1) Имя и фамилия персонажа:
Хоринис Аннелика Ордис — полное имя молодой особы. Происхождение оного (классика жанра уже, не иначе) будет раскрыто немного ниже.
Имя в обществе: Хоринис.
Возможные сокращения:
1) Инис, от него же пошло гадкое прозвище Пердушка (по ассоциации с неофициальным названием вулкана Ара-Игнис) — используется крайне редко, чаще всего при общении с дальними родственниками или малоприятными знакомыми.
2) Нелика, Анни — основные сокращения второго имени.
3) Хорек, оно же Хорь — прозвища, употребляемые близкими родственниками.
Официальная фамилия: Ордис.
Вымышленная: Флирр.
Статус в обществе: маргинал*.
Статус в клане: юная хранительница очага**.

Не устает шаловливая фантазия автора коверкать слова, собирая их в смазливую кучку под названием «Имя». Да-да, оное состоит из двух частей, о которых вам, дорогие читатели, придется узнать.

Потешили свое воображение после праздника (речь идет о реальном времени), а далее идет уже отшлифованный материал для Дракенфурта.

2) Раса:
Чистокровная вампиресса.

3) Пол:
Женский.
Хоринис «болеет» аутосексуальностью — девушке кажется, что она превосходит как женщин, так и мужчин своими физиологическими и умственными качествами. Если же найдется в мире личность, которая, как думает сама девушка, будет превосходить вампирессу по качествам — та, несомненно, этой персоне отдастся (не взирая на пол и предпочтения своего партнера).

4) Клан:
Ордисы. Побочная ветвь.

5) Дата рождения, возраст:
Была рождена 23 сентября 1668 года под знаком Арамадуса.
Хронологический возраст: 158 лет.
Выглядит на 17 лет.

6) Внешность:

Кратко: рост — 178 сантиметров;
Цвет глаз — небесный (хамелеон);
Цвет волос — коричневато-желтый (камелопардовый), с рыжим отливом;
Цвет кожи — близок к морской пене, смешанной с белизной;
Тело — форма напоминает песочные часы, грудь примерно второго размера, руки аккуратные, пальцы музыкальные, на спине (внизу) виднеются маленькие «островки» голубоватых чешуек.

У каждого живого существа есть своя история. Следы ее маленьких ножек составляют расплывчатые очертания силуэта, переходя в овал лица, открывая смеживающиеся веки и касаясь через крошечные зрачки маленького сердца. Это не характер и даже не судьба — это сказка. Сказка о прекрасной девочке со страшными тайнами.
Да, сейчас может показаться, что я — маленькая ведьма со своими причудами. Представление обо мне сильно туманит разум, заставляя всех забыть о том, что я — одна из многих. Меня родила чистокровная вампиресса, кровь во мне ничуть не отличается от крови других вампиров, да и в целом... а впрочем, давайте по порядку.
Первое, что бросается в глаза — лицо. Аккуратно отточенные овальные пропорции, выделенные неизвестным скульптором, подарены мне не то от природы, не то из-за милости Святой Розы. Кожа на лице имеет необычный тон — ощущение, словно морскую пену смешали с абсолютной белизной, а потом разбавили все это кремовыми нотками — любой художник голову сломает. Скулы мои (которые, кстати, четко выражены) выкрашены лиловым сиянием, и румянец этот присутствует на моем лице всякий раз, когда я в нахожусь в бодром духе. К сожалению, такие времена сейчас редки — всему виной развивающаяся болезнь, доставшаяся мне от матери.
Это напоминает ихтиоз (наследственное заболевание, характеризующееся диффузным нарушением ороговения по типу гиперкератоза и проявляющееся образованием на коже чешуек, напоминающих чешую рыбы) — чуть ниже лопаток, местами даже на копчике, кожа роговеет, образуя чешуйки синеватого цвета. Страшно представить, сколько же мне пришлось настрадаться в детстве — заболевание это появилось на втором месяце жизни. Отблескивая приглушенными искорками, участки кожи схожи с хвостами морских русалок. Тем не менее, на развитие мое это никак не повлияло, разве что понизился иммунитет. Надежда не меркнет — я пытаюсь вылечиться. Подозреваю, что такая патология развилась не по своему желанию — моя мать любила и любит алхимию, с этим трудно спорить. Быть может, она просто перестаралась с опытами, а я теперь плачу за это своим телом.
Тем не менее, девушка я симпатичная. Бархатная нежная кожа без малейших отблесков (у большинства людей, а иногда и вампиров на солнце или свету дерма от жировых выделений начинает «блестеть») в некоторых местах украшена небольшими родинками, хотя на лице такого не наблюдается. Мои кругловатые, глубоко посаженные глаза имеют небесный, едва ли не аквамариновый цвет, который немного темнеет во время вспышек агрессии или недовольства. Длинные черные ресницы аккуратно украшают верхние и нижние веки подобно маленьким щитам, готовым защитить от назойливых пылинок и сора. Они пушисты и густы — это стандарт каждой хорошенькой вампирессы. На левой радужке виднеются крошечные зеленоватые крапинки, объяснения оным я не могу найти до сих пор.
Над веками возвышаются густые четкие линии бровей темно-коричневого, почти черного цвета. Начало свое они берут уверенно, а вот заканчиваются едва заметной стрелочкой, которую приходится постоянно корректировать косметическими щипчиками.
Хотелось бы заметить, что веки немного темнее основного тона кожи — создается впечатление, словно я давно не спала. Зачастую приходится накладывать на себя легкий макияж (тени в основном), ведь так гораздо легче скрыть эту «усталость».
У меня гладкий покатый лоб, который не учитывает в себе впадины между бровями. С таким строением даже хмуриться как следует я не могу — не бывает морщинок, кажется даже, что я и вовсе не способна злиться.
Средняя по ширине переносица почти не расширяется в ноздрях. У меня аккуратный носик без горбинок. Лишь впадина в форме полумесяца и небольшая вздернутость на конце придает моему виду некоторую детскую непосредственность. Сложно поверить — сколько же может вобрать в себя какой-то нос..! В целом, он чем-то схож с кошачьим (во всяком случае, так говорят мои родители).
Ниже носа идут губы. Я уже привыкла красить их блеском, который делается из смеси красителей и мазей. Красный цвет добавляет пафоса, взрослости — странно для молодой особы желать поскорее вырасти, но кто сказал, что перед вами стоит простушка?
«Длинные» линии губ на концах загибаются в улыбчивые «запятые» — я ухмыляюсь даже тогда, когда этого совершенно не хочу. Верхний лепесток пухлее нижнего, но даже при таком раскладе мои уста похожи на кукольные. Резкие изгибы посередине верхней губы еще четче выделяют эту часть лица, придавая мне своеобразную изюминку. Я люблю улыбаться, если честно. И тогда выступают небольшие ямочки в уголках, которые смешат и умиляют одновременно всех — даже зеркала.
Подбородок плавный и заостренный одновременно. Мне свойственно набирать вес и худеть. Когда я немного поправляюсь, первые видимые изменения приходятся как раз на лицо, и подбородок становится «мягким». Когда же я скидываю ненужную массу, он резко «оттачивается». Метафоры с низом лица так же понятны, как алфавит младенцу (тобишь не всегда объяснимы).
Примечательной частью лика является едва заметный шрам у левого виска — этакий «подарок» от сюрприза, приготовленного моими родителями на день рождения. Это был маленький котенок с белой лентой на шее. Он так сильно мне понравился, что я сжала его изо всех сил. Исход, как и реакция, был очевиден...
Последней, завершающей ноткой в мелодии лица являются волосы. Камелопардовые, но с неестественно-рыжим отливом. Что, никогда не слышали о таком оттенке? Тогда взгляните на копну моих волос, и вы увидите истинный смысл этого слова. Да, они густы, абсолютно прямые — жаль, что прямизна эта «закручивается» в барашках под дождем или в воде — и послушные. Это особенность Ордисов, почти клише.
Я не ношу челку: лицо без торчащих в разные стороны шматков, которые приходится постоянно укладывать, смотрится более ухоженно, нежели с ними. Любимая прическа — «бабетта», но в основном я ношу обычные распущенные волосы или забираю их в аккуратный «узелок». Среди украшений более всего люблю обычные гребешки, которыми можно зафиксировать выбивающиеся пряди. Если же гребень еще и украшен — цены нет его создателю. С каждым подаренным украшением я — хоть и ненадолго — становлюсь счастливее и радостнее.
Сережек не ношу. Мои уши не проколоты. Если честно, мне вообще не нравится перспектива носить огромные тяжелые камни, насильно «вбитые» в мочки.
Но закончим же долгую возню с лицом. Перейдем к главной красоте любой дамы — телу.
Как говорил один известный Дракенфуртский художник: «Тело — самый идеальный холст». Я полностью солидарна с этим человеком, иного мнения и быть не должно.
(Рост: 168 сантиметров, вес: меняется время от времени)
Я, как и все дивы из клана Ордисов, обладаю утонченной фигурой и грациозной походкой. Лишь некоторые из нас, женщин-Ордисов, посвятили свою жизнь военному дело, но даже то не смогло сильно изменить их внешней хрупкости.
У меня утонченная, немного вытянутая шея, плавно переходящая в хрупкие плечи. Они являются вершиной песочных часов, которые плавно сужаются до выраженной талии и потом так же «мягко» расширяются в бедрах. Пропорции, которыми наделил меня генофонд клана, всегда были в почете. Я не могу жаловаться на это. Немного выступают кости, особенно сильно это видно в торсе — на ребрах можно играть, ни в одной клавише музыкант не ошибется.
У меня аккуратные упругие груди не очень большого, второго, размера. В «ореоле» левой груди видна большая родинка. Приятно осознавать, что твои «девичьи прелести» не висят, как два колокольчика на шее у коровы. Пожалуй, я очень везучая мазель в этом плане.
Кисти рук аккуратные, но не миниатюрные — у меня удлиненные пальцы, и каждый перст украшен длинными ноготками без белых разводов и неровностей.
Ноги немного больше, чем верхняя часть тела. Это даже нравится — мне кажется, что так и должно быть. Конечно же на свете есть настоящие красавицы, которым я и в подметки не гожусь. Но разве меня можно назвать уродливой? Нет... я вампиресса, и я горжусь этим.

Знаете, я очень люблю кружева. Мода, пришедшая так же внезапно, как и жизнь в высшем обществе, нисколько меня не обижает своей сдержанностью и темнотою — я прекрасно шью и могу мастерить собственные платья, которые, кстати, имеют неплохой спрос в кругу моих знакомых. Иногда ко мне даже приходят с предложениями продать некоторые туалеты за неплохую сумму. Я соглашаюсь. Недавно я приобрела лицензию на производство. Но сейчас не об этом.
Во время прогулок я стараюсь соблюдать основные каноны моды — пышная юбка, корсет, вуаль, аккуратные туфли и цветочные узоры. Цвета одежды могут быть разными: от белого до черного, как Святая Роза на душу плюнет. Ни один наряд не идет без кружевных перчаток преимущественно кремовых расцветок. Шляпкам я не особо рада, а потому чаще забираю волосы в любимую «бабетту» и украшаю их лентами, «прикованными» перламутровыми шпильками а ля «жемчужинами».
В поместье или в кругу близких друзей, родственников я ношу одежду более привычную — длинные платья с рукавами и без, зачастую не имеющие корсета и — уже тем более — тюрнюра. Они исполнены светлыми цветами и оборками, закрывающими спину. Туфли прилагаются исключительно без каблуков, да еще и на мягкой подошве. В общем, плакать хочется — одни нестыковки с диктовками моды..!
Не люблю носить ожерелья, предназначенные для украшения определенного костюма. Мой неисправимый стандарт — кулон, доставшийся мне от матери. Ему я верна. Кольцо ношу лишь одно — собственного производства. Не сочтите за грубость, но в свои почти две сотни лет (лукавит) можно бы уже научиться делу! Не скрою — я люблю алхимию так же сильно, как и делать украшения собственными руками.

7) Характер:
Вкратце: Хоринис излишне горделива, любознательна, спокойна (если вывести ее из себя — лучше сразу убегать), смышлена, чтит законы и традиции, легковпечатлительна, харизматична, красноречива, но предпочитает покой всяким компаниям. Знает этикет, умеет им пользоваться. Немного необычна в своем поведении — мстительна, но искреннего провинившегося всегда простит. Многолика (многогранна даже). Мечтательница. Алхимик и швея.

Напоминание: по гороскопу Хоринис — Арамадус. Очень часто можно спутать историю жизни существа с его повадками, привычками, изюминками. Рассказывая о своем «вчера» и возможном «завтра», мы, как слепые насекомые, путаем пищу для раздумий с ядом. Я не стану описывать характер, сделать это невозможно... но я расскажу про себя, такую себя, которая может встретиться вам по жизни. Арамадусы — харизматичные создания, наделенные гордостью и красотой, перерастающими в фобии и ведущими к бесконечному одиночеству. Бороться с природой звезд я не смогла — слишком уж многое во мне перекликается с описанной в книгах по астрологии истине. Зато я, чтоб вас всех, красивая. Лучшая. Незаменимая. Вот... вот видите — эта гордыня во мне появилась едва ли не с рождения, отчего каждое живое и неживое в моих глазах приуменьшается в несколько раз. Необычность моего согласия с такой явной отрицательной чертой психологического портрета не случайна — ведь на каждое противодействие есть такое же действие.
Оно заключено в харизматичности. Я готова улыбаться день напролет — просто потому, что мне приятно. Вообще, со временем начинаешь замечать, что легкая улыбка заразительна так же, как и болезнь. Так почему бы не заразить всех такой нужной заразой?
Я любознательна. Это не банальное просиживание в библиотеке за пыльными книжками и даже не путешествие в неизведанные края. Тягота к знаниям во мне идет, в основном, через самоанализ происходящего. Если ответ найден — отчего же не доказать на практике? Вот тогда можно попрощаться с адекватностью и пуститься во все тяжкие — в этом вся я.
Двулична? Или, может быть, многогранна? Ох-х, вот уж вопрос задали. Нет, конечно же, каждой уважающей себя леди нужно иметь несколько лиц про запас — искренность в наше время слишком дорогая и опасная роскошь. Однако же, как алхимик или простой психопат, я стараюсь свести все маски в одну. Даже в наигранной злости вы сможете увидеть настоящую меня, а слезы зачастую смогут породить в вас искреннюю улыбку. Весь мир — театр, Святая Роза так решила.
Тиранию и репрессии стараюсь обходить стороной — я слишком ранима, как бы сильно ни пыталась это спрятать и изменить. Бывает даже, что я плачу от простого рассвета — солнце встает так неохотно, запоздало, словно что-то очень злое выталкивает его из небесного чрева, чтобы потом вновь затянуть. Трудно сказать, хорошая это черта или плохая, ведь от этого чувства развиваются еще несколько моих качеств.
Я милосердна. Если кто-то предал меня, но потом раскаялся в совершенном, как бы сильно я не ненавидела эту личность, сколько бы планов отмщения ни строила — я прощу. Просто потому, что вижу, как ему больно.
Тем не менее, если подобные слова с извинениями будут сказаны через плечо, без искренности и истинного осознания свершенного — ждите беды. Истеричная Хоринис берет в руки скипетр злости и идет в полное наступление.
Я злопамятна и, чего греха таить, мстительна. Не стоит сравнивать эти черты в противоречивости с милосердием. Совершенно разные понятия, как мне кажется. Наступите мне на ногу, и я отвечу вам тем же, но в двойном размере. Что поделать — дети нынче злобные пошли. Месть и злоба во мне завуалированы, но хорошо развиты. Как истинный член клана Ордисов, я должна чтить традиции и жить ради свершения честных поступков. Понимая это, я лишь могу стукнуться головой о первый попавшийся столб объявлений, расположенный где-нибудь на товарных улочках, и благополучно грохнуться в обморок, оставив свое тело на растерзание... впрочем, продолжать не стоит.
Кстати, о птичках — я та еще мечтательница с целым возов собственных маленьких заморочек! Вот захотелось мне летать, а левитация давалась с трудом — взяла и создала колечко, которое эту проблему решило. Но, коли я не была бы наделена сильнейшей мечтой и стремлением оную осуществить — мало что получилось бы. Я могу ночи на пролет лежать в кровати и думать, как скачу на лошади по горным вершинам, плаваю по морю на плоту или сражаюсь с тысячами гулей.
Впечатлительна. Достаточно показать страшную иллюстрацию в какой-нибудь книге или подкрасться сзади и напугать, как я едва ли не дрожу от страха. То же самое и с восторгом, злобой. Маленькому девичьему сердечку всегда хочется чувствовать что-то новое, необычное.
Гениальна. Ой, прошу прощения — опять гордыня в рот полезла. Умна. Скорее даже находчива. Любовь к алхимии и шитью превратила меня в достаточно смышленую девушку с умелыми руками. Любой идее я могу найти воплощение, из любого материала способна создать историю.
Пожалуй, я чту законы. Как клановые, так и общепринятые. Порой даже не только соблюдаю их, но и всячески критикую, стараясь найти более правильную, полезную трактовку действиям, прописанным в длинных перечнях с заголовками «можно» и «нельзя».
В алхимии не захожу дальше создания каких-либо зелий или необычных украшений — дарить жизнь необъяснимым существам я не могу. Слишком страшно это, да и опасно. Вообще, мне кажется, что с Ордисов и лютопсов достаточно — итак заполонили весь двор, еще и следить за ними нужно.
Ну, вредничать — не бить. На самом же деле, в этих собаках я души не чаю — в принципе, как и в остальных животных. Очень люблю маленьких зверей, пытаюсь их понять. Не считаю, что у оных нет души, но и понять ее структуру мне тоже не удается.
Я верю. Верующая, да. Каждый вечер молюсь Богине и прошу, чтобы та принесла мне и моим родственникам счастье — глупо, зато искренне.
Я не семьянин... или нет? Скажем так, сама я не готова создать собственную семью, т. к. не вижу возле себя достойного кандидата на ответственную должность мужа. Зато я могу отдать собственную жизнь за мать, отца и других Ордисов — чувство обязанности клану воспитывали во мне еще с младенчества, бессмысленно теперь пытаться это истребить.
Я нисколько не беспечна, хотя на первый взгляд сие изречение покажется некоторым совершенно нелепым. В моей голове работают шестеренки, которые стараются распланировать все наперед, на несколько шагов, а то и прыжков. Проще говоря, я ассертивна.
Конечно, любой камень можно подточить, любой металл — расплавить. Если изрядно постараться вывести меня из состояния равновесия, то у вас это получится, но последствия будут необратимыми. Вспышки гнева во мне зачастую подменяют разум, в такие моменты я способна покалечить, а то и убить. Но — повторюсь — такие вот нестыковки бывают так же редко, как снег в летнее время года.
Я воспитана ровно настолько, насколько этого требует этикет — небольшая, но толстая книжечка с крохотными буквами. Я могу представить себя обществу по всем канонам аристократии, готова признаться в любви так, как этого желает моя пассия (особенно, если чувство это наиграно) и могу расшибить об самолюбие так, как это делают светские львицы. Но, пожелав узнать зверя внутри меня поближе, не говорите потом, что вы меня презираете.
Я не жесткосердечна, наоборот — слишком мягка. Я способна любить, но любовь эта не отражается в надушенных приватных письмах, не показывается на пышных балах и даже не произносится вслух. В словах правды нет — я люблю доказывать чувства действиями, а до многоголосых серенад мне нет абсолютно никакого дела.
В жизни пока еще не влюблялась. Считаю, что «амур» — ресурс ограниченный, его нужно выплеснуть на кого-то одного. А вокруг только низкие графы да бестолочи — видимо, я на всю жизнь останусь одинокой.
Я запаслива. Если у меня нет нужных ингредиентов для опыта, духов или просто чая — вместо одной (нужной) порции, я куплю две, даже три. Это не болезнь — просто лишнее внимание мелочам.
Я красноречива, но не особо общительна — этакий завуалированный интроверт с маской клоуна. Если того требует ситуация, я готова разговаривать обо всем на свете. Но, положа руку на сердце, могу сказать, что гораздо интереснее изучать личность со стороны, молча. И интерес вызывает далеко не сладкий голос, а пронзительный взгляд, искры в глазах. Тем не менее, оратор из меня вышел бы неплохой.
Креативна. Эта черта во мне отражается чаще всего на украшениях или нарядах — выделяющиеся нотки в каждой вещице, созданной мною, сильно подчеркивают неповторимость, стиль.
Я, как мне кажется, достаточно надежна. Как собеседник, как кладезь, наполняемый знаниями. Я верна тому, что мне сказали, доверили. И если что-то вобралось в мою голову — не пытайтесь выбить, даже лопатой не получится.
Чистоплотна — в моей комнате, ровно как и в лаборатории, царит почти идеальная чистота и собранность. Ни разу не было такого, что я надевала грязное платье или роняла хлебные крошки на колени.
Правдива и проницательна — имею счастливый дар почти безошибочно узнавать истинное состояние человека. Как? Не знаю, магия какая-то. В свою очередь, стараюсь говорить правду и только правду, хотя в некоторых ситуациях оная просто не принимается.
Лукавость и лжелюбие не занимают во мне доминантные позиции, но я не лишена грешка в некотором... приукрашивании реальности.
Естественно, написать о себе все невозможно. Жизнь ставит шахматы так, как ей вздумается. А ты играй, играй, дуреха... Так или иначе, а прочие мои черты покажет только время. Никто не точен, особенно когда дело это касается внутреннего мира.

Любимая фраза: «На 33 черты найдутся 32 шипа».
Любимые цвета: кремовый, лиловый, белый.
В собеседниках ценит: искренность, прямолинейность, эрудированность
Любимые занятия, хобби: шить, читать, делать необычные украшения, мечтать.
Страхи: из-за излишней впечатлительности боится всего и ничего.

8) Псионические способности:
Сверхментализ Ордисов (способность свободно проникать в мысли соклановцев на любом расстоянии) — заслуга не столько самой Хоринис, сколько ее предков.
Эмпатия развита слабо.
За счет кольца неплохо развита левитация (юношеский разряд).

9) Биография (I часть):
Ох-х, Ордисы — древний мудрый род с кучей тайн и заговоров, ведущих из туманного прошлого в несобранное еще настоящее. Сколько же пришлось пережить, перетерпеть тем, кто сейчас вынужден вести скрытный образ жизни. Некоторые простолюдины начинают предполагать, что долгое «вырождение» вампиров этой династии благополучно закончено, а на земле не осталось ни одного живого Ордиса.
Глупцы. Мы есть. Нас даже много, но мы ждем своего часа, чтобы пролить свет на мрачные страницы книги времени.

Предисловие.
Как уже говорилось ранее, Ордисы распались на несколько «гнезд». Два из них были описаны, основное же оставалось в Дракенфурте, но пустовало. Побочная ветвь клана развивалась стремительно, но не всегда благополучно. Доказательством этому были смерти женщин, которые — в свою очередь — дарили жизни новому поколению вампиров. Перебирать генеалогический островок вновь нет смысла, об этом можно прочитать в четвертом пункте анкеты, но автор возьмет на себя наглость и более подробно расскажет судьбу Фэнрина и Ларианны, родителей главной героини этой истории.

Родные брат и сестра, дети Дионилиса и Саймиры Ордисов, эта пара никогда не относилась друг к другу, как к возможным спутникам жизни. И не было бы семейного счастья, да несчастье помогло. Но об этом чуть позже.
С ранних лет Фэнрин и Лорианна были привязаны друг к другу, но, тем не менее, каждый из них был одинок. Точнее, предоставлен самому себе в полной мере. Время для них начиналось с подъема в шесть утра и обязательной зарядки — при рождении оба младенца были очень слабы, любая хворь могла скосить их в могилу. Далее следовал ранний завтрак, а потом юные Ордисы расходились по разным комнатам — отцовскому кабинету и библиотеке -, где молодые дарования проводили львиную долю своего свободного времени. Фэнрин изучал теорию военного дела, совершенствовал свой ум новыми красивыми словечками, игрался в солдатиков, а Лорианна... читала. Да, банально сидела в маленьком кресле и рассматривала черно-белые рукописные картинки всяческих минералов, трав, необычных животных. Чуть позже она узнает древние тайны алхимиков, познакомится с первым «облучением» и даже начнет вести собственный записной журнал, но... пока что все эти занятия оставались увлечениями.
Взращенные без ласок, но по жестким «правильным» законам семьи Ордисов, два ребенка объединили в себе немалый стержень и любовь к знаниям. Наверное, именно из-за этого вампиры отпустили своих папеньку и маменьку в поход. Именно поэтому старались не волноваться, предвкушая возможные новые открытия.
Не вернулись. Так сложилась судьба — Дионилис и Саймирра так и не добрались до дома, предположительно оставшись в глухих лесах Копенхальма. Естественно, осознание того, что самые важные «люди» в их жизни больше не подойдут и не погладят по голове, не спросят о самочувствии, погрузили двух подростков в долгую депрессию, которая продлилась около двух лет.
Когда траур прекратился, Фенрин и Ларианна поняли, что не смогут жить друг без друга. Это чувство не являлось любовью и даже привязанностью — это был обет, если можно так выразиться. Было принято решение о том, что два страдающих сердца должны слиться воедино. Пожениться, проще говоря.
Свадьба была проведена по древним обычаям Ордисов, но закреплялась, как основной документ. Церемония проходила в несколько этапов. На первом этапе и жених и невеста должны были сами сшить костюмы, которые будут в последствии называться церемониальным фраком и платьем. Слава Святой Розе — с этим заданием оба молодоженов справились превосходно.
Далее шла часть более опасная — наполнив бокал собственной кровью, а потом еще и разбавив все это вином, Фенрин и Ларианна обязаны были выпить это пойло, стоя под алтарем. Такой жест символизировал воссоединение душ и отказ от «осквернения» чужих жизненных цепей. Переводя на доступный язык, это была клятва верности друг другу.
Последний этап был самым трудным. Пришлось выучить несколько листов святых обещаний, которые должны были быть произнесены сначала из уст жениха, а потом и невесты.
После проделанных трудов все мучения аристократов закреплялись подписью в соответствующих бумагах, которые официально признавали оных мужем и женой.
Примечательно, что первая брачная ночь Фенрина и Ларианны состоялась только спустя (вы не поверите!) полгода. Все время, идущее «до» знаменательного события, было направлено сначала на псевдо-медовый-месяц, а потом на продвижение по службе. По крайней мере, у Фенрина, который прочно обосновался у подножия военной пирамиды.
Ларианна продолжала исследования в лаборатории даже во время беременности — ее влекли новые зелья, возможные махинации с живыми существами и даже некоторые болезни, казалось, играли ей на руку. Так думала она.

А теперь позвольте прервать сжатую экскурсию по биографии моих родителей. Перенесемся в момент моего рождения.

Дневник Хоринис Ордис:
«Двадцать третье сентября — казалось бы, самая обычная дата, которая даже в календаре не отмечается выделениями... ох, или отмечается? Что ж, не буду таить правды — в тот день я родилась. Как сейчас рассказывает мама, тогда солнце светило с непонятной, почти пугающей силой...»

И впрямь, утро тогда удалось на славу — сонные росинки падали с листьев растений в унисон с криками юной Ларианны — Хранительницей Очага в Данцигийском гнезде Ордисов. Беременность протекала не лучшим образом — явное увлечение алхимией способствовало некоторому облучению и изменению структуры развития плода. Как «предсказывала» дива поначалу, у нее должен был появиться сын...
— Н... Ааах! — истерические вопли наполняли маленькую гостевую комнатку, когда маленькая стрелка ходиков только начинала пересекать цифру пять. Пять утра. Железный тюрнюр был разорван на несколько частей и валялся в противоположном от кровати углу; подол платья, испачканный кровью, откинулся назад, на простынь. Тяжело дыша, женщина старалась успокоить саму себя, совершенно не обращая внимания на хаотичные стуки в запертую дверь.
— Лара, Ларианна..! Открой мне! Живо! — Святая Роза, что за бред? Хотя, конечно, мужчина-воин не обладал особой смекалкой, однако во время родов просить истощенную жену открыть дверь...
А вампиресса царапала мокрую от пота простыню и тужилась. Странные мысли наполняли ее голову в момент первого моего крика: «Может ли быть так, что я уже мертва?»
Нет, так быть не могло. Просто тот детский плач, которым я тогда так щедро одарила мою мать, вывел ту из состояния равновесия. Впервые в жизни она, жертвуя собственным телом и здоровьем, создала настоящую жизнь, совершенную.
Когда дверца гостевой комнаты открылась, Ларианна держала меня на руках, завернув в белые простыни. Фенрин, завидев свою возлюбленную, а потом резко переведя испуганный взор в мою сторону, попросту свалился в обморок, окруженный несколькими прислугами. Кровотечение еще не прекратилось, но уставшая Ларианна уже не заботилась об этом — тогда миром для нее была я.

С того момента, как я появилась на свет, обстановка во втором гнезде Ордисов резко изменилась — поутихла, что ли. В каждой комнате присутствовал почти убийственный покой, граничащий с могильной тишиной. Любой шорох, голос или движение в нескольких метрах от меня тут же замечались, и это провоцировало цепную реакцию «страх — голод — плач». Помнится даже, как моя мать, проработавшая в лаборатории пол ночи, ввалилась в детскую и с негодующим воплем велела «всем спать». Естественно, тогда я ее не понимала, более того — мир перед глазами только вставал на ноги, картины виделись четкими, а малейшее движение пальчиком приравнивалось к величайшему в жизни событию. Так должно было продолжаться бесконечно долго, но... алхимия, братцы, вещь постоянная.
В чем же заключена ее «верность»? Наверное в том, что потомок одного алхимика вынужден мириться с некоторыми изменениями, которые беспардонно вскакивают на теле в два месяца жизни. Такой вот конфуз случился со мной. Мама говорила, что тогда я просто невыносимо чесалась и плакала, никто не мог мне помочь. Впиваясь мягкими ноготками в кожу, я в прямом смысле слова пыталась разорвать все и вся. Как выяснилось чуть позже — у меня поднялся жар. Ларианна думала, что я не протяну и нескольких часов, умру... но нет. Под утро, когда уставшая до смерти вампиресса открыла глаза (спала она у моей колыбели), на нее смотрел абсолютно здоровый ребенок. По крайней мере, на первый взгляд.
Позже выяснилось, что часть моей кожи на спине ороговела, превратившись в синеватые чешуйки, похожие на рыбьи. Удивлению алхимика, грызущего хранительницу очага изнутри, не было предела. День и ночь меня носили из детской в лабораторию, оттуда вновь в детскую, потом и вовсе в парки с большими водоемами... Святая Роза, что хотели сделать со мной родители — известно лишь тебе. Вот пусть с тобою этот секрет и останется.
С тех пор детство мое круто изменилось. Постоянные отслеживания, измерения температуры, опыты с отражением в зеркалах (а вдруг что-то в генофонде изменилось?!) — слава Богине, что я не все запомнила. Хотя, вообще удивительно, как то время отложилось в моей голове. Может быть, это тоже «излишки производства» из подпольных ученых комнатушек?
В то же время, начались первые споры между двумя новоиспеченными родителями — кем же вырастет их чадо? Мужская воля твердила, что пора бы Ордисам разрушить стереотипы о бессилии женщин. Нужно отдать девочку под крыло рыцарей да войны, чтобы та, Моргота всем под одеяло, «наставила рога нечестивым критикам династии Ордисов». Женский эгоизм упирался в бока и намекал на большое будущее в сфере изучения алхимии или даже астрологии. Стандарты спорили с новыми замашками, а я мирно спала, посасывая большой мальчик своей крохотной руки...

Я росла достаточно беспокойным ребенком, который большую часть своего времени проводил у зеркала в холле, вытанцовывая «новые движения», наблюдаемые родителями еще несколько дней назад. Возможно, эта горделивость во мне зарождалась с тех времен, но я не жалею. Думаю, без таких закидонов невозможно жить..
Читать научилась в полтора года. Ну, как читать — проговаривать все известные слова, вычитанные из книги, но искренне не понимать их настоящего значения. Да-а, в то время сказать отцу «пошли на колышки» было сущим пустяком — приходилось удивляться, когда он белел не то от ужаса, не то от возмущения.
В три года уже вовсю разговаривала и читала стихи собственного производства — «зайка по лесу гулял, походил и спать ушел». Естественно, за такие шедевры мне аплодировали, разве что, лютопсы, подвывающие за окном. Ларианна только смеялась, заплетая мои волосы в тугие косы, которые мне так не полюбились. Зато я с ранних лет начала ценить украшения и одежду.
В шесть лет — будь они неладны — я с лихвой доказала две вещи: мои руки созданы для шитья, а голова для размышлений. Доказательство сих фактов приходилось на полдень — Ларианна, как всегда, химичила причудливые побрякушки в лаборатории, Фенрин тщетно пытался отполировать уже ржавые доспехи в своем личном кабинете, а я сидела с толстой сварливой нянечкой в малой беседке. Мне расчесывали волосы, но все мое внимание было направлено куда-то ввысь... что же там? Хм, пожалуй, я смотрела на небо. Ватные облака превращались в причудливых животных, потом и вовсе в предметы утвари, а к концу своего путешествия распадались на миллиарды крошечных частичек... солнечный луч ударил в голову. Кажется, тогда я сошла с ума от тепла. Недовольно бурча что-то под нос, я спрыгнула с деревянной скамьи, отчего прислуга, дремавшая рядом со мной с гребнем в руках, поддалась вперед, огребая носом о шершавую балку летнего убежища. Я же ворвалась в холл, а потом пулей поднялась по винтовой лестнице, в рукодельную нашего дорогого гнезда. Пыльная каморка была освещена тусклым светом, проникающим через мутные оконца. Заперев скрипящую дверцу, я начала осматриваться вокруг: множество железных ниток лежало на кофейном столике, кружева валялись на полу, шарик, набитый блестящими иголками, был брошен на постаревший диванчик.
Сколько шуму было в тот день — мне уж и самой не вспомнить. Однако, под вечер этого же дня я выползла из комнаты полуживая. Руки были исколоты, на щеках виднелись высохшие ручейки потерянных слез. Да уж, гуттаперчевое дитя — в шесть лет самой решиться шить... Но я сшила. Маленькие крылья из проволоки, которая была обтянута белоснежными узорами. Как же сильно тогда ругалась моя мать... на бедную нянечку, которая не смогла меня остановить. Тем не менее, с тех времен ясно выразилась моя смекалка и желания — гордость и упертость в совокупности выдавали прекрасные зачатки таланта, которые мне придется развивать в будущем. А сейчас, одновременно ущемленная в возможностях из-за непослушания, но похваленная собственной маменькой, я продолжала мастерить нехитрые предметы из ниток и тканей: иногда это были причудливые платья для кукол, иногда — маленькие звери, порою даже осеняло на целую композицию, за которую я радовалась так, словно бы это было самое ценное сокровище нашей семьи. К несчастью моего отца, уже тогда все его мечты о моем военном будущем потерпели безоговорочный крах.
-----------------------------------------------------
*Гонение, которому подвергались Ордисы на протяжении многих лет, полностью испепелило истинные их титулы (ранее титулировались только глава клана и его семья, члены побочной ветви оставались без звания (власть передавалась от отца к старшему ребенку)).
**Близкие родственники главы клана (родные, двоюродные братья, деды) именуются мудрейшими, сестры и бабушки зовутся инфиннами. Родственники, происходящие из побочных ветвей, называются хранителями/ницами очага.

Отредактировано Хоринис Ордис (13.11.2011 00:25)