неприветливыми.
Абигайль нахмурилась, машинально затянула потуже узелок на простыне и под приказ оставаться на месте бодро попятилась к выходу из кабинета. Вернее, путь ее лежал не обратно в лабораторию, а к массивному столу подле двери, на котором теснились симпатичные (а главное — увесистые) вазочки, статуэтки и шкатулки. Если до этого беглянка еще колебалась относительно временной «отключки» случайного свидетеля, то теперь сомнений не осталось — он так просто не умолкнет. И уж тем более не станет спокойно созерцать, как она будет красться по коридору мимо охраны. Да и просто следовало проучить нахала за отсутствие должного воспитания.
Мозгов, к слову, у незнакомца тоже не наблюдалось. В этом Аби убедилась после совета сдать оружие и уткнуться носом в стену, выразив свое отношение к вышесказанному презрительным фырком и не совсем приличным жестом. Будь ее воля — еще бы и ногами затопала, и разъяснила подробно куда и зачем пойти. Но вампиресса могла вернуться в любой момент, да и охрана наверняка бы сунулась проверить, откуда в комнате взялся звонкий девичий голос и кто его владелица.
А мужчина тем временем даже не обратил внимание на непозволительную грубость и продолжал сбивчиво нести какую-то ерунду. И как-то так знакомо нести, будто кто-то и когда-то уже болтал с ней точно так же. Но ревенантка тут же списала все ощущения на последствия недавних приключений и гневно уставилась на местного жителя, ожидая конца потока бессвязных мыслей. А он почему-то не звал охрану и не пытался остановить пациентку владелицы лаборатории более решительно, хотя у него бы это вышло с легкостью — даже Абигайль не сомневалась. И вот что делать с этим дураком? Бить? Так жалко же...
— И подберите простынку, она спадает. Да-да, вот именно там и спадает. Отличная грудь, хочу я сказать, — залепетал тем временем незнакомец, уставившись на развязавшийся бантик. На ее... бантик!
Ошибка стала для мужчины трагической. Цепкая ручка тут же нашарила первую вазочку и вполне метко отправила ее в голову нахала, который с легкостью увернулся и шарахнулся в дальний угол комнаты. Следующая статуэтка полетела под ноги девушки, а ненормальный абаджанец получил несколько секунд форы, пока Аби брезгливо вытирала ладошку об импровизированное платье. Какого Моргота он вздумал ее облизывать? А вдруг он болен и это заразно?!..
... — Аби, ну почему ты меня не узнаешь??? — взвыл спустя какое-то время противник, когда очередной снаряд все же достиг цели и стукнул мужчину по плечу.
— Я тебе не Аби! — моментально завелась ревенантка, оставив в покое стол и подскочив к растерянному незнакомцу на расстояние, удобное для удара тяжеленной шкатулкой, которую захватила с собой. — Не смей меня так называть! И вообще...
Весь запал внезапно куда-то делся, будто она только-только проснулась. Да и злость на несуразного абаджанца испарилась, оставив лишь слабое любопытство. Абигайль шумно вздохнула, водрузила шкатулку на кресло и хмуро спросила:
— Мы знакомы что ли?

Личная лаборатория магистра Блеквуд под № 3
-----------------------------------------------------
«Спасибо, уже не надо», — навязчиво крутилось в белокурой головке, пока незнакомец с глазами и голосом Грейга распинался, боязливо косясь на шкатулку. Последняя возвышалась на кресле в опасной близости от мрачной ревенантки и вполне могла заменить собой смертоносное оружие, если правильно им распорядиться. А угрюмое настроение бывшей пленницы было бы заметно невооруженным глазом даже чужому призраку, не говоря уж о тонко подмечающем все детали Айлее. Небось поэтому он так тяжко и вздыхал, надеясь столь дипломатичным образом разжалобить собеседницу.
Угадывать буквы не пришлось, но и дорогое имя Абигайль называть не стала, вместо этого задумчиво разглядывая пол и свои босые ноги. Смотреть на смазливую физиономию собеседника, обряженного в лучшие одежды, как-то не хотелось. Она узнала их с Люсидой приятеля, стоило ему только заговорить, и ждала официального подтверждения, а вместе с тем и разрешения кинуться на шею дампиру, зарыться носом в пахнущий чужим мужчиной яркий халат и потребовать немедленно забрать ее из этого жуткого места. Она ведь полтора года и так, и эдак представляла их встречу, и каждый раз она получалась в мечтах донельзя романтичной и счастливой. И вот... спасибо, конечно, за любезно посланное небесами (и в прямом смысле тоже) любимое привидение, но что с ним теперь делать?
Возлюбленная, девушка, в которую он влюблен... Тьфу! Очередная дама сердца на полгода, которой он задурил голову и сам поверил, что вот она — точно навсегда. Небось теперь шутит для нее, слушая хриплый хохот, смахивающий на конское ржание (а как же иначе?), изредка обнимает, становясь материальным и ласковым, и... и...
— Какого Моргота ты тогда таращился на мои... мою... мой бантик?! — порозовев от гнева, рыкнула ревенантка, делая шаг к дампиру и хватая того двумя руками за халат на груди. Еще и тряхнула хорошенько, как хозяйка огорода спелую яблоньку. — Чего приперся сюда, спрашивается? Не мог спасать свою в другом каком-нибудь месте?!
Логике заданные вопросы не поддавались, но обиженная на вероломного мужчину Аби меньше всего думала о здравом смысле ее речей. До шкатулки надо было еще дотянуться, но она так крепко держала робко барахтающегося Грейга, что предпочла обойтись без подручных средств и еще раз потрясла и без того уже изрядно потрепанного призрака. Потом разжала побелевшие от напряжения пальчики и мстительно проговорила:
— Милсдарь Грейг, более я вас не держу. Спасайте возлюбленную, только осторожно. Наказание для беглецов и их помощников одинаковое — стража ловит и... кхм... развлекается в силу своих понятий о веселом времяпрепровождении.
Ревенантка на цыпочках подкралась к двери, ведущей в коридор, и прислушалась. Вдалеке слышались какие-то возгласы, но они были вполне мирные и не приближались. Чудесно, значит их маленькую ссору никто не услышал и тревогу раньше времени не поднял. Главное — действовать тихо, осторожно и быстро. И ничья помощь ей не нужна. И проживет она, когда спасется, прекрасно без этого гадкого, противного, мерзкого... самого дорогого призрака.
Девушка неуверенно потопталась возле двери, оглянулась на дампира, вздохнула и робко спросила, указывая на заветную створку:
— Пошли что ли?

Личная лаборатория магистра Блеквуд под № 3
-----------------------------------------------------
Пока Грейг что-то опять бормотал (и когда он только научился столь невнятно изъясняться?!), ревенантка решительно надавила на ручку двери, ведущую к сомнительной свободе, и подскочила на месте, когда тот схватил, хотя нет, всего лишь прикоснулся к ее руке. Деликатно так, как к чужой собственности, ну и чтоб своя собственность не ревновала, даже не видя этих касаний. Раньше бы дампир бесцеремонно за шиворот ухватил и потребовал безраздельного внимания к своей персоне, а теперь...
Аби шумно вздохнула, чтобы не зареветь от обиды, и с досадой обернулась к говорившему. Ну что там еще?! Решил извиниться за доставленные переживания? Спохватился, что даже не обнял некогда близкую приятельницу? Придумал другой путь к отступлению? Все это могло подождать хотя бы до того момента, пока они наконец-то покинут негостеприимную комнату, о чем девушка и собиралась сообщить призраку. Но не успела, с удивлением обнаружив свою ледяную ладошку в горячих пальцах живого Грейга. Живо-о-ой... Это слово следовало произносить только так — с безграничной радостью и восхищением, непременно слушая, как он дышит. И, прижимаясь к груди, считать удары сердца. Глупые романтичные занятия приобретают особый смысл, когда твой возлюбленный был долгое время мертв. И все это теперь будет делать другая!
— ... это ты, и только ты, Абигайль.
Что?! Значит, все это время он любил только ее одну? И шлялся неизвестно где, пока она страдала там, в Дракенфурте? И чуть было не изменила ему с первым встречным... пару раз! Пару десятков раз! Сейчас она дотянется до шкатулки и живенько вернет статус-кво, отправив дампира обратно в загробный мир!
Но то ли Грейг научился читать мысли, то ли по-прежнему угадывал настроение своей подруги с полувзгляда, но свершиться справедливому возмездию он не позволил.
— Нет, не говори ничего, потому что я знаю — ты начнешь спорить и возмущаться, или не дай Роза за шкатулкой потянешься. А шкатулка далеко и совершенно не способствует навязыванию романтической обстановки, — улыбнулся чужой мужчина с родными глазами и притянул разом притихшую ревенантку к себе.
Она его, конечно, прибьет, но потом... Когда нацелуется всласть, наслушается ехидных шуточек и устанет от его круглосуточного присутствия подле себя. Правда, по самым приблизительным подсчетам, выходило, что никогда, но это казалось сущей ерундой — он-то наконец был рядом.
— Я скучала, — сообщила призраку Абигайль, обнимая его за шею и устраивая голову у него на плече. И тут же покраснела, вспоминая, коим образом избавлялась от этого чувства. — А еще здесь над нами ставят какие-то опыты, и я боюсь. Ты же меня отсюда вытащишь?

Личная лаборатория магистра Блеквуд под № 3
-----------------------------------------------------
— Ага, я тоже скучал, — радостно сообщил Грейг, сжимая ревенантку в объятиях и устремляя взор в потолок. «Святая Роза, Моргот тебя дери!», — сообщил он тому одними губами, краем уха прислушиваясь к лепету Абигайль. — Ща мы им сами такие опыты устроим... чтоб на всю жизнь их вон... Точнее, конечно же, спасу, любимая!
Мечты о жестокой расправе над некоторыми нелицеприятными частями тела мучителей его светлой птички постепенно отходили на задний план, сменяясь смутными и пока неопределенными ощущениями. Пока Аби прижималась к нему все ближе и ближе, призрак (хотя какой уже призрак...) тихонечко отодвигался назад, борясь с внутренним напряжением и в конечном счете так и не победив его, натолкнувшись спиной на дверь. «Конец тебе, абаджанская рожа», — хмыкнул Грейг и аккуратно отстранил от себя девушку. Безусловно, в данной ситуации требовалось немедленно делать ноги и выводить принцессу за ручку из заколдованного замка, вытворяющего с бедными призраками такие ужасные вещи. С другой же стороны, когда еще ему, ловеласу всея Дракенфурта, любителю женских юбок, непобедимому горцу и прочая-прочая, выпадет столь чудесная возможность познакомить мазель Клейнхальцберг с его богатым внутренним миром, скрывающимся под складками чужестранных одежд и просто жаждущим женского внимания? Правильно — нескоро. Ну и наконец, Аби, быть может, и святая мученица, раз выбрала себе столь призрачную личную жизнь, но почему и в этот светлый миг он, о нежнейший искуситель, должен лишать прекрасную даму шанса приобрести в его объятиях профессионально доставленное удовольствие? Одним словом, мыслительный процесс в черепной коробке Грейга принимал нешуточные обороты, и надо было что-то с этим делать. И он сделал.
— Знаешь что, солнышко, я полагаю, что твое освобождение немножечко обождет, — деловито сообщил он, аккуратно поворачивая в замке ключ. — Ты ведь дашь мне... ну... двадцать минут?
А можно и больше, коли будет на то ваша ласка. Не дождавшись ответа, призрак приподнял чудесную головку своей возлюбленной за подбородок и осторожно поцеловал в уголок алых губ, продолжая тихо урчать:
— А потом я всех убью, честно-честно!
Тем временем руки незаменимого любовника скользили по оголенным плечам ревенантки, спускаясь все ниже и едва ли не касаясь кончиками пальцев столь небрежно перевязанной простыни. Но нет, нет! Для этого было слишком рано. Спустившись поцелуями к подбородку возлюбленной, мужчина мягко подхватил ее на руки, прижимая к груди и по-кошачьи тихо подбираясь к приютившемуся у стены диванчику. Широкому такому диванчику, нужно сказать. Даже натуральный Грейг в семь футов ростом уместился бы на нем, да еще и пространство для действий осталось бы. А действий призрачный кавалер планировал достаточно.
— А потом мы спустимся к ээээ выходу из башни, и мой боевой конь увезет нас в наше далекое Дракенфуртское царство, — закончил он, покрывая мимолетными поцелуями изящную шейку, ключицу и... ай-ай-ай, какой нетерпеливый призрак! Проще говоря, Абигайль попала. Первый бантик уже пал жертвой ловкости коварных призрачных пальцев, и второй, побелевший не хуже мела от осознания подобной перспективы, манил взор Айлея. Но больше всего его взор манила, конечно же, Аби.
— А потом сыграем пышную свадьбу... тшшш... потом, — улыбался мужчина, нашептывая на ушко девушки свои дальнейшие планы, совершенно независимые от бесстыдных пальцев.

Отредактировано Алейна Готьер (23.12.2015 12:20)

Личная лаборатория магистра Блеквуд под № 3
-----------------------------------------------------
Больше всего в своей жизни мужчины любят дам недоступных, к которым ни на коне, ни на барашке не подъедешь и палец в рот не положишь... Да кто такое сказал?! Чем больше Грейг познавал жизнь, как с призрачной, так и с вполне живучей стороны, тем больше склонялся к мысли, что он явно не относится к такому типу представителей рода мужского. Девушки в его жизни до сегодняшнего дня делились на два типа: соблазняемые и не соблазняемые. А теперь появился и столь долгожданный третий, имеющий наименование загадочное и несокрушимое — Абигайль Клейнхальцберг. И вроде бы она и соблазнялась, и вроде бы и влюблялась, и вроде бы и против не была, и в подушки вроде бы тоже рыдала, но в итоге выходило, что за всеми этими признаками типа № 1 скрывался жестокий и расчетливый тип № 2. Взглянув на отвергнувшую его старания девушку щенячьими глазами, мужчина так и остался сидеть на диванчике, уныло поглядывая ей вслед.
— Ну, это нечестно! — обиженно заскулил он. — Что значит тра... шлялся? Я вообще себя прилично вел! Родителей навестил и все такое...
«И вообще последний месяц сторожил ваш сон, моя королева, когда кто-то... под утро... под восхищенные визги...», — мрачно закончил призрак уже мысленно, но все же встал, потянувшись, и уныло побрел за Абигайль.
— Ну ладно, ладно, извини, — он похлопал ее по плечу, как старого приятеля, — ну не виноват я, что ты такая симпатичная! Все, молчу, спасаемся.
Ага, симпатичная. Симпатичная — это мягко сказано! И вообще по отношению к нему это невероятно подло, ох как подло, особенно учитывая недавние события и все с ними связанное. Но Грейг привык, что женщины никогда ничего не учитывают и идут на поводу у своего сердца, ведь «оно видит лучше, чем глаза» или как там. Чем конкретно руководствовалась Аби, Грейг понимал слабо, но, что было просто непростительно с его стороны признавать, более всего это смахивало на логику. И, к наибольшему его мужскому сожалению, не женскую.
— Мне эта баба блондинистая тебя подарить хотела, похоже, — украдкой зевнул дампир, почесывая размотавшийся тюрбан, — там нас притащили в главный зал с кучей народа, дети, подростки и все такое, ну и все себе по штучке забрали, а мне не хватило. И потащили же ж меня сюды, мол подарочек персональный вручат. А судя по бантикам...
Для наглядности призрак с долей разочарования во взгляде кивнул на облепившую девушку простынку и закончил:
— ... подарочек тут один.
Вредный такой, своенравный подарочек с взлохмаченными вихрами и горящими очами. Аккуратно пригладив белокурые патлочки возлюбленной, призрак очаровательно улыбнулся. В конце концов, он любил ее, и все эти «С чего ты взял, бла-бла-бла!» не имели никакого значения, когда он знал, что где-то в глубине души... Ай, ладно, ладно! Ну, предположим, догадывался и делал логические выводы.

Личная лаборатория магистра Блеквуд под № 3
-----------------------------------------------------
— Нет, Аби, отвлекать буду я, — с несколько грустной улыбкой отозвался Грейг, понимая, что из оружия у него в распоряжении только декоративная джамбия. — И бить тоже.
Ничуть, нисколечко не странно, что он жалел о той внешности, которую он выбрал для себя. Теперь он был ниже и еще не до конца свыкся с новым телом, да и не отрицал, что в случае его поражения Абигайль окажется совершенно беззащитной. Это угнетало. Впрочем, знаменитого удара Айлея Льялла Грейга левой ногой с разворота еще никто не отменял.
— Но твоя шкатулочка может здорово меня подстраховать. Уж я-то в этом уверен! — подмигнул девушке призрак и лучезарно улыбнулся. Шутить не хотелось. И вроде бы все начинало налаживаться, вроде бы он нашел ее, и она приняла его, да и они наконец были вместе. Так ли важно то, что будет потом? Грейг никогда не чувствовал себя достаточно опытным, и ему было сложно просчитывать свои действия на два шага вперед. Деревенский повеса, гроза женщин и злейший враг любого женатого мужчины — это только набор слов, когда ты сталкиваешься с проблемами большими, чем разбитый о голову табурет в пропахшем потом и вином трактире. Он не хотел впадать в тоску, не хотел, чтобы мазель Клейнхальцберг видела в его глазах неуверенность. И он улыбался. Он всегда говорил о ней так, тихо, про себя, не испытывая нужды шевелить губами. Абигайль была для него самой Розой, а сокрытая душа ее манила призрака чрез синеву глаз. Сложно было представить их вместе, навсегда вместе, как в старых добрых россказнях матерей над засыпающими дочурками в особенно холодные вечера, когда поленья в камине трещат и бранятся друг с другом. Она была прекрасной принцессой, а он деревенским дураком, жизнь которого оборвалась, так и не начавшись. Был ли в ней особенный смысл, если даже дружба его была растоптана жестокосердной судьбой? Одним словом, оживший призрак чувствовал себя совершенно лишним здесь, пусть даже и рядом с той, которую любил всем сердцем. Но он, конечно же, спасет ее.
Сначала все было тихо. Они крались тускло освещенным коридором вдоль стены: Грейг впереди, а позади него Аби с прижатой к груди шкатулкой. Сейчас она выглядела особенно трогательно, и мужчина не мог сдержать легкой улыбки, бросая на девушку короткие взгляды. Но идиллия не может длиться вечно, пусть даже ты будешь молить об этом всех богов вместе взятых. Впереди замаячили два силуэта. Дампир сощурился и остановился. Он был намерен играть по старым правилам, покуда у него была на то возможность.
— Мое имя Джабир ибн Хайян ад-Азди, — начал Грейг, очаровательно улыбаясь, — госпожа Блеквуд хотела говорить со мной лично, но так и не пришла, вот я и...
Один из охранников узнал его и что-то буркнул себе под нос, видать вспоминая горячие объятия придурковатого принца и козлиный смешок, которым тот не пренебрегал, маскируясь под покупателя. Кивнув напарнику, абаджанец хотел было что-то сказать, но тут его взгляд потемнел, скользнув по плечу Грейга тому за спину. Замотанная в простынку пленница его явно смущала. Краем глаза призрак заметил, как рука стражника потянулась к закрепленной на поясе сабле. Итак, пути назад не было, ибо сзади была Абигайль. Вздохнув, псевдоабаджанец развел руками, улыбаясь:
— Вас что-то смущает, мой друг?
Почесав тюрбан, призрак сделал шаг назад и как можно резче стянул с головы мешающую тряпку, кидая ее в лицо первому стражнику. Следом за тряпкой уже в сторону подбородка второго громилы полетел удар кулаком, отчего того всего передернуло, и мужчина шарахнулся назад. Все таки рука у бывшего сталелитейщика была тяжелой. Воспользовавшись моментом, Грейг кинулся вперед, выхватывая из ножен отшатнувшегося охранника саблю и тут же отбивая ею первый выпад оскорбленной невинности номер раз. Ну, как отбивая... Дампир никогда не был хорошим фехтовальщиком и зачастую дрался на кулаках, но инстинкты сделали свое дело, и лезвие царапнуло по пальцам, разрезая кожу, но так и не причинив вред более существенный. Резкая боль оглушила мужчину, уже десять лет не чувствовавшего ничего подобного, и абаджанец кинулся на него, заставляя отступить, отходя от Абигайль на несколько ярдов. Позади послышался глухой рык, и Грейг смачно врезал подоспевшей невинности номер два в живот. Согнувшись пополам, тот отступил. В кулачном бою призрак явно удерживал превосходство, но вот свистящая в воздухе сабля ничего хорошего не предвещала. Одежда порвалась в нескольких местах и была заляпана кровью, но разгоряченный поединком дампир обращал на это мало внимания. Нападавший заставлял отступать и, даже когда его напарник свалился от очередного удара по чугунной башке, не ослабил атаки. Наконец, сабля вывалились из рук Грейга, и охранник победоносно зарычал, вскидывая руки и направляя на него острие своего холодного и режущего. Будь он призраком, бой решился бы куда раньше... В больной голове дампира мелькнула шальная мысль — если его сейчас убьют, он снова станет прежним, ведь так? И покончит с этим куда быстрее, если... успеет вернуться. Лезвие блеснуло в свете свечей, и Грейг в ужасе распахнул глаза. Ему было нечем обороняться, а в спину упиралась рама от висящего на стене гобелена. Мокрые волосы прилипли к лицу, а взгляд искал хрупкую фигурку Абигайль. «Может, она успеет убежать?».