Подобное поведение было знакомо Стигу — именно из-за подобных напыщенных снобов, вроде «графини, Розмари Цепеш-Дракула, кузины графа Алукарда» Рицин и не любил находится в светском обществе — слишком много внимания в общении уделяется внешней стороне, и слишком мало — сути. Подобное всегда нервировало «профессора», привыкшего ценить именно «конфетку» и плевавшего на том, в какую «обертку» она завернута.
К обычному его раздражению от светского общества и от красивых снаружи, но слишком гордых и эгоистичных внутри вампиров, прибавлялась досада от того, что он позволил сбежать своей дражайшей ассистентке в это недостойное ее общество лицемеров. Рицин действительно не любил быть среди «сливок общества», именно потом, что считал их недостойными для общения.
В это время шум в саду резко смолк и священник начал свою речь, которую Рицин естественно пропустил мимо ушей (религию он уважал еще меньше, чем светскую жизнь). Пока священник разглагольствовал о какой-то чуши, «профессор» стоял в нетерпеливой позе, немного пристукивая ногой.
«Что могут знать о радости и счастье те, кто никогда не испытывали восторга открытия, подтверждения гипотезы, те, кому не ведом научный азарт?» — примерно такие мысли были у него в голове, когда он смотрел на лучащихся счастьем новобрачных.
Ну вот, речь священника наконец была закончена, и Рицин мог продолжить свое общение с этой «графиней, Розмари Цепеш-Дракула, кузиной графа Алукарда». Ему доставляло какое-то странное, извращенное удовольствие раздражать снобов своим пренебрежением к этикету и неуважительным отношением к тем, кому кажется, что они этого заслуживают. (Стиг мог уважать лишь тех, кто предан науке, как он сам — ну или хотя бы предан своему делу с той же страстью — к незнакомцам же он не испытывал изначально никакого уважения — по мнению Рицина уважение можно было только заслужить, а не унаследовать).
Стиг закатил глаза и чуть наклонил голову. Если бы его лицо не было скрыто маской, то Розмари могла бы увидеть его кислую мину.
— Вот ведь жертва алхимии, — чуть слышно в сторону произнес Стиг (ругался сегодня он много и часто, а это ругательство было его излюбленным).
«Ну что же, если не избежать общения с этими снобами, попробую хоть поразвлечься», — решил Рицин, чуть заметно пожав плечами.
— Ну тогда решительно познакомимся, — с ухмылкой и нахальностью, свойственной скорее Стигу, чем Рицину, произнес «профессор». — Профессор Рицин, мазель Графиня, Розмари Цепеш-Дракула, кузина Графа Алукарда, — Рицин особенно подчеркивал слова «графиня» и «кузина графа Алукарда»: по его мнению, подобные вещи явно не стоили того, чтобы ими гордится.
«Ну вот, еще одна «графиня, Розмари Цепеш-Дракула, кузина графа Алукарда», — Рицин заметил краем глаза подходящую вампирессу.
— Незабвенная, может, тогда от вас я узнаю, обитает ли поблизости некая особа... — далее опять шло описание внешности Кэссиди, — ...по имени Кэссиди ла Въер? — Рицин хмыкнул. — А то мазель графиня, Розмари Цепеш-Дракула, кузина графа Алукарда считает недостойным забивать свою прелестную голову знаниями об окружающей действительности, — очередная «фраза» Стига. Вроде бы и не несет ярко негативного оттенка, однако явно язвительна, к тому же с аллюзией на науку. Такие фразы нравились Рицину.
Всем своим видом «профессор» показывал, что не намерен ретироваться, как того хотела от него Розмари. Настояние же извиниться перед незнакомым ему человеком за то, что он счел их более достойными своего общества ученого, чем всех остальных в этом саду, он просто пропустил мимо ушей.

Отредактировано Стиг Дракула (16.03.2012 16:31)

Имение Сен-Мишель-Лоран 

— Даже если ягодка, то точно не ваша, не обольщайтесь юная леди. — С той же улыбкой произнесла девушка, смотря на вампирессу язвительно. Причем можно говорить о том, что язвительность была искренней. Эта барышня не пробуждала в ней желание следовать каким-либо правилам и манерам. Фразу про «маску» Кэссиди просто проигнорировала. Да, вероятно она была права, и пока юная леди не очень-то владеет подобным «искусством». Но опять же, подчеркнем слово «пока». Время, только время меняет нас. Нельзя так быстро взять и поменять свой характер. Нельзя взять и отказаться от своего прошлого, которым ты жил часть своей жизни. Ты меняешься. Постепенно меняешься, вот и все. Да, в твоей жизни происходят моменты, когда после каких-то поступков, каких-то факторов ты желаешь поменяться. Что-то меняет твою жизнь полностью, что-то только частично. Но даже «частично» длится медленно. Потому что нужно время, чтобы отказаться от того, что было «тогда» и влиться в то, что будем «потом». Вот так и не иначе. Кэссиди не могла из-за «ничего» просто взять и поменяться, надев на себя непонятную маску. Она ее примерила, почувствовала. А уже подойдет она ей и стоит ли ее носить, решать ей и только ей.
Вот и очередной бокал, наполненный странной жидкостью, которая, попадая в кровь, меняет в большинстве свое наше отношение к окружающему нас миру. И остается лишь гадать, в какую сторону этот мир изменится. В счастливую, наполненную улыбками, причем глупыми, или же, наоборот, во внутреннюю, где лучше вообще не находится.
— Не стоит просить, если мне это очень понадобиться — я попрошу сама — усмехнулась девушка, посмотрев вокруг. Кстати того самого вампира, клыков которых она вовсе не боялась сейчас не было. Прямо какой-то волшебник, исчезающий и появляющийся в миг. Вампиресса так странно приближалась, обжигая, именно обжигая ее своим дыханием. От такого по спине тут же начали бегать мурашки, Кэсс еле сдержалась, чтобы не вздрогнуть. Причем это совсем не страх, не, скорее не понимание. Зачем так сокращать расстояние с незнакомыми людьми? Или эта ненормальная вампирка действительно может ее «съесть»? Смешно, даже звучит глупо. Как бы Энн не хотела, но у нее ничего не получится, точно не получится. Слишком уж она маленькая, да и храбрости не хватит.
— Хм, жертву? А почему бы вам не найти жертву, которая будет вам по зубам? — усмехнулась над ней Кэсс и нагло улыбнулась, понимая, что скорее всего, сможет задеть вампирку. Хотя, по сути, она ведь права. Ей следовало бы найти себе жертву годов так восьми. Эх, но в этом случае храбрости не хватит у самой вампирессы, дабы обидеть ребенка, сияющего искренними глазками.
Сад, цветы и огоньки. Как же красиво. Это что-то вроде сказки, о которой мечтает каждая девушка. Ты, любимый, арка, священник и больше никого замечать не надо. Этот счастливый день принадлежит только этой паре и пусть это будет так.
Ну вот, снова Энн заговорила о какой-то «еде». Неужели ей так нравятся эти игры? Нет, конечно эти игры милы и привлекательны. Порой, поднимают настроения и насыщают кровь кислородом и адреналином. И это прекрасно, но не с едой же играть. Уф, настырная девчонка.
— Танцевать, говорите? Хм... — по лицу расползлась довольная улыбка, а затем, тут же исчезла с лица. «Ну, вот... только не это» — подумала девушка, увидев не далеко от себя Рицига. И чего ему здесь надо? Как он достал приглашение? Неужели даже здесь юной девушке не получится отдохнуть. Хм, значит будем учить эту девицу танцевать. Как можно незаметнее, Кэсс спряталась за маленькое тело вампирки и снова улыбнулась широкой игривой улыбкой.
— Сначала вы научите меня играть, а только потом я научу вас танцам — улыбнулась девушка, смотря ей прямо в глаза. Это было бы забавно. Кэссиди уже видела картинки в своем сознание, как она учит танцевать эту несносную девчонку. О, да, веселая картинка: две девушки, чуть прижавшись, смотря в пол и что-то бубня, пытаются танцевать в абсолютно пустом зале, наполненном алым светом.
Ну, вот и началась церемония. Какая радость, они на нее не опоздали. Вот те заветные слова: согласен, согласна. Святая Роза, это прекрасно. «Властью, данной мне Святой Матерью всего Сущего, объявляю вас мужем и женой» — произнес священник заветные слова и мир этой парочки тут же поменялся. Они теперь вместе, вероятно, навсегда.

Отредактировано Кэссиди ла Въер (16.03.2012 19:40)

Когда Орнелла в сопровождении восхитительного в своей наглости пирата дошла до белой изящной скамейки, уютно расположившейся под одной из яблонь, она краем глаза увидела мужчину. Того самого, который привлек ее внимание еще в холле, но так поспешно скрылся, что она даже не успела его подробно рассмотреть. Святая Роза, как же ей нравились такие! Высокие, статные, широкоплечие, с завораживающим взглядом и твердой походкой... Мазель Ренд умела оценивать и ценить мужчин, и ее наметанный взгляд определил сразу, что этот экземпляр — стоящий. Не хуже того, кто сейчас аккуратно накрыл ее ладонь своею и вел неспешную беседу. То и дело бросая на незнакомца заинтересованный, жгучий взгляд, Нелли вполуха внимала своему спутнику. Занятая таким, безусловно, наиважнейшим занятием, девушка даже пропустила мимо ушей самую важную часть сегодняшней ночи — само венчание. Но ведь самое главное она уже видела, верно? Эти двое любят друг друга, остальное лишь красивое оформление, чистые формальности.
— Я уверена, что ты пережил эту потерю с честью, — рассеянно пролепетала девушка, с замиранием сердца глядя, как в их сторону приближается тот самый мужчина в компании ее давнего знакомого, господина Эннора.
В ответ на приветствие вампиресса мило, с ноткой кокетства, улыбнулась и присела в коротком реверансе. Прикосновение губ мужчины к ее пальчикам отозвалось в груди сладким волнением, и, чтобы особо не выдать своей до неприличия высокой заинтересованности, она скромно отвела глаза. Правда, все равно позволила себе бросать на милсдаря Ассмана короткие взгляды из-под полуопущенных ресниц. А когда она уже готова была ответить согласием на приглашение... Вмешался вездесущий Найтлорд, о котором мазель Ренд благополучно забыла на несколько минут.
Глаза девушки расширились в немом удивлении, такой наглости даже от него было странно ожидать. Впрочем, это не первый раз, когда зеленоглазый пират удивлял ее своим поведением. Так или иначе, а вмешиваться в раздуваемый конфликт было неблагоразумно. В конце концов, если она задастся целью, то эта встреча с господином Ассманом будет не последней.

Отредактировано Орнелла Дем Ренд (17.03.2012 04:30)

Не успела графиня, приблизится к сестре, как мужчина в маске обратился к ней. Судя по всему, на этом празднике жизни он кого-то потерял и, судя по всему девушку, насколько смогла понять по описанию Валентина. Стараясь сдерживать свою, уже бурную реакцию, на столь часто повторяющееся «графиня, Розмари Цепеш-Дракула», девушка растянула на лице (без своем — не на чужом ведь) самую, что ни на есть (честно, без понятия вообще, как пишется это слово) обезоруживающую улыбку, и чуть выдохнув, обратилась к мужчине:
— Должна заметить, милсдарь, — на этом слове Валентина сделала особенный акцент, — что не стоит так часто упоминать родовую фамилию этой девушки, — графиня указала на сестру, — что же касается вашей утраченной спутницы, то, к сожалению, я не встречала таковой. — Валентина бросила беглый взгляд поверх мужского плеча, и, улыбнувшись, продолжила. — Но, возможно, она даже ближе к вам, чем вы могли бы себе предположить. Тут графиня обернулась к Розмари, и чуть с укором посмотрела на сестру.
— А ты, Мари, должна быть более учтивой к присутствующим, и если они не выказывают уважения к этикету, то именно ты должна быть для них примером сдержанности и хороших манер.

Отредактировано Валентина Дракула (18.03.2012 00:43)

Абигайль его откровенно умиляла. Хрупкий воробушек, нежная певчая птичка с хитрыми глазенками. Возможно, знай Грейг, кому принадлежало ее нынешнее тело, он бы думал иначе, но ныне об этом речи не шло. Рассмеявшись, он положил руку ей на плечо, одобрительно кивая:
— Да, на кол. Именно туда. Я буду ответственен за это дело, обещаю.
Куда она уже уставилась? Цепкий взгляд Аби скользнул по плечу Грейга куда-то в сторону и восхищенно загорелся. Запрещенный прием, мазель! Уже готовый уничтожать и истреблять соперника, вызвавшего столь неоднозначную реакцию леди Клейнхальцберг, дампир развернулся на каблуках, высматривая в толпе потенциальную жертву. Еще раз сверившись с направлением взгляда своей птички-синички, Грейг нехорошо так сощурился, расплываясь в улыбке:
— Вот как...
«Леди нравятся пианисты? Велика беда!» — фыркнуло самолюбие дампира, преобразовавшись в недобрый взгляд и холодное презрение. Стоило признаться, что Грейг всегда завидовал талантливым людям, особенно привлекательным в глазах столь милых ему дам. Конечно, и сам он в этом деле был не промах. Кроме умения льстить, ухаживать, читать стихи, танцевать и вышивать крестиком, мужчина умел играть на фортепиано и рояле, да и вообще на всем, что имело клавиши. Играл он одно и то же универсальное произведение, выученное в кровавом поту и тяжких мучениях. Случилось это морозной зимой 1814 года, когда очередная его подружка вздумала научить паренька играть на каком-нибудь аристократическом музыкальном инструменте. Аристократических и музыкальных инструментов в запасе у девушки оказалось немного, потому выбор пал на фортепьяно. Первым потрясением для леди Анжелики было абсолютное не восприятие Грейгом нот. Все эти кружочки и палочки казались дампиру жутчайшим бредом, просто не достойным того, чтобы его учить. Но мучительница была неумолима. С горем пополам Айлей вызубрил порядок и расположение нужных клавиш и вскоре играл длинную, отвратительную и глубоко ненавистную сонату на память. После этого Анжелика была благоразумно брошена и забыта. Навсегда. Тем не менее определенная польза от этого была. Дамы таяли быстрее и активнее, когда Грейг с очаровательной улыбкой наигрывал их милости вполне милую и трогательную мелодию. Некоторые сдавались уже через полминуты, отдаваясь мужчине прямо на рояле.
— Талантливый паршивец, — усмехнулся Айлей, видя в каждом встречном злостного конкурента. — Ну да ладно, пусть живет.
А потом к паршивцу присоединилась женщина. Грейг только поморщился, когда Абигайль настойчиво ткнула его в бок, намекая — не трожь. Да ладно, и не собирался. Сегодня у него женщин только две... Ну да ладно, три, считая невесту.
— Не беспокойтесь, любовь моя. Сегодня ваш друг не в том настроении, — улыбнулся универсальный любовник, обнимая Аби за талию.
В саду оживились — появился священник, намеренный вот прямо здесь и сию минуту обвенчать молодых. Айлей улыбнулся, подмигивая Абигайль. Спустя мгновение они пробрались поближе к арке, растворяясь среди гостей. Впрочем, макушке дампира скрыться так и не удалось, ну да это совсем другая история. Невнимательно прослушав речь священнослужителя, призрак повернулся к собеседнице, восхищенно наблюдавшей за своей подругой. Только сейчас он вспомнил о вопросе мазель Клейнхальцберг.
— Двести пятьдесят пять? Да неужели? — улыбнулся он. — А мне вот всего тридцать. Вы старше меня на двести двадцать пять лет, матушка! Кошмар!

Отредактировано Айлей Льялл Грейг (17.03.2012 20:22)

Никто из нас не знает, что скрыто в душе у другого. К примеру, этот откровенный разговор есть ни что иное, как безумие, самоубийственное срывание одежд. Но если вы сорвете на улице одежду в буквальном смысле слова — вас отведут в нужное заведение, оштрафуют, общественное порицание вынесут — и не только! А откровенность, срывание одежд душевных — недопустимо! Как знать, а вдруг какое-то слово Кэсс, какая-то идея уязвит ее в самое сокровенное, самое больное место, вопьется настолько сильно, что вырвать эту ядовитую занозу можно только ценой жизни девушки?! И эта леди ринетесь убивать ее — спасать себя! А кто и что может воспрепятствовать ей? Или любому, другому, третьему? Кто из нас знает, сколько весит вражда, которую кто-то испытывает к нам? И чем она вызвана? Неловким словом, манерой закусывать, формой уха? Однозначно эта девица даже не понимает, что сейчас с ней творится. Злиться, потому что ее задевают? Или есть какие-то другие причины? Ну не важно. Перебесится — успокоится, это было верным решением. Зачем начинать «бои» без правил, выясняя отношения на людях? Надо будет — разрешить можно в более благоприятной для слов обстановке. А пока следовала бы радоваться новобрачными, не так ли? Не надо же портить их святой праздник.
— Милочка, вы противоречите своим же словам. Кажется, именно вы хотели съесть меня, а теперь? — Кэссиди осторожно подхватила пальчиками ее подбородок, заставляя посмотреть на себя более достойным взглядом, нежели фыркающим от недовольства. — Неужели ваш желудок сможет выдержать «корень мандрагоры» — конечно, она не могла ничего сделать, поэтому и язвительны были ее слова. Так сказать, слово пугает, убивает и решает все? Да что вы, слова этой леди вызывали у девушки лишь улыбку. Жалкое подобие маньяка. И что она из себя строит, пытаясь запугать окружающих? Единственное, что видно из ее поведения — так это ее одиночество. Но вероятно такая прерогатива ее устраивает, но тогда зачем так показывать свое несчастное состояние?
Ничего себе. Она еще и рычит? Как это мило, Святая Роза, это воистину заставляло девушку улыбнуться. Странный «рык» вызвал у нее только некую напряженность и то только потому, что Кэссиди не поняла, к чему все это было? Ей плохо? Подавилось? Может, увидела кого-нибудь не того? Ну ладно, пусть рычит, может она так успокаивается. Кэссиди посмотрела за плечо вампиресы. Вампир все еще был там, однако теперь, к счастью не так заметно была его фигура. Не хватало еще, чтобы он начал читать лекции о «плохом поведении» ли Въер. Рука девушки уже давно опустилась. Дабы не причинять неудобства подбородку прелестницы.
— Профессору? — Кэссиди не смогла сдержать усмешку. Наивное создание, подобные «задания» уже было пройдено, причем достаточно давно. Так-так, маска была снята, мантия тоже, соблазнение. Об этом надо подумать. Смотря, что подразумевать под этим словом? Соблазнить вампира не так уж и сложно (как оказалось потом) достаточно проснуться с утра чуть позже него и тебе даже ничего делать не надо. Он соблазнен и «повержен». Холодно сказано и скорее все было не так «абстрактно», однако сейчас Кэсс думала лишь о глупом задании, что дала ей вампирка. Что его соблазнять? Она и так знает, что он все может, знает его лицо и все (естественно почти все) то, что находится под его мантией.
— Вы опоздали с заданием, мазель Мунрэ — глаза устремились на маску вампира. Кстати говоря, он выглядел иначе, не так, как его привыкла видеть его ученица. Он может соблюдать правила этикета? Невероятно, неужели он еще и заигрывает с прелестницами? Святая роза, неужели он лишь прикидывался сумасшедшим профессором? Ну что же, теперь он точно не отвертится от манер рядом с Кэсси, ну, во всяком случае, теперь будет, что ему припомнить. — Оно выполнено, причем давно, неужели вы не можете придумать, что-нибудь интересное для меня? — так же пристально посмотрела на нее девушка, улыбнувшись. — Энн, а может, вы научите меня соблазнять? Вдруг не получится? Вдруг я делаю что-то не так? В конце концов, вы мне покажете и я, наконец, разберусь в секретах барышень-хищниц? — глаза стали невероятно милыми, чуть увеличились в размерах, а зрачки расширенные придавали им некое более просящее выражение лица. — Мне бы так хотелось посмотреть на своего «учителя» в деле. Неужели вы лишите меня такого удовольствия? Не будьте так жестоки, я вас умоляю, мисс... — сарказм и только он, ну разве не прелестно видеть человека, который просто умоляет о чем-то вампира?

От всех этих слов Розмари стало неуютно. Какую бы поверхностную холодность она не внушала, внутри она была девушкой доброй и отзывчивой, но подобное поведение со стороны «профессора» ее оскорбило. А для нее честь стоит превыше многого. Делая вид, что слушает вполуха, она различала в каждом слове сарказм и полнейшее неуважение к себе. Розмари с детства считала, что нужно оказывать друг другу взаимное уважение, только тогда это поспособствует хорошему знакомству без конфликтов.
Слушая речи этого вампира, у Розмари в голове пронеслись две мысли: «Во-первых, как он может так со мной разговаривать?! Какое неуважение. Стоит мне пальцами щелкнуть, как его уволокут отсюда за такие разговоры. Неужели ему все равно и на свою честь, и на достоинство? Неужели у него отсутствует рефлекс самосохранения, наконец?!
Во-вторых... а во-вторых, он меня совершенно не знает, а смеет уже делать выводы обо мне. В душе я совсем не такая, как он предполагает».
Не успев ответить на столь дерзкий ответ, она услышала знакомый голос из-за спины. Это была Валентина.
— Ну, наконец-то! Хоть кто-то ему ответит за дерзость в мой адрес, — подумала было Роза, как вдруг услышала: «А ты Мари, должна быть более учтивой к присутствующим».
Трудно передать, сколько чувств и эмоций пронеслось в душе вампирессы. Слова сестры эхом разносились по всему телу и жуткая боль сковывала ее своими цепями. Много, слишком много чувств для одного раза. В первые секунды хотелось кричать от обиды, от того, что ее, Графиню, фактически втоптали в землю за какие-то две минуты разговора. Что тогда значит титул, если тебе не оказывают должного уважения, и всякий клерк может преспокойно убрать тебя с дороги?!
Жутко неприятно было перед мазель Бладрест. Ох, лучше бы вообще ей здесь не появляться. Все, чего хочется сейчас, это лишь справедливости (в понимании Розмари).
«Ну уж нет. Так не пойдет. Валя даже не знает толком, что случилось, а уже вмешивается в мой разговор. Да еще и указывает, как мне себя вести!»
Все тем же холодным голосом, как можно более ровным тоном Роза произнесла:
— Для начала, Валечка, хочу сказать, что я вполне учтива, и голос мой весьма сдержан, как и минуту назад. А перевоспитывать неизвестного мне... хм... милсдаря не собираюсь, я ему не мать. И еще: сначала разберись в ситуации, а уже потом критикуй меня в очередной раз! — На последних словах был сделан особый акцент.

— Мари, я не в коем случае не хотела тебя критиковать, и уж тем более не хотела оскорбить тебя, — Валентина чуть коснулась руки сестры, — и я приношу свои извинения, если задела твои чувства.
Графиня старалась это говорить как можно мягче и искренне. Тем временем мужчина явно получал удовольствие, наблюдая за тем, как девушки стали выясняли отношения между собой, но тут, произошло то, что заставило Валентину невольно вздрогнуть. «Привет, Тина», — эти слова прозвучали для девушки подобно выстрелу из пушки, так как только один вампир имел дозволение называть ее этим именем. Если бы не уже природная бледность графини, то можно было заметить то, как она побелела подобно нетронутому холсту. Девушка старалась унять биения сердца, ведь это могла быть обычная случайность, и незнакомец мог произнести спонтанно. Но следующие слова мужчины окончательно добили разум девушки. Перед ней всплыли образы прошлого, того прошлого, что она так надеялась забыть, чтобы не чувствовать боль утраты. В прочем незнакомец в маске кажется, среагировал на эти же слова более болезненно, причем настолько, что потерял сознание. К счастью его беспамятство прошло намного быстрее, чем ожидалось.
— С вами все в порядке? — С некой заботой в голосе произнесла девушка.

Отредактировано Валентина Дракула (19.03.2012 21:35)

Новый удар по чувствам. Ах, и почему Роза такая впечатлительная?..
«Секунду назад хотелось кричать, а сейчас я ощущаю спокойствие, даже какое-то удовлетворение, словно я ждала годы, века, ждала и терпела до срока, копила в себе обиду и раздражительность, скрывалась под „маской“ доброты, чтобы сказать все это и в итоге получить нужный результат.
Нет, это маска не та, не лицемерия, нет! Я не лицемерка и никогда ею не была. Я действительно такая, какой меня знают. Но они, к тому же, отметят, что я всегда следовала принципу „Худой мир лучше доброй ссоры“. Я всегда старалась быть как можно дружелюбней (насколько это позволяет мое положение в обществе и каждая конкретная ситуация), всегда старалась сглаживать какие-либо конфликты и любила мирить вампиров. А сейчас я понимаю, что моя душа не выдерживает так много. Нужно иногда выговориться, нужно иногда „выходить из себя“, это полезно.
Однако, не стоит думать, что я была безвольной. Я всю жизнь, сколько себя помню, была достаточно сильна духовно, чтобы постоять за себя, но не считала, что это подобает даме из Высшего общества, считала, что порой нужно быть посдержанней, что так будет лучше и легче жить, не срываясь ни на кого, не перекладывая свои эмоции на других... — вот ее первые мысли, возникшие после ответных слов Валентины. — С другой строны, чего это я? Она же сестра, она плохого не пожелает, — опять настойчиво вертелось у нее в голове. — Ну уж нет, я права — нужно говорить, когда задевают твои интересы. Всегда».
Видимо, не только у нее в голове помутилось, потому как в ту же минуту ее новый знакомый весьма внятно, Роза готова была поклясться, произнес: «Привет, Тина!»
Розмари широко раскрыла глаза от удивления, ведь так звали стоящую рядом с нею сестру. А если знают ее сестру, то уж точно и она должна его знать, хотя бы понаслышке. Однако, девушка с уверенностью могла сказать, что видит его впервые.
— Вы знакомы? — с явным удивлением в голосе произнесла вампиресса, обращаясь главным образом к Валентине, как тут «профессор», мягко говоря, упал в обморок, а точнее, грохнулся на землю. «Перебрал крови?» — промелькнула мысль, невольно вызвавшая улыбку на лице Мари.
— С вами все в порядке? — с некой заботой в голосе произнесла Валя.
— Вам стало плохо? Что с Вами? — поспешила на помощь «профессору» Роза.

Отредактировано Розмари Дракула (19.03.2012 15:54)

Неприятное напряжение между мужчинами росло, грозя быстро перейти на острые грани откровенной ссоры. Почему Найтлорд так усердно препятствовал ее приятному досугу оставалось неразрешимой загадкой... Даже когда дар эмпата коснулся его сознания ситуация не прояснилось. А между тем, неприятный инцидент начал привлекать совершенно ненужное внимание. На них то и дело оглядывались гости, и Орнелла так и слышала едкие шепотки, оценивающие ядовитые взгляды светских львиц, неодобрительные взгляды благородных мужей. «Может, это со мной что-то не так? Что ж я к себе магнитом идиотов и эгоистов притягиваю?» — разозлившаяся вампиресса мысленно топнула ножкой и смерила уничтожающим взглядом сцепившихся рогами баранов. Пардон, ссорящихся аристократов.
В этот момент Нелли так остро жалела, что не наделена даром ментализа! Ох, сколько ласковых и нежных ругательств она могла вложить в голову Энзо, это просто не передать. Эта скотина еще в начале их знакомства успела насолить ей, лишив приятного флирта и нескольких жарких дней и ночей. В последнюю встречу он умудрился переполошить весь Дом компаньонок и нарушил ее планы относительно вступления в гильдию (наверняка именно поэтому Дезири так и не связалась с ней впоследствии). Теперь он лишает ее приятной ночи в компании господина Ассмана, и, что раздражает больше всего, крайне занятного утра, желательно в руках вышеозначенного мужчины. «Вот ведь дрянь, а! Пакостник мелкий, ну я тебе задам!» — еле как взяв себя в руки, вампиресса решила круто поменять ситуацию, взяв оную под свой контроль. Ничто не испортит свадьбы. Ничто и никто не помешает ей приятно проводить время. Глубокий вздох, усилие воли, поддерживаемое собственными желаниями, и... Вялость и апатия, спокойное безразличие, с успехом навязанное даром Орнеллы — это должно нейтрализовать не в меру активного Найтлорда хотя бы на время танца.
— С удовольствием, милсдарь Ассман, — короткий реверанс, одобрительный взгляд, скромная улыбка — все должно было подчеркнуть ее уважительное отношение к поведению Рамира. Вот уж кто достоин ее внимания!.. Ее согласие на танец было очевидным. Внезапно захотелось наступить каблуком на ногу Энзо. Со всей силы. Одновременно Орнелла и стыдилась своего мысленного порыва и желала его. Нежная краска неловкости окрасила щеки, но тут же начала тускнеть, поскольку девушка уничтожила негативные мысли в зародыше. Сегодня праздник, в конце концов, а не день мести.

«Ну, давай же, решайся. Я же не на смертный бой вызываю, а всего лишь на скромную дуэль до первой крови. Помашем шпагами и разойдемся...»
Коту безумно хотелось впихнуть в голову соперника нужные мысли и, наконец, пойти развеять скуку вечера, но еще больше хотелось посмотреть на собственную реакцию этого сноба. Он был готов ко всему, в том числе, и осадить Орнеллу, явно уже готовую взбунтоваться, но к подобному подлому ходу — нет.
Он вдруг словно перегорел. Медленно ослабли, а затем и вовсе пропали азарт, предвкушение дуэли и какие бы то ни было эмоции к господину Ассману. Да вообще ко всем.
«Вот чертовка... Будь ты мужиком — убил бы на месте...»
Мысли вяло ворочались в голове, сталкивались друг с другом, мешались, расползались в разные стороны. Навяжи вампиресса Энзо любую другую эмоцию — вспыхнувший гнев тут же подавил бы ее, захлестывая мужчину с головой. Годы, прожитые на дне бетонного колодца, не прошли даром. Да, Фенгари при помощи ментализа смог привести свое сознание в порядок, но с тех пор личная свобода и контроль над ситуацией стали его пунктиком. И если вампир терял контроль над ситуацией или свободу, где-то внутри вспыхивало пламя ярости, мгновенно охватывающее его с ног до головы и не утихающее, пока утерянное не возвращалось.
Но Орнелла попала, что называется, пальцем в небо. Навязав безразличие, она не только заставила Кота спокойно наблюдать за танцем, но и обезопасила себя и кавалера.
Однако, самую малость она все же просчиталась — оставленный на том же месте экс-пират был вынужден наблюдать, как девушка, которую он объявил своей, танцует с тем, кого он не переносит. Нет, он не предпринимал никаких действий, но собственничество, досада, и все же начавшая медленно тлеть в груди ярость, начали постепенно выдавливать навязанные эмоции, возвращая ясность мышления.
Безумно хотелось одним коротким усилием мысли сломать хрупкую девичью шейку, но вернувшаяся воля рывком осадила эмоции.
«Сегодня твой счастливый день, красавица, — глубокий вдох, и на лице Найтлорда уже привычная насмешливая маска, — Ну, раз уж тебе повезло родиться женщиной, будем биться с тобой женскими методами...»
Он не любил всего этого, но его свобода неприкосновенна, и Орнелла должна это запомнить.
«Так, так, так, вот у нас и господин Ассман, — вампир поморщился, вновь оказавшись в сознании столь неприятного для себя субъекта, — Что ж, весьма ожидаемо. Сейчас добавим неожиданности, — он мысленно улыбнулся, — Я же забыл поздравить жениха и невесту! Как я мог?! Он же мой друг! Неудобно получается, но нужно срочно исправить положение!»
Энзо не просто запустил эти мысли в голову ревенанта, он следил, чтобы эти мысли заполнили все его сознание. Как эмоции влияют на ход мыслей, так и мысли могут возбуждать в нас различные эмоции. И Кот за несколько веков практики весьма неплохо научился культивировать беспокойство, которое уже само заставляло зацикливаться на создавшей его мысли.

По чести сказать, Орнелла знала, что за свою выходку придется извиняться и откупаться... Но ведь ее спровоцировал сам пират, так что по идее, они были квиты. Единственная загвоздка в том, что Энзо наверняка себя виноватым не считал. Теплые ладони дара эмпатии, неощутимо лежащие на плечах вампира, давали обеспокоенной девушке практически полную картину и контроль. Он медленно приходил в себя, и самое первое, что почувствовала Нелли, было его желание поквитаться. Страх начал медленно зарождаться где-то внутри, шестое чувство било тревогу. Самое время пожалеть, что желание заполучить Рамира победило над разумной мыслью послать к Морготу и того, и другого ухажера, попросту сославшись на усталость. Хотя, какая к демонам усталость, если они только пришли...
— О, Вы так великодушны, милсдарь Ассман... — улыбка получилась немного рассеянной, но вполне милой и соответствующей приличиям. «Есть вещи, которые мне удаются намного лучше, чем танцы, нооо... Лежат они в другой плоскости, так сказать», — внутренний голос, видимо, просто не мог не ухмыльнутся от столь очевидных ассоциаций. К слову, сам Рамир танцевал не хуже нее, а потому подчиняться умелым рукам было сплошное удовольствие. Удивительное ощущение, когда партнер касается тебя практически невесомо, но, в тоже время, уверенно ведет так, как ему надо.
— Надеюсь, Вы не сильно огорчены началом нашего знакомства? Мне бы не хотелось ассоциироваться с чем-то подобным... — она замолчала на несколько секунд, было очень неловко (чего уж там скрывать, у нее талант вляпываться в такие ситуации), — Я слышала, что Вы дружны с четой де Вирр? Невеста просто очаровательна, как господин де Вирр смог так долго ее скрывать ото всех? — спеша исправится, Орнелла решила перевести разговор в «светское» русло, но тут же пожалела об этом. Что поделаешь, она никогда не была сильна в подобных беседах, и от этого становилось еще более неловко.

Отредактировано Орнелла Дем Ренд (22.03.2012 21:55)

Злость, наглость, вражда, ненависть... Слова, как и их смысл не носят в себе ничего положительного. Говоря их в слух, мы причиняем слушателю не очень приятные чувства, ощущения, однако думаем мы про подобное куда чаще, чем говорим в слух. Почему? Боимся обидеть? Задеть? Потерять? Даже врагов порой бояться потерять. Потому что, по сути, что мы представляем из себя, без них? Враги учат нас жизни, благодаря ним мы оступаемся и поднимаемся, падаем и встаем на ноги.
Оскорбления пиратки не представляли из себя вообще ничто. Хотела задеть? Глупая, не получилось. Разозлить пыталась? Опять бесполезно, это тоже не привело ни к каким-либо результатам. Кэссиди сейчас смотрела на вампирку с наигранностью, игривостью, может даже с некой «издевкой». Что взять с такого глупого ребенка, который пытается найти себе развлечения на пятую точку в любых ситуациях и в любом обществе? Что за глупости? Она во истину не понимала, что делает сама. Играет? Пытается развлечься? Пфффф, скорее просто пытается привлечь внимание, которое ей так не хватает. Видимо наша юная кровожадная леди просто желает быть в центре внимания. Что же, пусть желает, это ее дело.
— Милочка, боюсь, вам даже не удастся узнать его имени самостоятельно, — усмехнулась Кэссиди, смотря на злющую вампирессу. — Профессор слишком умен, чтобы называть свое имя кому попало.
Кэсси повернула голову, чтобы посмотреть на знакомого мужчину в маске, взгляд ее тут же изменился. Сначала в задумчивый. Мисс ла Въер сначала пыталась понять, чего это Рицин так держится за голову, да еще и стонет, причем достаточно громко. Даже она заметила это. Затем взгляд сменился на сердитый. Да, именно, она была сердита на незнакомых леди. Которые довели профессора до такого состояния. Что они могли ему такого сказать, чтобы бедный мужчина согнулся пополам? Неужели действительно что-то серьезное? Но что серьезного они могли ему сказать, разве что оскорбили науку, или, может его какое-нибудь изобретение?
Говорить о том, что произошло потом, еще сложнее. Глаза расширились до больших размеров. В них был страх, все то же непонимание и главное ступор. Страх какой-то смешанный. Ей было странно бояться за Рицина. Она прекрасно знала его (во всяком случае, знала так, как могла узнать за это время) и даже видела его обмороки, поэтому, это было не в первой. Непонимание.. Она не понимала как девушки могли его до такого довести? Девушки? До обморока? Ох, если бы это сделала Энн, Кэссиди бы не удивилась, но сейчас!.. Эти леди совсем не казались невоспитанными, даже наоборот. Светские дамы, что тут еще скажешь?..
Мысли бегали в голове то в одну, то в другую сторону. Естественно то, что говорила ей Энн, девушка уже не слышала. Говорит и говорит, что она может сказать интересного? Ее игра в кошки-мышки так быстро наскучивает, что после перевода внимания перестает иметь какой-либо ценности.
— Хм... — вздохнула девушка и что-то пробубнила себе под нос. — Этот профессор просто издевается! — уже в голос сказала девушка и посмотрела на его окружение, светскими девицами, которые смотрели своими равнодушными глазищами. Что смотреть на него? Вампиров лежащих, что ли не видели? Лучше бы встать помогли. Мысли то и дело менялись от сердитых, до испуганных. И все же страх победить не смог. Кэссиди успокоилась, увидев открытые глазки профессора. Так этот негодяй еще и издевается над ее нервами? Что же это такое?
— Нет, Энн, я к нему не привязана, он мой учитель и этим все сказано. — Девушка вырвала руки из ее ладоней и усмехнулась, одарив ее недоброжелательным взглядом. Можно и потом, а пока надо разобраться в великом" обмороке профессора, который так нагло помешал девушке поиграть с этой неумехой.
— Рицин... — Снова себе под нос. Пока она подходила к нему, подхватила с подноса официанта воды. Кажется, сейчас что-то будет. Девушка уже просто хотела привести его в чувства. А то опять «заснет» и будет тут лежать на траве, ждать помощи. Лентяй он эдакий.
Даже не собираясь выяснять, что там у него такое, леди подошла, наконец, к вампиру и очень аккуратно присела, стараясь не испачкать подол платья, медленно вылила на него стакан воды.
— Профессор, просыпайтесь, ну хоть на свадьбе не спите, неужели вам здесь не понравилось? — девушка буквально нависла над ним, пытаясь поймать его взгляд. — Рицин! Вставайте! Вы же не хотели ехать... — Кэссиди чуть отодвинулась от него, давая отдышаться и очнуться, в конце концов. Расстроенный взгляд падал на его маску и ту часть лица, которая сейчас была ей видна. Ну вот, даже отдохнуть от него нельзя. И в Орлее главное нашел, ну от него просто не скрыться. Все мысли наполнились обидой. Она ведь просто хотела немного отдохнуть от занятий. Она, все-таки девушка, ей хочется иногда гулять, хочется говорить, а не только экспериментировать и изучать всякие непонятные соединения, яды, а заодно дома взрывать. А этот вампир ей только эксперименты дает, да науку. Ну, еще разнообразит все обмороками. Святая Роза, романтика. Хотя, что здесь говорить? Она уже встретила того, кого ожидала (ну или хотела ожидать), успела расстроиться, подумать о всякой ерунде, поиграть в игры светских «львиц» (или пираток, кому как удобней). Чего она только не успела, наверное, на сегодня хватит. Тем более, профессор ее уже «нашел», а значит теперь не избежать укоризненных взоров и лекции о том, «как не хорошо пропускать занятия». Пусть так...
Кэссиди снова нависла над ним, щекоча его мокрое лицо волосами. Ну и чего он лежит? Хватит уже, холодно ведь. Если с ним что случиться, где она жить-то будет? Она осторожно похлопала его по щекам и недовольно посмотрела на стоящих рядом девиц.
— Я, конечно, все понимаю, но, если вы не заметили, ему плохо. — Вздохнула девушка, не понимая такого равнодушия. — Могли бы пошевелиться и хотя бы помочь мне его поднять, ну или врача позовите, что стоять как столбы-то? — однозначно такая «выходка» профессора ее разозлила. Конечно, разозлила. Он ей тут чуть ли не отдых испортил, игру ее так оборвал. Еще и эти незнакомки, которые ничего сделать не могут. Что за вампиры пошли?

Момент замешательства прошел быстро, и Валентина упрямо уставилась на мужчину, который пусть и не окончательно, но все же пришел в себя, хоть его шутки и остроты желали оставлять лучшего.
«Вы знакомы?» — поинтересовалась Мари у сестры.
— Не говори глупостей, — неожиданно для самой себя нервно выпалила графиня, — я его вижу впервые в жизни!
Тут к ним подбежала девица, которая, по мнению девушки, стала действовать совершенно радикальными методами. Взяв стакан она вылила его содержимое на лицо мужчины, но видимо ей показалось этого мало, после этого она умудрилась обвинить сестер, в том, что они не предприняли ничего, чтобы помочь этому незнакомцу. Конечно, возможно при других обстоятельствах Валентина могла бы спустить такое поведение, но сейчас ее нервы были на пределе, и она сорвалась, та так, что свидетелем этого стали окружающие.
— Да кто ты такая, чтобы диктовать мне, кому я должна или не должна помогать? — в глазах графини начало свирепствовать пламя негодования. — Если ты знаешь этого мужчину, то ты должна была следить за его здоровьем, а не обвинять других в том, что уже случилось!
Буйство графини начинало набирать обороты настолько, что ее псионические способности стали выходить из-под контроля.
— А что касается вас, — тут девушка резко повернула голову к лежащему мужчине, — то я вам не Тина, а графиня Валентина Дракула!
С этими словами она резко дернула рукой, и мужчина, подобно листу, подлетел в воздух и приземлился на ноги.
— А теперь прошу меня простить, но я оставлю вас, — с этими словами девушка развернулась и направилась прочь от гостей в уединенный уголок сада.

  (временной скачок в три недели)    через замок Алукарда    [Дракенфурт] Старая психиатрическая лечебница

Отредактировано Валентина Дракула (20.03.2012 23:58)

Имение Сен-Мишель-Лоран 

Позволив толпе вести, юноша позволил всеобщему настроению усадить себя на небольшую лавочку, дабы засвидетельствовать вместе со всеми торжественный момент обручения.
Саэль фыркнул.
Ну не любил он все эти пышные церемонии... Зачем? Почему нельзя жить вместе навсегда и отдаваться друг другу без остатка? Зачем связывать себя какими-то ни было узами? Страсть, как и любовь, он считал, — величина не постоянная. Временная. Так зачем тогда? Нет, никогда он не поймет этих странных существ. Так же, как он никогда не сможет полюбить кого-то — связывать себя, жить кем-то другим, опасаться за кого-то? Глупо.
Вампир передернул плечами и пожалел, что выпил игристого вина. В желудке началась революция, а пузырьки холодили и щекотали стенки органа.
Дурак. Знал, а все равно это сделал. Но, все же в этом есть какая-то странная прелесть — ощущение некой жизни, зарождающейся у тебя внутри... Неужели так себя чувствуют беременные женщины? Какая пакость...
Дернувшись еще один раз от накатившего отвращения, юноша вздохнул и обратил наконец свое внимание на конец церемонии и парочки танцующих гостей.
Пора и честь знать. Подарок они обнаружат сами, так что ничего его здесь не останавливало. Тетушка? Не дура же она нанимать экипаж, когда могла взять собственный...
Обернувшись на гостей, пройдясь по ним ничего не выражающим кроме скуки взглядом, Саэль вышел обратно в холл и попросил, почти приказал, приготовить его карету. Думать о дороге совершенно не хотелось, по этому, расправив полы сюртука, он уселся в одно из кресел, пытаясь думать о том, отчего же Ала нет с ним рядом и что он задумал.

  (временной скачок в три недели)    [Дракенфурт] Имение «Альбедо»

Отредактировано Саэль Дем Ренд (05.07.2012 17:44)