1) Имя и фамилия персонажа:
Лэмберт Лавджой, вольный художник.

2) Раса:
Полукровка: ревенант.

3) Пол:
Мужской. Латентный бисексуал.

4) Клан:
Кайтиф.

5) Дата рождения, возраст:
31 октября, 218 лет. Выглядит на 19-20 человеческих лет.

6) Внешность:
Практически ничем не выделяется из толпы — будь то обычные люди или чистокровные вампиры-аристократы. Темные волосы слегка вьются и, будучи весьма густыми от рождения, вечно взъерошены, тем самым создавая видимость художественного беспорядка. Ревенант не лишен своеобразного нарциссизма, но благодаря не совсем понятным особенностям творческой натуры, выражает свою индивидуальность весьма странным образом. Например, подстригаться короче или же и вовсе опустить волосы Лэмберт не собирается в принципе, благодаря чему обзавелся непарламентской привычкой постоянно сдувать со лба (или же откидывать назад резким, чуть недовольным поворотом головы) слишком длинные пряди, которые последние несколько лет бесцеремонно лезут в глаза, тем самым мешая свободному обзору. Эта привычка довольно давно автоматизирована и является частью сложившегося образа, без которой окружающие его уже просто не представляют.
Черты лица тонкие, слегка аскетические и порой напоминают восковую маску — так редко на нем можно уловить хоть какой-нибудь намек на эмоции, за исключением вежливой учтивости, появляющейся при необходимости контактировать с кем-либо. Четко очерченная линия губ лишь изредка растягивается в светской почти-улыбке, натянутую фальшь которой может выдать только холодный тон в адрес предполагаемого собеседника. Глаза светло-серого цвета, — в редкие минуты недовольства или ярости стремительно темнеют, практически сливаясь со зрачком. Болезненно бледен (что, впрочем, весьма характерно для того, в чьих жилах течет кровь вампира), вследствие чего довольно резко выделяются высокие скулы, которые постоянно скрыты под неровно остриженными черными волосами вместе со слегка заостренными кончиками ушей. В целом, Лавджой обладает лицом подростка и на свой законный двухвековой возраст тянет с большим трудом.
Рост не особо высокий для мужчины — примерно 177 сантиметров. Довольно худощав и строен — можно даже сказать, что аскетичен, но он неплохо владеет своим телом. Чрезвычайно гибок и в неблагоприятной ситуации может постоять за себя. Походка плавная, почти скользящая, с легким, еле слышным шарканьем. Милая привычка внезапно возникать за спиной давно стала притчей во всех языцех: ревенант перемещается настолько быстро и бесшумно, что многие пугаются столь быстрой смены дислокации. Неестественно длинные пальцы, довольно часто испачканные художественным углем — привычка зарисовывать все интересное — чаще всего привлекают внимание в первую очередь, если не считать пристального изучающего, фактически давящего в переносицу взгляда при начальном знакомстве. Почему он постоянно выглядит усталым — учитывая довольно устоявшийся и более-менее спокойный образ жизни — для многих знакомых до сих остается загадкой.
Разговаривает и строит беседу вообще — медленно и неторопливо. Голос тихий, довольно низкий, с характерной хрипотцой. Чаще всего выдерживается нейтральный, а то и вовсе холодный тон, но если собеседник ему симпатичен, может добавить в голос немного шутливой иронии, что служит сигналом к установлению более близкого знакомства. Но опять же — весь спектр заинтересованности выдает взгляд, так как тон и даже тембр ревенант способен весьма искусно подделать, — если того потребует случай. Смеется крайне редко и — неизменно тихо. Но если пресловутый смех все же пробьется сквозь привычную полуулыбку, то можно с уверенностью заключить, что радость юноши искренняя и неподдельная. Предпочитает больше слушать, нежели говорить, но охотно рассказывает о том, что его интересует — если его, разумеется, об этом спросят. Рассказчик из него не менее хороший, чем слушатель — издержки воспитания и собственной модели безопасности.
В одежде предпочитает неизменно свой, в некотором роде классический стиль — свободные белые рубашки, темные брюки, изредка — импровизированные галстуки из шейного платка. В принципе, цветовая гамма и общий внешний вид крайне нехарактерны для его окружения, посему Лэмберт заслужил репутацию странного, инакомыслящего художника, немного не от «мира сего». Менять имидж не собирается сейчас и не планирует в дальнейшем — у Лавджоя свои сложившиеся вкусы и своя модель удобства, в которую не входит пункт «что должны подумать обо мне окружающие?».
Оружие и прочие примочки принципиально не признает, считая физические аргументы крайней степенью низости интеллекта. Те, кто знает его достаточно близко, прекрасно осведомлены, что словом он может отравить вернее самого сильнодействующего яда, а емкими завуалированными эпитетами вспороть чужую самооценку заживо. Почему он до сих пор не обзавелся хотя бы парой шрамов, неизвестно — видимо из-за того, что выходит во внешний мир только в случае крайней необходимости, где всегда вооружен пергаментом и кусочком черного угля — чтобы зарисовывать детали окружающей действительности, которые его наиболее заинтересовали.

7) Характер:
Ярко выраженный интроверт с задатками неплохого актера, поэтому изобразить общительность обычно не составляет труда. Во всяком случае, он умеет вызвать симпатию, а уж как пользоваться ею в итоге и пользоваться ли оной вообще — решает по ходу знакомства. Чаще всего отношения остаются строго нейтральными или деловыми — ни шага в сторону. Очень чувствителен к проявлению эмоций в свой адрес — неважно, положительных или отрицательных — слишком открытых личностей предусмотрительно сторонится, справедливо полагая, что своя психика дороже предполагаемой дружбы. Эмоциональным особям не доверяет, считая их крайне ненадежными. Очень боится большого скопления народа — чисто иррационально. Порой делает все, чтобы установленный с неимоверным трудом нейтралитет не перерос во что-то большее — например дружбу или тесное сотрудничество, от которого Лэмберт шарахается не меньше. Со всеми, но немного в стороне — подобная субординация устраивает всех и его главным образом. Болезненно относится к нарушению своего личного пространства, поэтому всегда соблюдает дистанцию при общении. Рукопожатия не переносит в принципе, ровно как и дружеские похлопывания по плечу, и вообще — подобную фамильярность считает недопустимой. Тем не менее, чужую личную территорию не ценит — если у многих прикосновения считаются признаком высшего расположения или же, как минимум, зарождающегося доверия, то Лэмберт амикошонствует исключительно из своих интересов. В его контексте это может расцениваться практически как оскорбление или скрытое неуважение. На деле же подобное поведение является не признаком его «ангельского» характера, а синдромом процветающей социопатии. Довольно легко разочаровывается в людях, наверное, именно поэтому до сих пор не обзавелся приятелями — многочисленные заказчики не в счет. Склонен делить мир на черное и белое, не допуская присутствия других оттенков.
Хладнокровие — одна из его главных отличительных черт. Положительная эта черта или отрицательная, каждый расценивает по-своему. В меру своей испорченности, так сказать. Сам художник считает ее наивысшим благом, да и проклятое воспитание никуда не денешь — даже наедине с самим собой Лавджой предпочитает не расслабляться. Разозлить его крайне трудно, хотя у Лэмберта довольно много болевых точек, которые он, разумеется, не выставляет напоказ. Но если собеседник каким-либо образом ухитрился вывести художника из себя — например, проявил недюжинную тупость или продемонстрировал вопиющую нелогичность в суждениях, то ему может выпасть великая честь: испытать на своей шкуре весь богатый запас язвительности, которая копилась все это время, выжидая подходящий объект для выплескивания.
А труп потом спрячем в мастерской.
Имеется чувство юмора — опять-таки малопонятное для окружающих. В нем часто сквозят кладбищенские оттенки, поэтому, пресловутый юмор деликатно называют «черным». И опять-таки непонятно, как он смог дожить до двухвекового юбилея, благополучно миновав всевозможные стычки.
Довольно начитан, способен поддержать беседу, касающуюся многих областей — в первую очередь научных и, разумеется, творческих. Неразговорчивый по жизни, в дискуссии Лэмберт способен по полной проявить свое красноречие во всей, пардон за тавтологию, красе. Если ему попадется собеседник, разбирающийся в предмете спора не хуже чем он сам, то, что скрывать, ревенант способен испытать некое мазохистское удовлетворение от самого процесса. Обладая неплохим чутьем на людей (не вампирским, а чисто психологическим) вкупе с холодной, практически непробиваемой логикой, Лавджой может спорить до бесконечности — если уверен в целесообразности диспута, естественно.
Присутствует художественный дар, который обретает весьма странные формы. Стоит только посмотреть на картины Лэмберта — сплошная абстракция: крупные капли воды, пересекающиеся с косыми струями ливня, малопонятные размытые фигуры или не всегда пропорциональные узоры в неизменно темных цветах. Довольно часто пишет портреты или картины на заказ — и пишет неплохо, учитывая, что в свои сравнительно юные для вампира годы умудрился приобрести некую известность в узких кругах и славу талантливого, хоть и немного странного художника. Лэмберт идеально владеет кистью и не часто мозолит чистокровным аристократам глаза — и за это ему способны простить все: начиная долгами и заканчивая эпическими закидонами. Однако, странности касаются только его профессиональной деятельности — в свете Лэмберт учтив, вежлив, крайне сдержан: хотя, признаться, человек он местами неприятный. Лишь изредка на него внезапно накатывает приступ добросердечия, который проходит так же неожиданно, как и наступает.
Ярко выраженный сенсорик — перед тем, как нарисовать что-либо, обязательно повертит это в руках, внимательно осмотрит со всех сторон, словно проникаясь духом даже неодушевленного предмета. — и только после этого позволит себе взяться за краски. Высоко ценит красоту в окружающих его вещах, непредвзятый эстет, способный разглядеть под невзрачной раковиной жемчужное зерно. Обладает рядом странных привычек, например, как уже упоминалось выше, постоянно откидывать назад слишком длинную челку, вертеть в руках предметы — чаще всего неосознанно, машинально отмечая физические свойства. В последнее время пристрастился к нюхательному табаку.

8) Псионические способностит:
Левитация. Развита средне.

9) Биография:
Родился в 1607 году, в Дракенфурте. Мать Лэмберта принадлежала расе вампиров, и почему эта чопорная пай-девочка связалась с простым смертным — неясно. В любом случае, единственная информация об отце, которой обладает художник — это кровная принадлежность оного и тот факт, что он исчез в неизвестном направлении сразу же после рождения сына. Злые языки поговаривали. что здесь не обошлось без его матушки, которую неимоверно оскорбил уход возлюбленного, вследствие чего она выписала незадачливому возлюбленному досрочную путевку в иной мир. По правде говоря, юношу никогда не интересовала судьба второй биологической единицы, которая поспособствовала его рождению.
Юность Лавджоя была более-менее мирная, не считая того, что с возрастом он все сильнее осознавал, что те ценности, которые ему усиленно прививали, не представляют для него ни малейшего интереса. На высшие чины вампирского сословия и титулы, которые он вполне мог унаследовать, немаленькое наследство и положение в обществе, Лэмберту было, мягко говоря, наплевать. Будучи исследователем по натуре и путешественником по призванию, ревенант в возрасте двадцати пяти лет по человеческому времени, покинул родной дом и отправился изучать соседние государства.
Лэмберт всегда ценил красоту и умел находить ее там, где остальные не замечали. Довольно долгое время он прожил в горах, наслаждаясь видом и ощущением безграничной свободы — именно тогда в нем и открылся художественный дар. Попеременно увлекаясь то астрономией, то искусством, вследствии, Лэмберт встал перед тяжелым выбором: рисование или наука. Последняя представляла для него куда больший интерес, нежели почти бессмысленная мазня по холсту, — но руки неумолимо тянулись к мольберту. Не желая отказываться от любимого занятия, Лавджой все-таки нашел консенсус: с тех пор наука и рисование плотно переплетались между собой. Рисовать то, что изучаешь, делать заметки и зарисовки — таким образом художник убивал сразу двух зайцев, совершенствуясь во всех интересных ему областях. Почти пятьдесят лет он прожил фактически отшельником, — в отличие от большинства вампиров Лэмберт предпочитал изучать литературу и совершенствоваться в мастерстве, нежели предаваться плотским утехам, которыми, по его мнению, чистокровные (да и не только) вампиры слишком уж злоупотребляли. Спустя некоторое время, сообразив, что одиночная жизнь уже ничего ему не даст, — все книги были изучены, одни теории сформулированы, а другие — опровергнуты, и вообще: Лэмберт постепенно разочаровался в науке (преимущественно, астрономии). После недолгого колебания художник покинул насиженное место. С жизнью отшельника было покончено.
В 1702 году Лэмберт переехал в государство Хастиас, где очень недолгое время работал подмастерьем у местного коллеги по кисти. В связи со смертью наставника, который к тому времени был уже немолод, Лавджой справедливо рассудил, что и здесь ему тоже делать нечего. К тому же он неплохо поднаторел в своем мастерстве и даже овладел начальными познаниями в области музыки. Во всяком случае, орган и скрипка неплохо слушались своего нового владельца. Он мог связать свою жизнь вдобавок еще и с музыкой, но благоразумие подсказывало, что не стоит распыляться так сильно. Тем более, особой тяги к сочинительству Лавджой никогда не испытывал — все на грани морального удовлетворения от самого процесса игры.
В первой половине восемнадцатого века ревенант переехал назад в Дракенфурт. Возвращаться в фамильное поместье, где его, как ни странно, но все же ждала недовольная его длительным отсутствием мать, отказался наотрез и, воспользовавшись своей законной долей состояния, приобрел себе небольшой дом на окраине города. Испытывая тягу к сюрреализму и абстракционизму одновременно, Лэмберт сделал выбор в пользу последнего и с тех пор стал неплохо зарабатывать, продавая свои картины. К тому времени он успел обзавестись репутацией талантливого, но немного странного художника — что поделать, творческая натура требовала к себе снисхождения, — а также приобрести известность в определенных кругах. Будучи личностью мыслящей весьма нестандартно, полного понимания от окружающих Лавджой так и не дождался. К чему, в принципе, никогда и не стремился — если только глубоко в душе. Настолько глубоко, что подобное желание было трудно обнаружить даже самому обладателю.
В настоящее время живет в купленном доме, — точнее, большей частью в находящейся там мастерской. В порочащих связях — и в связях вообще — замечен не был. Возможно, этому служит причиной то, что Лавджой довольно редко выходит из дома — если только на необходимые светские мероприятия, проигнорировать которые означает проявить крайнюю степень неуважения к свету. Всех заказчиков принимает строго у себя дома — творить на чужой территории не станет даже под страхом эшафота. Как было сказано ранее, художник — жуткий собственник и свой собственный дом любит не меньше, чем себя самого. В основном рисует пейзажи и портреты на заказ, лишь изредка продавая свое абстрактное творчество. Впрочем, на него редко находится истинный ценитель, поэтому все нарисованное хранится исключительно для себя. Новых знакомых, которые его особенно заинтересовали, вполне может нарисовать и бесплатно — не из-за внезапно проснувшегося гуманизма, а из любви к искусству. В первую очередь Лэмберт — эстет. И даже многолетние скитания не смогли выбить из него эту черту характера.
Домашних животных не имеет. Здраво оценивая свое положение, Лэмберт полагает, что просто не найдет времени на то, что вовремя покормить существо. В творческом угаре он частенько забывает поесть сам — что уж тут говорить о прирученной кошке и прочих млекопитающих. О семье не задумывается, более того — сама мысль о том, что в его доме будет посторонняя женщина или, что еще хуже, маленькие дети, — вызывает оторопь.

10) Откуда вы узнали об игре?
Поисковик.

11) Связь с вами:

12) Пробный пост:
Влажная кисть последний раз скользнула по холсту, оставляя блестящий цветной след.
Готово.
Неторопливо вытирая пальцы от маслянистой краски, Лэмберт отступил чуть назад, критически разглядывая получившийся портрет. Он доволен результатом. Его вообще редко не устраивает получившееся — говорят, что это признак моральной незрелости творческой личности, — но Лавджой всегда игнорировал устоявшиеся мнения, находя их слишком примитивными. Художник должен творить с радостью, испытывая удовольствие от самого процесса. Но какое может быть удовольствие, если ты не ценишь собственные усилия, сладострастно ругая конечный результат? Стенания коллег по поводу «я вложил недостаточно сил» наравне с «я — бездарность», всегда вызывали у Лавджоя снисходительную усмешку и язвительное «значит, нужно уметь творить достаточно хорошо».
Впрочем, сейчас не время задумываться о печальном смысле горьких истин.
— Вы только посмотрите, — сквозь обычно спокойный голос пробивалось странное восхищение. — Уверяю вас, это одна из моих лучших картин. Я считаю просто кощунством отдавать заказ... Сеньор, признаться, я готов сам заплатить вам, чтобы вы позволили оставить это у себя в поместье.
И не шутил. Эта радость — искренняя, незамутненная денежным расчетом — была несоизмерима с классическим удовлетворением от проделанной работы. Идеальные пропорции, но, как ни странно, с легким флером сюрреалистического стиля. Причудливо переплетающийся с мистикой реализм, что обрел свое очарование в неизменно темных цветах.
В ответ на красноречивый взгляд вампира, абстракционист неторопливо развернул мольберт, тем самым давая заказчику как следует разглядеть нарисованное на холсте. Во всегда отстраненном взгляде Лэмберта светилось неприкрытое торжество, граничащее с фанатичным блеском. Тщательно вытертые длинные пальцы переплелись в нервный замок, большой палец правой руки неторопливо скользнул по перстню на указательном пальце левой длани. Тихий, практически бесшумный шаг вперед и шелестящий голос сзади. Дань любимой привычке плюс традиционный испуг визави.
— Вы позволили мне добавить пару штрихов от себя и нарисовать вас именно таким, каким я вас вижу, — негромко проинформировал Лэмберт заказчика, взирающего на холст с немым ошеломлением, тем самым обрывая порочную цепочку мыслей явно шокированного оного. — Думаю, мне это удалось.
Заказчик хранил гробовое молчание, глядя на своего нарисованного двойника.
Сидящий в старинном кресле аристократ, молча взирал на присутствующих в мастерской пустыми безжизненными глазами. Рука с фамильным кольцом покоится на обитом шелком подлокотнике, тонкие губы растянуты в жутковатой гримасе, отдаленно напоминающей улыбку.
Определенно, мертв.

13) Локация, с которой вы начнете игру:
Дом «Южный ветер».

14) Согласны ли с правилами ролевой?
Да.