Начало игры

«Победа Хастиаса — победа человечества. Чем больше людей, тем больше они могут пережить страданий, тем скорее настанет сладостный миг покоя».
Он содрогался всем телом, прозябая на морозном воздухе. Где-то в ветвях послышался гортанный крик вороны, что спустя мгновение, задев крылом еловую ветвь, опрокинула белое марево снега на голову мужчины.
От корней дерева пошел пар. Через пару часов это место покроется ледяной коркой.
— Что, имя своё выводишь? — послышалось за спиной, а через несколько секунд Джек уже ощутил на своей спине крепкую руку Руперта. Он был славным, улыбчивым бородатым дядькой, что весь путь от земель, родных сердцу, не давал покоя сумрачному путнику. Со временем Джек привык к нему и даже полюбил шутки этого неряхи и разгильдяя. Бедняга Руперт все время получал нагоняи от вышестоящих чинов, а если учесть, что он был последним солдатом во всей армии Хастиаса, то буквально ото всех — не застёгнута пуговица, шлем одет задом наперед, не тем концом держишь меч. В целом, любой, кто видел Руперта, сразу же делал вывод: крестьянский сын. Но он быстро учился, да и местность знал отменно — ибо нечего тогда было бы ему делать в этом отряде, коль пользы бы не нёс.
Джек застегнул штаны, протёр пушистым снегом загрубевшие руки, да обратился к товарищу:
— Остались считанные часы до начала боя, друг мой. Ты приготовил план местности, что командир требовал на прошлом собрании? — как всегда он был деловит и спокоен. По его поведению крайне редко можно было сказать, вызывает ли ситуация хоть какой-то отклик в его сознании.
— Вот всегда ты так, — выдохнул здоровяк, пиная ногой сугроб, — твои карты лежат в шатре, под стопкой книг и кружкой местного дрянного эля! Как я устал от этого пойла, что наш «воевода» притащил с собой из вчерашней прогулки на рынок, — и крепыш сплюнул, образовав ямку в снежном покрове. По его тону можно было сразу понять, как сильно он любил подчиняться и как он «обожал» командира.
— Не я их требую, друг. Их требует наше дело, — он заглянул в глаза товарищу, положив руку ему на плечо, — Только подумай, совсем скоро мы сможем очистить этот мир от упырей и тварей, что мнят себя выше всех! Багряным пламенем озарим мы мир и подарим человечеству свободу! — глаза убийцы загорелись, засветились от мысли о своей миссии, но он в мгновение ока взял себя в руки.
— Ты дело, конечно, вещаешь, но я думаю, что не в клыках, да надменности дело, — Руперт дэль Куэра облокотился о сосну, достал из походной торбы кисет, да трубку, и принялся искать огниво, — Не выручишь, брат? — с хрипотцой, держа зубами дорогую память вещицу, вымолвил он и был одарён огоньком, что был высечен трутницей.
— Не в клыках, но мыслях их грязных, — за долгую жизнь человек в капюшоне многое повидал и научился говорить грамотно, красиво, так, как того хотят услышать остальные. По началу он не справлялся, то и дело вновь начинал с жаром у сердца петь песни преданности Богу, но со временем внутренний мир был скован целью и хитростью.
— Ты видел портовых шлюх? Вот где мыслишки грязные, а у красноглазок, да других ушастых всё в другом ключе — все они просто считают себя слишком чистыми и хорошими, чтобы на равных общаться с людьми. Так что это мы с тобой грязные, раз хотим жить хорошо, — дым струился в вышину, разлетался маленькими облачками.
Где-то раздался щебет воробушка, далёкий вой собак, людские голоса, что доносились из палаток, да дыханье ветра, что не мог выговориться сам, но ему помогали ветви деревьев.
— И всё же, ты разделяешь мои мысли, — Джек и сам достал самокрутку, которую и прикурил от дружеской трубки. Табак был старый, промокший пару раз и столько же раз вновь высушенный, но собранный в родных холодных землях. Он рос в теплице тётки Грэммис, что торговала на столичной площади.
— Я редко имел с ними дела, Джек. Они лишь приходили за налогами в старые времена, да помню еще нескольких лордов, что меня удивляли по молодости. Но сейчас их остались единицы — братья кругом. Но разве они лучше? Воры и бюрократы везде. Воры и бюрократы, — мужчина вновь сплюнул на снег и вгляделся в даль, туда, где зарождались тучи.
— И все же, эти воры не живут веками, держа за собой власть над тобой, твоими внуками, правнуками, — Джек опустил капюшон и почесал немытую уже с неделю голову. Безумно хотелось навестить хастианские бани.
— Вот тут ты прав, старина, тут ты прав! — здоровяк ударил спутника по спине, заставив того поперхнуться.
Долго они вели беседы на вольной природе, в свете звезд. Вскоре серой пеленой закрыло небосвод, упали, кружась, первые снежинки, а товарищи спрятались в палатки. Через несколько часов предстояло выступить к стенам замка Уорлин.

Отредактировано Джек (23.11.2010 20:25)

Уорлинский лес — мрачное и угрюмое место, здесь всегда нужно быть начеку, всегда находиться в состоянии готовности сразиться за жизнь, за свое существование. Густые заросли, многовековые деревья, непроходимые чащи — все это не сулило ничего хорошего путникам. При желании в лесу можно спрятать целую армию, что уже говорить о нескольких людях? На беду многих знатных господ именно через Уорлинский лес проходила дорога от замка Уорлин. Хозяева величественного сооружения часто пытались справиться с разбойниками и бандитами в этих местах, но всегда терпели не удачу, проигрывая не людям, а матушке природе. Хотя лес можно было вырубить и избавиться от напасти, но жители не спешили этого делать — ведь деревья защищали и замок и его обитателей так же, как и темных личностей, что обитали под их кронами.
Но сегодня лес предал своих хозяев — сегодня он служил Хастиасам, предоставляя им убежище и возможности для нападения.
Небольшой отряд вооруженных людей готовил «радушное» приветствие желающим сбежать из замка. Скоро, очень скоро, должна была начаться великая битва, на стены Уорлина обрушится мощь военной машины великого Хастиаса, и нельзя было дать возможности хоть кому-то сбежать, нельзя было, чтобы раньше победного конца хоть кто-то узнал о надвигающейся угрозе.
Командир отряда состоящего из десяти натренированных и обученных людей, старательно начищал меч, пытаясь скрыть волнение. Он внимательно выслушивал доклад разведчика, который запыхавшись, рассказывал об увиденном: двое всадников выехали из ворот замка и теперь двигались по лесной дороге по направлению к Бругге. Всадники очень спешили и старались обходить посты.
«Их нельзя пропускать, — заметил про себя вампир. — Если они успеют хоть кого-то предупредить, то все будет потеряно».
— Выступаем немедленно. Подготовим радушный прием для беглецов и покажем, что не хорошо бросать друзей в беде, — рассмеялся он, засунув меч в ножны.
Через полчаса ловушка была расставлена: несколько человек спряталось в кустах по обе стороны от дороге, держа наготове пистолеты, двое спрятались в ветвях дерева, нависшего над дорогой: их задача была главной, как можно быстрее и тише разобраться с путниками, чтобы не привлекать лишнего внимания. Все остальные являлись всего лишь страховкой. Путь же перегородило старое бревно — его нельзя было перескочить с разбегу, в любом случае кони остановятся и, или сами сбросят седоков, или путникам придется спешиться.
Всадники появились через десять минут. По одежде и лошадям можно было сказать, что по крайне мере один из них принадлежал к знатному и весьма уважаемому роду, второй же являлся скорее проводником, и его не стояло оставлять в живых, так как ценности особой он не представлял. Путники спешили — это было на руку. Теперь оставалось лишь подождать, когда всадники приблизятся и остановятся. А справиться с ними будет достаточно просто.

Командир не скрывал радости при виде того, насколько простой добычей оказались непутевые путники. Не у одного из них не было и намека на оружия. Вампир, конечно, был селен, но он всего лишь аристократ. Куда ему тягаться с закаленными в боях войнами. А его спутник — трусливый балабол, на него будет даже пулю жалко тратить. Но придется: все-таки не стоит оставлять свидетеля. Как и предсказывал командир, путникам пришлось спешиться и отпустить коней. О, как глупо как опрометчиво этот вампир позволил проводнику встать впереди себя. Судя по всему, он подозревал, что это засада, вот только по обыкновению своему ждал нападения спереди или с боков, но, ни в коем случае, не сверху. И почему все всегда забывают, что и не бесам могут карать? Хотя именно это и было на руку хастианским солдатам. Ошибка врага — их победа.
В лесу раздалось протяжное уханье совы — сигнал к выполнению задуманного плана. А следом донеся вой волка — предупреждение о том, что аристократ нужно взять живым. Что же касается его здоровья — это уже дело десятое, главное, чтобы сердце билось и кровь циркулировала, все остальное — мелочи.
Стрелок в кустах нервно облизывал пересохшие губы: он уже несколько минут держал на прицеле болтливого глупца. Палец на курке подрагивал, готовый выстрелить от напряжения раньше времени. Как ему не нравилось ждать, как он не любил все эти засады и глупости. Куда проще сразу перебить их. Ну зачем все эти сложности? Да еще на беду болтун словно нарывался на то, чтобы его побыстрее отправили к праотцам. А вот аристократ был спокоен, он точно чувствовал его присутствие и то и дело отходил с линии огня. Но вот, наконец, раздался долгожданный сигнал: сова — вестница ночи, предвещала беду и скорый конец всем, кто ее слышал. Солдат еще раз прицелился, убеждаясь, что пуля не изменит свою траекторию и сразу же избавит мир от еще одного никчемного создания. Раздался выстрел. Пуля просвистев отправилась прямо в сердце проводнику.
Два молодца сидели на дереве, вцепившись в толстые ветки, и старались не попадаться на глаза «гостям» раньше времени. Положение, в котором стоял вампир, для них было наиболее приемлемое. Как бы он не пытался отскочить, чтобы он не попытался предпринять, они бы накрыли его на мгновение раньше. Вот только этот мужлан — от него нужно было как-то избавится — уж больно неудобную позицию он для себя выбрал. Но об этом позаботятся их друзья. Раздался долгожданный сигнал, а следом звук выстрела и свист пули. Двое мужчин точно коршуны кинулись вниз на аристократа, стараясь повалить его на землю и попутно оглушить.

«И почему все так уверены, что с этими аристократами не стоит связываться?» — удивлялся про себя вампир, наблюдая за тем, как его люди связывают, пойманную сегодня добычу. Оказалось, что этот великий и ужасный не способен оказать хотя бы видимость сопротивления. Капитану было даже в какой-то степени обидно, что все прошло так гладко. Ему хотелось хоть немного повоевать по-настоящему, подраться на мечах, пострелять. А тут... Единственная птица, да и та — дохлая курица. Ну что поделать, если выродились все аристократы давным-давно. Хотя это не могло не радовать, ведь как ни как он поймал беглеца, да еще никого из своих людей не потерял.
— Эй, потише! Он нам еще живой нужен! — рявкнул вампир на одного из слишком рьяных своих служащих.
Молодой дампир, который уже давно засиделся без дела, теперь старался отыграться на пленнике. Со всего размах он ударил его прикладом по голове, точно собираясь выбить из бедняги саму жизнь.
— Да ладно, — отмахнулся парнишка, — за то теперь точно не очухается раньше времени. А то еще корми его и пои.
Молодой человек совсем не понимал, за что на него так взъелся командир, так как был полностью уверен в своей правоте. Но спорить не стал. Все-таки подрывать авторитет вышестоящего по званию не входило в его планы, да и желания, кончить жизнь с порезанным горлом где-то в вонючем лесу, тоже не наблюдалось. Поэтому еще раз проверив порочность пут пленника, дампир переключил свое внимание на труп спутника. У мужчины не оказалось ничего ценного или мало-мальски важного. Всего лишь деньги. Хотя... деньги быстро перекачивали в карман нового владельца.
Не прошло и часа как от трагедии на дороге не осталось и следа. Кровь присыпала листва, дерево исчезло где-то в ближайших зарослях, лошади отправились следом за новыми хозяевами. Теперь уже никто и никогда не узнает о происшествие. Для всех вампир-аристократ — сбежавший трус, который укрылся где-то в безопасности, когда остальные проливают кровь. Теперь уже никто и никогда не сможет рассказать о готовившейся осаде и о том, что замок Уорлин находится на грани жизни и смерти.
А что же касается отряда, который так ловко предотвратил утечку информации и тем самым спас положение? Доблестные хастианские войны наслаждались минутами затишья в своем лагере в глубине леса. Огонь весело горел, согревая и даря сытный ужин, лошади мирно паслись, готовясь к скорому выступлению, солдаты травили байки и пили вино. Только командир был чем-то недоволен.
— Как там господин Обер? — обратился он к проходящему мимо подвыпившему солдату. То, что это был глава клана Венганза, вампир был уверен. Первым делом как отправить отряд на это задание, командующий заставил его запомнить всех важных персон, что могли находится в замке, и которых требовалось бы непременно задержать при попытке к бегству. Он уже сотню раз поблагодарил Розу за то, что не убил его. Трудно представить какие почести ему окажут на родине, если узнаю, кого он поймал. Звание генерала — это меньшее, на что можно рассчитывать.
— Кто? — удивленно посмотрел на него непонимающий ничего солдат.
— Птфу, Моргот тебя подери... — выругался командир, вспомнив, с кем разговаривает. Пленник как? Очухался?
— Неа... — тут же ответил вояка. — Он еще сутки как минимум пролежит. Маркус его хорошо приложил. Век помнить будет.
— Ясно, — потирая глаза, коротко отрезал вампир.
«Значит, допрос придется отложить до утра. Ну ничего, он ведь все равно никуда не сбежит».
В это своем утверждение капитан был уверен, как в себе самом. Обер был крепко связан по рукам и ногам и мирно долеживал свои последние дни под деревом в лагере. А здесь десять зорких пар глаз, которые уж точно заметят, если он захочет сбежать. Конечно, сегодня добрая половина их была немного пьяна, но ведь и аристократ был бес сознания. Так что ничего страшного не должно было случиться.

Отредактировано Мастер игры (01.02.2011 23:14)

Прекрасная ночь в темном лесу, близкая победа, великолепная добыча. Что может быть лучше, чем подобное состояние вещей? Вряд ли в мире найдется хоть что-то настолько же приятное и одновременно опасное. Ведь близость триумфа лишает осторожности: она туманит разум, маня, точно Сирена, глупых и недальновидных людей. И даже самым сильным духом не удастся совладать с этой напастью. Командующий отрядом хастианских солдат это понял уже давно. Его совсем не радовало, что солдаты напивались лишь потому, что смогли выжить сегодня, лишь по той простой причине, что смерть не пришла за ними в этот вечер. Как ему хотелось отдать команду смирно, как он мечтал отправить их всех под трибунал. Мечтал, но не мог. Увы, за все приходится платить. Капитан набрал мастеров засад, хитрецов и пройдох, которые бы смогли выжить в лесах вокруг Уорлина среди не совсем дисциплинированных солдат. Вот теперь он и расплачивается за это сидя в палатке и наблюдая, как его «бравые солдаты», кто спит, кто напивается. Слава Розе, что хоть этот Обер сейчас не мог доставить ему хлопот. Приложили его хорошо, так что, действительно, должен был пролежать долго, да и тот малец сам вызвался его охранять. Скорее всего парнишка решил доказать, что чего-то стоит. Да и шанс вновь побить только что проснувшегося пленники, он тоже упускать не собирался.
«Надеюсь, он умнее, чем кажется», — подумал про себя вампир, делая глоток горячего пьянящего напитка. Голова устало упала на грудь, и его сморила сирена, и его клонило в сон на фоне всеобщего бездействия. Капитан не помнил, сколько провел в полусонном состоянии, вывел его из сладкой дремы взволнованный голос одного из солдат.
— Командир... командир, — задыхаясь, кричал он. — Побег! Пленник сбежал!
«Наверное, напился и померещилось в бреду. Как он мог сбежать, если был связан и бес сознания», — с трудом думал вампир, но стояло ему взглянуть на солдата, как сон, словно рукой сняло.
Капитан сорвался с места и помчался к дереву, где должен был находиться глава Венганза. Но ничего не увидел. Дантес Обер — его билет в высшее общество — сбежал, да еще убив заносчивого мальчишку. Чувствовал же он, что все слишком просто, но вот понадеялся на свою силу, возгордился. А теперь... Теперь упустил этого аристократа. А если он предупредит замок о готовящемся нападении? Весь его отряд расстреляют на месте без суда и следствия, как изменников и дезертиров. Капитану стала даже жутко от подобных мыслей. Но в отряде и так творилось неизвестно что. Только паники ему не хватало. Сейчас нужно было думать, куда пойдет этот Оберс, в каком направление он побежит. Аристократ был ране и слаб, а значит, не мог уйти далеко.
«Поймаю и ноги отрублю, чтобы больше не бегал», — прорычал он про себя, отбрасывая разрезанные веревки так, словно они были повинны во всех смертных грехах.
— Значит так. От сюда у него две дороги: одна назад в замок, другая в противоположную сторону. Вы четверо отправляйтесь к Уорлину, а я с остальными отправлюсь прочесывать лес. Все равно он далеко уйти не мог. В лесу темно, да и он не в лучшем состоянии, — как можно более спокойно и твердо говорил вампир, раздавая приказы. Сейчас главное для него было поймать беглеца, а с этими идиотами, посмевшими упустить его, он разберется позже.
Не прошло и десяти минут, как лагерь опустел, хастианские солдаты, разделившись на два отряда, прочесывали лес в поисках заветной добычи. Отряд, который отправился к замку, вернулся в лагерь только ближе к рассвету — они так и не нашли ни следа вампира. Вместо этого разведчики чуть не поставили под угрозу всю военную компанию, ненароком выйдя на нескольких стражей замка. Но господа вовремя успели заметить ошибку и скрыться, хотя возвращаться назад им больше не хотелось.
Что же касается второго отряда. Спустя полчаса они взяли след Венганза: вампир пробирался через лес, точно медведь, все еще не оправившись окончательно от удара. И поэтому оставлял четкий след. За что капитан был ему весьма признателен.

В Уорлинском лесу можно было найти не только разбойников и преступников всех мастей, в густых чащах обитали и гордые олени, и могучие медведи, и хитрые лисы, и быстроногие кролики. Животные были хорошо защищены от посягательств охотников, потому и изобиловали в здешних местах. Крестьяне частенько наведывались в госте к обитателям замка, особенно, когда год был не урожайный или зима выдавалась холодной. Тогда уже ни страх наказания, ни санкции не могли остановить охотников, которые категорически отметали само название «браконьеры». Они брали ровно столько необходимо для выживания и не гнались за наживой. Ну, подумаешь, убил оленя или кролика. От этого в лесу жизни не убавится, замку будет ни жарко, ни холодно, а вот его семья продержится еще несколько дней, что немало важно.
Одним из самых отчаянных и ловких вольных охотников среди крестьян являлся Дерек, по прозвищу Меткий глаз. Он осмеливался заходить в самые темные, самые неизведанные уголки леса, туда, куда редко ступала нога человека. Мужчина лет сорока с самого детства бегал по этим лесам, еще его отец и дед промышляли здесь, так, что он чувствовал себя в окрестностях Уорлина как дома. У его семьи имелся небольшой дом на окраине деревни и совсем маленький надел земли. Кого винить, что ему так не везло, он не знал? На земле вряд ли вырастит хотя бы колосок, ведь до ближайшего колодца или речки несколько часов ходу. Зато лес был рядом — вот он и стал кормильцем для семьи. А если, не дай Роза, Дерека захотят арестовать, тот и тут старый друг его не оставит — у охотника по всем чащам, по всем чащобам, сделаны небольшие землянки, где можно без страха провести не одну неделю. Вот и сегодня проохотившись всю ночь, он направлялся к одному из таких убежищ, расположенного недалеко от лесной реки. Дерек предпочитал охотиться в ночное время суток, все-таки было меньше шансов наткнуться на кого-нибудь из хозяев замка, а то мало ли что этим господам в голову придет.
Охотник уже подходил к валежнику, когда увидел кровавую дорожку со стороны реки, ведущую прямо внутрь землянки. Дерек вытащил нож, приготовившись отразить возможное нападение: «Раненый медведь, скорее всего. Наверное, эти богачи из замка его раззадорили, а убить не убили, зверь сильнее оказался. А вот теперь ходит бедный, мучается. Насколько же они там эгоистичны и глупы», — подумал про себя охотник, медленно подходя к землянке. Но какого же было его удивление, когда вместо медведя он увидел человека. Его «медведь» лежал, сжавшись от холода на земляном полу, вся его одежда была грязной и разорванной от долгого скитания, на рукавах виднелись огромные бордовые пятна крови. Лицо незнакомца было бледное как смерть — он слишком долго скитался в таком виде. Ходить раненным тут не безопасно, а уж засыпать при нынешних ночных морозах вообще было смертельной ошибкой
— Эй, друг, ты живой? Ты откуда? Из замка? — спрашивал он, пытаясь растормошить непрошеного гостя. Но ответов не последовало. На мгновение охотнику показалось, что его новый друг умер, но прислушавшись к биению сердца, он понял, что все не так плохо. Сердце билось медленно, с неохотой, точно возмущаясь, что его все еще так мучают. Но все-таки продолжало биться и это главное.
Дерек снял с себя меховой тулуп и закутал в него мужчину:
— Нельзя тебе, брат, здесь оставаться. Нужно тебе в тепло, в дом, — покачал он головой. Ну не мог он бросить несчастного на произвол судьбы. Не мог. Чтобы там Мирта не говорила, чтобы ему не доказывала. Уж таким он на свет уродился — последнюю рубашку и ту другому отдаст, хоть сам голый в мороз останется. — Чувствую, будет моя Мирта опять рычать и молнии метать, что я лишний рот в дом притащил. Но ты ее не бойся. Баба она буйная, но отходчивая и добрая. Шумит только для вида, а так и сама тебя за порог не выгонит,- успокоил он «медведя», не понятно почему, но ему показалось, что мужчина все-таки слышит его.
С трудом охотнику удалось выволочь тело из землянки, немного покряхтев он, водрузил ношу себе на спину и потащил в сторону деревни. Гость оказался тяжелым, но Дерек был не из робкого десятка: «в свое время медведей из леса домой таскал, так что и этого вытащит». По дороге он все время разговаривал с незнакомцем, пытался подержать в нем жизнь, говорил, чтобы тот не вздумал помирать раньше времени, так как он, Дерек, из-за него, можно сказать, всю семью голодной оставил. Еще дед рассказывал ему, что с замершими и теме, кто при смерти, разговаривать надо «Они, — говорил старик, — чувствовать не чувствуют, виду не подают, а голос слышат. Он их от смерти отваживает. Знают, что здесь еще кому-то нужны, вот и не уходят, боятся подвести»
Через несколько часов крестьянин вернулся домой. На пороге его встречала горячее любимая жена — женщина с весьма интересным характером. Ох, как был благодарен Дерек Розе, что его гость бес сознания и не слышит, какими словами его величает эта склочная баба. А то бы бедолага точно бы околел раньше времени, не от ран, так от страха или стыда. Но хоть Мирта и ругалась, но свое дело женщина знала. Она быстро определила «добычу» на постой, отведя гостю их общую кровать. Мужа отправила ночевать на сеновал, со словами: «пока не исправишься, даже не подходи». Детей, которых, к слову сказать в семье было пятеро, снарядила, кого за водой, кого в кладовую за травами, старших послала по следам отца в лес, чтобы добычу, которую тот бросил принесли. «Вред, мороготово отродье. Знаю я его. Там точно что-то подстрелено должно быть. Он за этим позже хотел, небось, вернуться, как валежник себе устроит. А тут этот. А добру пропадать не стоит»
Ну что же тут поделать, была Мирта женщиной командирского склада: ей роту дай, она роту построит, ее в армию отправить, она всеми войсками командовать станет и не посмотрит ни на чин, ни на звание. Скажет «надо», и хоть кол на голове чеши. Но зато в доме всегда порядок у нее, и все по своим местам, и у каждого работа.
— Ну что мне с тобой делать? — спрашивала она у гостя, когда он уже раздетый и отмытый лежал на кровати под несколькими одеялами. Женщина знала, что он ей не ответит. Их постояльца мучил жар, который женщина пыталась сбить настоями и травами. — Когда выздоровеешь, все отработаешь, — твердо говорила она, уже представляя, как хорошо будет с еще одно лишней парой рук.
Только дети посмеивались втихаря над подобными заявлениями. Знали, сорванцы, что матушка его из кровати с неделю не выпустит. Если только бедолага сам от нее не сбежит... Или не попросится на работу.

Несколько дней в доме царила гнетущая атмосфера: «медведь», так окрестили незваного гостя домочадцы, метался в бреду, все время звал кого-то и находился на грани жизни и смерти. Мирта не отходила от больного не на шаг, переложив всю работу на детей и мужа. Бедный, несчастные, им приходилось выслушивать приказы женщины и, не дай Роза, кому-то ослушаться. Сейчас хозяйке дома был не до семейных проблем и разборки провинностей: на ее хрупкие плечи свалился тяжкий груз ответственности за чужую жизнь, которую она и пыталась спасти. Но вот горячка стала потихоньку спадать, отступая перед натиском отваров и заботы. И однажды вечером, когда вся семья ужинал, в комнате раздался жуткий крик — «медведь» проснулся. Все тут же сбежались, чтобы поприветствовать нового домочадца и поздравить его с успешным спасением. Мужчина был еще слаб, как котенок, но уже рвался в бой. Но ему не позволили:
— Если ты будешь так вскакивать, то раны снова откроются, — авторитетно заметила женщина, строго посмотрев на вампира. — А если они откроются, я тебя лечить не стану. Отправлю к свиньям. Пусть они о тебе заботятся,- грозно добавила она.
Дерек лишь беззвучно замахал руками, не в силах выдавить из себя хотя бы слова, на подобные замечания жены. Вот наглая баба, не знает, кто перед ней, и сразу командует. А вдруг он аристократ или еще что-то. А она его к свиньям. Хотя, зная Мирту, мужчина не сомневался, будь это хоть сам Алукард, фраза бы ничуть не изменилась.
После этого случая жизнь в семье потекла тихо и гладко. Нового домочадца все приняли как старого друга. Дети таскали ему вкусности и рассказывали разные истории. Когда «медведь» пытался отказывать им, то с авторитетным видом заявляли: «он больной, а больных баловать надо». Глава семейства продолжал ходить на охоту, на этот раз, конечно, ему приходилось приносить больше добычи: все-таки еще один голодный рот в семье. Но об этом он ни разу не обмолвился и словечком. Ну не хотелось Дереку, чтобы гость волновался понапрасну, все равно же ничего не изменишь. А человека совесть мучить будет. Мирта же полностью отдалась домашним хлопотам. Она все также раздавала указания, только на этот раз была мягче и добрее, да и сама выполняла добрую половину работы. Гостя она не загружала, предоставив вампира самому себе. Расспрашивать о том, кто он и откуда, никто не собирался. Ну мало ли людей по лесам ходит? Да и не стоит это того.
Такая мирная идиллия продолжалась где-то с месяц, пока, наконец, не разразилась буря. И несчастный, которому «посчастливилось» оказаться в эпицентре, был Дантес. Все началось с того, что в сарае прохудилась крыша, и Дерек отправился ее чинить; дети бегали на улице или выполняли поручения; а гость с Миртой остались в доме. Женщина занималась готовкой, внимательно поглядывая на «медведя». Минут пять они играли в гляделки, а потом хозяйка дома бодрым шагом подошла к ничего непонимающему вампиру и вручила ему в руки молоток.
— Иди, помоги Дереку крышу чинить, — командирским тоном произнесла она. И увидев, как изменился в лице гость, не ожидавший такого отношения к себе, тут же добавила. — А мне плевать кто ты, хоть сама Святая Роза. У меня в доме нахлебников нет! — крикнула она, выставив ошарашенного «медведя» за дверь.
Там Дантеса уже поджидал муж «великого командира». Дерек с жалостью посмотрел на несчастного и, пожав плечами, развел руки, точно показывая, что и сам находился на тех же самых правах.
— Не сердись на нее, друг, — похлопал он по плечу вампира. — Ты радоваться должен, что Мирта тебя за порог выставила. Если она работать отправляет, значит, ты здоров, как бык. И на тебе пахать можно. А залеживаться полезным вещам, она не позволяет. Но ты не бойся, только рядом постоишь и все, работать не будешь, — улыбнулся он и направился в сторону сарая. — А в дом возвращаться, я тебе не советую. Она и утюгом и кочергой запустить может. Чтобы зря не отлынивал, — рассмеялся он, увидев сомнение на лице вампира.
Этим же вечером, когда вся семья собралась за столом, женщина отозвала мужа в сторонку. Они долго о чем-то говорили и спорили. В конце разговора, Дерек бессильно махнул рукой и вернулся за стол. Присев рядом с вампиром, он тихо заговорил так, чтобы никто случайно не смог их услышать:
— Тебе уезжать, друг, надо. Ты у нас уже месяц гостишь. Тебя, небось, дома уже потеряли. Мирта сказала, что ты здоров и дальнюю дорогу выдержишь. Я, конечно, не хотел тебя отпускать. Все-таки зима на дворе, холода. Но все-таки эта чертовка права. Ты ведь уже понял: с ней спорить бесполезно, — вздохнул он, вспомнив, как сегодня утром обошлась с гостем жена. — Еду в дорогу тебе уже приготовили. Одежду, не обессудь, твою сжечь пришлось, так что мою возьмешь. В сарае старая кобыла стоит — забирай. Она тебе нужнее. Не смотри, что тощая, она тебя, куда надо довезет. Покрепче многих жеребцов будет. А выезжать тебе лучше ночью. Не спокойно нынче стало на дорогах. Как замок в осаде был, так всякая мерзость и повыползала. Ты только по главной дороге езжай. По ней тебя точно никто не остановит, — добавил он и, помрачнев, уткнулся в тарелку.
Остаток вечера прошел в полной тишине. Спать уходили тоже молча. Все знали, что на утро их «медведя» уже не будет. Все боялись за него. И мысленно прощались. Но никто так и не решился выйти и проводить гостя. Слишком уж тяжело это было сделать.

Отредактировано Мастер игры (04.02.2011 18:17)