[1 этаж] Зимний сад
-----------------------------------------------------
В саду уже начинало светать... Вот, словно по очереди, друг за дружкой средь листьев всех изумрудно-нефритовых оттенков проглядывали, пробирались робкими шажочками лучики солнца и Керрилиана еле заметно вздохнула. Прохладный утренний ветерок колыхнул складки шелкового платья, заставив женщину несколько раздраженно поправить одеяние. Призрак бросила задумчивый взгляд на Лаэрта. Как же ей не хотелось с ним расставаться! О, боль расставания.... Как ее стереть, как от нее избавиться, кто же подскажет? Кто знал, что так печально прощаться? Пожалуй, Керри уже должна была это понять уже давным-давно, однако... Увы. Страдания, которые она приносила мужу на протяжении стольких веков после своей смерти были невыносимы, грызли, поедали, уничтожали своими клыкастыми пастями, заставляя корчится в кошмарных муках. Лицо вампирессы осветила грустноватая улыбка, и она начала:
— Представляешь, я что-то вспомнила, как ты бегал за нашей Аоэль по поместью. Ты помнишь? — Казалось, словно она говорит сама с собой. — По особняку всегда разносились детские крики и звонкий смех. Даже ты смеялся. — Керрилиана вздохнула и опустила голову, — Даже ты смеялся, Лаэрт. Смеешься ли ты теперь? — Призрак понуро подняла взор к небу, после чего, приблизившись к мужу, ухватила его за руку, точно старалась куда-то увести. — Мой муж никогда бы не стал мучить дорогого ему человека столь... — Она притихла, подбирая слово, — Столь непривлекательным ароматом. — С губ сорвался смех. Такой заразительный, вполне имеющий возможность вызвать улыбку у этого нелюдимого милсдаря. Рыжеволосая, отведя взгляд, призадумалась. Как сказать Лэрту, что Аскары — не враги, что одна из них воспитала их дочь настоящей леди, или, по крайней мере, попыталась ее такой сделать? Она вспомнила те дни, когда они были все вместе. Потом свои «тайные визиты» к дочери. О, Керри помнила каждый денечек своей малышки! Как Дэль мучалась с ездой на лошади и как радовалась похищению печенья из буфета мадам, ее прогулки с леди Лэйкмур и остальными воспитанниками в зимние дни и ее праздники. Ах, а как она считала мгновения до дня рождения маленькой леди и как жалела, что не может ее поздравить... Подчиняясь какому-то неведомому инстинкту, призрак, дернув Лаэрта Брауна за руку, буквально метнулась к дворцу королей.
— Идем, идем же! — Властным и несколько капризным голосом требовала Керри, сама не понимая, куда она направляется и с какой целью. Ноги сами вели, не отдавая хозяйке отчета о действиях.
Безусловно, она понимала, что сводить отца и дочь, да еще и венчать их — верх безумия, однако... Разве можно было бы подыскать для Аоэль жениха? Да разве б отец позволил? О, да этот безумец оберегал свое сокровище столь неистово, что казалось, точно готов любого порвать на клочки, упади с головы юной вампирессы хоть один волосок. То было похоже на ревность. На самую обычную ревность, с которой орлицы обычно защищают своих птенцов. Но Лаэрт... Этот суровый, временами жестокий мужчина... Поразительно, что он мог быть таким нежным, трепетным и ласковым рядом с теми, кого желает оберегать. Жену он уже потерял. Потерять свою дочь, своего единственного ребенка он просто не имел права. Он обязан был ее найти.
Обязан.

[1 этаж] Зимний сад
-----------------------------------------------------
Браун отрешенно наблюдал за призраком жены. Ее призрачный силуэт начал теряться, луна и темнота больше не поддерживали ее образ и мертвенного свечения, уже, как такового не было. Утренние лучи игриво проглядывали сквозь листву, сопровождаемые ветерком. Тени неспешно отступали, рожденные ночью образы стремительно таяли на глазах, открывая взору свои истинные формы. Сад был неимоверно красив. Доселе непонятные ночью растения открылись Брауну с совершенно новой стороны. Больше не было неизвестных кустов, все было до безобразия обыденно. Типичный состав озеленения зимних садов, ничего нового. Мужчина отвел взгляд от призрака, поскольку силуэты той становились слишком ненатуральными. Он словно выцвел. Лаэрт знал, что именно такой эффект приходит днем ко всем призракам, только ночью эти затерявшиеся души могут, пусть и на немного, казаться живыми. Новости Брауна поражали, но выдавать открыто свое состояние он не стал. Вдруг тишину утреннего сада нарушил голос Керрилианы, на что Браун лишь прикрыл глаза. Жена снова начала вспоминать прошлое. Он знал, какую боль это причиняет ей, да и ему самому, но ничего сделать не мог. Воспоминания он не может остановить, как бы он этого не хотел, а зная память таких созданий, как они. Нет, Керрилиана не забудет, даже будучи призраком. Браун не стал как-то отвечать на высказывание Керри. Зачем? Нет смысла, она итак знает ответ лучше любого. Хотя, иногда и утрирует. Когда женщина сказала о запахе алкоголя, которым Браун «мучил» кого-то, Лэрт мысленно усмехнулся. Ну да, ну да, для мучений князь такой запах явно не выберет, разве только он не заставлял отступников купаться в зловонии канализации перед смертью, буквально в последние минуты. Нет ничего хуже, чем в последние мгновения жизни осознавать отвращение к самому себе. Унижение — вот, что действительно страшнее смерти. Он помнит, как это выглядит. Когда человек, уже захлебывающийся кровью, с ранами, не совместимыми с жизнью падает в смрадную яму с фекалиями и навозными мухами. Компанию умирающему человеку составляют безобразно жирные белые черви. Что тут скажешь? А ничего, Браун изверг, каких еще поискать — не найдешь. Самое смешное — Керри это прекрасно знала и закрывала на это глаза, из раза в раз. Да, наверное, ей было всегда больно осознавать, что иногда в порыве холодной ненависти вытворяет супруг. Почему она молчала всегда, Лаэрт не знал. Жена его, разумеется, создание весьма нежное, очень тонкого строения духа, но каким-то образом она умела иногда быть невероятно жестокой, однако она всегда держала себя в руках. Например, когда их дочь пропала. Браун не раздумывая ментально допросил гувернантку дочери, а затем хотел собственными руками ее убить, вот только Керри не позволила. Точнее, остановила аргументами, мол, время уходит, надо искать. Брауны в ту ночь, да и несколько дней позже обшарили все возможные места пребывания девочки, включая леса, в образе волков. Однако по возвращению князя гувернантки и след простыл. Керрилиана ее отпустила, просто выгнав с работы. Браун попытался ее искать, но тогда все людские ресурсы князь положил на поиски дочери. Спустя год гувернантка погибла при очень странных обстоятельствах, по официальной версии ее загрызло дикое животное. Страшная смерть. В это время как раз супружеская пара окончила поиски дочери. Ее признали погибшей. Ребенок ее возраста просто не мог выжить в такую зиму на улице или в лесу. Это было просто нереально. Мысли красочным калейдоскопом пронеслись в голове вампира, в следующую секунду супруга неожиданно залилась беспечным смехом, это было словно музыкой для слуха князя. Как же это прекрасно слышать ее смех, искренний. Браун, наверное, улыбнулся бы ей, да вот только мужчину напрягла такая внезапная смена настроения жены. Это было схоже, скорее, с истерикой. Не успел князь что-либо сказать, как его запястье окутал загробный холод. По коже пробежали какие-то искры. Лаэрт слега улыбнулся, заглядывая в глаза супруге. Радужка была окрашена светло-синим. Князь был рад этой боли, рад как никогда, именно она дала ему сейчас осознать реальность всего того, что он услышал. Да и касание жены. Как же ему не хочется ее отпускать. Браун не одернул руки, он разглядывал шартрезовые глаза какие-то секунды, после чего призрак, на кураже эмоций помчалась в сторону выхода из сада, быстро проговаривая что-то бархатным голосом. Керрилиана то грустила, то смеялась, а сейчас о чем-то задумалась, стояла как памятник с непроницаемым лицом, пугая кого-то сдвинутыми бровками. Забавная такая. Родная.
Браун, наверное, походил на влюбленного мальчику, однако одернуть себя он просто не мог. Получилось это только тогда, когда призрак поспешила к выходу, с каким-то остервенением стремясь что-то настигнуть, будто она вот-вот куда-то опоздает.

  Холл имения Сен-Мишель-Лоран    (скачок в 2 месяца)

Гостевые апартаменты № 10
-----------------------------------------------------
Произошедшее навсегда оставит неизгладимый след в её душе и на её безупречной коже. Она знала.
Урфин ушел, но она запомнит своего спасителя. Веселого, бравого поэта из Хурбастана и его бордовый халат, который она сохранит, конечно, как знак её непростительной беспечности и доверчивости к этому миру. Миру, который совсем не так хорош, как ей казалось неделю назад. Она оставила своему спасителю адрес, куда он может написать ей весточку и попросила обещать, что он будет писать. И взяла с него возможные адреса его обитания, чтобы не потеряться в этом бескрайнем мире. Ей теперь не безразлична судьба этого вампира из далекой страны, словно пропитанного песком и солнцем. Она считала его своим другом. Совершенно искренне. Другом, спасшим ей жизнь, играючи. Смеясь. И это скрашивало тягостные мысли. Он даже не смутился её наготы, не сказал ни слова, о её глупости. И, вера в человечность и сострадание, потерянные в темной подворотне, где она лежала, обнаженная, распятая и грязная, казалось, возвращалась, по крупицам. И, возможно, она даже сможет отпустить, простить своего мучителя. Карла Груффида.

Карл. При воспоминании его ошалелых глаз и прикосновений стало дурно, тошно, физически больно. Захотелось снять с себя ненавистную кожу, к которой прикасались эти холодные, шершавые пальцы и губы. Она с силой впилась ногтями в плечо, оставляя тонкие, красные полосы. Как она себя ненавидела... Даже больше, чем его.
Наверное, теперь Лиз никогда не сможет позволить, чтобы к ней прикасались. Наверное, все мужчины одинаковые и им хочется только её унижений и боли. Или это не они? Это она такая, вызывающая темные мысли? Ведь так было и раньше, с Джошуа. Он постоянно преследовал её, пытаясь больнее схватить, залезть под юбку, сорвать платье... Наверное, своим поведением она провоцирует? Заставляя казаться доступной и манящей. Игрушкой, в которую можно поиграться так, как вздумается. Давая волю фантазии. Сломать и выбросить. Она больше не нужна. Не интересно.
И кто её теперь полюбит? Такую... испорченную. Она сидела в своей комнате и плакала. Ей было жаль себя, мучительно жаль. Ничего не изменить. И даже пытаться будет больно. Наверное, было бы выходом отдать себя служению Святой Розе, остричь волосы, как мальчишка и перестать носить красивые платья, кутаясь в бесформенные хламиды, чтобы никто никогда не смотрел, не посмел посмотреть на неё, как на красивую игрушку, которую нужно сломать, чтобы она не досталась никому. Назло. И не нужно, чтобы кто-то её любил. Это слабость. А она сильная. И навсегда разлюбит весь этот мир и себя. Она недостойна. Слишком плоха. Слишком грешна, чтобы дарить любовь, слишком невинна, чтобы её получать.

  (Поездка в Дракенфурт)    Отель Эффенбаха

Отредактировано Элизабет Бэтори (05.09.2011 11:13)

Гостевые апартаменты № 15
-----------------------------------------------------
Нежные губы и горячее дыхание проложили дорожку вверх по руке к плечу, отчего Даархель готова была растечься лужицей и даже полуприкрыла глаза от приятных ощущений. Но это было лишь в первую минуту, потом же девушка нахмурилась и провожая герцога взглядом, усиленно соображала «И что это было? Нет, я все понимаю, но с чего вдруг именно сейчас такое проявление чувств? Он что, издевается надо мной?! Поиграть решили, милсдарь. Что ж, я вам устрою приятную ночь и небо в алмазах!» Этому решению сопутствовал тот факт, что Виктор вернулся и как ни в чем не бывало продолжил беседу, не преминув пройтись по поводу ее ночной сорочки. Приняв у мужчины бокал с кровью, Даархель сделала несколько глотков, смакуя вкус и оценивая качество. Рубиновая жидкость была, как и следовало ожидать, великолепна, но вампирессу это в данный момент интересовало в последнюю очередь, потому как она наткнулась на взгляд герцога, после которого кровь встала поперек горла «Да он что, мысли мои читает?! Ну не может быть таких совпадений. Кстати о совпадениях, этот случай уже не первый, который заставляет задуматься о его способностях». На похотливый взгляд Виктора девушка ответила соблазнительной улыбкой и как бы невзначай оставила на губах каплю крови. Медленно, с чувством провела язычком по нижней губе, смывая бордовый след и оставляя лишь привкус, легкий аромат, который чувствуется лишь в нескольких сантиметрах от лица. Рука так и продолжала ублажать полосатую животинку, которая была уже где-то на полпути к нирване и упорно лезла то ли на колени, то ли старалась наоборот, спустить княжну на пол. Переведя взгляд на тигра, девушка решила, что проще будет спуститься самой, чем сажать на колени такую тушку. Устроившись на ковре и облокотившись на кресло спиной, Даархель притянула к себе тигренка и уложив его на спину, стала почесывать пузико и шею. Голос герцога оторвал ее от этого сверхважного занятия, заставив вампирессу вопросительно приподнять бровь
— Если мой наряд так тебя волнует, то я, пожалуй, сменю его на что-нибудь менее откровенное.
С этими словами она встала, потеснив тигра, а проще говоря, просто перекатив тушку набок и направилась к кровати, на которой лежал халатик под стать сорочке. Легкие, медленные шаги, плавные движения рук и вот она уже возвращается в чем-то отдаленно напоминающем халат. Это чудо чьей-то извращенной фантазии (не будем показывать пальцем на ту, кто чуть ли не с ножом у горла требует с мастеров точного выполнения своих заказов относительно гардероба) хоть и было длинной до пола, но при этом не скрывало практически ничего ввиду прозрачности ткани.
— Так лучше?
Невинное выражение лица «я нимб свой часто забывала в борделе» и честные глаза, в которых черти вовсю отплясывали румбу, сопровождали ее шествие назад к тигру.

Гостевые апартаменты № 15
-----------------------------------------------------
Вопрос Виктора заставил княжну усмехнуться «Мало ли кто и чего хочет», — с некоторым раздражением подумала Даархель, но концовка ее явно повеселила:
— Даже семеро? То есть, ты предлагаешь позвать бригаду на помощь? — с наигранным подозрением спросила она, которое тут же сменилось на не менее наигранный испуг: — Да вы, милсдарь, форменный извращенец! Как бы она ни старалась держать маску оскорбленной невинности до победного, но все-таки не смогла удержаться от улыбки, которая сначала затронула глаза озорными искорками и тут же добралась до губ, обнажая клыки. Ее шествие в полюбившейся животинке было наглым образом прервано. Впрочем, девушка не стала сопротивляться и решила устроиться со всем возможным комфортом. Поерзав на коленях мужчины, она подобрала ноги, дабы легкий сквозняк, гуляющий по полу, не заморозил теплолюбивое создание. Тут герцог подал вампирессе бокал крови «Много ли ребенку для счастья надо? Тепло, почти светло и тигр не кусает». Напрягал только один нюанс — изменение в поведении и мимике Виктора. Даархель никак не ожидала, что вот этот ходячий айсберг может быть таким... таким... «И чего он так на меня уставился? Чувствую себя кроликом, причем уже дохлым. Мда, поиграла кошка с мышкой, а потом той мышке — крышка». В общем, ни скупое освещение, ни попытки успокоить себя якобы шутливым настроем мужчины, не могли скрыть того жадного блеска в откровенно пожирающем взгляде Виктора. Княжна усиленно всматривалась в его глаза, пытаясь найти хотя бы намек на иронию, но тщетно и это настораживало еще больше. Но, вместе с тем и рождало где-то внутри теплый комок, побуждающий коснуться лица, провести кончиком пальчика по скуле, очертить линию губ и спуститься по шее вниз, туда, где бьется сердце. Даархель уже было потянулась воплотить желаемое, но дальнейшая речь герцога вернула девушку в реальный мир. «Ну да, конечно, такого попробуй убей — себе дороже выйдет. Хотя, например, в широких кандалах, распятый у стены он выглядел бы сногсшибательно. Мм... нет, еще лучше было бы прямо в этом кресле завести его руки назад, связать запястья и зафиксировать кисти ножом, как бабочку. Потом легкими движениями срезать одежду, оставляя неглубокие порезы на коже и когда по комнате разнесется аромат его крови». Она даже облизнулась, но тут же мысленно дала себе хорошего пинка «Навряд ли, милочка, ты сможешь замучить его до смерти, рука не поднимется убить, а вот искалечить... навряд ли, но самую малость порезать». Она могла бы часами смаковать процесс, но сейчас для этого было неподходящее время и место, да и последняя реплика Виктора требовала ответа. Отогнав ненужные мысли, Даархель не менее плотоядно улыбнулась:
— Я польщена столь пристальным вниманием к своей персоне, да и ваша высокая оценка тоже приятна, но не соизволит ли герцог ответить на один вопрос? — тут она сделала паузу, подбирая слова. Рука скользнула по груди мужчины, вверх к шее и пальчики запутались в волосах, перебирая пряди. — Ты всегда угадываешь мои желания, появляешься в нужные моменты, твое поведение всегда соответствует ситуации, какой бы она ни была и даже списывая все на феноменальную проницательность, — она на секунду замолчала, внимательно наблюдая за выражением лица мужчины, и, сделав глоток крови, продолжила: — ты словно читаешь мысли... Какой способностью ты обладаешь?
Даархель слишком часто за эту ночь задавалась подобным вопросом и ее любопытство просто вопило «спроси! узнай!». С одной стороны ей больше всего сейчас хотелось отбросить все вопросы и предрассудки, и банально отдаться на волю своим желаниям, тем более, что близость сильного тела и тепло рук ослабляли и без того сомневающееся сознание, но с другой — все происходящее казалось каким-то нереальным, чем-то пусть и правильным, естественным, но в тоже время странным и нелогичным.

Отредактировано Даархель Аттари (04.09.2011 00:24)

Гостевые апартаменты № 15
-----------------------------------------------------
— Я рада, что ты не сторонник оргий, — прошептала Даархель, глотнув крови.
Пригревшись на коленях Виктора, девушка слушала его и на автомате водила пальчиком ко его коже. Обвела кромку ушка, спустилась по шее к ключице и оттуда проложила дорожку к затылку, запутавшись пальчиками в шелке волос. Слова герцога заставили вампирессу задуматься «Да, возможно, половина происходящего может быть смело списана именно на эти способности и опыт, но как быть с балом?» Даархель закусила губу, вспоминая события того вечера, когда Виктор появился будто ниоткуда и именно в тот момент, когда она его позвала «Впрочем, не хочет говорить всей правды — не надо, настаивать я не в праве.. Хотя, обидно, конечно, ведь знакомы уже не первый день. Впрочем, сколько еще вот таких знакомых у него было и будет?» Вот тут внутри зашевелилось недовольство, расправляя крылья и царапая коготками что-то болезненное в груди. Нет, она не питала каких-либо иллюзий относительно мужчины и прекрасно отдавала себе отчет в том, что даже, если интерес и имеет место быть, то навряд ли он как-то отличается от еще сотни таких же до, а сколько их еще будет после. В общем, продолжая блуждать пальчиками по гладкой коже Виктора, Даархель держала улыбку и старалась не смотреть на него, дабы не выдать своего недовольства. Как ни странно, но именно скольжение миниатюрной ручки по широким плечам, легкое массирование затылка и еле ощутимые ноготки на шее успокаивали и настраивали на оптимистичный лад. Эти движения казались такими привычными и правильными, что сознание не участвовало в направлении, а было занято самокопанием. Тем более, что вопрос герцога побуждал как раз к подобным мыслям. «Ну и что ему сказать? Хотя, как раз мне скрывать нечего, в отличие от Виктора, я ему доверяю и изъясняться расплывчатыми фразами, уходя от прямого ответа, не собираюсь».
— Как интересно. Наверное, это страшно — знать, что будет в будущем, — Даархель допила содержимое бокала и отставила его на столик, после чего продолжила, все так же не глядя на мужчину, а опустив глаза куда-то в район подлокотника, — а у меня нет способностей... с некоторых пор.
Она хотела продолжить, изложить вкратце то немногое, чему научилась за свою недолгую жизнь, но не успела. То ли тигр соскучился по вниманию, то ли приревновал хозяина к девушке — сие науке не известно, но оказавшись рядом с креслом, зверушка подсунула пушистую мордочку под руку вампирессы с тихим урчанием. Даархель замолчала, переводя взгляд на полосатика, после чего оставила в покое тело герцога и переключилась на тигра. Пальчики одной руки ласково пробежались по шкурке, ноготки почесали за ушком, а вторая была оккупирована самим животным. Тигренок, видимо, действительно требовал свою порцию ласки и понятливая зверюшка, взяв в пасть запястье княжны, потащила ее обратно на ковер. Если бы Виктор на тот момент не держал вампирессу за талию, она бы совсем не эстетично свалилась на пол, а так отделалась лишь несколькими царапинами от острых зубов полосатика.
— Сид-Аид... — переиначила она кличку зверя. — Вик, он, судя по всему, чем-то недоволен.
Высвободив обмусленную конечность из цепких зубов тигренка, девушка погрозила тому пальцем, на что Шамсиджахан отреагировал молниеносно — клацнул внушительной пастью в миллиметре от руки княжны. «Да он же еще совсем маленький! Играет, как котенок, только хватка, как у бульдога». Она не могла сердиться на такое проявление чувств малыша. «Эх... сюда бы кусок мяса на веревке». Но представив, как эта махина размером с водолаза играючи, нечаянно снесет ее бренное тельце, резко передумала — затопчет ведь и не заметит.

Гостевые апартаменты № 15
-----------------------------------------------------
Пока Виктор отчитывал тигренка и тряс ее конечностью у того перед мордой, Даархель несколько раз переменилась в лице. От удивления до гнева она добралась за какие-то пару секунд и только участливый взгляд мужчины и его нежные прикосновения остановили княжну от того, чтобы не стукнуть его самого «Вот значит как! То есть ему можно врать и недоговаривать, а бедному Сид-Саиду нельзя допустить маленькую оплошность?! Ну надо же, какие мы строгие и свирепые... на себя, небось, так не рычит... зверюга! Только и знает, что издеваться над животинкой и не только над ней». В общем, княжна пребывала в крайней степени раздражения и гнева. Высвободив пострадавшую конечность из цепких рук мужчины, девушка смерила его ну очень недовольным взглядом и понеслось... Если еще минуту назад она хотела рассказать Виктору все, что знала, то теперь решила молчать, как партизан на допросе в знак протеста.
— Больно, но не от зубов малыша, — в голосе проскальзывали шипящие нотки, глаза искрили негодованием — и судя по всему, глупым здесь является не тигр, а ты!
Даархель ткнула мужчину пальчиком в грудь, готовая взорваться в любую секунду и выпутавшись из его объятий, вскочила с кресла. Ей было обидно и за тигренка, что его наказали ни за что, и за себя, что не доверяют, но от нее самой требуют доверия. Кинув на животинку, жалостливо поскуливающего в углу, короткий взгляд, княжна развернулась лицом к Виктору и встала в позу «оскорбленной и разъяренной фурии».
— А что до моих способностей, так это уже мое дело. Но, как я посмотрю, ваши таланты, милсдарь, на высоте! — на последней фразе она не смогла удержаться от легкого сарказма, который, впрочем, не мешал девушке распаляться еще больше — Возможно, уважаемый герцог соизволит наказать и себя?! Прошу вас, не стесняйтесь! Тут есть еще три свободных угла — выбирайте любой, — вампиресса обвела рукой предлагаемые места его дальнейшей дислокации — и в следующий раз, когда будете объяснять зверю причину своего недовольства его поведением, не поленитесь подумать и о своем..
Какая муха укусила девушку на этот раз, не знает, наверное, даже черт, но, к сожалению, незнание не отменяет самого факта негодования. Даархель и сама толком не могла понять, что же послужило причиной этой вспышки — ей до ужаса хотелось запустить в Виктора чем-нибудь тяжелым, накричать на него, покусать, в конце-то концов. Но вместо этого княжна поплелась утешать тигренка, так сказать извиняться за незаслуженное наказание. Где-то внутри все еще клокотал гнев, но она, представив, во что превратится комната после полного выплеска эмоций и не дайте боги он еще внесет свою лепту... в общем, решив держаться до победного (того, что она уже высказала, хватит за глаза), Даархель сверкала злобным взглядом в сторону мужчины.

Гостевые апартаменты № 15
-----------------------------------------------------
Стоило девушке приблизиться к животному, как Виктор «удалил» его в другой угол. Мало того, он даже не собирался раскаиваться в содеянном, глядя на княжну, как Иванна Дарк на буржуазию. «Даже так... вот вы, милсдарь и показали свое истинное лицо. И стоило ли прикрываться милым и добрым? Ради чего такой маскарад? Хотя, не спорю, в гневе герцог действительно само очарование». Когда же Виктор начал приближаться, Даархель пришлось отложить свое любование до лучших времен. На данный момент в голове вертелся только один вопрос: убьет или покалечит? Но, судя по всему, мужчина и не собирался чинить расправу над девушкой, а вместо этого еще раз обнажил свою наглую натуру. Княжна и пикнуть не успела, как попала в капкан его рук, а рот ей заткнули своеобразным «кляпом». Впрочем, теряться Даархель не стала и ответила поцелуй. В то время, как руки обследовали и слегка поцарапывали торс, ловкий язычок с чувством прошелся по нижней губе Виктора, зубки на секунду прихватили и чуть сжали ее, возможно, немного сильнее, чем нужно. Казалось, Даархель была полностью увлечена процессом, напрочь позабыв обо всем остальном. Ее губы проложили дорожку от подбородка до ключицы, обдавая горячим дыханием, язычок прочертил линию вверх по шее к ушку и очертив его контур, девушка прикусила мочку, чуть не сделав мужчине незапланированный пирсинг.
— Это один из твоих способов воспитания, который ты решил продемонстрировать мне лично?
Чувственный шепот, с которым была произнесена фраза, мог указывать на что угодно, но не на гнев. В голосе читалась легкая улыбка, которую княжна не считала нужным прятать. Нет, правда, в связи со сложившимися обстоятельствами, Даархель задалась таким вопросом где-то на пути к ключице, потому как столь резкий переход от гнева к нежности не только лишал желания продолжать являть миру свой гнев, но и выбивал почву из-под ног, заставляя таять, словно мороженое на солнцепеке. Такой расклад ее не устраивал, но поделать с собой вампиресса ничего не могла — ну не получалось у нее нормально думать, когда он так близко.

Гостевые апартаменты № 15
-----------------------------------------------------
Каждое прикосновение отдавалось внутри теплом и чем-то непонятным, но несомненно приятным и будоражащим. Но тут княжну ждал полный облом. Виктор аккуратно отстранился, видимо, что-то там для себя решив. «И как это понимать? У герцога такие шутки, или же он решил, что может издеваться надо мной, как вздумается?!» — выражение лица девушки плавно менялось от полной растерянности до плохо скрываемого гнева и обиды. И уже не понять, от чего именно на щеках виднеется румянец и что там в глазах — страсть или злость. Но картинка, как ни посмотри, была очень даже живописна, ей, наверное, даже говорить не нужно было, все переживания и опасения читались крупными буквами в эмоциях. Вглядевшись в лицо мужчины, Даархель засомневалась в собственных выводах относительно его сволочизма, но понять, с чем связаны подобные перепады, не могла. Потемневший взгляд Виктора поначалу приковал ее к полу, не давал сдвинуться и на миллиметр, но, чем больше девушка сомневалась, тем меньшее влияние оказывал этот омут на нее. «Как пришел, так сам не свой, всю ночь, словно зверь в клетке мечется. То пристает самым наглым образом, то отталкивает. Нет, он точно издевается». Уверившись в своем убеждении, Даархель недовольно поджала губы и уже было развернулась, чтобы уйти и оказаться как можно дальше от этого изверга, но тут мысль, маячившая где-то на периферии сознания, наконец-то оформилась во что-то конкретное. «Все эти скачки, перепады, метания... Он что, сам с собой борется? Но зачем? Что же тебе не дает спокойно жить? Какие мысли бродят в твоей больной голове? Хотелось бы мне знать». Остановившись на пол шаге, Даархель не поворачиваясь, спросила:
— Назови мне хоть одну причину, которая позволит тебе здесь остаться и не даст мне права на недовольство и обиду, относительно твоего поведения?
Ей было страшно обернуться и увидеть на лице герцога насмешку, безразличие или же презрение. Но между медовой патокой лжи и полынным привкусом правды девушка всегда выбирала второе. Посему, она все-таки повернулась лицом к Виктору, выжидательно глядя на него. Прятать эмоции за маской спокойствия княжна не стала — пусть любуется тем, что есть, а не нравится, так никто и не заставляет смотреть. Но, как ни странно, гнев вампирессы был холодным, ей не хотелось кричать или рукоприкладствовать, тем самым вымещая свою злобу. Это скорее походило на усталость, ту, которая обычно не дает уснуть после слишком насыщенного дня, на расчетливую ярость маньяка, который терпеливо выслеживает свою жертву, чтобы в итоге успокоиться, глядя на бездыханное тело. В общем, княжна ждала ответа, не двигаясь с места и будто притаившись.