Гостевые апартаменты № 3
-----------------------------------------------------
Хлопнула дверь и Грассатор повалился на ковер перед кроватью. Хозяйка принялась осыпать его гневными тирадами и неистовыми взглядами. Глядя на растрепанные волосы девушки и сжатые кулаки, оборотень размышлял: «А дамочка-то ничего так. Даже очень. Достойная хозяйка. Яростная, сильная. То, что нужно. К тому же, платить будет. Одни плюсы. Даже страшно», — а мисс Браун в это время крушила комнату. Впрочем, бесилась она недолго. Пострадала разве что стена да картина, висевшая на ней.
— Мировоззрение придется поменять.
«Ага, как же» — мысленно ответил Люций, потирая руку, которую Рошель ему чуть было не оторвала, затаскивая в комнату.
— И вообще... Маркуса на тебя нет! — выпалила темноволосая напоследок. Видимо, она хотела произвести впечатление на новоявленного телохранителя, но на него эта фраза не подействовала. — Мм, что за Маркус такой? — спросил Грассатор, но, не дожидаясь ответа, продолжил:
— Помню пару Маркусов. Одного я удушил голыми руками на болотах, второй кормит птиц близ Филтона, а третий, третьего я съел. А что? — попытался оправдаться он. — Я тогда жил в лесу, зимой, жратвы толком не было, вот и пришлось своего дружка Маркуса съесть. Да, я растянул его на две недели... Видя, что этим он только усугубил дело, а ярость девушки все еще пылает в ее груди, Люций вплотную приблизился к ней и прошептал на ухо:
— Ударь меня, и тебе станет легче. Не стоит держать зверя в себе, выпусти его на миг, мазелька. Их лица чуть было не соприкоснулись, но Грассатор этого и не желал. Он не мог позволить своей грубой щетине поранить персиковую кожу княжеского личика. Потом отошел на расстояние, глубоко вдыхая ее запах, и приготовился к телесному наказанию. Секундное промедление и он вспомнил, кто здесь слуга, а кто хозяин. Люций почтительно присел на одно колено и склонил голову. Пусть волчий гнев выйдет наружу. Пусть Рошель накажет его, покалечит, ведь нельзя долго держать зверя в себе, это чревато... «Хотя, может быть, таких избалованных и нежных барышень стоит успокаивать по-другому? Обнять ее и прижать к себе? Нет, слишком опасно. Может покусать...», — Грассатор разрывался меж двух мнений.

Гостевые апартаменты № 3
-----------------------------------------------------
— Я велела приготовить ванну, она за той дверью. Там есть все необходимое, включая халат. Вперед и с песней, приводить себя в порядок. Советую не затопить соседей, Люций, — повелительным тоном распорядилась девушка. Оборотню ничего не оставалось, как отправиться в ванную комнату. Зайдя туда, он оставил в дверном проеме небольшую щель, сам не зная зачем. Посреди небольшой комнатки стояла ванна с горячей водой, в нее добавили каких-то благовоний, от которых Грассатора передергивало каждые несколько секунд. На стуле рядом положили удобный и мягкий халат, а так же принадлежности для купания. Люций ими пользоваться не собирался, потому что не знал, каким образом это делать. С детства наследник клана Грассаторов не видел ничего подобного. Он стянул штаны и швырнул их за спину. Видимо, попал во что-то хрупкое, так как комнатку наполнил звон и новая волна благовоний. Из соседней комнаты послышалось недовольное ворчание хозяйки, и Грассатор постарался больше не шуметь. Хоть ему и нравилась Рошель в гневе, злоупотреблять этим не стоило. На пользу не пойдет никому. Когда оборотень с шипением забирался в ванну, комнатку заволокло водяным паром. «Ах, хорошо. Аж до костей пробирает», — Люций принялся плескаться в ванне, насколько это позволяла его внушительная фигура. Он потер себя подобием щетки и запел довольно похабную песенку, благо, мычал он ее тихонько, чтоб не разгневать княжну. Все же, ему показалось, что «мазелька» слышит отельные словечки, отчего в ее комнате раздаются громкие звуки. Грассатор вспоминал купания в холодной морской воде, в реке, даже в болоте, но в металлической штуковине бывать ему еще не приходилось. Что ж, начинать когда-то надо. Вдоволь накупавшись в благоухающей воде, оборотень накинул халат и, громко шлепая босыми ногами, вернулся к Хозяйке.
— Я готов к обсуждению, только, хотелось бы поесть. Ваш пес ужасно голоден, госпожа, — важно сказал Люций и снова поклонился. После этого он перестал кланяться. Потому что его неплотно запахнутый халат разошелся, когда оборотень вернулся в вертикальное положение, и явил девушке все прелести мужского тела.

Гостевые апартаменты № 19
-----------------------------------------------------
Непонятно чем довольный вампир взял ближайший стул и поставил его против дивана, удерживая дистанцию в несколько метров. В следующее мгновение Лаэрт сел. Держа в правой руке бокал вина за ножку, пропустив ее в расправленную ладонь меж среднего и безымянного пальцев, вампир поднял взгляд на девушку. Его забавлял ее смех, ему нравилась в нем его легкость и непринужденность. Очень хотелось слышать его вечно, он воистину был просто прекрасен. Немного детский и наивный. Наблюдать за тем, как Кессиди вспоминает какие-то истории — было редкостным удовольствием. Мимика лица была живой, ее бровки то вздымались вверх в легком непонимании, то она немного хмурилась, отчего на очаровательной переносице появлялись мелкие морщинки. Нежные щечки живо реагировали на перемену настроения свей обладательницы. Минуту назад кожа лица была мраморной, без каких-либо следов смущения, а сейчас, за считанные секунды, щеки девушки налились розовым цветом. Ему это напоминало едва розовевшие на июньском солнце яблочки. Сейчас, девушка придавалась воспоминаниям и, с видимым стеснением, улыбалась. Столь милое дитя. После своих слов Кесси потупила взгляд, о чем-то вспоминая. Было заметно, что эти воспоминания вызывали в ней бурю чувств. Лаэрт выдержал небольшую паузу и, хотел было ответить девушке, но она продолжила. Тональность голоса изменилась, в нем скользнуло что-то странное. Это было схоже с разочарованием. В глазах читалось задумчивость. Было видно, что девчонка подбирает слова. В следующий момент, наконец, завершив свою мысль, она подняла взгляд на Лаэрта. Губы ее пронизала усмешка. Весьма странное зрелище, неприкрытая ухмылка и такие нежные глаза, обрамленные пушистыми ресницами. Лаэрт слегка улыбнулся в ответ, заглядывая в глаза девушки. После секундной паузы, Лаэрт перевел взгляд на свой бокал и, задумчиво его наклоняя из стороны в сторону, рассматривал вино.
— Скажите, мисс Ла Въер, что же может быть таинственного в беспамятстве пьяного? Судя по вашей логике, самыми загадочными личностями должны быть не просыхающие алкоголики? Или к этой категории вы отнесете кого-то еще?
Вампир определенно заинтересовался вином, будто в нем сокрыт смысл его жизни. Забавно, буквально шесть или семь бокалов вина преображают человека в раз. Когда человек пьян о нем можно узнать много нового. Зверь, сокрытый в самых темных уголках души рвется наружу, захватывая с собой страшные тайны хозяина. Порой нетрезвый человек может стать пугающе тихим. Здесь уже сказывается количество тестостерона в крови. Чем он выше, тем непредсказуемее ведет себя личность при попадании алкоголя в кровь. Кто-то становится агрессивным, кто-то наоборот, тихим. Последние зачастую люди бесхарактерные, привыкшие прогибаться подо всех, они порой, находясь в таком состоянии, стремятся поскорее заснуть. Лаэрт не раз намеренно спаивал своих друзей, дабы проверить, какие реакции на алкоголь выдает их организм. В тех, кто показывал второй результат, Лаэрт разочаровывался. С такими в бой не пойдешь, да и рядом в трудных ситуациях не увидишь. Они трусливы. Иметь подле себя кучку трусов — непозволительная роскошь для Брауна. Сколько бы он не видел пьяных дебошей, в скольких бы и сам не участвовал, кроме чувства омерзения на утро — он ничего не чувствовал. Вампиру было неясно, чего же такого «таинственного» могла увидеть в нем девушка. С секундной паузой, Лаэрт продолжил, но уже подняв взгляд на девушку. На губах была все та же застывшая улыбка.
— По моему скромному мнению, миледи, таинственность, это в первую очередь — открытость. А потом уже все остальное.
В глазах вампира был какой-то блеск. Закончив фразу, вампир сделал небольшой глоток вина, вкушая его сладость. Вино было замечательным. Красное, полусладкое. Чувствовалась многолетняя выдержка, все как он любил. Это было его привычное вино с виноградников в Бругге. Лаэрт кожей ощущал какое-то напряжение, исходящее от девушки. Оно не переставало с тех пор, как он обмолвился о его визите в 23 комнату. Фраза, которую далее произнес Лаэрт пришла на ум сама собой.
— Уверен, она не проснулась, я пробыл в вашей комнате не больше минуты. И, извините за дерзость, мадмуазель, но как зовут вашу сестру?
Лаэрт слегка улыбнулся, привкус вина все еще присутствовал. На душе все же были вопросы, касательно задумчивости девушки, но, сколько бы Лаэрт не думал, ответ никак не приходил.

Гостевые апартаменты № 3
-----------------------------------------------------
После второй стопки девушка глубоко вдохнула и закрыла глаза. Грассатор скрылся из виду, хотя бы на какое-то время, что уже, само по себе не могло не радовать. Из ванной то и дело доносился плеск, единожды звон — видимо опять что-то окончило свою мирную жизнь в руках мужлана, а так же мотив знакомой Браун песенки. Она не разбирала того что пел мужчина, слова были хорошо известны ей, еще с тех пор, когда порт был ее пристанищем. Судомойка Мари Руар частенько пела эту песню вечерами, своим звонким нежным голоском, который так не вязался с текстом. Выждав удобный момент, девушка вступила, на миг снова накинув на себя личину Мари Руар и принялась собирать осколки вазочки с ковра. Так же девушка расставила по местам опрокинутые стулья. Как раз, когда Браун допела последний куплет, из ванны вышел Люций. Вопреки ее наставлениям, халат был ели ели запахнут, поэтому княжна поспешила отвернуться. Прелесть Грассатора ее не интересовали, но эта детская непосредственность напрягала девушку более всего остального. Появится перед... как он ее называл? Хозяйкой? в голом виде, выбросить человека вон из комнаты, так что тот кубарем скатился с лестницы, за то, что его укололи иглой, орать на всю улицу, щипать за задницы прислугу ее величества... Ох и хапнет же она с ним приключений!
— Прикройся хоть... О Моргот... — Проворчала Рошель и дернула за тонкий шнурок. Спустя пару минут на пороге появилась служанка, вопросительно смотрящая на княжну и мужика в халате. Очаровательно улыбнувшись, вампиресса велела принести что-нибудь перекусить, и хорошую бутылку вина. То пойло, что она хлебнула до этого, совсем не понравилось княжне. Когда приказ был выполнен, девушка грациозно опустилась в одно из кресел, жестом предложив оборотню садится в кресло на против. НА низком столике перед мужчиной стоял поднос с едой, перед Рошель заказанная бутылка вина и бокал. Любуясь блеском хрусталя на свету она какое-то время молчала, обдумывая что-то. Наконец пауза кончилась.
— Итак, твои услуги как и любой труд наемного работника должны, и будут оплачиваться. — Рошель задумчиво покрутила в руке бокал, придерживая его за тонкую ножку. Пока Люций громил ванну — девушка боялась заходить туда, ожидая увидеть потоп, она подумала о размере вознаграждения. Так как реально оценить стоимость услуг новоявленного телохранителя она не могла, решила оттолкнуться от суммы, что сейчас лежала в ее кошельке. — 700 флоренов в месяц, плюс-минус премия. Либо убытки. — Тут Браун лукаво улыбнулась. За то время, что парень находился в ее обществе, он уже остался должен ей, хотя бы за разбитую вазу, не говоря уже о моральном вреде. — Кое-что придется усвоить, кое-чему научиться. Например, поведению в обществе. Можешь считать, что это одно из условий найма... — Браун устремила взгляд холодных глаз на Люция в ожидании возражений. Прекрасное вино из королевских погребов заметно подняли ее настроение, а предыдущая волна ярости дала некоторую разрядку напряженным нервам, так что теперь Рошель могла вполне адекватно реагировать на Грассатора. Правда, до поры до времени...

Гостевые апартаменты № 3
-----------------------------------------------------
— Значит, семьсот. Ну что же, я согласен, — проговорил Грассатор, набивая рот едой.
Халат он запахнул понадежней, но только из-за Хозяйки. Сам-то Люций не стыдился показывать свое мужественно тело.
— А вообще, я люблю свежее мясо с кровью, да, — сказал оборотень, потрясая колбасой перед носом Рошель. — И еще, — он схватил бутылку вина, что предназначалась княжне, и за один прием осушил, — запивать еду мне тоже чем-то надо.
Он ел, громко чавкая и выплевывая непонравившиеся кусочки еды. Вервольф предпочитал бы оказаться сейчас где-нибудь на природе, терзая плоть добычи, упиваясь ее теплой кровью. Но и рядом с Рошель ему было не плохо. Он, собственно, не жалел о найме к ней телохранителем, Люция даже не смущала своя абсолютная неприспособленность к высшему обществу. Хотя, высшей он эту насквозь прогнившую братию не считал. Все эти их лживые словечки, напыщенные приветствия и прочие не достойные по мнению дикого Грассатора вещи являлись лишь подтверждением их уродства. Как можно улыбаться, дарить комплименты, а за спиной держать кинжал? А ночью перерезать им горла своих гостей, нарушая все законы гостеприимства. Нет, он не доверял этому лживому обществу, никому, кроме Рошель. Наверное, потому, что она была его сестрой по дару. В ней тоже жил зверь, неистовый и яростный, честный, убивающий лишь для пропитания, истинный венец природы.
Люций почесал плечо на месте своей татуировки, и окончательно опустошил поднос с едой. Потом откинулся в кресле и проговорил:
— Что касается моих услуг, тут я могу заверить тебя: буду служить верой и правдой, исполнять любые приказания, закрывать своим телом при опасности, нещадно разить твоих врагов, ведь я кровавый и беспощадный мясник, так? Так вы называете Грассаторов? Так вот, я превзошел их всех. Я — лучший среди них. Владею любым мало-мальски известным оружием, мне неведом страх и боль, а что самое главное, все мои слова являются правдой, — он закашлялся и продолжил:
— Но для твоей защиты мне потребуется оружие. Нет, конечно, я могу разить врагов и голыми руками, и в обличье зверя, но, кхм, в вашем высшем обществе телохранителям ведь принято носить оружие?

Гостевые апартаменты № 19
-----------------------------------------------------
Вампир ожидал, что девушка как-нибудь отреагирует на его выпад, но она о чем-то задумалась и лишь слегка улыбнулась. О чем именно — он узнать мог, но не хотел. Зачем ему это? Если все знать, то будет не интересно. Куда делось его прежнее любопытство Лаэт понять не мог, раньше он надо и не надо лез куда его не просят. Может, вампир повзрослел? Или же эмоций на этот день достаточно? Сложно сказать. Улыбка с лица Лаэрта куда-то пропала и, он бездумным взглядом рассматривал ворс ковра. Спустя какое-то время голос девушки задрожал, и она как-то неспокойно ответила на сказанные «на автопилоте» слова Лэрта.
Мужчина поднял взгляд на девушку, но, почему-то, в них пропала та безумная искра, радужка стала немного бледнее. Он был почему-то уверен, что Кэсси не замечает перемен его взгляда. Хотя на эту тему он масштабно и не задумывался.
— Дорогая, я всего лишь имел в виду, что имя «Лия» я прежде не встречал.
Лэрт вежливо улыбнулся. На вопрос слышал ли он ее имя, вампир отвечать не стал. В ее имени было что-то знакомое, но думать сейчас об этом просто не хотелось. Он обмозгует это завтра, когда настроение будет подобающим. Сейчас, Лэрт поднял голову и посмотрел куда-то вдаль, поверх макушки девушки. Он заметил картины. Удивительно, какими красивыми бликами отдает масло на лунном свету. За все триста двадцать девять лет он этого решительно не замечал. Интересно, как много чудес пропустил Лаэрт в погоне за прошлым? Как много заводов он бы возвел, если бы не занимался поисками? Много. Хотя почем знать? Трудности делают из человека личность, так что все верно. История не терпит сослагательств, как и прошлое измен.
Впрочем, в планах вампира не было грусти и прочего. Он хотел отдохнуть, а сделать он это мог при условии, что не будет оставаться сам с собой, по крайней мере, пока не заснет. Благо эту ночь Кэсси проведет с ним. Лаэрт отпил вина, а после, посмотрев несколько серьезным взглядом на девушку, ласково произнес:
— Расскажите, пожалуйста, о себе, миледи. Я бы очень хотел узнать что столь очаровательная леди делает в столь лживом обществе?
Под «лживостью общества» Лаэрт предполагал общество аристократов. На его взгляд девушке было лет 19, не больше. Плюс ко всему она человек. Как же она относится к событию завтрашнего дня и вчерашнего бала, на который он не успел из-за поисков несуществующих чудес.

Гостевые апартаменты № 19
-----------------------------------------------------
Лаэрт внимательно слушал рассказ девушки, стараясь не упустить ничего. Он хотел узнать о ней как можно больше, ему это было необходимо. Бред конечно, но что поделать, иначе он отвлечься не мог. Наверное, спрашивать у леди такое было неприлично, но об этом он и думать не хотел. Ему нравилось, как она говорит, ее голос. Он был завораживающим. Чем-то пьянящим. Лэрт не замечал, как глотает прекрасное творение виноградников, он замечал лишь одно — мимику девушки. Как прекрасно девушка улыбалась, какие у нее завораживающие и манящие губы, жемчуг ее зубов. Она была словно ангел, но такой настоящей. В ней было что-то интересное, что он раньше не замечал. Она была не похожа на других женщин, в ней не было той душной чопорности нынешней аристократии. Она не была испорчена нравами этого века. Века секса и безумных интриг. Ее глаза были чисты, а лицо невыносимо нежным, страшно даже подумать, что этот цветок вырос без родительского внимания. Это, разумеется, трагедия. Однако во время рассказа вампир не ощутил в ней никакого разочарования о ее жизни. Она будто смирилась. Да, девочка нашла в себе намного больше сил, чем Лаэрт в свои годы. Она отпустила ту страшную утрату, а он — нет. Может, все дело в том, что ей было всего пять? Так, ла Въер... что же он знал о ее роде? Что-то знакомое вертелось в голове, но Лаэрт решительно не мог понять что именно. Это чувство было сродни ощущению, когда что-то вертится у тебя на языке. Весьма щекотливое чувство и, оно бы начало его раздражать, если бы не его сочувствие девочке. Эти проклятые гули. Как много крови они пустили. На какой-то момент Лэрт вспомнил, как он собственноручно вырезал весь род мерзавца, что посмел убить его Керри, и его не рожденных близнецов. В глазах блеснула искорка боли, так стремительно пронизавшая все тело. Он заглянул в бокал и в какой-то момент увидел в нем кровь. Эти алые бисеринки на полупрозрачной коже, уже невидящие глаза, забранные мутью. Рыжие волосы, слипшиеся от крови и уже давно почерневшие от времени. На тот момент даже ее губы были почти черными, что свидетельствовало о трупном окоченении. Лаэрт боялся как никогда прежде. Ему и раньше приходилось видеть трупы, иногда наспех определять время и причину смерти, но в тот момент все навыки куда-то пропали. По-идеи он должен был осторожно проверить мышечные ткани, затвердели ли они, взглянуть на слизистую. В зависимости от ее оттенка и определяется срок давности смерти, посмотреть на глаза, ногти. Дрожащими руками он касался тела. Ему так и не хватило храбрости проверить полость рта усопшей. Он на всю жизнь запомнил, как безобразно застыла кровь вокруг уже черного рта. Образ мертвой жены яркой вспышкой вспыхнул в его памяти. Ярость и боль затянули его с головой. Он моргнул, иллюзия крови пропала. Он чувствовал, как на спине проступили бисеринки ледяного пота, казалось, что страх лижет ему затылок. Но не время было думать об этом. На самом деле — это давно забытый кошмар Лэрта, который преследовал его почти тридцать лет после смерти Керри. Браун сглотнул, он чувствовал, как дрожит, знал, что если он сейчас попытается говорить, его голос громче полушепота не повысится, этого он не мог допустить. Нужно держать себя в руках, это не так сложно. Следует всего лишь переключиться на девушку. Браун собрал свою силу воли и отпил из бокала, в котором мгновением ранее он видел свое самое ужасное воспоминание в жизни.
Лэрт поднял глаза на Кесси. Видно было, что девушка почувствовала себя одинокой. Интересно, кто ж ее воспитывал? Скорее всего, родственники, никак не иначе. А если нет? Спросить вампир не мог, он не хотел вызвать на глаза девушки слез. Нет, не то, что он их не мог терпеть, он мог, ему порой даже нравилось доводить женщин во времена «палачества». А пытки? Лаэрт был неимоверно жесток по отношению к определенным чертам людей. Он не умел прощать трусость и предательство. Все остальное — запросто, но такую мелочность души никогда. Он искренне верил, что никогда не увидит этого в Кессиди.
— В каком еще парке? Мужчина на этих словах напрягся. Труп в парке, интересно, чей? Еще и девушка... о, Роза, даже спрашивать не хотелось, как она выглядела.
Лаэрт внимательно посмотрел в карие глаза и заметил в них страх, в тот же момент его собственный взгляд приобрел нежность. Он хотел, чтобы девушка чувствовала себя комфортно, он хотел о ней заботиться. Необъяснимое желание. — И да, где же ваш кавалер? Как же он позволил себе оставить свою даму одну?
В глазах Лэрт проскользнула тень боли, он ведь тоже оставлял свой смысл жизни в те роковые дни. Он до сих пор себе этого не простил.
— Прошу вас, не ходите никуда одна. Если вам необходимо сопровождение — скажите, я приду. Сейчас слишком опасное время, просто поверьте и послушайтесь меня. Завтра я тоже буду на турнире. В ваших интересах, чтобы ваш кавалер прибыл, иначе вам придется терпеть меня и завтра.
В голосе вампира на последней фразе прозвучала грусть. Глаза его потускнели и стали словно неживыми, он был расстроен, хоть и на губах была легкая улыбка.

Начало игры

Гостевые апартаменты № 11
-----------------------------------------------------

В такие минуты Эсмеральде почему-то особенно остро не хватало её давно почившего супруга, давным-давно, ещё во времена её юности, они любили одеваться в схожие маскарадные костюмы, словно бы подчеркивая свой союз. И пусть между ними никогда не было любви, но уважение и почтение друг к другу связали сердца ничуть не хуже. После его кончины старые наряды так и остались висеть в шкафу безмолвным напоминанием о прошлом. Конечно, потом были любовники и кавалеры, но никогда более не мелькал в толпе знакомый силуэт, так напоминающий цветом и узором твоё собственное платье. Раньше среди кружения пар можно было обнаружить знакомые образы. Мария, её старшая дочь, всегда одевалась в наряды, так или иначе связанные с морем, Артур неизменно выбирал себе корону, а Людвиг предпочитал строгость и скромность черного цвета... никого из них уже не было в живых, остались только воспоминания и дети с внуками. Тоска с запахом пыли и нафталина сковывала грудь, мешая свободно дышать, лишний раз напоминая о позабывшей вампирессу смерти. Но маска надежно скрывала лицо своей носительницы, позволяя несколько ослабить самоконтроль и предаться нежной грусти по ушедшему.
На этом балу Эсмеральда не собиралась крутиться в центре внимания, предпочтя наблюдать за всем действом из тени, потому и оделась в наряд самой смерти. Черное платье и бархатная накидка в тон подчеркивали белую полумаску с черной кружевной вуалью. Руки в черных перчатках сжимали лакированную тростт с костяным набалдашником в виде черепа, а бесцветные глаза, смотрящий на вас сквозь прорези маски, завершали образ. Дух, призрак, сама смерть... какая ирония, одеваться в костюм той, кто ходит за тобой по пятам, готовясь в любой момент оборвать жизнь. Эсмеральде понравилась эта шутка, потому среди всех нарядов выбрала она именно этот, негласно отделяющий её от всех, но невольно притягивающий любопытные взгляды.
Но вот бал наскучил, пора была удалиться в гостевые комнаты. Старики из других кланов собирались вместе сыграть партию в карты да предаться воспоминаниям о былом, Эсме отказалась, сославшись на усталость, и удалилась сначала в сад, а после и в одну из гостиных комнат.
— Благодарю за помощь, теперь можешь идти, мне более ничего не нужно, — Лэйкмур жестом отпустила слугу, направившись прямо к такому соблазнительно мягкому креслу.
Откинувшись назад и убедившись, что юноша ушел, женщина устало размяла шею и сняла маску с лица. Темные кудри упали на кажущийся слишком светлым в обрамлении капюшона лик, смешав реальность и воображение, словно бы под одним ложным ликом скрывалась другая, более прекрасная, но столь же неживая маска.
Тонкие кисти в изящных перчатках опустили бархатный капюшон, прогнав такие правдивые в своей лжи тени прочь, вернув облику Эсме прежнюю живость. И губы её вроде стали ярче, глаза заблестели внутренним светом, кожа утратила такую мертвенную бледность, одним словом, женщина снова была собой, доброй и милой Матушкой, совсем не спешившей на тот свет.
Женщина глубоко вздохнула, опустив веки и отдавшись усталости и лениво текущим мыслям, поспешившим наводнить голову. Она вспоминала все услышанное и увиденное сегодня, вносила какие-то коррективы в планы, составляла списки и просчитывала вероятность успеха в некоторых начинаниях. Балы — это то место, куда на яркий свет и смех слетаются все молодые и благородные вампиры. Самые молодые и сочные сливки общества, так сказать...
Со стороны могло показаться, что женщина просто уснула, удобно устроившись в кресле.

Отредактировано Эсмеральда Лэйкмур (23.07.2011 00:03)

Гостевые апартаменты № 19
-----------------------------------------------------

Секунды показались невероятно долгими. Было невыносимо больно смотреть, как в девушке что-то борется. Он не мог понять, что же случилось в ее душе, но было чувство, что что-то разрушилось. Он будто великан зашел в маленький ухоженный садик и втоптал отстроенное девушкой спокойствие. Он кожей чувствовал, как искорки боли плещутся в ее сознании, читать, что там ему не хотелось, но он не мог блокировать себя. Эмоции девушки захлестнули вампира, как ледяная волна накрывает утопающего и разбивает его тело о скалы. Ему было невероятно горько осознавать, что он — является причиной ее страданий. В данный момент ему было проще трижды умереть и воскреснуть, лишь бы не видеть в карамельных глазах этой тоски и горечи. Катись оно все пропадом, если он не может ее успокоить. Лаэрт в течение минуты наблюдал, как девушка сжимает свой маленький кулачок, а потом разжимает и грозится расцарапать себе колени. Лэрт непроизвольно закрыл глаза и пред ними заплясали пятна, разных оттенков, в неистовом танце. Ему казалось, что сейчас эти огоньки преображаются в хрупкие силуэты. Мальчика и девочки. Они рыдали навзрыд и тут, непонятно как, воспоминания об умершей девушке вторглось в его разум. Это были мысли Кессиди. Они слышались параллельно с ее словами. Все так, как она сказала... мертвенно-бледная кожа, еще не поблекшие глаза, иссиня-черные волосы, темная радужка глаз, глядящая куда вдаль, в пустоту. Да, погибшую ждало забытье, все, к чему она стремилась — рассыпалось в труху и не пройдет и месяца, как ее родственники заберут все, что принадлежало ей, поспешив развеять пыль, что от нее осталось по ветру. И да, они никогда больше о ней не вспомнят. Только ее дети бы помнили ее, но, судя по ее лицу, она была молода. Слишком молода, чтобы иметь детей. Поэтому память о юной усопшей будет всего на месяц, может полтора. Только в связи с дележкой имущества. Она больше никому не нужна. Перед глазами Лаэрта стояла эта жуткая картина, он видел, как девушка тряпичной куклой лежала на земле, вся в крови. Дикая смерть. Неужели Керри выглядела так же после нападения? Неужели и ее глаза смотрели так же в бездну с таким сожалением, как у той девушки возле фонтана? Слишком много боли, Лэрт не выдерживал. Он тяжело дышал, а его сердце билось так стремительно, будто грозилось пробить ребра и покинуть незадачливого хозяина.
В горле стало невыносимо сухо, как в пустыне в самый жаркий день. Лаэрт осушил бокал вина. Но горечь не уходила. В груди что-то сжалось и давило на Лэрта изнутри. Лаэрт сморгнул и почему-то его сознание начало само моделировать ее смерть, ее крик... память учтиво подсказала самый страшный женский крик в его жизни — крик матери казненного сына. Чтобы ребенок не сделал, как бы сильно не оступился, но мать всегда будет за него. В том случае было так же. Лаэрт вспомнил, как он сдирал мышцы пареньку, испугавшегося кого-то из Фортунатов и раскрывшего врагу тайны их быта. Разумеется, Фортуната они поймали и допросили, а позже убили. Убили, но не так жестоко, как изменника. Под конец пытки он был похож на визжащий комок мяса, а после, его полили раствором соли и он скончался в адской агонии. Единственный, кто кричал страшнее мученика была его мать. Вампиресса, преклонного возраста. Спустя неделю после увиденного она умерла. Не выдержала. Но Лаэрт запомнил, как она кричала всего одну фразу: «Ты монстр!!! Убийца! Я проклиная тебя, Лаэрт Браун! Гори в аду, исчадие ада!» Брауна словно убили, он забыл как дышать. Невидящим взглядом он смотрел в пустошь, в ушах противно звенело. Через секунду, галлюцинации прошли и Браун начал слышать очередные слова Кэсси. Она говорила что-то о кавалере. Пока она говорила, Лаэрт заблокировал доступ к ее сознанию. Он не хотел видеть этих образов, он больше не выдержит. Все-таки судьба изощрена в своих наказаниях. Самая страшная смерть не от физической муки, а от духовной. Когда приходится жить с дикой болью, знать, что тебя ненавидят, знать, что презирают. Но ты не можешь умереть, это невообразимая роскошь. Нужно вернуть единственного человека, который заслуживает спасения больше других. Больше Святой Розы. Керрилиана. Как она была хороша и, о боги, она никогда не была дурна собой ни в чем. Она великолепна.
Но он не может ее спасти. Если он попытается — она исчезнет из обоих миров. Лаэрт был просто бессилен, он не мог что-то противопоставить смерти. Вампир не заметил, как девушка замолкла и в комнате воцарилась тяжелая тишина. Было чувства, будто даже воздух стал вязким, как кисель. Это был страх. Спустя мгновение до уха Лэрта дошло признание девушки, его будто молнией поразили. Он не знал что и сказать, он открыл рот, словно рыба на суше, судорожно глотая воздух. В следующее мгновение Лэрт дернул головой и ничего не говоря, упал к ногам девушки, тем самым став одного роста с ней сидящей. Лэрт безрассудно притянулся к девушке, даже не замечая того, что в напряжении он разбил бокал к руке. Осколки вонзились в ладонь мужчины. По комнате раздался металлический запах крови. Вампир этого ничего не замечал, он безутешно целовал полуоткрытые губы девушки. Остановившись, он немного испугался и слегка отпрянул, оставляя между лицами расстояние в тридцать сантиметров. Лаэрт одними губами начал шептать слова извинений:
— Кессиди, простите, я не знаю, что на меня нашло, но вы мне нужны. Не оставляйте меня.
Лаэрт с надеждой смотрел в глаза девушки. В них плескалась боль и надежда. Боли было больше, кратно. Он не знал, что с ним будет если она ему сейчас откажет. Он надеялся. В ней он видел луч к спасению, луч к началу новой жизни.

Отредактировано Лаэрт Браун (24.07.2011 11:53)

Гостевые апартаменты № 19
-----------------------------------------------------
Лаэрт затаив дыхание пытался посмотреть в глаза девушки, узнать, что она чувствует. Заглядывать в ее мысли и чувство было бы просто хамством, он этого не хотел. Ему необходимо самому понять, что же все-таки творится у этой девушки, красивой, как ангел. Ее пышные ресницы слегка затрепетали, Кэссиди опустила взгляд куда-то вниз. Ему хотелось оказаться там, куда направлен взгляд этих карамельных глаз. Он готов был поспорить, что в них сейчас смятение. Девушка посмотрела в его глаза, будто вняв мольбам Брауна. В них плескалась какая-то нерешительность и нежность. Наличие последнего обескуражило Лаэрта, он не ожидал, что это создание, сотканное из чистого света и всего святого, что в этом мире осталось, ответит на его чувства согласием. А может, ей просто захотелось его пожалеть? Нет, это было бы неумолимо жестоко внушать Брауну надежду, которую он не хотел отпускать до последнего. Слишком жестоко.
Лаэрт внимательно смотрел в радужки ее прекрасных глаз, казалось, что вот сейчас — она решит все проблемы его бытия. Скажет ему ответы на все го вопросы. Тихо, но довольно отчетливо, с немыслимой нежностью девушка произнесла слова, которые Браун так ждал. Казалось, еще мгновение ожидания и это создание отвесит ему оплеуху за недостойное поведение, и она будет абсолютно права. Слова Кэсси его поразили, на душе вампира воцарила весна, разрушая живой энергией его страхи и какие-то осколки боли, которым уже не было место в его душе, не сейчас. Огненный поток прошелся по тревогам с неистовой жестокостью, превращая их в тлен. Но, из души безвозвратно ничего не исчезает. Все осколки, пепел мыслей упали на дно сознания Лаэрта, возможно, что-то когда-нибудь поднимет эту муть чувств, но это будет явно не сейчас. Он готов летать, кричать от восторга. Его улыбка неимоверно быстро появилась у него на лице. Он не удержался и уже собирался обнять девушку, прижать к себе и почувствовать ее сердцебиение. Услышать запах ее кожи. Она была такая живая, словно наполненная солнцем до предела. Когда девушка коснулась его щеки, он думал, что счастливее он уже не станет. Ее тепло, вот оно. Воздух в комнате стал будто снадобьем счастья. Он не мог поверить в это. У Лэрта будто выросли крылья.
Однако, планы девушки были немного иными, ее бровки поднялись в каком-то испуге. Он присмотрелся и.. нет, это было переживание и какое-то сочувствие. В горле Брауна пересохло, нет. Только не это. Не успел он и подумать что-то, как Кэсси вытащила платок из его кармана и бросила на ладонь. Он не понял, почему шелковая ткань окрасилась красным. Видел, что платок упал на раскрытую ладонь как-то неестественно. В ответ на его мысль в ладони появилось легкое покалывание и какое-то жжение. Кесси внимательно смотрела на его рану. Она такая милая, знала бы, в каком он состоянии был около недели назад. Лэрт улыбнулся на слова Кэссиди о медиках. Ему стало немного смешно. Ну какая же она наивная, какие к дьяволам медики? Ему нужно было только вытащить осколок и обработать его спиртным. Все, через день на коже появится лишь маленький розовый шрам, который исчезнет спустя неделю насовсем, от него останутся только одни воспоминания. Лэрт смотрел на девушку и с легкой иронией произнес:
— Дорогая, вы зря беспокоитесь, это такие мелочи. Ничего со мной не случится, я гад живучий, уж поверьте.
Вампир слегка рассмеялся. Он свободной рукой отложил в сторону платок и оглядев рану, весело сообщил:
— Барышня, позвольте сообщить — кишки не вылезут, и жить я буду, к медсестрам не надо.
В глазах Брауна затанцевали смешинки, ему было очень легко. Он счастлив. Легкими движениями мужчина выдернул осколки и положил их на стол. Они были заляпаны кровью, словно маленькие кусочки стекла, предназначенные для витражей в соборах Святой Розы. Лаэрт достал из кармана фляжку с виски и налил немного на ладонь. Появилось легкое жжение. Браун взял свой платок и промокнул лишнюю жидкость, перемешанную с кровью. Благо Лаэрт вампир-оборотень, поэтому уровень регенерации у него высок, можно уверено сказать, что заживет все как на собаке. Кровь перестала идти и было видно, что на ровных порезах уже появляется сукровица. Если Лэрт не будет сжимать ладонь, то скоро появится корочка и о порезе точно можно будет забыть совсем скоро. Лаэрт отбросил грязный платок в сторону осколков и убрав фляжку на место, посмотрел в глаза Кэсси.
— Вы сами не поранились, Кэсси? Могу я вас так называть?

Гостевые апартаменты № 3
-----------------------------------------------------
— А вообще, я люблю свежее мясо с кровью. — Княжна пожала плечами, и сделала еще один глоток вина, которое и осталось лишь в ее бокале.
— Ни чем не могу тебе помочь. — Наконец ответила девушка, глядя на трапезу охранника. Наверное после его заявлений и этой картины, она не сможет есть еще пару дней... В голове крутилась тысяча мыслей, но они ни как не желали выстраиваться в стройный ряд, чтобы составить нормальный план действий по окультуриванию Грассатора и введению его в свет. И хоть последние пол года она провела как затворница, теперь ей предстоит частенько появляться на виду у «высшего сброда». И потом, в душе Браун жила робкая надежда, что скоро что-то поменяется. В общем, Грассатор и его поведение вышли на первое место в ежедневнике княжны — с ним нужно было что-то делать...
Рошель положила ногу на ногу, и поставила бокал на подлокотник кресла, внимательно глядя в лицо Люция. Что она старалась увидеть там? Подтверждение правильности своего выбора, того, что она не ошиблась, и не пожалеет о нем в будущем. Она даже не слушала заверений вампира о верности и честной службе, Риган знала наперед, что они не врут, потому что имеют свои соображения о чести и достоинстве... Она знала так же, что воспитание будет невероятно сложным, потому что дикие и вольные презирают высший свет, аристократию вампиров, правящие верхушки... Она и сама презирала многих из числа тех, кто постоянно сверкает улыбками и драгоценностями, да сыпет комплиментами, но как ни поверни, а она была частью этого общества, и обязана с ним считаться.
Вопрос об оружии навел на княжну тоску. Коли она не может справится с Грассатором без вооружения, то как она построит его по струнке смирно когда в его распоряжении что-нибудь тяжелое или острое? Вампиресса печально вздохнула.
— С этим разберемся. Сперва я должна убедиться, что ты не отрежешь голову первому встречному лакею, а уж потом поговорим об оружии. И потом, на повестке дня вопрос об одежде. Не все сразу, друг мой, не все сразу... — Последнюю фразу княжна проговорила на распев, не удержавшись от доли сарказма в голосе.
«Что же, посмотрим что из этого получится... И получится ли что-то вообще».

Гостевые апартаменты № 19
-----------------------------------------------------
— Не так больно, как смотреть, как вы огорчаетесь, — произнес вампир и девушка довольно улыбнулась. Конечно, ей было приятно это слышать. Голос Лаэрта вообще был приятен ей. Он словно тоненькие нотки успокаивал, заставлял расслабляться и ни о чем не думать. Ей это нравилось, и она хотела как можно дольше его слушать. Слушать ночь напролет, день напролет, а то и больше. Его слова были столь нежными, добрыми, ласковыми. Они заставляли улыбаться, радоваться без каких либо притворство. Кэссиди не понимала, что сейчас творится внутри. Буря каких-то эмоций, буря чувств, словно гигантская волна, захлестнула в ней, и не собирается отпускать. Да, она не хотела, чтобы эти чувства пропадали, скорее наоборот, она хотела, чтобы эти чувства длились как можно дольше. Бы страшно, что она может сейчас заснуть, а проснутся возле мавки, понимая что ничего не было, что был лишь сон, лишь короткая сказка. нет, нельзя сейчас об этом думать, это ведь не так. Она все чувствовала, все ощущала Это реальность, а не какая-то картинка воображения. Да и о каком воображении можно говорить? Такие чувства невозможно вообразить, их можно только почувствовать, принять каждым миллиметром своего тела. Иначе просто не бывает. Иначе просто нельзя.
Она смотрела в его теплые глаза, наблюдала за мимикой его лица, за тем, как шевелятся его мягкие губы, за тем, как он смеется, смотря на нее. Это было волшебно, это было невероятно приятно.
Его пальчики прикоснулись к пряди ее волос, убрав их в сторону, а затем и прикоснулись к мягкой коже ее лица, которое тут же полыхнула розоватым оттенком. Сейчас тело девушки было невероятно горячим. Сердце билось так сильно, с невероятной скоростью, пуская по телу кровь. Незабываемые чувства. Неповторимые.
— А вы меня ведь тоже не оставите одну? — наивные мягкие слова маленького ребенка, который не хочет чтобы его оставляли одного в темной комнате. Скорее всего это звучало именно так. Но ее глаза, в которых ярким светом царила нежность, мягкость, легкость, чувства. Только они могли дать понять то, что она все-таки не о темной комнате, в которой так страшно. Хотя может и о ней, просто ее «комната» на много больших размеров. Размером с целый мир, вселенную, где она боится остаться одна.
Его руки были такими нежными, легкими. А прикосновения, словно лучики солнца в жаркий день. Мягкие, приятные и почти не ощутимые. О, Святая Роза, как же порой мы бываем счастливы. Проблема лишь в одном. Не отпустить это счастье, не дать ему уйти, всеми способами , какими только можно. Но никак нельзя отпустить, никак нельзя уйти от него. Нужно беречь, заботится, хранить. Но порой как это бывает сложно и как, порой, не сочетаются наши планы, с планами судьбы. Кэсси сейчас была воистину счастлива. Так счастлива, как никогда. Все грустное и плохое словно ушло, далеко, туда, от куда никогда не вернется, от куда просто нет выхода.

Отредактировано Кэссиди ла Въер (24.07.2011 15:32)

Гостевые апартаменты № 19
-----------------------------------------------------
Лаэрт нежно гладил щеку Кэсси, зачарованный ее глазами. Невероятное ощущение мягкости, тепла, которое словно искорками били по подушкам пальцев вампира. Он заметил на ее щеках алый румянец, это его поразило. Девушка просто восхитительна, потрясающая, она ему безумно нравилась, а может он и влюбился, чего не было давно. Он не знал, что возможно так сильно загореться чувствами к кому-нибудь за столь короткий срок. Не знал, но оказалось это возможно. Он был этому рад и хотел, во что бы то не стало уберечь этот нежный цветок от бурь и невзгод жизни. Ему важно видеть Кэсси, знать, что она улыбается. Ему хочется, чтобы на этом личике никогда больше не появлялось разочарование, страх и боль. Когда девушка заговорила, Лаэрт слегка усмехнулся и тепло посмотрел ей в глаза, а затем поцеловал в лоб. Он чувствовал, как она нервничает, слышал ее сердце, знал, что слова дались ей нелегко. Он обнял девушку за плечи, зарывшись носом ее пышные волосы. Ему нравился ее запах, он хотел его снова и снова, каждый раз вдыхая как в первый. Он был словно пьян ею. Лэрт был на седьмом небе от счастья. Он ответил девушке полушепотом, на этот раз говоря серьезно, но очень мягко:
— Дорогая, если вы позволите, то я буду с вами всю жизнь. Если вы только этого захотите.
Лэрт не ожидал, что ему сказать это будет так приятно и легко. Согласится Кэсс или нет, он не знал. Просто хотел, чтобы это было так. Он хотел просто заботиться о ней, ему это было необходимо. Он не хотел, чтобы она попала в чужие руки, не хотел, чтобы она когда-нибудь где-то оставалась одна. Он ее не оставит, ни за что. Ему нужно быть рядом, иначе он не сможет. Браун это уже понял, заглянув в ее глаза, вспомнив какие они, когда ей грустно. Он хотел видеть ее улыбку, детскую и беззаботную, он будет хранить ее и оберегать ото всех. Впрочем, что ему еще надо для счастья? Только человек, с которым ему хорошо, с кем он чувствует себя самим собой. И Кэссиди подходила под это описание, ее улыбка делала его счастливым. Интересно, как бы сложились обстоятельства, не зайди он сегодня к ней? Что бы случилось, не положи ему посыльный в суку вина? Лаэрт бы сейчас где-нибудь гулял, возможно, даже в зимнем саду, рассматривая тени растений и смотря со стороны на рыжую девушку. Но в этом саду не было бы Кэсси, она бы спала рядом с русалкой. И на утро искала бы своего незадачливого кавалера. Стоп. Если она пришла на бал с кавалером, то откуда взялась ее сестра? Хотя, может ее кавалер ее оставил с сестрой, а сам, как и друг Кэсси, ушел осматривать королевский дворец. Он тоже так когда-то поступил и дорого заплатил за это, больше повторять ошибок он не хотел. Ему нужно сохранить белочку, девчушку, разбудившую в нем давно забытые чувства. Он думал, что забыл, как это, когда сердце слышно во рту, а тело дрожит от касаний.

Гостевые апартаменты № 19
-----------------------------------------------------

Лэрт ожидал услышать ее ответ. Он бережно обнимал ее, прижимая к себе, ему хотелось, чтобы она согласилась, но она молчала. Молчание было тяжелым, тут девушка еще и обняла его, это привело мужчину в ступор. Он привык получать ответ. Он не знал, как расценить ее объятия, то ли ей жаль, и она не может, то ли это ее способ сказать да. Но если последнее все-таки возможно, то почему так и не поступить? Лаэрт не знал. Он был чужд таким догадкам. То ли века заставили его отвыкнуть от женской логики, то ли что... что-то подсказывала Лэрту, что она хочет, вот только он не мог понять, почему ее терзают сомнения. Может ее кавалер и есть ее жених? Бред, тогда бы она не сказала, что ей приятно его общество. Хотя, может она ничего подобного и не имела в виду, а все это игра воображения вампира. Да, все было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Он вдовец и никогда не будет счастлив. Как можно полюбить такое чудовище, как он? Лэрт усмехнулся. Какой же он дурак, как просто было сделать ему больно самому себе. Он зря поверил. Перед глазами предстала полная картина этого вечера. Вампиру было одиноко, он искал себе занятие на вечер, вторгся в комнату и разбудил девушку. Кэсси очень впечатлительна, как ребенок. Она ему поверила в сказку о перепутанной двери и отвела его в сад. Там он словно увидел призрака, будто Керрилиана была в саду с другим мужчиной. Ему стало больно. Они вернулись в его комнату, там он в очередной раз солгал девушке и расстроил ее своими вопросами. Что-то из ее слов затронуло какие-то струны души Лаэрта и он начал себе что-то выдумывать. Набросился на девушку, а та наверное его просто побоялась, да, ведь она вздрагивает при малейшем шорохе. Как глупо было подумать, что девушка сказала правду, она просто пожалела его. Вот и все. Почему-то Лэрту не было больно, просто стало пусто. Его надежда, которую он так заботливо строил, разрушилась, как карточный домик. Он не мог посмотреть в глаза Кэсси, она его обнимала в ответ, прижавшись к нему, как маленький котенок. Лэрт мог прочесть ее мысли, наверное, она думает, что за больной тут рядом с ней. Поэтому ему не захотелось узнавать все подробности, это было бы жестоко.
Наверное, встретив своего кавалера, она ему обязательно расскажет, что на приеме во дворце есть маньяк, что ж, она будет права. Он действительно болен надеждой на счастье.
Лэрт чувствовал ее пульс, ее горячее тело, девушка была возбуждена. Это может быть чем угодно, страхом, желанием, да всем. Спрашивать о чем-то еще он просто не хотел, он не станет докучать ей своими вопросами. Он просто постарается ее оберегать впредь. От всяких ненормальных, таких, как он. Ему все — равно хотелось ее защищать, странное чувство.
Браун уткнулся в волосы девушки так, будто они смогут уберечь его от реальности. Он хотел запомнить это чувство, ее объятия. Он знал, что после сегодняшнего он вряд ли ее увидит, она и сама не захочет с ним побыть и минуты. Грустно, но это надо как-то пережить. Ладно, счастье не может быть вечным. Лэрт не хотел, чтобы девушка заглядывала в его глаза, это будет больно. Придется хитрить. Опять.
Лаэрт использовал левитацию и незаметно уронил светильник лампочкой вниз и тот разбился. По тем временам лампа Деларю, изобретенная в 1809, была огромной редкостью, достать такую лампу было практически невозможно за счет того, что эта лампа была с платиновой спиралью. Свет в комнате померк мгновенно, Лэрт этому был рад. Благо луна не столь ярко светит, чтобы продемонстрировать девушке глаза вампира. Лэрт изобразил удивление, на редкость, очень удачно. Он повернулся в сторону разбитой лампы, воспользовавшись отстранением девушки. Лэрт знал как на нее это подействует. Он заметил, что она вздрагивает всегда, а на померкший свет она еще и обернется в сторону. Браун знал, что человеческому глазу нужно время для адаптации к темноте, поэтому поспешил встать спиной к окну, дабы Кэсси не огорчилась.
— Странно, что она упала... Теперь придется без света...
Тон Лэрта был теплым, он смотрел на девушку с той же нежностью. Он был ей благодарен за то, что она подарила ему счастье хотя бы на время. Он об этом и мечтать не мог. Браун поверил в ее отказ.

Отредактировано Лаэрт Браун (26.07.2011 20:03)