Начало игры
Небольшое уютное помещение было освещено солнцем. Окна задернуты тонкими занавесками, которые пропускали свежий воздух в дом. От ветерка покачивались листья цветов, стоящих на столике у одного из окон. Все в комнате было наполнено тихой радостью. Единственное, что омрачало эту картину, была фигура женщины. Она стояла у окна рядом с цветами и одной рукой поглаживала лепестки роз. Только это движение выдавало её, иначе можно было бы принять даму за статую, которую случайно забыли в этом месте. Но Виктория не была статуей, она была ревенантом, а значит живой, но только в каком-то смысле. Для себя она уже давно умерла, ещё тогда лет двести назад. Сейчас существовал лишь дух, плод воображения. Но так считала она, а не другие. Ведь и в её жизни остались радости, которые никто пока что не сумел забрать у миледи. Друзья и воспоминания — это и есть её жизнь. Не то чтобы было много друзей, много воспоминаний. Некоторые заставляли улыбаться, некоторые плакать, а некоторые просто вгоняли в ступор, похожий на тот, в котором Виктория находилась сейчас.
Женщина смотрела в одну точку, этой точкой была беседка в саду, усыпанная цветами. Виктория любила читать там. Многие часы могла она провести за чтением любимых книг. Она перечитывала по нескольку раз свои самые любимые сочинения, ведь за такую долгую жизнь, которую она прожила, часть из всего прочитанного можно было и забыть.
Зачем она приехала в Дракенфурт? Чтобы жить, жить так, как раньше. Виктория хотела найти своё место, которое да этого ей найти так и не удалось. Она не знала, что ждет её впереди, она просто проживала... просто существовала в этом роскошном особняке. Девушка редко покидала его, но все же ей приходилось это делать. В такие дни ей казалось, что началось новое, но когда она оставалась одна, опять все возвращалось.
«Сколько ещё лет или веков должно пройти, чтобы я не была одна? Друзья, они есть, но где? В разных концах света, каждый занят своими делами и заботами, что же тогда говорить. Я слишком много думаю, слишком много рассуждаю, слишком часто замыкаюсь... Это не правильно, но поступать правильно не хватает сил. Вчера я дала себе слово, что начну наконец-таки жить. Жить так, как я хочу, и что вышло? Ничего. Я не начала, потому что не с чего было начать. Но я начну, обещаю, что начну...»
Виктория закрыла глаза и вдохнула свежий воздух. Так приятно было ощутить в себе легкость и невинность, которые уже давно прошли. Но это все быстро закончилось, чувства не осталось, и опять были расчетливость, гордость и замкнутость. Миледи готова была многое отдать, чтобы вновь стать молодой и невинной, чтобы ощутить прелесть этой жизнь, которую она не смогла рассмотреть. Вместе с мыслью о заново прожитой жизни и о том, как бесполезно прошла её жизнь, Виктория вспомнила и беды, которых было слишком много. Смерти, горе, отчаяние... Все переплеталось вместе, но не давало единой цепи. Чего-то не хватало в этом замкнутом круге.
Виктория перестала гладить лепестки цветка. Она сложила руки на груди и начала ждать. Не знала, чего ждет, зачем и почему. Просто надо было что-то делать, и она делала — ждала...
В дверь постучали, а затем в комнату вошел дворецкий. Он поклонился хозяйке и сказал:
— Все готово к прогулке.
Виктория вздрогнула и повернулась. Она недоуменно посмотрела на Тревера и сообщила:
— Я никуда не собиралась...
Тревер улыбнулся и произнес:
— Я считаю, что вам нужно прогуляться. Слишком много времени вы проводите в одиночестве. Не съездить ли вам например в парк? Погуляете, развеетесь. Все лучше, чем стоять у окна.
Виктория посмотрела на своего дворецкого. В ее взгляде можно было прочитать злость, но она быстро успокоилась и ей пришлось с ним согласиться. Тревер бы прав.
— Да, пожалуй...
— Я сообщу Соле, чтобы она вас сопроводила.
— Зачем? — удивилась миледи.
— Вы не так уж и давно здесь, лучше быть с кем-то.
— Что может сделать служанка? — усмехнулась Виктория и направилась к себе, чтобы переодеться к прогулке...

  Центральный парк

Отредактировано Мария-Виктория (24.06.2012 13:44)

  (спустя год и семь месяцев) 

Высокий, хорошо слаженный мужчина уверенно шагал по улицам Дракенфурта. Его лицо скрывалось в тени шляпы, а в руках была трость с набалдашником из слоновой кости. На губах блуждала насмешливая ухмылка, какая бывает у людей или вампиров, добравшихся до пика, когда не ты работаешь на что-то, а буквально все работает на тебя. Джек вернулся с Ксенона более полутора лет назад, на одном пиратском судне, капитаном которого оказался один его старинный товарищ — Дрю Макдонелл. Так как за ним был немаленький должок, пират предоставил Фаррелу не только проезд в цивилизацию, но и старт новой жизни. Теперь вампир оставил охоту на гулей и занялся куда более прибыльным в светском обществе делом. Уже спустя месяц по возвращению, он узнал, что одна из дочерей Дракулитов занялась реконструкцией оперного театра. И конечно же, будучи женщиной нежной и хрупкой, нуждалась в помощнике, который мог бы уверенной рукой руководить работами, следить за рабочими и обходить острые моменты. Надо сказать, что с Валентиной они сошлись достаточно легко — вампирша оказалась гораздо более терпимой, чем он предполагал. У нее даже бывали вспышки гнева, правда, очень редкие. Но они хоть как-то разбавляли пресную жизнь Джека. Ему, как и раньше, был необходим выброс адреналина в кровь, опасность, риск... Именно этого — танца со Смертью — Фаррелу не хватало больше всего. Тем более, что он почти забыл свою призрачную мечту, относительно прежней любви. Конечно, он услышал и эту сплетню, о кончине ненавистного вампира, что похитил его звезду. В ту ночь он набил морду какому-то алкашу, что подвернулся под руку, представляя, что это тот самый, ушедший в могилу раньше, чем Джек успел до него добраться. Собственно, Воробей тешил себя мыслью, что аристократу повезло. Однако, вместе с известием о смерти, пришло еще одно, не менее неприятное — его звезда не задерживалась в Дракенфурте более, чем на неделю, вновь отправляясь покорять новые горизонты. Ну конечно, чего стоило ждать от нее? Но время шло, острая боль, что пронзала сердце сходила на нет, обида забывалась, и даже ее лицо меркло среди прочих воспоминаний, грозя растаять вовсе. Однажды, Джек поймал себя на мысли, что не хочет забывать, он изо всех сил старается помнить. Что не говори, а прошло больше года, почти полтора. Уверенным шагом мужчина свернул к нужному ему дому, на ходу докуривая сигарету. Вот этой привычки он оставить не мог. Окурок отправился в уличную урну, а он сам, одернув лацканы пиджака, и нацепив на лицо улыбку прожженного искусителя и ловеласа, взбежал по ступенькам, и постучал в дверь. Наверное Тревер стоял под дверью, так как дубовая створка распахнулась в ту же секунду.
— Мистер Фаррелл, — склонился в поклоне слуга.
— Да-да, Трев, мне нужна твоя хозяйка. Графиня Дракула пожелала встретиться с ней лично до того, как госпожа Локруа предстанет перед публикой в первый раз.
— Мазель Виктория в гостиной, доложить о вашем прибытии?
— Нет, пожалуй, я справлюсь сам.
— Джек отлично знал, где находится гостиная, и проигнорировав неодобрительный взгляд дворецкого быстрым шагом вошел в нужную комнату.
Ревенантка ждала его, но видимо заждалась, так как стояла спиной к двери, возле окна.
— Мазель Локруа, Вы готовы? — Конечно, прежде чем войти, следовало постучать, но мужчина намеренно проигнорировал этот жест вежливости, прекрасно сознавая, что от женщины этот проступок не скроется.
— Вы обворожительны как всегда, и я бы еще долго любовался вами, однако, нам пора.